(Из воспоминаний моего друга и сослуживца Михаила Водяхо)
Возвращения подлодки с нетерпением ждали на пирсе: матери - сыновей, жены – мужей, а дети - своих отцов, друзья, знакомые, сослуживцы и просто горожане. Так уж завелось издавна. Это было и торжественно, волнительно и очень приятно.
Маленькие мальчишки знали весь экипаж в лицо, многих по именам, а матросы их всегда старались угощать какими-то сладостями или фруктами, что было у экипажа на этот момент.
Но с БЧ-5 и химической службы еще не была снята боевая готовность номер один, поэтому не все офицеры сразу смогли попасть в свои семьи.
Второму дивизиону еще предстояло принять электропитание с берега, поскольку, находясь на базе, питание на лодку подавалось с береговых источников. В задачу Михаила входил осмотр кабелей на предмет того, чтобы не было замыкания, искрения или пожара.
Когда все закончили, реакторы стали выводить в свой режим. И сразу зачитали приказ о заступлении на вахту. Михаилу предстояло нести дежурство с десяти вечера и до двух часов ночи.
Утром трюмные матросы занялись пополнением пресной воды в цистерны. Работа на подлодке буквально кипела, словно, в муравейнике, каждый был занят своими обязанностями.
Интендант готовил какие-то коробки для выноса на пирс и, увидев проходящего мимо него Михаила, крикнул ему:
- Ты случаем не наверх?
- Наверх.
- Тогда возьми вот эту коробку, но только очень осторожно, в ней вещи командира дивизии, он их забыл забрать.
Быстро подхватив коробку, Михаил стал подниматься по верхнему рубочному люку, чтобы выйти на корпус лодки.
В это время, как раз и принимали пресную воду. Главная цистерна находилась перед дверью, которая вела в рубку. В ее горловину, которую между собой матросы называли «гусаком», был заправлен шланг, и он довольно заметно подтекал. Поскольку было зимнее время года и, попавшая на корпус подлодки вода тут же замерзала, то сразу образовывалась скользкая ледяная корка – обледенение. Михаил не обратил внимания на это и, сделав опрометчивый шаг, поскользнулся. Падая, он растянулся во весь рост и, коробка со всем содержимым буквально вырвалась у него из рук и полетела за борт.
Находящегося на пирсе старпома, буквально перекособочило от увиденного и он, не сдерживая себя в выражениях, что есть силы, заорал:
- Ты что, мать твою, совсем без рук? Немедленно доставай коробку, хоть сам ныряй в ледяную воду, но чтобы она была на пирсе!
Михаил был в замешательстве, не знал, что и делать. Быстро скинув шинель, он уже собрался нырнуть в воду за этой, будь она неладна, коробкой. В этот момент на пирсе появился капитан второго ранга Яковлев Никита Иванович.
- Отставить, Михаил! – громко пробасил он. Затем, обратившись к старпому, спросил:
- Что случилось?
-Да вот, этот раздолбай утопил вещи командира дивизии, - ответил тот, указывая на Михаила.
Командир заулыбался, он прекрасно знал всю подноготную комдивизии и испытывал к нему некую неприязнь. Но тогда Михаил не знал всего этого, и лишь спустя много лет стало известно, что комдив был женат на дочери адмирала и был слишком высокого мнения о себе.
- Водяхо, ко мне!
- Есть! – отчеканил Михаил, встав на вытяжку перед командиром.
- А ты знал, что было в коробке?
-Знал только, что там роба должна была быть.
- Да нет, Михаил, там кроме робы была еще икра красная и три литра шила! Но нужно как-то достать, этот чертов ящик.
- А как, товарищ командир?
- Старпом, - позвал к себе командир, - давай попросим, что ли ОД, чтобы дал указание командиру буксира завести его, чтобы на нем подплыть и достать.
Получив добро, буксир направился к ящику, но вот незадача, от него пошла большая волна и ящик уплывал все дальше и дальше в залив. Как не пытались к нему приблизиться - все было напрасно. Так и не сумев его выловить, вернулись обратно на берег. А коробка с шилом все продолжала плавать, качаясь на волнах, словно, издеваясь над всеми. Выловил кто-нибудь её или нет, так и осталось загадкой.
Узнав о том, что в заливе плавает три литра шила, ребята подшучивали над Михаилом.
- Ты что, не мог в рубке спрятать шила, а ящик бы и кинул за борт.
- Да вот, не догадался сразу, - отшучивался мой друг. – Так, ребята, шутка шуткой, но мне пора на вахту.
В одно из дежурств торпедистом первого отсека вместе с Михаилом заступил парень по фамилии Лю Джин Ян. Отец у этого парня был кореец, а мать русская. Вот отсюда и была такая непривычная для слуха его фамилия.
