СКАЗКИ ДЛЯ АНДРЕЙКИ.
(опять продолжение)
11 часть.
Дзинь!
Пришло сообщение. Интересно, от кого? Смотрю - от тебя. Открываю, а там - карта! Я смотрю на неё, хлопая глазами, и ничего не могу понять. Какие-то линии и жирный крест по середине.
Опять дзинь! "Жду на этом месте "
На каком, блин, месте? Куды бечь, что делать? Нажимаю голосовой вызов и жду твой ответ.
- Привет!
- Здарова! А ты где? И что это за карта острова сокровищ капитана Сильвера?
- Что тебе, мать моя, непонятно? Ты всё внимательно посмотрела? Названия все почиталась? Или только открыла, одним глазом глянула, и лишь это послужило поводом, чтобы позвонить мне?
- Андрей, а что и где я должна читать?
- Буковки найди, дорогая, на карте и озвучь их.
Я увеличила карту и прочла: "Река Березина". Опа?!
- Ну, и чего молчим? - услышала я твой голос в трубке.
- Андрей, ты на Березине?
- Уже теплее. А если ты прочтёшь название района, через который протекает эта река, да ещё определишь, где именно крест поставлен, то и вовсе горячо станет.
Но я уже прочла: "Березинский район".
- Андрей, ты что, ждёшь меня на нашем мосту?
- Около. Только не в городе, а за рекой.
- Не, ты - ненормальный. Через полчаса я прибегу. Нет, через 40 минут.
- Время пошло.
И я заметалась по дому. Вот же, зараза! Что он ещё придумал в этот раз?
По улицам, улочками и переулочкам нашего городка я мчусь к тебе. Ты приехал! Ты ждёшь меня на мосту! Ах, лада моя. Лада! Какое замечательное старославянское слово! Ещё, можно сказать так - хороший, добрый. Ах, ты, мой добрый, мой хороший, лада моя!
Вот так радужно размышляя, я приближалась к мосту. Вот, я уже вижу мост, я уже вижу, как движутся по нём машины. И всё. Я больше никого не вижу. Я подбегают к лестнице, ведущей на мост, быстро-быстро сименя ногами, я на одном дыхании взмываю вверх и ... никого не вижу. Я бегу на тот берег реки, в надежде, что ты там, только я ещё не добежала до тебя. И вдруг, сквозь шум проезжающих машин, слышу.
- Лена, я здесь! Перейди дорогу!
Я смотру через дорогу на ту сторону моста, но я никого не вижу.
- Лена, да здесь же я, на той стороне моста, через дорогу.
Я тебя не вижу, но на всякий случай кричу.
- Андрейка, я сейчас через тоннель под мостом перейдут на ту сторону и подбегу к тебе. Я сейчас, подожди.
И я возвращаюсь обратно к лестнице, спускаюсь к тоннелю и, как ветер, проношусь через него. Вот и лестница, ведущая к заветной встрече. Я опять стою на мосту и не вижу тебя. Где же он, откуда звал меня? Я уже почти бегу по пешеходной дорожке моста, как вдруг за спиной слышу удивлённый возглас.
- Мать, сбавь скорость. А то ты готова проскочить мимо.
Я остановилась и оглядываюсь по сторонам, но не вижу тебя.
- Андрей? - нерешительно позвала я. - Где ты? Я не вижу тебя. Что за шуточки такие? Где ты прячешься?
- Какие могут быть шутки, Лен? Я здесь, рядом с тобой. Ну, здравствуй, дорогая, - и я почувствовала, как меня кто-то невидимый горячо обнял. И я испуганно оттолкнула кого-то, мною невидимого.
- Не понял? Ты чего брыкаешься?
- Андрей, я не вижу тебя! Слышать слышу, но не вижу. Где ты? - и я, растопырив пальцы, осторожно протянула вперёд себя руку, как-будто абсолютно слепой человек.
- Э,э,э! Ты так мне глаза повыкалываешь, если будешь пальцами тыкать. Хорош уже придуриваться, - недовольно проговорил ты и схватил меня за руку. И я опять испуганно стала вырываться. - Да что с тобой, в самом деле? - уже рассердился ты.
- Андрей, - проговорила я, едва дыша, - я не вижу тебя, понимаешь ты это? Вот река, вот мост, вот машины едут. Я их вижу. Но тебя я не вижу, понимаешь? Не вижу?!
