Ранним июньским утром солнце заглянуло в садик бабушки Агафьи. Солнце присело на открытую дверцу колодца, заглянуло вовнутрь, ярко освятило пока ещё дремлющую в нём воду. Осторожно побродило по коньку крыши обветшалого деревенского дома, погуляло по кровле добротной бревенчатой бани.
Солнцу нравилось гостить у Агафьи, в её ухоженном уютном саду. Вездесущие лучики согрели озябшие за ночь листочки подросшей крапивы, белоснежные розетки калины, бледно-розовые цветки шиповника. И к полудню июньского дня разгорячившиеся лучи уже основательно прогрели прохладный и чистый воздух во всей округе.
Неожиданно небо нахмурилось, а потом расплакалось редким дождём. Тёплый дождь будто бы лился музыкой. Тихо опускающиеся капли отбивали заданный кем-то спокойный и монотонный ритм.
Агафья неторопливо направилась в избу переждать дождь. Проходя мимо теплицы, интеллигентного вида старушка заметила прошмыгнувшую под старый пень проворную мышь.
— Вот, окаянная, — ничего не боится: ни людей, ни дождя, — бормотала она снимая с головы промокший платок. — Где этот хвостатый бездельник? — Агафья вспомнила соседского кота Парамошу.
— Хоть бы забежал поохотиться — подумала женщина. И тут же представила рыжего кота с серой мышью в зубах у входной двери своего дома. Так иногда бывало.
Вскоре дождь закончился, и хозяйка направилась работать в теплицу. Она остановилась у большого и немного подгнившего пня, где ещё недавно заметила мышь. Внимательно и боязливо осмотрелась вокруг.
— Почти уж всю жизнь прожила, а мышей так и не разучилась бояться — подумала Агафья. — Вот что эта затейница шастает тут? — Неужто в теплице ходы возьмётся рыть? Ведь так и растения могут погибнуть.
Агафья приметила узенькую дорожку в примятой и намокшей траве. Еле заметная тропинка пролегала от пня до широкой старой доски, что лежала на земле вдоль теплицы.
Она чуть сдвинула пень и тут же громко вскрикнула. В небольшом углублении в земле лежало шаровидное гнездо из сухих листьев и стеблей травы с крошечными слепыми мышатами. Пять беспомощных курносых детёнышей зашевелились на свету.
— Так вот ты куда спешила — догадалась Агафья, рассматривая малышей. — И что теперь мне с вами делать? — раздумывала она.
Старушка направилась в сарай. Она что-то там долго искала и, наконец, вышла с детской лопаткой в руках. Агафья ловко подцепила легкую постельку с мышатами и осторожно понесла её за калитку.
Вернувшись назад, хозяйка заглянула под мокрую доску и, немало удивившись, обнаружила в земле похожее гнездо, но только без детей.
— Видать, уж подросли зверушки, да разбежались по огороду. —Многодетное семейство обитает у меня, под самым носом, а я и не знаю об этом, — сокрушалась Агафья, пристраивая пень на старое место.
Агафья вернулась в тепличку. Подрыхлила землю у укоренившихся уже помидоров, подкормила их, полила свежей дождевой водичкой.
— С Богом! Подрастайте на радость Агафье, — вслух сказала она и довольная направилась к выходу. У самого входа в теплицу, рядом с тем самым пнём, замерев от страха, сидела взрослая мышь и, как показалось старушке, вопросительно смотрела на неё.
— Что, родная, детей своих потеряла? — участливо спросила Агафья и вышла из теплицы навстречу ярким солнечным лучам. Мышь мгновенно исчезла из виду.
— Перинка с твоими мышатами лежит под старым кустом у забора в проулке. Беги туда да и решай сама, что делать будешь с детками, — громко проговаривала Агафья, в надежде, что мышь её услышит и поймёт. — Собак у нас тут нет, а Парамошу можешь не бояться. Ленивый он и бесхарактерный. Кот у своих хозяев как сыр в масле катается, зачем ему работать? И так ленивцу всё дадут. — Так близко уж давненько не видела я мышат и их заботливую мать, — подумала Агафья и, собрав небольшое угощение к чаю, отправилась проведать любимую соседку.
