Книга 3." Цыганка АЗА." Глава 6
Чёрный крест так и остался на вершине сопки, как бы предупреждая селян, впредь поступать мудро и обдуманно, ни у кого не поднялась рука, убрать крест, хотя он угнетал всех, начиная с Бенедикта, и заканчивая убеждёнными атеистами, особенно партийцев из райкома.
Цыганка надоумила Кузьму установить крест чёрного цвета, полагая, что ведьме нужен только такой крест, Аза регулярно ходила на могилу к Софье и Прасковье читать молитвы, как обещала бывшему хозяину дома.
Цыгане суеверный народ, и, что касается церковных обрядов, кладбищ, покойников, относятся трепетно и обмана не будет, и данное слово сдержат.
Председатель колхоза подождал с месяц нового селянина Прохорова, не выдержав любопытства, пригласил его на беседу. Прохор пришел, но на протяжении долгого разговора толком ничего не сказал о себе, а председатель не смог из него вытянуть правды.
Цыган говорил лукаво, осторожно взвешивая каждое слово, только жалобно сетовал на тягости жизни, как ему трудно прокормить десятерых детей, намекнув, что колхозу не мешало бы помочь его семье.
Цыган не имел профессии, Добрых предложил ему место скотника, на что Прохор с иронией ответил.- У меня дел и дома много, я не могу работать.
-На что же жить собираешься? О чём ты думаешь? Как кормить семью собираешься?- Негодуя, поинтересовался Добрых.
- А что мне думать, за меня жена думает и работает, - спокойно ответил Прохор.
-А где она работает у тебя?- Удивился председатель колхоза.
- Берет детей и по дворам ходит, деньги и еду собирает.- Спокойно ответил цыган.
-Почему вы по дворам побираетесь?- Недоумевая, спросил его Добрых.
-Зачем обижаешь ты нас, люди видят, что семья большая, детей много. Вот и готовы помочь нам. Кто чем может?- С раздражением ответил цыган.
-У старушек, надорванных работой, берут подаяние, чтобы тебя, дармоеда, кормить!- Не сдержав себя, резко ответил Добрых.
- Зачем меня оскорблять. Раз люди подают, значит это им надо, - он вежливо распрощался и вышел из кабинета.
Все, кто был в правлении колхоза, вошли в кабинет председателя и в ожидании замерли, видя, в каком состоянии находиться Тимофей Арсеньевич. Тот, покачав головой, возмущаясь, трудом сказал. -Ох! Хрен редьки не слаще. Этот цыган, фрукт ещё тот! Скользкий, наглый и лодырь, этот « фрукт» будет похлещи Софки! Видать проблемы наши не закончились?
-Не надо было Кузьму из села выживать, ведьмаку гнали бы лучше, когда только в селе появилась.- Недовольно, ворча произнесла Лысечиха.- Женили бы Кузьму на Галине, а то не знаем, где его теперь носит? - сердито произнесла главбух. - Говорила же я вам, помягче с ним надо, а то расфыркались! Бойкот объявили парню. – Продолжала негодовать женщина.
-Да, что тут говорить, мне самому, хоть не появляйся дома. Мать запилила, говорит, что выжил двоюродного брата из дому, и что для цыган старались. – Тоже посетовал зоотехник Соломка.
- А мне на днях дядька Игнат приснился, стыдил:- «Почто мово внука обидели из села выжили, худо вам теперича будэ, не по-божески жить стали и пальцем пригрозил.»
-Посетовал Добрых.
- Вот так выходит, мои родственники. Из села Кузьму мы выжили. Он мне дважды племянник. - заявил Тимофей Арсентивич.
-Погодь, каким боком.- поинтересовался Соломка. – А ! Понял твоя вторя жинка - последняя дочь дядьки Фрола. А вторая ветвь какая?
-Прасковья та, дочь тетки Маланьи. Ну, получается, дважды, двойной племянник.- Пояснил Добрых.
-Да, что тут говорить, у нас у всех уже скоро по тройному родству пойдет. Это ты, Тимофей Арсеньевич, один хитрый у нас, родство сменил, женив сыновей на Динерских дочках, - смеясь, подметил Соломка.
-Смех, смехом, но, что мне делать с крестом на сопке? В райкоме мне уже дважды шею намылили, - посетовал парторг.