- Но я-то тебя вижу, Лена!
- А я - нет, не вижу тебя! - с горечью в голосе уже закричала я. - Вот, видишь, фура идёт? Она голубого цвета. Ты видишь её?
- Да, вижу.
- Мы оба видим фуру. Но я тебя не вижу?!! Андрей, что случилось? Что произошло? Почему я не вижу тебя, любовь моя? - со слезами в голосе закричала я.
- Тихо, тихо, Лен, успокойся, - опять взял ты меня за руку, и в этот раз я уже не отдёргивала её. - Давай пойдём куда-нибудь, хотя бы вон к лестнице у моста, сядем на ступеньки и спокойно всё обсудим.
- Хорошо, веди меня.
И ты, взяв меня за руку, повёл по мосту дальше, туда, где не было города, где не было людей, где не было суеты. Где была только река, природа, покой и безмятежность. Я иду как бы за тобой, так как чувствую свою руку в твоей, но иду, как маленький и беспомощный ребёнок, которого ведёт большой и неизвестный дядя, до которого не дотянуться, которого не достать, которого просто не видно, настолько он большой и неизвестный. Но я верю ему беспрекословно именно потому, что он добрый, хороший, потому, что он - лада моя.
И тут вдруг в воздухе, в невидимом пространстве, что-то дзынкнуло. И ты, остановившись, начал что-то откуда-то доставать.
- Андрей, что это? У тебя с собой телефон? Тебе пришло сообщение?
- Ну, да, я сейчас ...
- Андрейка, я поняла, почему я тебя не вижу?! - воскликнула я. - Потому что ты не со мной! Потому что ты разделился между мной и тем своим миром, от которого приехал ко мне. Вот в чём дело?. Попробуй выключить телефон, - попросила я, - отключить его полностью.
И в ту же секунду я услышала необычный музыкальный звук, и твой голос за моей спиной.
- Ну, вот, я его вырубил.
Я повернулась ... И тут же заключила тебя в свои объятья.
- Андрейка, хороший мой, лада моя, - зашептала я, рассматривая твою удивлённую и слегка озадаченную рожицу блестящими глазами. - Вот теперь ты мой, вот теперь я тебя вижу, - и, подпрыгнув, звонков чмокнула тебя в губы. И весело добавила, - вот теперь можно отправляться в очередное приключение.
Мы сидим на ступеньках лестницы, которая спускается с моста в пойму реки, в луга и травы, в утреннюю прохладу и в зарождение нового дня. Восходящее солнышко щедро осыпает нас молоденьким, только что родившимся светом. Я сижу, тесно прижавшись к тебе и слушаю твои новые песни, которые ты тихонько поёшь для меня, перебирая струны на неизменной гитаре, той самой, что мы когда-то нашли в стоге сена. Уже давно высохла в труху моя перевязь, которую я сплела из длинных листьев осоки, но ты каким-то замудрёным способом смог сохранить её, вплетя в новую перевязь. И мне это очень грело душу. Я ласково пальчиком поглаживала по этой сухой травинке на твоём плече, и моё сердце горело необыкновенным жаром нежной благодарности к тебе, моему замечательному человечку.
- Андрей, - позвала тебя я. - Ты так и не прочёл сообщение, что пришло тебе на телефон?
- Да нет, не успел. Ты скомандовала, и я тут же вырубил аппарат.
- Андрейка, - довольно засмущалась я, - может там что-нибудь серьёзное? Посмотри.
- Нет, Лена, решено отключиться? Так тому и быть.
- Ну, и ладно, не будем больше об этом. Так, что мы планируем?
- А планировал я, дорогая, - заговорил ты, продолжая перебирать струны на гитаре, - соорудить плот и вместе с тобой уплыть на нём, куда глаза глядят!
- Ты шутишь, наверно? - хихикнула я. - По Березине куда глаза глядят уж точно не удастся проплыть.
- Это почему же? - безразлично спросил ты.
- Так ведь, маршрут известен и точен - через 151 километр вихляний, поворотов и извивов реки, мы с тобой впадём вместе с плотом и Березиной прямиком в Днепр. А там занесёт нас дорожка речная в Чёрное море. Но будет это не скоро и сложно. К такому приключению готовиться надо тщательно.
- Уже. Уже всё готово, осталось только плот построить.