После обеда распогодилось. Солнце будто улыбалось на чистейшем голубом небе, оно согревало, радовало, бодрило. Земля после непродолжительного дождя подсохла, трава, набравшись целительной влаги, подрастала прямо на глазах. Солнечные лучи струились в прозрачном воздухе, создавая ощущение знойного лета.
Агафья поднялась на открытую веранду соседки. На деревянном диванчике, покрытым старым ватным одеялом, свернувшись в клубок, безмятежно спал рыжий Парамон. На вошедшую старушку кот никак не отреагировал.
— Прасковья! — позвала Агафья соседку. — Дома ли ты? — Небось обедаешь? — спросила она и заглянула в избу. — Пришла к тебе чаёвничать, не пора ли нам поставить самовар?
— Да уж отобедала я. А самовар-то вскоре закипит, тебя и поджидала, — ответила Прасковья. Полноватая женщина схожего возраста с Агафьей вышла на веранду с подносом в руках. — Да ты садись, отдыхай, дорогая подруга, небось к обеду уработалась вся.
Прасковья поставила поднос на стол, согнала кота с дивана и села рядом с Агафьей.
— Да где там уработалась. С мышами разбиралась половину дня. — Хочу твоего кота просить о помощи. Агафья рассмеялась как ребёнок.
— Может, у него работы нет, спит безмятежно на диване до обеда. А у меня работы — полный огород. Гнездо мышиное нашла, насилу одолела. И она рассказала всё как было.
Самовар вскоре вскипел. Добродушная Прасковья осторожно вынесла разгорячившегося ворчуна, поставила на стол и налила кипяток в большие чашки. Обиженный кот спрятался под стол накрытый длинной плотной скатертью. Он молча сидел, слегка покачиваясь. Время от времени Парамон громко топтался на деревянном полу, задевая босые ноги пожилых женщин широким пушистым хвостом.
— Шёл бы ты отсюда, Парамоша, — ласково сказала Прасковья и вытолкала кота с веранды.
Кот укоризненным взглядом посмотрел на хозяйку и нехотя спрыгнул на траву. Оглядевшись по сторонам, он таинственным образом пропал в ближайших листьях лопухов.
А давние подружки пили чай на свежем воздухе, обмениваясь своими впечатлениями.
— Переживаю я, — сказала Агафья. — А вдруг она их не найдет?
— Кто кого не найдет? — уточнила Прасковья, вопросительно посмотрев на подругу.
— Да я за мышь переживаю, отнесла гнездо с мышатами к забору, а теперь жалко их стало — словно стыдясь своих переживаний, смущенно сказала старушка.
— Да не придумывай ты, найдёт твоя мамаша своих детёнышей, и не такое они находят. Глупости свои брось, не главное это, — рассердилась раскрасневшаяся от горячего чая Прасковья. —Подлить ещё чайку? — предложила она заботливо.
— А что же, по-твоему, главное? — обиженно спросила Агафья.
— Достойно жить и достойно уйти в мир иной — я вот лично так думаю. Раньше надо было думать о главном, а что сейчас то уж? — Жизнь почти позади, одному Богу только и известно… «Сегодня мы живём, а завтра кто предскажет?» — пришло на ум Прасковье. Она замолчала и задумалась.
— Главное в жизни — это сама жизнь, — настоящая, полноценная, — парировала Агафья, повязывая голову легким платком. — Без жизни не может быть ничего, ведь всё остальное вторично. — Семья, конечно, тоже. Сначала — в которой ты родилась, потом — которую создаешь сама. —Продолжение рода. Таланты, способности распознать, они ведь даны каждому. Реализовать их как можно полнее. Смысл жизни своей найти, да себя не потерять.
Агафья засобиралась.
— Пойду я уж. Спасибо за чай, дорогая. Старушка вышла из-за стола, неспешно обула старую стоптанную обувь.
