Запись тридцать пятая
Теперь, после визита отца Олега мне здорово полегчало. Вы не поверите, но отлегло не только от души, но и боль, донимающая меня круглые сутки, так ослабла, что я воспрял духом, а Пал Иванович повременил переводить меня на сильнодействующие лекарства.
Забавна жизнь – столько лет, столько сил потрачено, чтобы снять алкогольную зависимость и почти сразу подсесть на иглу. Забавна жизнь. Так забавна, что плакать хочется. Но пока держусь.
Отец Олег обещал заходить почаще. Боюсь, не сможет. Не сможет потому, что слишком много у него дел. Многие нуждаются в его помощи, многих он утешает, многим придаёт сил, многих направляет. И все для него равны. Есть у него ещё и храм, тот самый храм Богоявления, который только что отреставрировали, и куда я пришёл, когда предпочёл церковь тюрьме.
Огромный храм, обнесённый, как и положено стройке, железным забором, стоял в лесах. Из-за забора доносился шум работы и голоса. Я вошёл в открытую калитку. Несколько рабочих на высоте второго этажа занимались отделкой фасада, ещё двое возились внизу, больше никого не было. Я подошёл к этим двоим и поинтересовался, где мне найти отца Олега.
- Он сегодня в область собирался, - ответил один из работяг, имея ввиду областной центр.
Дело было плохо. Если он уехал такую даль, то в городе появится поздно вечером и едва ли заглянет сюда. «Значит, - вздохнул я про себя, - где-то ещё предстоит пережить остаток дня и ночь». Понурив голову, я побрёл к выходу.
По дороге до калитки вдруг вспомнился прочитанный ещё в школе рассказ О Генри о таком же бедолаге, который от безысходности хотел сесть на зиму в тюрьму, но полисмен арестовывать его отказался. В печали тот бродил по Лондону и придумал, как пережить зиму. Только обрадовался, что жизнь, возможно, нет, теперь уж точно наладится… и его тут же арестовали за бродяжничество. Видимо, подобная судьба уготована и мне. За эти сутки я успею что-нибудь набедокурить, меня поймают и посадят. Года на три. Или больше - я ведь невезучий.
- Эй, Лёха, подожди! - вдруг услышал я крик откуда-то сверху и резко обернулся.
Кричал один из работавших на лесах, наверное, бригадир.
- Это тебя отец Олег к нам сторожем велел определить?
Я кивнул.
- Чудны дела твои, Господи, - усмехнулся с высоты бугор. – Чуден и настоятель этого храма: назначить грабителя ларьков сторожем – до такого только отец Олег мог додуматься.
Рабочие рассмеялись.
- Ну, иди сюда, - сказал один из них, - принимай хозяйство.
Храм был заперт и к моему «хозяйству» отношения не имел. Напротив, кучи песка, груды кирпича и штабеля бруса и досок относились к тому имуществу, за которым мне следовало присматривать. Ещё в моём ведении оказалось два небольших склада и одна бытовка, в которой рабочие переодевались, и где мне предстояло жить.
- Мужики, - спросил я, когда мне показывали бытовку, - а пожрать у вас что-нибудь завалялось?
Бугор кивнул, потом посмотрел на часы и сказал:
- Время почти обед. Давайте-ка и мужика покормим, и сами пообедаем.
В пятом часу, когда они закончили работу, я спросил у Василича – так все звали бригадира, - как мне жить, кого ждать и что делать.
- Жди отца Олега, - ответит тот. – Он к тебе обязательно заедет.
- Так ведь поздно будет, - засомневался я.
- Заскочит, - добавил кто-то из мужиков, чьего имени я ещё не знал. – Он тебя как маму небесную ждал!
- Манну, чучело, - рассмеялся Василич, натянув «чучелу» кепку на нос.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2018/01/31/438