Опять в разговор вмешалась главбух.
- Давича Варвара Степановна приходила в правление, предупредила, чтобы крест не трогали, дескать, её мать покойная Оксана хотела поставить церковь или крест. А Кузьма выполнил её желание. Напомнила , у общины должок есть Задорожным, у неё расписка имеется.
Все засмеялись. - Во! Что вспомнила? Может и проценты потребует? У царя пускай требует, после революции все расписки не действительные. – пояснил парторг.
-А не смейтесь, когда дед Фрол дела мне передавал, заставил поклясться, что расписку сохраню и долг отдам. Если Задорожная потребует, я долг ей отдам. - Заявила главбух.
Председатель колхоза, серьёзно посмотрев на всех, сказал.- Крест не тронем, пусть стоит на месте. Да и старики не дадут, потревожить могилу Софки. – Подумав , добавил.- А на счет долга надо подумать и отдать. Моя мать всё про этот долг говорила, а перед смертью слово с меня взяла, чтобы я к Варваре относился, как родной сестре.- Помолчав, подметил.- С юридической стороны, она имеет право востребовать долг.
-Хе! На каком основании?- Возмутился парторг.
Добрых усмехнулся и пояснил.- Община по началу по документам проходила , как аграрное товарищеское общество, потом реорганизовано в коммуну, а потом в колхоз.
-Получается, что все обязательства за колхозом остаются?- Уточнил парторг.
-Да. Так получается.
-Ага, деньги отдадите, и Задорожная сразу церковь поставит, а мне тогда голову точно в райкоме снесут, - завопил недовольный парторг.
Поэтому кресты оставим, на могилах стоять, покойников тревожить не будем, сам в райкоме с начальством поговорю. А то, и впрямь Степановна деньги истребует и церковь поставит.
-Ну, а с Прохоровым, что делать будем? Да, он же прощелыга, кругами вокруг ферм ходит, то и гляди, что-нибудь сопрёт, - не унимался зоотехник.
-Пока за руку не поймаем, ничего сделать не сможем. Да, слыхивал я, что они по соседям и в селе у себя не воруют, - рассмеялся Добрых. - Время покажет. Подождём!
Все разошлись по своим рабочим местам. Но долго ждать происшествия не пришлось.
Семья Прохоровых быстро прикончила все запасы Лысковских продуктов и дров, начала промышлять по соседям. Первая подняла шум Морозиха. Сначала у неё пропадали яйца в гнёздах, а потом две курицы пеструшки, которых она планировала оставить на развод. Тут ещё заметила она, что дрова с другой стороны исчезли, и протоптана тропинка по снегу через весь огород.
Луценчиха тоже не досчиталась нескольких кур и гуся. Бабы собрались, пригласили старосту, направились к Прохоровым. Цыганка Аза выскочила с криком из дома, а за ней весь выводок, подняв такой галдеж, хоть уши затыкай, сбив с толку пришедших, которые даже растерялись сначала.
Хозяйка двора орала. - Если мы цыгане, то обязательно воры? По мимо моей семьи, в селе много народу живёт! Ищите вора у среди своих! Чего ко мне припёрлись? Я говорю Вам, мои дети чужого не возьмут. -Тараторила цыганка, не дав ни кому даже слово вставить.
-Годами живём, ничего и никогда не пропадало.- Спокойно ответил староста Семёнкин.
И тут Луценчиха ляпнула, чёрт её за язык дёрнул. -Да мы и домов никогда не запираем, просто замок вешаем, чтобы знали, дома хозяина нет.
Семёнкин топнул ногой и крикнул. – Цыц, женщины. Прохоровым нужно усвоить раз и навсегда, в этом селе нет воровства, и живем мы все дружно.
Цыганка тут же всем заткнула рот.- Видела я вашу дружбу, Кузьма бежал из села , аж пятки сверкали, даже ни кто не помог мужику похоронить жену. Только мы цыгане ему помогли.
И тут все услышали крик. По улице бежала Анна Васючка.- Ой, люди добрые, что же такое творится на свете? У меня из шкафа деньги пропали. Я всегда в кувшине их держала.
-Что скажешь, опять цыганка украла?- заорала Аза.