- Всего ничего, правда? - рассмеялась я.
- Я тоже так думал, - вздохнул ты, - но, просчитался. Лес тут далеко от речки, и я один брёвна не натягаю, а с тебя помощник слабый.
- Увы, что да, то да. Лет 20 назад ещё бы ничего с меня был бы подмастерье. А сейчас ...
- Вот и я о том же. Так что, с плотом мы пролетаем.
- Постой! - вдруг вскрикнула я и даже выскочила со ступеньки и встала перед тобой. - А что, если нам сделать не плот, а понтон? Из пластиковых бутылок. Плотно закрутить их, чтобы во внутрь не попала вода, и они будут плавать на поверхности, как пузыри. Точно-точно.
И мои глаза загорелись. Ты опасливо посмотрел на меня, по опыту зная, что этот лихорадочный блеск в моих глазах не сулит ничего хорошего, кроме доброй авантюры.
- Ну, мать, ты представляешь, сколько понадобится бутылок, чтобы нам с тобой не пойти ко дну на таком понтоне.
- Ну, бутылки не проблема, - как бы между прочим, бросила я. - Знаешь, сколько у нас в городе по мусоркам контейнеров стоит с такими бутылками? Немерянно. Тут дело в другом?..
Ты, в крайнем изумлении глянул на меня и вдруг опять беззвучно начал смеяться.
- Не, Сказочница ты моя дорогая! Ты соображаешь, что говоришь? Я 1000 км пилил сюда для того, чтобы сейчас копаться в мусорках ради твоих бредовых идей? - и ты громко расхохотался.
- Ну, почему бредовая?! - возмутилась я, а потом, глядя на тебя, вдруг сообразила, над чем ты смеёшься, и едва не поперхнулась от приступа хохота. - Не, и правда, чё это я? - со смехом сказала я, но тут же призадумалась. - Хотя, если взять толстый дубец и к нему привязать бутылки, то, как бы ... возможно ... их понадобится меньше?.. - размышляла я, но ты резко ударил аккордом по струнам и твёрдо сказал.
- Лен, я же сказал - плот пролетает.
- Хорошо, хорошо, Андрейка! Ты прав. Тогда, что дальше?
- А дальше, - сказал ты, вставая, - мы с тобой сейчас пойдём выбирать местечко для нас. Там мы приземлимся, разведём костёр, соорудим временное пристанище в виде шалаша и будем просто наслаждаться друг другом.
И вдруг, перекинув гитару на спину, ты привлёк меня к себе и горячо шепнул прямо в прядь моих волос возле уха.
- Я скучал ... Очень ...
- И я ... - смущённо ответила я и зыркнула на тебя острым, как меч, и ослепительным, как молния, васильковым взглядом.
- Лен, не смотри на меня так, а то сейчас опять подставлю тебе подножку, и мы тут же запутаемся в высокой траве.
- Да я не против, - шепнула я, однако громче добавила, - но всему своё время.
Но ты вдруг как-то многозначительно и слегка отчуждённо глянул мне в глаза, будто спрашивал - это ещё что такое? Капризничаешь, выделываешься?
- Андрейка, хороший мой, - не отводя глаз от твоего вопрошающего и слегка отстранённого взгляда, серьёзно сказала я. - Я хочу насладиться тобой по полной, испить твою силу до дна. Но это должно быть там и тогда, где мы будем только друг с другом, в полной изоляции от всех и от всего, чтобы ничто не мешало нашему единению в одно целое. И чтобы это единение было таким, как нам хочется, с полной отдачей и с полным отрешением от всего и вся. Я не хочу, чтобы что-то отрывало, отвлекало меня от тебя, чтобы что-то мешало мне вкладывать всю несоизмеримую мощь моего чувства к тебе в моё умение быть нежной и сильной. Ты согласен?
Но тебе можно было не отвечать на мой вопрос, твои глаза были красноречивее всех слов, вместе взятых. К чему слова, когда кричит душа?
- Кстати, Андрей, - легонько отстраняясь от тебя, через мгновенье опять заговорила я, - из реки воду пить нельзя, увы. Так что, нужно идти в город за питьевой водой. Здесь недалеко есть колонка на улице. Пошли?
- Нет, Лен, ты иди одна. А через часок я жду тебя здесь, на этом месте.
- Ок! - и я побежала в город за водой.
