Неукротимый ген. часть 4.
Псевдосценарий
ТАЙНОЕ ЯВНЫМ.
АЛИНКА
Как бы не хотелось Алинке всецело посвятить всё своё время и себя вожделенному уходу за новорожденными малышами — не получалось. Только и удалось месячишко с ними безотрывно рядом побыть: две недели в роддоме и две дома. Так уж посчастливилось им на свет народиться во второй декаде декабря, когда пошив новогодних платьев приближался к завершению и присутствие Алинки не было остро необходимым. А в начале января основная часть заказчиков или ещё гастролировала по тёплым заграницам или праздновала нескончаемый каскад праздников: Рождество, Старый новый год, Крещение. Да и видать кошельки не были пока готовы к очередным родам.
Заказов в салоне отца с конца января прибывало. А договориться Зиновию с причудами компьютерной действительности скоростного режима двадцать первого века без помощи дочери пока не получалось. Как молодым удаётся легко овладевать гаджетами, интернет-оплатами, заказами через сеть без того, чтоб не вляпаться в пренеприятнейшую ситуацию — для него оставалось загадкой. После того, как его, что говорится, развели на крупную сумму обещанием своевременной поставки необходимого новейшего швейного оборудования и эксклюзивных дизайнерских тканей, он зарёкся иметь дело с призраками сети. Алинка, работая с проверенными поставщиками, умудрялась отыскивать новые фурнитуры, ткани, творческие решения у новоявленных мастеров без удручающих последствий. Да и с заказами у неё складывалось как нельзя лучше: ни ниточки, ни пуговички, ни необходимой стразы не забудет. А тут ещё пожаловала с очередным заказом свадебного наряда знатная особа: миллионерша преклонных лет. Замуж она выходила официально в пятый раз, но в роскошном свадебном платье за счёт жениха отказывать себе не собиралась. Фатой голову решила в этот раз не покрывать, но вот шёлковых цветов в волосы и по всему платью захотелось уйму: не менее двухсот. Причём красить шёлк предстояло вручную: очень уж выбор гаммы цветов не укладывался в предложенный ассортимент шёлка, имеющегося в наличии.
— Ты подумай: пионы она любит. Могла бы и герберы или маргаритки полюбить — всё ж попроще в изготовлении. Клумба на выданье. В её то годы! Да, причудливая мамзель. Не соскучишься, — сокрушался Зиновий не от самой причуды заказчицы Сюзанны, а от невозможности выполнить цветы их постоянной мастерицей Мариной. Она находилась в гостях у сына в Новой Зеландии и по понятным причинам посодействовать не могла.
— Тут выбирать не приходится. Я пыталась склонить её на розы. У нас в запасе штук пятьдесят есть. Мариша наделала впрок. Не схотела!
— А ты знаешь, какого цвета она заказала костюм пятидесяти шестилетнему жениху?
— Нет. Какого? Дай, угадаю: малинового? Как в девяностые?
— Лилового! Видать участь его решена.
— Просто лиловый, по её мнению, лучше всего сочетается с нежностью персиковых пионов.
— Да уж. Сочетание для кулуарной нимфетки. Да и Бог с ней. Надеюсь, к шестой свадьбе она закажет элегантный костюм фиалкового цвета с белоснежной хризантемой в кармашке.
Благо Алинка ещё с университета увлеклась изготовлением цветов в своё удовольствие, будучи полтора года на стажировке в Великобритании. Здесь ей особо заниматься цветами было некогда, но вот заказ и сложившаяся ситуация поспособствовали вернуться к любимому увлечению. Так что Аурика и Давид на две недели плотного графика возлегли на заботливые руки Нани. А вот гулять с двойняшками по скользящему меж рабочим графиком родни предстояло Соломону, Григорию и подруге Саре. Нани взвалила на свои плечи готовку не только на семью дочери, но и для сотрудников ателье. Кто добровольно откажется от национальной грузинской кухни? Пришлось даже Сонечку посвятить в семейные тайны. Она ухаживала за беспокойной парочкой, пока Нани носилась по магазинам, молочкам, возила детей в детскую поликлинику. Соня каждый раз рвалась устроить раздалбон Лали, но Григорий уверовал бабушку, что всё идёт по плану и вот-вот утрясётся.
