Урок на всю жизнь

               

         
Брат сидел у печки, курил. Я зашёл в дом, поздоровался и огляделся. Лида, жена брата, сидя на диване, буркнула:
-Здрасте.

Я понял, что-то произошло: «Поругались наверно» - подумал.
Огляделся, взял табуретку и присел у печки рядом с Михаилом. Брат подал руку, мы поздоровались. Я спросил:
-Ну и что случилось?

Брат поднял голову,  бросил в поддувало окурок. Вздохнул. И с горечью заговорил.
-Женька, оболтус, дрель забрал в гараже и продал. Лида говорит, не видела когда он приходил. А замочек на дверях гаража сломан. Кто тогда сломал? Посмотрел, инструмент, дрели нет.

Гараж был пристроен к дому, вход был из веранды, выезд во двор, но использовался как хозблок.  Машину брат продал давно, был на инвалидности, с эпилепсией.

Женька, его сын, значит мой племянник, лет двадцати семи от роду, жил отдельно. Женился и родил сынишку. Водочку любил, а ещё «анашку». Это у него после Чечни. Побывал там во время срочной службы и пристрастился.

Брат продолжил:
-Ну вот как так, я же всё в дом, всё для семьи, а он как придёт и если меня нет, обязательно что нибудь сопрёт и продаст.

-Дааа… это беда – промолвил я – таким как он, если уже нужно курнуть, а купить не на что, украдут что плохо лежит и продадут.

-Да сколько можно, уже семь лет как отслужил. Два раза лечили, под капельницей лежал, а всё равно через месяц-два по новой…, за...бало уже это. Как Оксанка ещё терпит. Вот что теперь делать, мне дрель нужна. – Михаил вздохнул. Я, глядя на него, встревожился: не начался бы приступ от волнения и переживания.

Михаилу было около пятидесяти лет, но выглядел он лет на десять старше.   Вдобавок к  болезни он перенёс уже два или три инсульта. Отнимались и руки, и ноги, но он восстанавливался  с помощью врачей, и дома шустрил. Натура неугомонная.

Конечно, здоровье попортил, он по своей глупости. Выпивать любил крепко, т.е. «тормозов нет», как говорят в народе. Однажды с другом, пьяные поехали за водкой в магазин, на мотоцикле. Дорога шла через подвесной мост, через небольшую речушку, что протекала через деревню. Так они не вписались в створ и врезались в трос, удерживающий мост.

В результате травма спины и головы. Очухался. Однако спина долго болела и когда садился на лошадь (он работал в то время в совхозе скотником-пастухом) боли, были изнуряющими.

Совхоз дабы подлечить работника, послал его в санаторий-профилакторий краевого центра, в Барнаул. И там произошло следующее: во время процедуры электрофореза, медсестра, поставив аппарат ушла почему-то из кабинета.
По словам Михаила, через минут пять у него что-то стало происходить с головой и он, потерял сознание. Очнулся в палате. Через какое-то время захотел в туалет. Вышел, шатаясь из палаты и в коридоре, потерял сознание опять.

 Это была эпилепсия.

В больнице его продержали около месяца. По его словам: «чуть не каждые полчаса был приступ.» Вызвали жену и выписали его, отправив под наблюдение районных врачей. Поставив диагноз «Эпилепсия» и сразу дав инвалидность первой группы, пожизненно.

Михаил горестно вздохнул. Закурил. Заговорил:

-Меня отец от этого дела отучил в раз. Ты же знаешь, я любил шататься среди трактористов в мех. мастерской. Они там трактора ремонтировали и комбайны. Механизаторы, гаечные ключи, которыми ремонтировали технику, не убирали, уходя на обед. Вот я однажды взял и собрал несколько ключей, у каждого по одному, чтоб не заметно было. И принёс домой. Вечером с работы пришёл отец. После ужина по хозяйственным надобностям пошёл в сарай, где хранились инструменты: топоры, косы, грабли и разные гаечные ключи, бывшие у каждого хозяина. И там увидел в уголке на полке кучку гаечных ключей. Ключи то были, не наши. Он конечно догадался и позвал меня. Спросил: «Что за ключи, откуда?»  Я конечно испугался, но сказал: « Там мужики трактора ремонтируют и у них много ключей, а нам же тоже нужны, в хозяйстве». Отец сверкнул взглядом, от которого я чуть не обоссался, и проговорил тихо, но страшно: «Унеси сейчас же обратно и положи где взял.» Я словно онемел, на улице вечер, уже темнело. Отец ещё раз, хриплым голосом сказал: «Собери, что принёс и неси туда, где взял.»

Михаил закурил ещё раз и продолжил.
 
Я дрожащими руками собрал гаечные ключи и пошёл со двора. Пройдя шагов двадцать, меня стала бить дрожь, и я побежал, бежал всё быстрее и быстрее.  Хотелось быстрее добежать и бросить, эти чёртовы железки, быстрее избавиться от них.
Добежав до мастерской, отдышался, стемнело.
 
А куда ключи? Я же не помню, где брал и темно уже. На воротах мастерской слабо горела лампочка. Я знал, что где-то в мастерской есть сторож.
 
С одной стороны стояла техника, со стороны стены которую не освещала лампочка, и положив ключи у входной двери снова быстро нырнул в темноту. Как я добежал до дома, не помню. На пороге сидел отец и курил.
Он только вымолвил – «ну?» .   Я задыхаясь от бега еле ответил- «отнёс».

Михаил бросил окурок в поддувало и глухо сказал: «С тех пор к моим рукам не прилипло, ничего чужого…»

29.02.18 г.