Я несу, перевесив через плечо, сумку, полную всякой вкуснятины, а в руках держу огромные бутли пластиковые с водой. Приближаюсь к лестнице, и вижу, что ты улегся на самом нижнем пролёте, растянувшись прямо по ступенькам, заложил руки за голову и мечтательно смотришь в небо, удерживая в зубах цветок василька. А рядом с тобой стоит огромный рюкзак, к которому была приставлена гитара. Я с моста помахала тебе, но ты никак не отреагировал, и я стала сбегать по ступенькам прямо к тебе.
- Андрей, я не поняла? Откуда взялся рюкзак? Здесь ещё кто-то есть? - с ноткой разочарования и огорчения в голосе, спросила я.
- Нет, никого нет, - даже не шевельнулся ты. - Это мой рюкзак.
- Как твой? Откуда он взялся?
- А ты подумала, мать моя, как бы я делал плот без топора и жгутов? - так же флегматично ответил ты. - Я же сказал тебе, что всё приготовил, но, увы, просчитался. Ну, да ладно, - вдруг решительно вскочил ты. - Пошли гнёздышко сооружать.
Загрузив всё на себя, мы пошли под мост по направлению к реке, визуально выискивая чистый от кустарника участок берега.
Мост стоял на нескольких "быках". Это так называются опорные колонны для пролётов моста. А само основание моста, вгрызающееся своим окончанием в берег, было оформлено в виде площадки с возвышением, очень похожим на сцену. Я прошла вдоль него и остановилась. А потом начала карабкаться вверх, под самый пролёт моста.
- Мать, ну куда тебя опять понесло?! - услышала я за спиной твой слегка раздражённый голос.
- Андрейка, ты только посмотри, на что это похоже? - и я встала по середине площадки, раскинула руки, в которых держала бутли с водой, в разные стороны и сделала оборот вокруг своей оси. - Разве это не напоминает тебе сцену? Ты когда-нибудь пел под мостом? Или давал спектакль на такой площадке? Ты только посмотри?! Здесь ты, а здесь зрители, сидят прямо на плитах, - чуть ли не бегом носилась я по плиткам, выложенным строителями. А над всем этим движется транспорт, и в тех авто никто даже не догадывается, что под мостом происходит таинство - твой спектакль "Д.Т.П."
- Ну, всё, - с улыбкой сказал ты, - Остапа понесло, - а сам критическим взглядом профессионала осмотрел площадку. - Мдя, в этом что-то есть?..
- Конечно, есть, лада моя! - и я энергично начала спускаться к тебе. - Представь ...
- Всё, Лен, я не хочу ничего больше слышать и представлять, пока мы не найдём местечко и не уединимся от всего мира. И от твоих авантюр тоже.
Я скосила на тебя лиловым глазом и надулась, но промолчала. А ты приобнял меня за плечи и, мягко хохотнув себе под нос, резко крутанул головой, как бы говоря - ну, ты, мать, неисправима :)
12 часть.
Вот уже горит костерок, разложенный на чистом речном песочке. Вот уже кипит водичка к чаю в котелочке, который ты достал из рюкзака.
- Ага?!! – прикинувшись обиженной, сказала я. – Когда я волокла с собой баул, наполненный всякой всячиной, так ты высмеял меня и отобрал всё и спрятал. А сам?
- Лена, я – мужчина! Я готовил всё по плану, можно сказать, по списку. Не в твоём же любимом коробе от нивелира мы бы кипятили воду, если бы удалось нам отправиться туда, куда глаза глядят на плоту, как я планировал изначально? К тому же, рюкзак резко отличается от баула, не так ли, дорогая?
Ну да, конечно, рюкзак за спиной на лямках не баул в руках, который впереди себя надобно тащить. Да, уж, бабий ум есть бабий ум, блин. И я втихаря восхищённо взглянула на тебя из-под ресниц, но ты интуитивно перехватил мой взгляд и иронично улыбнулся.
- Не, твоя выдумка по поводу понтона вполне реальная, я уже смекнул кое-что, по этому поводу.
Вот же, зараза, опять мысли прочёл мои. Ну, вот как ему это удаётся? Почему я не могу читать его мысли, а только лишь чувствую его интуитивно?