— В воскресенье я смогу погулять в парке с Аурикой и Давидом часа два, — сообщил звонком Соломон.
— А как же ваш устоявшийся воскресный променад с Лали?
— Она на предъюбилейных процедурах у Сары. Безоперационной подтяжкой лицо к двадцати пяти мечтает подтянуть. Думаю, мы её не узнаем. Не волнуйся, всё будет хорошо.
— Ну и славненько. Нани подойдёт за малышнёй, когда скажешь. Только сообщи местонахождения.
— Ладушки.
Огромный центральный городской парк в выходные наполнялся народом под завязку. Стояла вторая декада сентября и листья только начали менять окрас на золотистый, багровый, терракотовый. Утро и вечер бодрили прохладой, а днём солнце из последних сил подогревало надежду на нескончаемое бабье лето.
ТАЙНОЕ ЯВНЫМ. Многолетние еженедельные выходные прогулки в парке Соломона с женой обеспечили его знанием отдалённых от заполненных отдыхающими аллей. Нагулявшись с детьми, Соломон повернул к водоёму с белыми и чёрными лебедями. Предварительно прикупив специальный корм для пернатых, развернул коляску для лучшего обзора кормёжки выспавшимся на свежем воздухе детишкам и приступил к действу. Лебеди обрадовано хватали корм. Подоспевшие утки пытались урвать свою долю, получая от более весомых собратьев по загривку.
— Ну, и где звонок? Процедуры закончены. Куда следовать?
— Я у центрального озера кормлю лебедей. Господи, чуть не забыл сообщить, где мы.
— А мне показалось, забыл! Или струхнул? — Не упустила случая подколоть Сара.
— Щас! Не дождётесь! Гребите ко мне. Только ничего тяжёлого Лали в руки не давай, прошу.
— Не могу ж я отобрать у неё зонтик? Выходим. Ждите. Нани пришла?
— На подходе.
К концу кормления пернатых подоспела запыхавшаяся Нани.
— Вот, что значит глоток свободы: встретила по дороге подружку и еле оторвалась от неё. Я тоже хочу покормить. Оставь на мою долю.
— Неужели ты будешь это есть?
— Чем я хуже лебедя? Скоро с таким режимом и крылья отрастут, — Нани, ничего не подозревая, осыпала Соломона охапкой осенних листьев.
— Вы уже и в парке вместе гуляете? — Раздался голос Лали с аллеи. Нани на секунду замешкалась, но увидев довольное лицо подмигнувшего Соломона, вошла в раж.
— Для любви не названа цена
Лишь только жизнь одна
Жизнь одна, жизнь одна...
Да. Мы вот ещё и детей завели. Причём сразу двоих!
— Умоляю, не пой! Не твоё это! Знакомая коляска. Сара, это в твоей клинике мне пару раз её подсовывали посидеть с малышами! Там мальчик и девочка, угадала?
— Аурика и Давид. По шесть месяцев, — Нани улыбалась.
— Ничего не понимаю. Сара это твои со Степаном?
— Наши! Я же сказала, — Нани расхохоталась.
— Это дети Алинки с Григорием! — Соломону приобнял растерявшуюся Лали. — Успокойся. Всё хорошо! Просто держаться нету больше сил. Вот решились на экстремальный шаг. Не справляемся.
— Могли бы и на пару месяцев раньше решиться, — Лали бросилась тискать внуков.
— Задушение в программу знакомства не входило. Осталось свадьбу сыграть отложенную, — Нани с облегчением вздохнула. — Ну, Соломон, молодец! Всех обвёл и к согласию привёл.