— Знаешь, Прасковья, ведь важное в жизни — желание жить. Как хорошо просто жить, видеть небо, солнце, цветы, близких и родных тебе людей, помогать, любить друг друга, наслаждаться тем, что имеешь и что делаешь. Разве не так и разве этого мало? — спросила она, не ожидая ответа.
Агафья неторопливо направилась к своему дому. В проулке прогуливался Парамон. Завидев свою насмешницу, кот театрально развернулся, поднял пушистый хвост и побежал к калитке соседней избы. Старушка подошла к двери своего дома и у порога обнаружила придавленную мышь-полевку.
— Удивил ты меня, Парамоша, благодарю, родимый, — вслух сказала она.
Агафья взяла мышь за краешек хвоста и отнесла её в бачок для сжигания мусора.
— Прости, Господи, — тихо произнесла она. — И всё-таки главное в жизни здоровье, — продолжала мысленно рассуждать Агафья. Ни карьера, ни деньги, ни слава не сделают человека счастливым. Карьера не ждёт тебя дома, деньги вряд ли утрут слёзы, слава не обнимет в трудный момент жизни. Каждому надо созидать, наслаждаться неповторимостью своей жизни и быть здоровым во всём.
У порога дома крутился соседский кот. Этот рыжий здоровяк был похож на одуванчик. Он мяукнул, выгнул дугой спину, демонстрируя свой гордый и непокорный нрав.
Агафья вынесла из избы пакетик кошачьего корма и положила его на чистое блюдце. Парамон благодарно и понимающе посмотрел на женщину, огляделся по сторонам и с аппетитом принялся за угощение. Ведь он и, правда, его заработал.
Агафья занялась неотложными делами. Сейчас она спешила позаботиться о кустиках садовой земляники. Рыхлую однородную массу коричневатого оттенка она набирала в небольшое ведерко в компостной яме и рассыпала под корни растений прямо из ведра. Компост со слабым запахом лесной подстилки и свежей земли мгновенно наполнил прозрачный воздух. Легкий приятный дух перегноя привлекал внимание птиц и бабочек. Прекрасное, словно просеянное через решето удобрение, подарит растениям силу и улучшит оскудевшую за зиму почву.
В середине компостной ямы Агафья обнаружила ворох различного мелкого мусора. Старые фантики, кусочки изношенной плёнки, мелкие палочки, маленькие камушки, небольшие тряпочки были собраны в одну кучу.
— Такой чистый компост приготовили мне мыши, вот их-то мне и надо благодарить,— восхитилась старушка.
Агафья присела на пень отдохнуть. Благодать! — радовалась она.
— Люблю свою жизнь, свой мир, свою Вселенную, свою Планету. Ведь жизнь — это и есть радость, а главное в жизни — это жизнь, размышляла она.
— Как это важно создать свой собственный мир, найти занятие, которое будет доставлять тебе удовольствие. Всякое новое впечатление продлит жизнь, доставит радость, преподнесёт опыт, необходимый именно тебе.
Переживая печаль и радость, горе и счастье, ты осознаёшь, что нет Мира, который против тебя. С годами убеждаешься, что ты уже научился радоваться не только общению с другими, но и наслаждаться временем, проведенным с самим собой. И то, что казалось плохим в твоей жизни — на самом деле оказывается скрытым благословением для тебя, а всё что есть сегодня — это твои вчерашние мысли, поступки и дела.
Агафья смотрела на ковёр из жёлтых шапок одуванчиков, на пчёл, облетающих яркие цветки. Разноцветные бабочки кружили в воздухе и было понятно, что эта восхитительная гармония и красота только благодаря Богу. Бог – это твоя жизнь, и нет иного Бога, кроме жизни.
Он там, где ты. Он — в песнях птиц, в листве деревьев, в цветах, в траве, в дожде и ветре, в твоем дыхании и сути.
Она собрала большой букет из одуванчиков и опустила стебли в старый чугунок с водой. Расправив маленькие солнышки в букете, поставила на старый пень.
— Прости ты меня, Господи! — перекрестилась она. — По вере вашей да будет вам, — пробормотала она и направилась в избу.