- Только это будут не бутылки пластиковые, а бочки, - задумчиво продолжал ты. - Ну, да ладно, это потом. А сейчас нужно пойти веток нарубить, да гнёздышко соорудить. Время-то уже к полудню клонится?
- Андрейка, я сейчас накрою скатерть-самобранку и подбегу, помогу тебе ветки сюда притащить.
И ты пошёл в кусты, а я расстелила на траве скатёрку и начала выкладывать виноград, бананы, яблоки и груши, хлебушек, а к хлебушку - колбаску и селёдочку, курицу отварную, свежие огурчики со своей гряды и, почему-то, ещё поставила мисочку вымытого крыжовника. Люблю я эту ягодку. Я полюбовалась на импровизированную поляну, предвкушая приятное времяпрепровождения.
И тут у меня за спиной послышался птичий гогот, шелест крыльев и твой возглас.
- Твою мать!!!
Я повернулась и увидела, что ты стоишь, пригнувшись, засунув голову под полу куртки, а над тобой кружит целая стая диких уток. Причём, всё новые и новые птицы выпархивают из травы прямо из-под твоих ног и кружат, кружат, объединяясь в огромную стаю. Я схватила кухонное полотенце, которое попало мне под руку, и, размахивая им, побежала к тебе на помощь.
- Кыш, заразы!!! – кричала я, ибо по мере приближения к тебе, стая начала переключаться и на меня. А потом, вся разом взмыла высоко в небо и подалась за реку, на тот берег.
А ты стоял в траве, укутываясь с головой в куртку, и отчаянно ругался. Я подошла к тебе ближе и, взглянув на тебя, едва не покатилась в траву от смеха. На плечах, на рукавах, на отвороте куртки, которым ты укрывал голову от агрессивных птиц, везде были видны следы птичьего помёта. Птички, как росой, от души пометили тебя, благо, что не попали на голову.
- Чё? Смешно, да?! – раздражённо сказал ты, высовывая голову из-под куртки, а потом, осмотрев себя, ты растерянно расставил руки в стороны и произнёс: - Да, твою ж мать?!!
- Андрейка, только не двигайся и ничего не растирай, – давясь смехом, сказала я и стала аккуратненько снимать с тебя курточку. – Сейчас я её выстираю, лада моя хорошая. Сейчас я потру её речным песочком, и от этой Божьей росы и следа не останется – и я не сдержалась и расхохоталась.
- Э-э-э, - насмешливо протянул ты. – На себя посмотри, а? И когда только успели тебе присвоить звание майора, дорогая? – и ты затрясся в беззвучном смехе.
Я оглядела себя, и увидела две птичьи какашки, аккуратненько так расположившиеся на моих плечах, по серёдке каждая. Вот же, блин?! И, правда, когда только успели.
- Ууу, заразы, - ругнулась я. – Видно, у них здесь гнездовье? – и я примолкла, что-то соображая. – Подожди-ка, подожди-ка… А ведь мы сейчас разживёмся яйцами утиными. Ну-ка, раздвигай траву.
И, правда, в траве, то здесь, то там, мы обнаружили утиные кладки. Но мы не стали брать много яиц. К чему они нам? Мы взяли немного, чтобы спечь в горячей золе, да попробовать их на вкус. И тут я услышала твой шёпот.
- Лен, иди сюда, только тихонько, - и я увидела, что ты присел перед небольшим кустом и аккуратно раздвигаешь ветви. И вдруг оттуда, как молния, блеснуло что-то белое и послышалось шипение. И ты отдёрнул руки.
- Щиплется, гад, - как-то миролюбиво сказал ты. – Ну же, Лена, иди сюда быстрей.
Я подошла и увидела глубоко в траве, под кустом, сидела парочка лебедей. Самка, растопырив крылья, настороженно наблюдала за нами, а самец вытягивал шею и отчаянно шипел, хлопая крыльями, но от гнезда не уходил, готовый защищать своё семейство не на жизнь, а на смерть.
- Андрейка! – задохнулась я от неожиданности. – Это же редкая удача увидеть лебедей на кладке! Ты не представляешь, какой это хороший знак! Просто супер!!!– и я, взяв тебя за плечо, тихонько потянула за собой. – Пошли, не будем им мешать.
