В пору бабьего лета

               
                Глава 1


    Они согласовали всё наилучшим образом: он берёт отпуск со второго сентября по семнадцатое – как раз на период раннего бабьего лета, которое, правда, так далеко не распространяется, но авось, погода сохранится. В этот раз они с Ириной решили провести отпуск на живописном берегу озера. Жене он покажет путёвку в санаторий на это же время, а она по близорукости не разглядит подробности, да и вообще не будет этого делать, поскольку доверяет ему всецело.
    Ирина вчера позвонила ему и доложила, что ей тоже удалось упросить начальство дать ей отпуск на эти полмесяца.
    Кирилл работал директором крупного автосервиса, Ирина – в рекламном агентстве. Они встречались уже три года, но не часто. Обстоятельства не позволяли: его дома ждала больная жена, Ирину – мать. 
       Встречались они урывками, наспех, на съёмной квартире и никогда не могли насладиться друг другом сполна – не хватало времени. С последней встречи прошло уже пять дней. О, как он уже соскучился по Ирине. Какое счастье – оказаться с ней вместе на берегу озера, которое ему снилось не раз, о котором он грезил в своих мечтах! Почему?

    В детстве, путешествуя с родителями по Западной Латвии, Курземе, он, тогда ещё восьмилетний мальчик, заприметил сверкающую поверхность большой воды из окна машины. Кирилл заметил озеро сквозь густые кусты:
     - Папа, мама, там озеро, большое. Давайте свернём к нему.
    Обогнув небольшой холм, они подъехали к озеру. Разгорячённые, уставшие, они скинули одежду и бросились в чистые спокойные воды. Никогда он так не купался! Озеро покорило его своей красотой. Пройдя с отцом после купания метров двести, они увидели домик, стоящий совсем недалеко от берега. От него к озеру тянулся длинный деревянный мостик.
    На крыльцо вышел его хозяин, уже не молодой человек в телогрейке.
    - Что, господа хорошие, поудить приехали? У нас тут щучки водятся, подлещики, караси, даже угри попадаются. Озеро Усмас всех накормит. Только не вздумайте лезть на территорию заповедника! Карасей в сметане жарили когда-нибудь?
    - Нет, мы в Риге как-то больше на морскую рыбу нажимаем.
    - Ну, тогда заходите. – И он гостеприимно отворил дверь.
    Они сели на большую лавку у окна, и хозяин, напоив их сначала квасом, подал гостям большую миску рыбы и каждому по тарелочке, на который уже лежали по кусочку чёрного хлеба и по свежепросоленному огурцу.
    Отец немного выпил с Освальдом, так что за руль села мать, ехали они медленно и до Риги добрались нескоро…

    … Время от времени к нему возвращались воспоминания о той удивительной поездке и преследовал вкус карасей в сметане. Может быть, и теперь удастся угостить Ирину таким блюдом?
    Он взял с собой удочки, спиннинг и другие снасти, так как с детства приобщился к рыбалке. 
    Доехали они довольно быстро на новеньком внедорожнике Кирилла. Они свернули к озеру в том же месте, где и тогда, в детстве. Домик стоял на прежнем месте, но чьи-то заботливые руки явно отреставрировали его. Теперь в нём было не две, а три комнаты. В самой большой из них хозяин размещал гостей, а они нет-нет, да и появлялись в этих местах. Только хозяин был уже не Освальд, а другой. Это тоже был пожилой мужчина высокого роста, довольно крепкий ещё и подвижный.
    - Заходите! – хозяин гостеприимно растворил дверь и провёл их в гостевую комнату. – На ваше счастье, комната свободна, только вчера съехала одна семья. А вообще-то, лучше звонить заранее.
    Они познакомились с Дайнисом, и он оставил их вдвоём.
    Наконец-то они одни! Кирилл стиснул Ирину в объятьях, утонул в распущенных почти до пояса волосах. Какой утончённый запах! И сама она утончённая, интеллигентная, красивая. Наконец-то он сможет не спеша раздеть её, помассировать ей озябшие ноги и, пройдя за ширму, разоблачиться сам: он несколько стеснялся своего большого, волосатого, начинающего полнеть тела - ему было 42 года, - которое ни в какое сравнение не шло с безупречным телом Ирины, хотя и ей недавно стукнуло 37.
    Они познакомились пять лет назад в Межапарке – случайно оказались на одной скамейке. Он поинтересовался, какой это журнал можно читать с таким увлечением. Она, ничего не ответив, показала ему обложку и продолжила чтение. К удивлению Кирилла, журнал оказался не глянцевым, какими завалены все прилавки киосков, а толстым литературным, как бы выплывшим  из доброго старого прошлого. А год на нём стоял, как ни странно, нынешний.
    - А я и не знал, что этот журнал ещё существует. А ещё не знал, что его кто-то может читать в наше время.
    Она перевернула страницу и взглянула на него. Он обомлел: рядом с ним сидела молодая женщина лет тридцати, с огромными серо-голубыми глазами, которые буквально ослепили. На его взгляд, она была просто безумно красива!
    Но стоп! В глубине её бездонных глаз он увидел грусть и даже тоску. Он достаточно прожил на свете, чтобы знать, что ранняя тоска бывает у женщин либо переживших какую-то драму, либо потерявших свою первую любовь. Либо это был признак медленно прогрессирующей болезни нервной системы. От последней версии он отмахнулся как от нежелательной для себя.
    Они познакомились и условились на этом же месте через три дня.      