-Ты же ко мне за сахаром приходила. А более у меня никого не было! Деньги у меня за всю жизнь ни раз не пропадали!
- Старая ты стала. Небось, положила где-нибудь, и забыла. – Пыталась Аза заткнуть рот соседке.
-Прежде, кричать, поищи лучше в шкафу. - Цыганка повернулась, собралась зайти в дом, скомандовав своей ораве , на цыганском языке, но староста, поймав её за руку, заявил.
-Вот что, гражданка Прохорова, вместе с мужем и детьми в субботу придите на сход в клуб! А вы, женщины, заявления по отдельности напишите о всех пропажах.
Цыганка Аза рассмеялась. -А я не приду, делать мне больше нечего, как на собрания ходить?
-Я участкового приглашу, он явку обеспечит. И не вздумайте куда-нибудь уехать.- Предупредил её староста Семёнкин.
Все разошлись, до следующего дня. Дядька Кузьма Ильин вернулся домой за паспортом, видит, что замок брошен на снег, хотя все домашние, вешают замок на крючок, открывая дверь, недоумевал.- Внуки в школе, сноха с сыном на ферме, кто же в дома?
Осторожно войдя в кухню, столкнулся со старшим парнишкой Прохоровым, тот хотел прошмыгнуть, но бывший разведчик сноровки не утратил, усхватил пацана за шиворот, и поволок в чулан, закрыв его там на засов. Дом закрыл на замок, ключ положил в карман. Мужики собрались быстро, Прохор не успел выбежать со двора, пытался вытащить сына из ловушки, орудуя гвоздодёром.
Трое мужиков изловили его, учинив допрос. – Чего ты ломился в чужой дом? И где твой сын?- Трясли мужики Прохора.
-А что вы у меня спрашиваете! Вон у директора школы спросите. Я его утром к нему отправлял в школу. Почём мне знать, чему он учит сына?
Мужике продолжали допрос.- А почему в чужой дом лез?
- Прохор лукавил. - Я услышал, как зовут на помощь. Подумал беда у соседей, хотел помочь! – Изворотливо объяснил цыган.
-Ладненько. Вижу, мужик ты нагловатый, а в школе сына твоего не видел. Мы тоже дураки! -посмотрев в глаза Прохору, Семёнкин скомандовал, - А ну! Андрей, тащи парня-воришку сюда из чулана.
Андрей приволок пацана. Прохор тут же возмутился.
– За что чужого ребенка в чулан закрыл? Может, он просто в дом зашёл?
-А вот сейчас посмотрим. – Дядька Кузьма залез в карман к пацану, и вытащил из него сто двадцать рублей, даже от удивления чуть не присел. - Братцы! Так это же моя пенсия. Вот стервец- ворюга!
Цыган не сдавался.- Я дал сыну эти деньги. Докажи сперва, что они твои?
Андрей и Николай схватили подростка за руки.- Мы доказывать не будем, вот сейчас по-китайски накажем. Какая рука воровала, ту и отрубим.
Испуганный пацан заорал. Цыган тоже зашумел. -Я пожалуюсь на вас в милицию! Знаете, что вам будет за самосуд?
- Для этого свидетели нужны. – сказал дядька Митяй, – Соседи, вы что-нибудь или кого ни будь видели во дворе Кузьмы?
- Нет! Я ничего не видел, - заявил Андрей.
- А вы, Пётр Емельянович, что видели ? – Спросил Кузьма.
- Я тоже ничего? – Ответил тот.
- Так, что свидетелей нет. Он отрубил руку сам себе, когда дрова рубил.
Шустрый пацаненок пытался вырваться, но мужики держали его крепко, положив руку на бревно. Как не пытался вырваться отец цыганёнка, что бы помочь сыну, всё было безуспешно, у мужиков хватка крепкая. Андрей взял топор, но сначала ловко поменял лезвие на топорище. Взмахнул им и легонько стукнул по руке, переломав пальцы на руке воришки. Мальчишка взвыл, но его не отпустили. Потом принесли лавку и привязали к ней его отца. Мужики, поснимав ремни, от всей души выпороли цыгана, чтобы впредь забыл, как воровать, и нагло в лицо брехать людям. А его детям была наука, предупредив отца вороватого семейства. -Прохор, подумай, как жить теперь в селе будешь? На работу пойдешь? – Подумав, посоветовали. - А лучше сматывайся из села вместе со своим выводком.- Заключили напоследок мужики. – Не съедешь, «петуха» пустим, этот дом давно пора сжечь.