Мы медленно дали обратный ход, а потом, вдвоём наломали и насекли веток на шалаш и приволокли их к костру. Всё это время ты молчал, сосредоточенно что-то обдумывая. А, может быть, и нет? Ни о чём ты не думал, а просто наслаждался простотой бытия. Радовался возможности помахать топориком, позаботиться о доверившейся тебе женщине, понаблюдать за жизнью природы. Да, просто, быть частью её. Я видела лихорадочный огонёк в твоих глазах, и моё сердце замирало от избытка чувства к тебе.
Ты свалил в кучу ветки, заготовленные для шалаша, и начал осматривать место постройки.
- Андрейка, брось это дело, - позвала тебя я. – Давай поедим, а то после такого стресса я что-то проголодалась. Да и, не мешало бы обмыть нашу встречу и … моё звание, - и я опять расхохоталась, поглядывая на свои плечи. Потом сняла с себя загаженную рубаху и положила рядом с твоей курточкой, подумав, что пока ты будешь строить шалаш, я всё выстираю. А высохнуть всему этому летом и вовсе, не проблема.
Ты положил топорик на ветки, подошёл к воде, помыл в ней руки и, потрясая ими, чтобы высушить, подошёл ко мне. Глянул на скатёрку и глаза у тебя удивлённо округлились. А потом ты расхохотался. Я растерялась.
- Что? Что-то не так?
Ты, молча, поднёс свой рюкзак и стал доставать из него виноград, и класть рядом с тем, который выложила я. Потом пошли в ход бананы, яблоки и груши, хлеб, колбаска, селёдка и курица. И всё это ты подкладывал к тому, что уже лежало на скатерти, и глумливо посмеивался. Но когда ты вынул из рюкзака поллитровую баночку с крыжовником, я от неожиданности плюхнулась задом прямо на песок.
- Андрей, кто кого телепатирует, а? Ты можешь мне объяснить? Как, каким образом мы с тобой притащили сюда одно и тоже?
- Лен, чё удивляться? Джентльменский набор для пикника, ни более, ни менее, - спокойно ответил ты и небрежно пожал плечами, но при этом, в твоих глазах скакали смешливые огоньки. – А крыжовник купил на дороге, у дедка одного. Что-то не так?
- Всё так, конечно, но крыжовник? Если ты сейчас ещё и бутылку водки вытащишь из рюкзака, я и вовсе перестану во что-либо верить, кроме сказок?
- Э, нет, вот тут, ты не угадала, - и ты вынул бутылку коньяка.
- Фууу, - облегчённо вздохнула я и полезла вытаскивать из сумки нашу водочку. – Кстати, водочка-то наша, Березинская. Нашему спиртзаводу в следующем году 120 лет будет, - ты удивлённо вскинул на меня глаза. – Да, да, там ещё старинные погреба сохранились. Не из кирпича, а из камня выложенные.
- Интересно.
- Эх, Андрейка, у нас много чего интересного есть. Только на это много времени нужно, чтобы всё рассказать.
- А я сегодня никуда не тороплюсь. Рассказывай, а я пока наливать буду.
И я начала. И об усадьбе польского графа Потоцкого, чей дом вот уже почти 200 лет стоит над рекой. И об общественной библиотеке, которую основали у нас в городке евреи в 18 веке. И о музее деревянного зодчества, где собраны не только ложки и деревянная утварь домашняя, но и настоящие деревянные скульптуры, а во дворе лежит самая большая в мире деревянная ложка, вырезанная из целого ствола дерева. И о Наполеоновской карете, которая везла бочки с золотом и зимой 1812 года, когда французы форсировали Березину, провалилась и ушла под лёд. И вот уже более двух столетий находятся авантюристы, которые надеются найти её на дне реки.
- Интересно, - хмыкнул ты, - Городок маленький, а столько легенд вокруг него обитает.
- Это что? – протянула я. – Вот нам с тобой не удалось попутешествовать по воде? А я предлагаю завтра взмыть в воздух на частном самолёте в небо.
Ты повернулся ко мне и вопросительно и недоверчиво посмотрел мне в глаза, мол, опять сказки сочиняешь, Сказочница ты моя?
- И вовсе это не моя выдумка, Андрейка. Здесь не далеко есть небольшой аэродром сельхоз авиации. В советские времена там стояли два самолёта и штуки четыре вертолёта. Сама видела, чесслово. Всей этой роскоши уже давно там нет, но зато на этом аэродроме базируется частный небольшой самолёт. Летом я часто вижу, как он кружит над городом, или перелетает куда-то в сторону Бобруйска. Дочь говорит, что за небольшую плату, хозяин самолёта, бывший лётчик, катает желающих на самолёте. Айда, завтра туда? Немного придётся пройтись, ну, да нам не привыкать, ведь так?