                Глава 2


    Ирина любила ласку. Вот и сейчас она лежала с открытыми глазами и ждала, ощущая, как его руки медленно скользят по её губам, спускаются на груди – они у неё небольшие, но безупречной формы, точно два точёных изваяния, - потом медленно ласкают живот, касаются лобка, находят её руки, крепко сжимают их, и тогда он, взяв губами соски, вторгается в неё…
    Но она уже готова к этому. Она ждала его в себе, долго ждала. Сегодня он какой-то особенный, свободный, и вместе с ним она раскрепощается сама. Она переворачивается и уже сидит на нём, откинув спину назад. Ирина впадает в транс, она ищет его эрогенные точки, и они оба погружаются в нирвану.
    - Любовь моя!.. – шепчет он.
    - Ничего не говори. Слушай, как поют наши тела.
    - Я слушаю, - откликается он, и вскоре оба незаметно засыпают. Сон исторгает их из сладостного плена, из которого страсть не хотела освобождать добровольно.
    Утром Кирилл просыпается и по привычке шарит рукой рядом с собой. Какое разочарование! Ирины нет поблизости. Он выглядывает в оконце и теперь видит её, стоящую на самом берегу в обнимку с белоствольной берёзкой. Кирилл тоже выбегает из дому.
    - Ирочка! – кричит он, - свежо, ты простудишься.
    Она оборачивается, и он видит, что по её щекам текут слёзы. Он знает причину этих слёз: ей хорошо с ним, и ей не хочется его больше делить ни с кем.
    - Когда же, Кирюша, мы наконец-то сможем быть вместе?
    - Только не плачь, - отвечает он, - мы вернёмся, и я поговорю с женой. Должна же она понять…
    - А если не поймёт? Не захочет тебя отдавать?
    - Зачем ты так! Ты же знаешь: близости между нами нет уже лет пять. Жена неизлечимо больна, прикована к креслу.
    - Так как же ты её оставишь, дурачок? – и она ерошит ему волосы.
    - Сиделку найму, ей будет лучше с ней, чем со мной в молчанку играть.
    Это убеждает Ирину, и она успокаивается.
    - Правда, найдёшь? Не обманешь?
    Он не ответил, он задохнулся от любви и нежности.
    - Да когда же, Ириша, я тебя обманывал! За то, что так долго тянется эта волынка, прости. Но теперь я смогу.
    Ирина смотрит на него ласково, и Кирилл уже почти уверен в том, что он действительно попросит развода у Лизы и найдёт хорошую сиделку, а сам уйдёт к Ирине.
    - Я хочу ребёнка, Кирилл, мне давно пора.
    - Прямо сейчас? – теряется он.
    - Можно и сейчас, - лукаво отзывается она, - я ещё не остыла, ты всё ещё во мне.
    Он переносит её через рытвину, и они вместе входят в дом. Ещё мгновение – и они снова терзают друг друга.
    - Так хорошо? – шепчет он.
    - Очень! Ещё, ещё, Кирюша! О, я больше не могу!..
   