— Ну, я не один. С Сарой. Две головы лучше.
— Ну, теперь неплохо бы в какое-нибудь кафе завернуть, обсудить меню на предстоящий юбилей моего мужа, да? Погреемся кофе с коньячком?
— Мужа? Мне казалось, что у Степана день рожденье в апреле. Какой юбилей? Клиники? Сара, не разбивай моё сердце пополам: вы разошлись со Стёпой? Дети хоть ваши?
— В кафе, кафе! Лучше коньяк с кофе.
В кафе за отдельным столиком в углублении полукруглой ниши Лали не дожидаясь заказа, приступила к допросу:
— Какой муж? Ты влюбилась? А как же Степан?
— Ну, со Стёпой мы остаёмся друзьями. А детей трое: двойняшки, Алекс с Машей, и старший Макс. Двое вечно меняются, чтобы чаевые получить у тебя. Это не моя придумка, прости. Стёпа, чтобы тебя не расстраивать втянул в авантюру с замужеством. А Евгений, муж, уже на взводе. Сказал, чтобы всё было утрясено до его юбилея.
— А-ааа, это про которого ты говорила брат? Пластический хирург?
— Приглашаю от его имени увсех.
— А как же Степан? Совсем скурвится со своими горничными. Кто его держать в ежовых рукавицах будет? С тобой он каких-то рамок придерживался. Да и к детям я прикипела. Пусть бабушкой так и называют. Ясно? — Лали явно расстроилась.
— Думаю, со Степаном сложится всё хорошо. Но это пока секрет.
— Опять? Это какой-то предъюбилейный водевиль. Только роль у меня не главная, кордебалетная. У одного наладилось, у другого в трам-тарары. Могла б ему и приглядеть каку приличную в клинике, Сара. Когда Степан теперь себе детей нарожает? Когда мне сто стукнет?
— Наверное, когда захочет. Всему своё время, — Соломон встал на защиту сына.
— А кто тебе с детишками помогает, Нани? Зиновий с Соломоном неделями на работе. Дети, как я понимаю, тоже.
— Иногда Сара с Соломоном прогуливают. Иногда Сонечка.
— Мама? Ну, вы конспираторы! Когда свадьбу будем играть? Может, ну его, мой юбилей?
— Ну, уж нет! Я хочу гульнуть. Мы с тобой сто лет не веселились. Надо навёрстывать. Дети сами решат, когда лучше. Алинка сейчас всё одно занята срочным заказом, — довольная Нани разглядывала лицо подруги. — И на сколько морщин стало меньше?
— Кажись, с вашими сюрпризами они все вернулись!
После кафе Лали отправилась к Нани восполнять упущенное по недоразумению своей строптивости время с подругой и внуками. А Сара, откомандировав меню к юбилею мужа Степану Ватсапом, созвонилась с Леонидом.
— Слушай, я не успеваю в Санкт-Петербург к Анне. А она наотрез отказалась встречаться со Степаном. Что делать?
— Я думаю, всё получится. Решаю своими силами.
— Отлично. До встречи на юбилее. Ты будёшь с джаз-бендом? Евгений очень просил.
— Да. Я у него даже заказ на пару джазовых песен принял.
Леонид, не без помощи Марго и Джессики разработал свой план воссоединения Степана с Анной. Их дело встречу устроить, а там… Джесс позвонила Роману с предложением, от которого отказаться молодому музыканту было практически невозможно.
— Слушай, Ром, папу пригласили играть на юбилее друга, а он очень любит банджо. Искать некогда, а ты уже и играешь и опыт выступлений с его коллективом имеется. Приехать нужно на пару дней: в субботу репетиция, в воскресенье юбилей. Жить будешь у нас. Согласен?
— Мама не отпустит.
— Присутствие твоей мамы как раз очень было бы кстати.
— А зачем? Выкладывай.
— А ты вообще планируешь с отцом знакомиться? Не всегда выпадает такой случай.