- Интересно! – промолвил ты и растянулся на песке между костром и накрытой скатертью. – Завтра будет видно, - и ты блаженно закрыл глаза.
- Андрейка, а теперь твоя очередь рассказать мне о себе, - и ты, не открывая глаз, начал говорить.
И я почувствовала, что ты ждал, очень ждал этого момента, когда ты сможешь высказаться, излиться, раскрыться, пусть не до конца, перед тем, кто тебя поймёт и не осудит, если будет за что судить. А я слушала и молчала. Я понимала, я знала, я была уверена, что тебе совершенно не нужно было каких-то слов от меня, нет. Выслушать! Просто выслушать тебя, вот что от меня требовалось. И я слушала, затаив дыхание, и думала, глубоко и тяжко думала – почему, почему же необходимо было нам встретиться по судьбе. Причём, встретиться в ответственный момент жизни для каждого из нас. В переломный момент. У тебя – кризис среднего возраста, а у меня на пороге - старость.
Я тряхнула головой, отгоняя эту навязчивую мысль, которая сверлит меня вот уже почти 2 года.
А ты говоришь, не открывая глаз, будто не мне, а самому себе что-то хотешь рассказать, доказать, разъяснить…
Я тру песочком твою курточку, стараюсь смыть с неё последствия атаки диких уток. Перед этим ты вынул всё из карманов куртки и переложил в рюкзак. Доставая телефон, ты немного покрутил его в руке, будто думая, включить аппарат или не включать его вовсе, а потом решительно запихнул в боковой кармашек на рюкзаке. И у меня отлегло от сердца. Ура! Значит, тебе хорошо здесь! Значит, тебе совершенно не хочется сейчас возвращаться в свой мир, дабы не нарушить душевное равновесие и покой, которые окружают тебя на данный момент жизни. Ах, ты, хороший мой, лада моя удивительная, замечательная. Любовь моя!
Ты занимался шалашом. Что-то там измерял шагами, прутками, жгутами, кряхтел и тихонько ругался себе под нос.
- Андрей, может, помочь тебе?
Ты задумчиво чесал себе маковку, что-то прикидывая, и не сразу ответил мне.
- Лен, занимайся своим делом. Когда надо будет, я тебя сам позову.
А я и не полезу, подумалось мне. Тем более, что меня немного настораживала туча, огромная чёрная туча, которая надвигалась на нас с того берега реки, со стороны городка. Уже несколько раз до нас докатились глухие раскаты грома.
- Андрей, гроза приближается. Ты заметил?
- Угу, - буркнул ты. – Успею, не переживай. И давай, помоги мне ветки прислонить да подвязать их.
Я подошла к шалашу и изумлённо остановилась перед конструкцией. Все толстые прутья основы и тонкие прутики каркаса были основательно и крепко переплетены между собой жгутами, а самый верх шалаша был тщательно укутан ветвями и листвой на случай дождя или обильной утренней росы или тумана, поднимающегося от реки на рассвете. Осталось только прикрыть бока шалаша ветками и скрепить их с основой на случай, если вдруг поднимется ветер. Во всей конструкции шалаша чувствовалась добротность и добросовестность, хозяйское отношение к делу, за которое взялся человек основательный, хоть этот домик был сооружён всего лишь на одну ночь. Я, не отрываясь, смотрела на тебя и не могла произнести ни одного слова от восхищения и уважения перед величием твоего таланта быть настоящим мужиком во всех смыслах этого слова. Откуда у него всё это?! Как же щедро одарила природа знаниями и умением, разносторонними талантами этого удивительного человека. Боже, как же мне повезло найти его на своём жизненном пути. А ведь верно, именно я нашла его в недрах вселенной! Чудеса!
Мы дружно доделывали шалашик. Я пыталась вводить какие-то рацпредложения по конструкции, как бывший строитель, но ты лишь, молча, посмеивался в ответ, но делал всё по-своему. А я и не спорила, только всё больше и больше вникала в суть того, что мужчина всегда прав, когда занят мужским делом.