                Глава 3


     Ирина ещё в забытьи. Он курит и вспоминает…

    Тогда, через три дня, они снова встретились, и он повёл её в кафе. Кафе было хорошее: там вкусно кормили, можно было уединиться, отгородившись от других. А ещё им повезло, что в тот час кафе пустовало, только в дальнем углу блаженствовала какая-то юная пара. Они немного выпили, разговорились.
    Ирина поведала, что у неё был возлюбленный, но он предал её, женившись на более перспективной в материальном плане женщине. «Так вот откуда тоска-то в её глазах. Наверно, очень любила этого материалиста», - подумал Кирилл. Ирина не могла прочесть его мысль и продолжала рассказывать о себе:
    - И вот уже восемь лет я одна. Беспорядочных связей не люблю, а порядочного никого не нашла.
    И Кирилл рассказал ей свою историю. Женился он поздно, в 34 года. Поначалу всё было хорошо. Правда, его тревожило, что у них с  Лизой не было детей. В детстве она занималась фигурным катанием, часто падала, обмораживалась, перенесла несколько операций. Родители запретили ей этот вид спорта, но она увлеклась  лыжами, причём не беговыми, а трамплинными. Это стало новой страстью. Прыжками она продолжала заниматься и после свадьбы. Что он только ни делал, чтобы отговорить её от экстрима, но отказаться она не хотела. И произошло непоправимое: Лиза стала инвалидом. Он отдавал себе отчёт в том, что не очень любил Лизу и до рокового падения. По-человечески он относился к ней очень тепло, но вот страсти явно не хватало.
   - Наверно, это зависело от меня, но что делать, если влечения не было… - подвёл он черту под своим повествованием.

    … Ирина заворочалась во сне. Он подошёл поближе. «Какая прелесть! Но дело даже не в этом. Она хрупка, нежна, притягательна, страстна. Она из тех женщин, которых хочется иметь постоянно, потому что каждая новая игра в постели приносит в жизнь что-то неизведанное. Какое счастье, что я её встретил! Моя жизнь без неё была бы пресной. Трудно даже представить теперь эту жизнь без неё».
    - Ты проснулась, моя русалочка?
    Он называл её так потому, что она очень часто подходила к воде, садилась на принесённый плед или раскладной стульчик и смотрела на озёрную или речную гладь. О чём она думала в такие моменты? Наверно, о чём-то хорошем, потому что через некоторое время она подходила к нему, сидящему с удочкой поблизости, обнимала, «Ну, как, удачный клёв?» - спрашивала. А он смотрел на неё и не мог наглядеться: она становилась какой-то просветлённой. А ещё эфемерной, будто сотканной из воздуха. Тогда он обхватывал её колени и утыкался в них лицом.
    - Просыпайся, дорогая, я уже завтрак приготовил. А на обед у нас будет уха. С дымком, на костре, на берегу. Я с утра прилично натаскал.
   - Ты вообще молодец у меня. В любых условиях можешь создать уют, печку растопить, костёр разжечь. Ты у меня уютный. И полнота твоя очень тебе идёт.
    - Неужели?
    - Идёт, идёт, доверься уж моему вкусу!