Когда Прохоровы ушли, староста подумав, сказал. -А ведь не ему надо думать, а нам следует задуматься. Это мы неприятностей не оберёмся. По-другому надо решать, угрозы не помогут.- Ещё подумав немного, предложил староста, - Предлагаю собрать деньги и выкупить у него дом, после этой порки он не захочет остаться в нашем селе.
Вечером уже все знали, что селяне будут выкупать у цыгана Лысковский дом. Все селяне согласились сдать деньги, так как им не хотелось жить, как на «пороховой бочке», прятать и держать всё под замком, рассуждали мудро. -Мужики у нас вспыльчивые, пришибут еще кого ненароком, а потом в тюрьме сидеть из-за них придется, хватит и того, что Андрей Ильин чуть пацану руку топором не отрубил.
На следующий день нужная сумма уже лежала у старосты Семёнкина.
С секретарём сельсовета и двумя свидетелями пришли к Прохоровым. Цыган сначала упёрся, но его жена быстро втолковала мужу, так как в округе в последнее время её никто не пустил на порог, а последний довод подействовал на Прохора.- Дома нам жрать нечего, на другое место съезжать надо!
Сошлись на том, что в субботу председатель даст бесплатно машину, и мужики помогут Прохоровым погрузить вещи и всё большое семейство, увезут подальше.
В субботу утром у дома Прохоровых собралось много народа. Всем казалось, что это так просто не закончится, с опаской ожидали, чего - то - то страшного.
В машину погрузили все Лысковские вещи, и остался черёд за детьми. И тут двое пацанят вышли из дома, с трудом неся тяжёлую книгу, таких селяне отродясь не видели. Обложка сделана из кожи, страницы - как будто не из бумаги, а непонятно из чего.
-Гляньте, люди! – закричала Васючиха.- Не уж то это та самая книга?
Это же та, по которой Софка порчу на селе напускала!- Удивилась Овчиниха и начала отбирать её у мальчишек.
- Чего пристали к детям? – Возмутилась Аза, - Нет в ней ничего. Дети кораблики, да чертиков в ней рисуют, а к утру книга опять чистая.
Баба Аня! Отстань, от них, нихай уматываются вместе с поганой книгой, - крикнул дядька Митяй. Тут подъехал председательский уазик. Добрых обратился к народу.
- Селяне, тут такое дело, позвонили из Малиновки, ночью дом у Веселкиных сгорел, просят помочь погорельцам! Предлагаю проголосовать. Кто за то что бы принять погорельцев в наш колхоз.
Мужики загалдели. -Чего голосовать, примем Весёлкиных. Сам он мужик хороший, весёлый, фамилию оправдывает, не скандальный, работящий.
Тут вставила слово бабка Луценчиха. –Ага! Выпить горазд, давича в автобусе с ним ехала, от его перегара чуть не задохнулась.
- Бабань. Да ладно тебе придираться. Всем всегда не довольна. – Ответили мужики, сварливой Луценчихе.- Конечно, примем Веселкиных. Они люди хорошие. Почему б не побсобить людям, от выпивки его отучим.- Загалдели все селяне. Подняв руку вверх, проголосовав единогласно.
- Вот и ладно! Аж, На душе легчало.- Сказал, вздохнув с облегчением, староста Семёнкин.
- На доброе дело деньги собирали, а не этому цыгану-дармоеду.
- Кучу детей настрогал и живёт за их счёт. – С негодованием воскликнул дядька Кузьма. Все остальные тоже одобрительно загалдели.
- Деньги погорельцем, оказывается, собирали.- Довольно галдели селяне.
-Ну, вот и добре! –Радостно произнёс Добрых.-. Сейчас две машины подъедут. В Малиновке домашнюю скотину погрузите, её удалось уберечь от огня.
А вещи все сгорели? -Поинтересовался кто то.
- Все! Я из дома уже кое-что привёз. Подсобите, селяне, кто чем можете! - Предложил Тимофей Арсеньевич.
Народ согласился с ним, и все побрели по домам собирать домашнюю утварь и вещи для погорельцев.