Легенда и быль
Логами у нас называют глубокие овраги, прорезающие
левый высокий берег реки. Первый лог был почти в
самом начале деревни со стороны соседнего села. Он
был таким глубоким, что макушки растущих на его
дне огромных елей чуть выглядывали из него.
Многочисленные родники-кипуны собирались в
приличный ручей, постоянно пополняющий реку.
По вёснам, нанесённая с огромного поля масса снега,
растаяв уходила в лог грохочущим днём и ночью потоком.
Свою лепту в рост оврага вносили и дожди.
По деревне с этой стороны ездили только на телегах
и санях. „Машинная“ дорога шла за огородами.
Дорога по деревне огибала лог и близко подходила к
дому Тихона — нашего кузнеца. Зимой, из боязни
скатиться вниз, сани прижимались к углу его дома.
Случаи падения тоже бывали. Тогда, освободив
лошадь от упряжи, на большой рогоже вожжами при
толпе помощников, вытягивали её наверх. Отдельно
вытягивали и сани. Хозяин, если был дома, всегда
бывал организатором помощи.
Тихон всю жизнь прожил в этом доме, смотрящем
окнами на лог и на заречные дали. В то время он
жил один. По домашнему хозяйству ему помогала
тётка Моня, старенькая бодрая женщина - местный
знахарь. Она жила на противоположной
стороне улицы, занимая половину пятистенного
дома под огромным раскидистым тополем.
Почти всё время Тихон проводил в кузнице на конном
дворе, подковывая лошадей. Его окрик „Той“ строптивой
лошади, стоящей в станке, был слышен далеко.
Дом никогда не запирался на замок. Любой мог зайти
и попить воды или просто передохнуть. Детишки
лазили по всему дому, а интересного было много.
Особенно нас интересовал чердак со всякими древними
вещами. Основное — это большой старинный ткацкий
станок, отполированный руками при работе на нём.
У слухового окна стояла половинка гроба, выдолбленного
из цельного дерева. Вторая половина лежала рядом. Он
был длинным, но казался очень узким и трудно было даже
представить такого худого человека в жизни.
Тихон был огромного роста, широкий в плечах, кудрявый,
с седой в подпалинах бородой в форме небольшого
густого веника. Глаза были большие и открытые и добрые.
Но местные женщины боялись его. По их разговорам, он
снился многим, подпирающим матицу в избе. И из-за него
тоже женщины брали с собой кого-нибудь, даже
маленьких детей, когда ходили полоскать бельё на реку.
А он боялся больше всего того, что вот он умрёт, его
будут обмывать и любая женщина может увидеть его
голым.
Как-то по весне лошадь в поисках травы упала в
силосную яму. При её подъёме Тихон надорвался
и слёг. И даже его тётка,спасшая и поставившая на
ноги множество людей, не смогла его вылечить.
И вот случилось то, чего он так боялся. Как только
он умер, его посадили на табуретку посреди избы,
ноги поставили в тазик и трое женщин небольшими
липовыми мочалками стали его обмывать .
При этом случайно и не случайно проходящие мимо
его дома и даже дети, могли всё это видеть.
Гроб с чердака ему оказался как раз впору. Вся деревня
провожала его на кладбище.
Зимой я с конька крыши нашего дома умудрился вместо
сугроба попасть на мёрзлую землю и вывернул ногу
в двух местах. Деревня тогда была заметена до половины
окон, в больницу попасть было трудно Меня принесли
к тёте Моне и она правила ногу, посадив меня в небольшой
бочонок с запаренными шишками хмеля. Этот запах я
помню и сейчас.
Всё это продолжалось не один день. Моя спасительница
постоянно что-то приговаривала, то разговаривала с кем-то,
кого уж точно рядом не было в те бессонные ночи.
Среди всего были и разговоры с Тихоном и о нём.
Запомнилось, что Тихон ушёл на фронт во второе лето
войны добровольцем, так как по возрасту его уже не
брали. Он попросился на фронт после того, как
получившие повестки два друга, поплыли вечером на
лодке за реку попрощаться с родными местами и
пропали бесследно. В ту ночь неожиданно начался
страшный ливень. Вода грохотала в логу, как весной.
Утром после ливня люди увидели, что одна сторона
лога обвалилась на всю его высоту.
Следы ребят искали все, но нашли только лодку с
веслом, вытащенную далеко на песок около самого
устья лога. Других следов не было найдено. Никто
не мог допустить, что они в ночь пошли по дну лога
против течения. Родителям остались только вещмешки,
приготовленные в дорогу.
Из слов моей спасительницы я понял, что Тихон то ли
сам выкопал,то ли докопал и благоустроил пещеру в логу.
Пещеры в округе были во множестве, в них ещё в
Гражданскую прятались и даже жили самые разные люди.
Вот и Тихон говаривал своей тётке, что перед смертью
пойдёт в пещеру и обрушит её, чтобы его никто не видел
голышом. Она отговаривала его от такого греха.
Похоже, что ребята знали о пещере и в ту ночь спрятались
в ней,спасаясь от ливня.
С тёткой Моней мы были очень дружны и когда мы уезжали
из деревни, она просила меня помнить и не забывать. Только
много позже я понял, что это были две разные просьбы.
Может быть, так оно и было.