                Глава 4


    16 сентября был предпоследний день бабьего лета. Этот день стал особенным в их жизни. Щедрость осенних красок была безграничной и радовала глаз чрезвычайно. Воздух даже в тени был за 20 тепла, а на солнце можно было загорать, как летом. Казалось, что лето и вернулось. Кирилл решил устроить прощание с озером и порадовать подругу лодочной прогулкой. Когда он сказал ей об этом, Ирина, как девочка, захлопала в ладоши, выражая свой восторг.
    - Собери что-нибудь для пикника. Может, на тот берег перемахнём, а, возможно, и на какой-нибудь островок заберёмся. Я пока к Дайнису загляну, поинтересуюсь, куда можно, а то здесь же заповедник, не забыла?
    Кирилл зря суетился. Услышав их разговор, хозяин сам подошёл к ним:
    - Я слышу, вы речь о том береге ведёте. Так это остров и есть. Мы же с вами находимся на диком, южном берегу озера Усмас, не заповедном. Тот остров, который вы видите отсюда, - это Вискужу, самый большой здесь и даже во всей Латвии. К нему можете плыть спокойно, там свободная зона. А все остальные острова, особенно сам остров Морица, и западный берег озера – это и есть заповедник Морицсала. Туда на лодке без разрешения нельзя.
    Кирилл знал обо всём этом, а сейчас в его памяти снова высветился тот день, когда он с родителями оказался в этом краю.
    Они тогда вышли из машины и поднялись вон на тот холм, с которого видна панорама заповедника. Великолепие водной глади, его необъятность, всплески мелких рыбёшек, берега, покрытые пышной растительностью – всё это сейчас, когда он стоял на этом же берегу, с любимой женщиной, снова отразилось в нём.
   Когда лодка, которую им одолжил Дайнис, причалила к острову, они вышли на полянку, где разложили костерок и расставили два складных кресла, положив на сиденья пледы. Ирина прихватила с собой вязанье – будущий свитер для Кирилла – с которым она и пристроилась в кресле, пока он готовил костёр и развешивал над ним котелок для ухи. Вода со специями и овощами закипела, а он уже нёс с берега несколько окуней.
    - Вкусно? – спросил он, когда варево было сочтено готовым.
    - Не то слово, Кирюша, - просто божественно! С травками да с дымком, да окушки прямо из воды – о такой ухе только мечтать можно!
    - Ну, окушки – это, конечно, здорово. Но вот если бы сома зацепить!.. Впрочем, у нас с тобой всё это ещё впереди.
    После короткой экскурсии по острову, они вернулись к лодке с огромной корзиной отборных боровиков.
     - А это мы успеем в Ригу завтра отвезти, - сказал Кирилл. - Справишься?
    Наловленную рыбу, которая не поместилась в котелок с ухой, они тоже прихватили с собой, поместив в ведро с водой. С тем и отчалили.
    Добрались домой довольно поздно. Сбросили добычу, поставили снасти и как-то одновременно развернулись друг к другу, раскинув руки. Страсть налетела, как птица, повалила, сломала их. Они бросились в комнату и рухнули на диван…
    … Ирина извивалась от поцелуев, которые доводили её до исступления. Целуя выбившийся из причёски завиток волос, Кирилл аккуратно вошёл в неё. Вздох облегчения вырвался из её уст. Она ждала продолжения, но что это?! Он неожиданно выходит, а она жадно ловит ртом воздух. Её рука скользит вниз, он вскрикивает и вновь погружается в лоно любимой. Минуту оба так и лежат, боясь пошевелиться. Потом начинается нечто непонятное. Слова любви перемежаются вскриками и стонами.
    - Смилуйся, родной! – просит женщина, - я не выдержу…
    - Что ты делаешь со мной, Ириша, чародейка, - отзывается мужчина, - что ты делаешь?
    Обессиленные, с горящими глазами, оба в изнеможении откидываются на подушку. 





                Глава 5


    На следующий день они покинули уютный домик.
    - Приезжайте и на следующий год! – напутствовал Дайнис. – Что-то подновим, подстроим.
    - Спасибо, было бы чудесно.
    Попрощавшись с радушным хозяином, они сели в машину. Путь до Риги преодолели довольно быстро и через пару часов уже въезжали в Земгальское предместье столицы Латвии. Расставание было долгим, тяжким. Ирина обещала позвонить вскорости, но не звонила. Дома, на работе у Кирилла была всё та же рутина. Жена приставала с расспросами, он отмалчивался. Она нервничала, будто чувствуя неладное.
    Так прошло двенадцать дней. После ужина раздался звонок.
    - Ира, я чуть с ума не сошёл! Куда же ты пропала?
    - Потом расскажу. А сейчас главное: Кирилл, у нас будет ребёнок. 
    Мобильник чуть не выпал из его рук. «Спасибо тебе, Ирина, что твоё чудесное тело приняло мою любовь!» Как же он хотел обнять её сейчас, прижать к сердцу за это радостное известие!
    - Кирилл! – раздался голос Лизы, - кто это там звонил?
    И он решился. Как-то так мгновенно и решился. Он зашёл в комнату жены. Дверь была приоткрыта. Лиза, как обычно, восседала в кресле и что-то читала.
    - Звонила одна знакомая, коллега. Лиза, мы должны расстаться! Мы давно не живём вместе, а я не первый год встречаюсь с другой женщиной… И мы хотим оформить эти отношения… Ты дашь мне развод? Я уйду к ней. Тебе найму самую лучшую сиделку, обязательно с медицинским образованием.
    Он продолжал выговаривать по одному предложению, а сам внимательно наблюдал за реакцией молчавшей супруги. Наконец Лиза, пошевелилась и улыбнулась, прервав поток его обещаний:
    - Кирилл, это столько лет вы мучились, и я только сейчас узнаю об этом?! Представляю, каково было этой женщине! Конечно, я не буду препятствовать разводу. И с сиделкой останусь с удовольствием.
    Кирилл оторопел от такого великодушия. Может быть, он ослышался? Он подбежал к жене и поцеловал её руки. Она отпрянула от него настолько, насколько позволяла каталка.
    - Не надо, Кирилл. А мне надо было догадаться об этом раньше.