Михаилу предстояло стоять на вахте с десяти вечера и до двух часов ночи.
Получив инструктаж, Михаил остался на центральном посту нести дежурство за пультом Уран. По общей корабельной связи он объявил второй смене заступить на вахту. Вскоре принял доклады и от остальных отсеков. В этот момент появился дежурный по кораблю, подозвал к себе Михаила и сказал:
- Мы с помощником пойдем, перекусим. Придет верхний вахтенный, выдай ему автомат, а подсумок с патронами пусть заберет у сменщика, осмотрит на нем печать и доложит тебе. Когда я приду, ты доложишь мне.
- Есть! – с готовностью ответил Михаил.
До конца смены оставался ровно час, когда неожиданно зазвонил телефон общекорабельной связи.
- Дежурный центрального поста старшина второй статьи Водяхо!
- Миша, привет! Это Лю Джин Ян. Скажи, нет ли у тебя в каюте пол-литровой банки?
- А зачем она тебе?
- Придешь ко мне, тогда и узнаешь, - слукавил он.
- Хорошо, сейчас отпрошусь у дежурного по кораблю и приду, - и, в темпе прибежав в каюту, нашел в секретере лишь литровую банку, с ней и отправился к своему другу.
- Вот, только такая, других не было, - сказал он, подав Лю Джин Яну эту емкость. – Да, а зачем она тебе нужна?
-Сейчас увидишь, пошли за мной, - и подведя его к боевой торпеде, начал откручивать снизу пробку. - Давай, быстрее подставляй банку!
- Что это? – все еще находясь в недоумении, спросил Михаил. Но через секунду он ощутил руками, как банка наполнялась холодной жидкостью.
- Ты что, так ничего и не понял?
- Пока не понял.
-Да это же шило!
- А мы кони не сдвинем? – осторожно спросил Михаил.
- Да ты что, это же чистоган, спирт самый настоящий в девяносто шесть градусов! – и тут же быстро закрутил пробку, когда банка наполнилась до краев.
- Что-то сдается мне, что этого на двоих многовато будет.
- А почему ты думаешь на двоих? Да, Миша, запитай на камбузе электроплиты, ребята сейчас быстро организуют закуску. А когда ты сменишься, посидим.
- Заметано! – ответил мой друг и помчался дежурить оставшееся время.
После вахты ребята собрались в отсеке, где дежурил Лю Джин Ян, накрыли стол, выпили, закусили, поговорили. Но Михаила быстро стало клонить ко сну, выпив две рюмки, он отправился к себе в каюту.
- Мы тоже долго не будем засиживаться, - ответили ребята. Но, слово за слово, они просидели до половины пятого утра. И никто бы ничего не узнал, если бы они, действительно, сразу пошли отдыхать.
Но, ровно в пять часов утра, дежурный по дивизии решил проверить именно эту лодку. Сразу сыграли тревогу. Все, кто участвовал в застолье, не смогли подняться. Об этом происшествии была и сделана запись в вахтенном журнале.
Утром же всех ожидала пресс конференция, которую провел с ними сам командир в прямом эфире. Не было поблажек никому, даже уходящим в запас и буквально сидевшим на чемоданах. Это была одна из неприятнейших ситуаций за все три года службы. Но, никто никого не выдал, а командиры так и не узнали, откуда появилось спиртное.
До ДМБ Михаилу оставались всего два дня. Грустное предстояло прощание с экипажем, с друзьями.
И со слезами на глазах
Я от окошка отходил,
И взяв свой ДМБ-ский дипломат,
Обняв своих родных друзей,
Забыв обиды прошлых дней,
Я от родной команды уходил, - проговорил он, прощаясь.
И, помахав на прощание, он сошел с трапа на берег.
Прошло долгих, почти три десятка лет со дня его службы и, столько же, как ушел на ДМБ, но до сих пор вспоминаются слова песни, которую с ребятами они пели под гитару:
А флотские годы не даром прошли,
Ушли пацанами, а вернулись орлы
В той части, в которой пришлось послужить
Частичку оставили души.
И пришел моряк домой:
Здравствуй, батя - мой родной,
Здравствуй, мама, - говорит, и обнять её спешит.
Вот он день заветный мой, мама, я пришел домой!
Я отслужил, а вы дождались, Здравствуй дом мой, здравствуй жизнь!
Вот проходит весна за весной
Годы службы давно пролетели
Только снится мне ночью тревог перезвон
Наша лодка и злые метели.
Служба, которая породнила всех нас, не забудется никогда!
(снимок из просторов интернета)