— Он там будет?
— Да. Думаешь, я бы просто так упрашивала тебя сыграть на чьём-то юбилее?
— Какими мыслишками на этот счёт поделишься? Меня и в поезд могут одного не пустить.
— В Санкт-Петербурге сейчас этот самый юбиляр Евгений. Он, кстати, знаком с твоей мамой: на какой-то конференции пересекались. Но не думаю, что она добровольно с ним тебя отпустит. Реши сам. Он тебя может с собой захватить. А маме можно подробно написать об участии в очень престижном джазовом конкурсе для молодых, а? Не мог, мол, отказаться.
— Говори телефон заказчика. Надо бы её куда из дома отлучить до моего побега. Думаю, она точно за мной приедет!
МУЗА КЛЕМЕНТИЯ. Пока Роман, благополучно сбежав, отвечал из машины Евгения на бесконечные звонки матери, Леонид, отойдя ко сну, успокоившись решением одного вопроса, был разбужен звонком Клементия.
— Слушай, меня тут муза посетила. Я быстро вкратце изложу, ага?
— Она не могла тебя утром посетить? Или лучше к обеду.
— Ты же знаешь, что писателей и поэтов идеи посещают по ночам. Не поймаешь, не запишешь, — пиши пропала! Хотя, писать-то вот уже и не захочется! Давай не будем тратить моё драгоценное время – его в обрез. Слушай!
— Да-ааа? Твоё? А я думал, ты нефтяной магнат. А ты писа-а-атель? Или всё-таки актёр? Актёры, кажись, спят в три ночи.
— Что ты мою идею жулькаешь никчёмными догадками? Лучше быстро изложу и спи себе на здоровье.
— Свежо придание. Быстро. Ладно, декламируй!
— Короче, гримёр отказал возвращать сумму за грим Дездемоны.
— Я бы тоже отказался возвращать такую сумму. Ха-ха. Если ещё учесть, что он китаец, то все пазлы сходятся.
— Учись гримировать, — предложу. Так вот, меня посетила мысль: а не устроить ли нам сценки пластических операций клиники Евгения? Например, прилепим огромный нос, губы надутые приклеим, грудь шестого размера, а? Ну, идей много, не буду занимать ТВОЕГО драгоценного времени. Нравится?
— Нравится. Только грудь лучше восьмого размера.
— Мне так кажется после шестого глазомер глючит! Тогда я гримёру пишу список других гримов, да?
— Прошу, не выходи за рамки своего бюджета. Разоришь нефтяную вышку. Тогда и аптеки сдохнут!
— Не боись. Нефть у нас есть! На том и стоим!
— Единственная категорическая просьба: Клементий, ограничь время представления. Это всё-таки юбилей, а не спектакль. А то некогда будет выпить и потанцевать, хорошо?
— Это сложнее. Буду резать свои шедевральные задумки до рамок разумного. Но разумного от меня ждать не приходится. Твои слова.
— Если не сможешь, — обратись к Марго. Она обрежет, подкроит, ампутирует. Спокойной ночи мне. Пока. Блин, четыре утра!
— Четыре? Что ты говоришь? А у меня ни одной пластической операции не доведено до логического конца. Ох, уж эти рамки дозволенного!
— Сочувствую. По дороге на работу покромсаешь. Удачи, каляка-маляка!
— Я ведь могу и про тебя спектакль написать, шутник.
— Жду с нетерпением! Пока!
Леонид, захватив «Аэропорт» Артура Хейли, пошёл на кухню варить кофе. Сколько он изведал аэропортов за свои путешествия и отпуска — не сосчитать. И почему-то именно там, в кресле зала ожидания, среди бесконечно снующего народа ему больше всего нравилось мечтать, слушая знакомый перелив двух нот перед очередным объявлением о посадке на рейс. Вот такая она вся жизнь: взлёты, посадки, падения и опять взлёты.
5 июля 2017 г.