    Кирилл вышел из комнаты. Он спешил к ней, своей Ирине. Она, вся в слезах, открыла ему дверь.
    - Почему слёзы?
    - Я очень соскучилась, Кирюша! Мне надо было раньше тебе позвонить, но я ждала результаты анализов, чтобы не было сомнений. Теперь они отпали. А я уже не могу без тебя. Как мне жить дальше с этим?
    - Всё, милая, всё, вытри слёзы. Лиза даёт мне развод. Мы поговорили с ней сразу после твоего звонка.
    - Правда? – ахнула она.
    - Самая что ни на есть настоящая! – Он целует Ирину и увлекает её в комнату. Она счастлива. 
    - Иринушка, кто там пришёл? Почему ты его прячешь? – раздаётся голос из соседней комнаты.
    - Мама, это Кирилл. Он пришёл навсегда. – И она заливисто засмеялась.


                Глава 6


    Кирилл оставался с Ириной два дня, сказавшись на работе больным. А Ирина чувствовала себя уже не очень-то хорошо, в её новом положении это и понятно. Женщины при этом нередко эгоистичны. Ни Кирилл, ни Ирина не догадались о том, что надо бы позвонить Лизе. То, что Кирилл без предупреждения ушёл из дому сразу после решающего разговора с женой, было роковой ошибкой. Прояви он хоть каплю понимания  и уважения к жене, не случилось бы того, что случилось. Оправдывало его только одно – любовь, невозможность более жить в разлуке с любимой, матерью его ребёнка.
    Через два дня ноги сами вели его по знакомой дорожке к дому. Во-первых, он забыл дома папку с важными для работы материалами, во-вторых, надо собрать и перевезти свои вещи и, наконец, увидеть, ощутить, как там Лиза – адаптировалась ли она к своей новой жизни с постоянной, а не приходящей сиделкой. По мере приближения к дому, росла смутная тревога. Нет, он ни о чём не жалеет: Ирина – это подарок от Бога, такими дарами не пренебрегают. Она – награда за что-то светлое, но за что именно? Что же он такое совершил, что так щедро награждён? В таких раздумьях он подходит к подъезду. Но что это? Что?
     На тротуаре стоит «скорая», он ускоряет шаг, предчувствуя, но ещё не осознавая беду, а на площадке первого этажа он видит толпу людей и санитаров, суетящихся над кем-то, уже накрытым простынёй.
    - Что случилось? Кто это? – машинально спрашивает он.
    - Да дамочка одна с третьего этажа скатилась, прямо в инвалидной коляске. Разбилась, бедолага, насмерть. 
    - Что? – кричит Кирилл, не слыша своего голоса.
    - Сумасшедший какой-то! Я говорю, с третьего этажа дамочка, а он кричит…
    Кирилла начинает бить внутренняя дрожь, но он ещё держит себя в руках. Он подходит к носилкам.
    - Разрешите? – спрашивает он у санитаров. – Возможно, это моя жена.
    Санитар откидывает покрывало: так и есть – она, Лиза!
    - Да, это моя жена, Елизавета Прохорова…
    У него темнеет в глазах, он отходит прочь и снова оказывается в толпе. Рядом с собой слышит разговор:
    - А как она очутилась на лестничной клетке?
    - Видимо, выехала сама. Сиделка не знает точно. Говорит, задремали обе. А когда раздался грохот, она заметила распахнутую дверь и выбежала в подъезд, но было поздно. Она и «скорую» вызвала.
    - Она сама… Это она сама… - думал Кирилл, не замечая, что говорит это вслух.
    - Простите, что вы сказали, молодой человек?
    - Это я так, о своём.
    Кирилл понимает: Лиза ушла добровольно. И ещё он понимает: она очень любила его, взамен получая лишь крохи от того, что он мог и должен был ей давать. И всё равно она не представляла себе жизни без него.
    - Всех прошу потесниться, сейчас будем выносить тело.
    «Тело»! Это слово больно резануло слух Кирилла. Он почувствовал, что ноги начинают отказывать ему. Усилием воли он поднялся на одну ступеньку, потом на другую – он шёл в свою квартиру.


