В старших классах нас учили О-Бэ-Жэ — Основам безопасности жизнедеятельности. Это предмет, по которому не было ни экзамена, ни даже толковых контрольных. Все мы то и дело норовили с него сбежать. Однажды всем классом сбежали, но куда деваться, не придумали, гуляли в рощице возле школы, где нас завуч и застукала. Помню было стыдно не за то, что прогуляла урок, а за то, что как все. Стадное чувство — не лучшее проявление личности.
Вёл ОБЖ бывший военный, маленький и сухой Шоломыч (отчество у него такое было — Шоломович). Смутить его или поставить в неловкое положение старались все, даже отличники, уж больно забавно он краснел и терял дар речи. Ну, правильно, мы не солдаты, чем нам пригрозить можно? Двойкой? Да она в табель не пойдёт, подумаешь. У Шоломыча на уроках даже я материлась, демонстративно. А ещё подписывала тетрадь по ОБЖ и проверочные работы "княгиня Марья Алексевна". Меня в самом деле так зовут, но до княжеских кровей моим предкам, как до Луны. Подруга мне подыгрывала, она была "графиня". Бедный Шоломыч не знал, куда от нас деваться.
Когда мы проходили химическую угрозу, наш педагог решил продемонстрировать классу костюм химзащиты. На себе, конечно, мы бы позориться не стали. Там такие сапоги со штанами склеенные, резиновые. Шоломыч влез в них и превратился в кота в сапогах или в мальчика-с-пальчик в сапогах-скороходах. Да, росточек подвёл нашего вояку, обычно ботинки он носил специальные, на толстой подошве. Выглядеть на пару сантиметров выше — это принципиально для мужчины, наверное. Так вот стоит он в этих огромных сапогах, держит перед собой двумя руками какую-то мотню резиновую, которая промеж ног проходит. Мальчишки ржут как ненормальные (а сидели мы раздельно — парни ближе к окнам, а девчата — на первом ряду и на среднем). Тогда Шоломыч, уже красный, заявляет:
— Мальчикам смешно, тогда я лучше девочкам покажу.
Тут от хохота легли все. Через пять минут дикого смеха в класс влетела завуч, она с третьего этажа нас услышала. Успокоились, конечно. Конспект даже успели до конца урока записать. Но вот совершенно ясно, что ничего, абсолютно ничего мы не запомнили.
Я даже не знаю, как правильно — ядерный взрыв или атомный? Хотя нет, песня такая давным-давно была: "Ядерному взрыву нет, нет, нет!" А чему-то там позитивному типа солнышка было "да, да, да!", но это неважно. Кажется, после взрыва должно быть два солнца. А ложиться как надо? Головой к эпицентру или ногами? Ничего не помню. Плакаты ещё всюду висели: про пожар, про эвакуации разные. В младших классах нас эвакуировали в ватно-марлевых повязках. У меня мама такую позорную сшила, толстую, с верёвочками из бинтов, в ней бежать было стыдно и жарко. Хотя, возможно, при настоящем пожаре она спасла бы меня.
А сейчас что мы будем делать при реальной угрозе? Цунами там или торнадо, а может быть, восстание машин. Я сразу сдамся и сложу лапки. Сильные люди уйдут в реликтовые леса, выкопают там землянки, загородятся свинцовыми щитами, будут есть червяков и корешки, отражать атаки зомби и выживут, вопреки всему. Они очень крутые, эти выживальщики. В детстве я хотела быть такой, книжку читала "По следам Робинзона". Сейчас помню оттуда лишь то, что корень лопуха, высушенный и пожаренный, а потом смолотый в порошок, заменяет кофе. Не сильно мне это знание поможет выжить…
А вообще нужно ли это — выживать? Любой ценой, землю грызть, воду фильтровать через три слоя песка, золы и ещё чего-то там? Говорят, что человек всегда цепляется за жизнь. Что рассуждения на диване ничего не означают, это пустой трёп.
Мне иногда кажется, нужно учиться не выживать, а умирать. Потому что это будет такой портал на следующий уровень. Крутой, куда круче земного. Вот рухнет на меня небо, я на мгновение почувствую дикую боль, и вдруг пойму — это крылья. И надо лететь туда, вверх, к свету. Но не умею. Основы Полёта прогуляла, учебники не читала, конспекты не списала, не подготовилась. Да ещё нацепляла всяких тяжёлых вещей и привычек на себя, — не взлететь, а только падать впору. Боль ломающихся крыльев куда сильнее будет. При падении. И никому не скажешь, что не слышал ни о чём таком, не готовился по незнанию. Да нет, слышал, даже пробовал читать, но показалось скучно. Это ведь как в прыжках с парашютом — подготовка куда скучнее и дольше самого полёта, а без неё никак. Можно, конечно, в тандеме прыгать, это полегче. Но и к такому готовиться нужно.
Говорят, у каждого человека есть ангел. Может быть, он не даст мне разбиться тогда, по ту сторону? В тандеме с ангелом не так страшно, должно быть.
Сейчас в доме покой. Я дописываю последние строчки, чтобы задуматься над ними. За окном тихо падает снежное небо, оглушая ночной тишиной. А мой ангел шепчет:
— Ты всё же готовься, ладно? Мы вместе полетим, я тебе помогу. Это такая радость — полёт!