                Глава 7


     Он отпер дверь своим ключом. Всё здесь по-прежнему, но хозяйки нет. У Кирилла заныло под ложечкой. «Отныне она принадлежит вечности и никому больше», - подумал он.
    Кирилл выпил рюмку водки, немного унял волнение, собрался с духом и набрал номер Ирины. Он рассказал ей, что произошло, и сказал, что побудет дома, пока уладит все формальности и проведёт похороны.
    Последующие дни он встречался с криминалистами, социальными работниками, врачами, сотрудниками похоронного бюро и батюшкой, который был приглашён на отпевание. И только накануне похорон он смог приехать к Ирине.
    Дома её не оказалось. Кирилл направился было в комнату её матери, но вспомнил, что накануне всех последних событий он отвёз будущую тёщу в пригородный санаторий по давно купленной им же самим путёвке. Машинально подойдя к столу, он присел на краешек стула и только тогда заметил лист бумаги, лежащий на белой скатерти. Ирина писала:
    «Кирилл, прости, мы не сможем быть счастливы больше. Я уезжаю. Не ищи меня!»
    Словно гром грянул среди ясного неба. Несколько минут он сидел в оцепенении, потом вскочил и начал шагать по комнате – взад-вперёд. В нём медленно закипало негодование. «Какое право ты имеешь решать такое за нас двоих? В твоём чреве мой ребёнок, а Лиза погибла не только по моей вине!.. Ирина! Вернись, вернись! Милая, опомнись! Эх, проклятая жизнь!»
    Кирилл рычал, как раненый зверь, забившись в угол дивана, но никто не слышал его. Потом он успокоился и долго сидел молча, закинув голову на диванную подушечку. Если бы кто-нибудь мог видеть его со стороны, он бы поразился, как такой солидный мужчина, статный, красивый, с густой шевелюрой, может так отчаянно скорбеть. Вся печаль мира, казалось, сосредоточилась сейчас в его глазах.
    Он встал и подошёл к окну. Шум большого города всегда мешал ему. Он любил тишину - такую, как там, на озере, в предрассветный час. «А что если уехать туда и пожить там с годик? А, может, и остаться?» Но уже в следующую минуту он поймал себя на другой мысли: «Это было бы слишком просто – совершить такой предательский прыжок! Ты должен жить и бороться, искать Ирину».
    Он закрыл окно. От раздражающего шума – спасён. Он повернулся и увидел силуэт женщины, стоящей по ту сторону распахнутой  двери. «Это же Ирина! Но как она тут оказалась?» Поразиться нелепости своей мысли он не успел.
    - Кирилл, дорогой, я не смогла уехать: всё, что между нами, выше меня. Я это поняла уже в поезде и вышла на следующей станции.
    Они начинают медленно двигаться друг к другу. Сблизившись, ласкают взглядом лица, такие знакомые и родные. Ирина плачет от перенесённого напряжения.
    - Какой я болван! Я не должен был звонить тебе – ты же не одна теперь! Ладно, проехали, как говорится. Сейчас в душ, потом чаю – и отдыхать, отдыхать. Завтра похороны, а потом я продлю отпуск за свой счёт на недельку. И съездим куда-нибудь.
    Ирина улыбается: «Какой он у неё добрый, заботливый! Но почему же не удаётся снять тяжесть с души?»
    И только когда их тела сливаются в объятьях, оба облегчённо вздыхают: ночь любви спасёт их от них самих…

   … А за окном спешат куда-то прохожие, проносятся легковушки, скользят по рельсам трамваи. Кто-то ещё стоит в очереди у кассы супермаркета, кто-то яростно кричит что-то в мобильный телефон, а ещё кто-то покупает букет роз и отправляется на свидание. Жизнь большого города продолжается ещё несколько часов – суетная, шумная, полная стрессов, но всё равно такая прекрасная. Её только надо попробовать на ощупь, поглядеть в её глаза – и она примет вас в свои объятья.