А туча неумолимо надвигалась на нас, и раскаты грома были уже отчётливо слышны. И даже уже несколько раз над городом промелькнул всполох молнии.
- Гроза! – воодушевлённо сказал ты, поднимая лицо вверх, навстречу огнедышащим небесам. – Здорово!
- Ага, здоровее не придумаешь, - недовольно и тревожно сказала я. – Надо нам уходить отсюда. Как бы прочен не был наш шалаш, но ливень он явно не выдержит, потечёт.
- Пожалуй, в этот раз ты права, мать, - ответил ты мне. – Только шмотки мы не будем тащить с собой, оставим в шалаше. Думаю, они не намокнут. А сами пойдёт под мост. Там ливень нас не достанет.
Я начала собирать еду со скатерти, а ты занёс в шалаш наши сумки. Потом взял в руки гитару, покрутил её, но потом, всё же, тоже сунул её в шалаш, поставив для надёжности между двух сумок. Я заглянула в шалаш, развесила в нём постиранную мной твою курточку, и, оценив обстановку, для верности, укрыла гитару ещё и скатёркой. И мы пошли к мосту.
Мы уже почти дошли до моста, когда что-то оглушительно раскатилось над нашей головой, заставив присесть от неожиданности. Потом вдруг в одну секунду поднялся сильный ветер, и упали первые капли.
- Бежим! – крикнул ты, схватил меня за руку и потащил за собой.
Я мчалась за тобой, пытаясь не отставать, и думала только об одном – хоть бы сердце не остановилось. И тут … откуда ни возьмись, на нас обрушилась стена дождя. Ливень рухнул с небес настолько неожиданно и одномоментно, что мы просто не смогли вовремя добежать до моста и скрыться под ним до того, как водные небесные потоки не промочат нас до последней ниточки.
Вся одежда, совершенно мокрая, плотно прилипла к тебе, и я испугалась, что ты, не дай Бог, ещё простудишься.
- Андрей, снимай мокрую одежду и давай мы её выкрутим.
Ты начал через голову стягивать с себя майку, а я помогала тебе в этом. Пока ты выкручивал её, я растирала ладошками тебе плечи и грудь, пытаясь хоть как-то стряхнуть с тебя водяные капли, дабы тебе не было холодно. А ты вдруг выпрямился во весь рост, откинул в сторону майку и, встав передо мной, протянул руку к моим мокрым волосам и провёл по ним.
- Лен, почему ты так заботишься обо мне? Ведь ты тоже промокла, и твою одежду тоже нужно выжимать? Но сейчас ты думаешь не о себе, а обо мне. Почему?
- Ну, потому что ты – мой гость, - смущённо отводя в сторону глаза, сказала я.
Но ты вдруг положил свои большие ладошки мне на плечи и, внимательно заглядывая мне в глаза, проговорил.
- Нет, Лена, не только поэтому. Тут что-то ещё…
- А сам ты не догадываешься? – уже не пряча глаза, тихо сказала я.
- Догадываюсь, но мне всё время казалось, что это всего лишь игра, так, что-то лёгкое и непринуждённое, а тут … Что мне для тебя сделать? – вдруг горячо спросил ты. – Ну, что мне для тебя сделать, дорогая?!
Я посмотрела тебе в глаза долгим взглядом и, слегка отступив назад, протянула к тебе руки ладошками вверх и тихо, но внушительно сказала.
- Положи свои ладошки на мои, только не сжимай их, - и ты повиновался. – А теперь слушай меня внимательно. Ты задал мне вопрос – почему? И я сейчас честно отвечу тебе на него. Потому, что я люблю тебя!
И тут молния ударила в мост, в его железное ограждение, и со всех сторон посыпались ослепительные искры и что-то торжественно загудело. Но мы ничего не видели и не слышали, поглощённые друг другом. Молния раз за разом била в ограждение, и мы стояли, окружённые сыпавшимися искрами, как в неком огненном ореоле, и заворожено смотрели друг другу в глаза. Стихия бушевала не на шутку. Не на шутку бушевала стихия и в моей груди, в моей душе, в моём сердце.
- Я люблю тебя самой последней любовью в моей жизни. И я хочу отдать тебе всю энергию своей любви без остатка, – и тут наши ладошки начали светиться таинственным светом. – Так вложи же её в себя, в свой талант. Займись всерьёз своей драматургией. Сделай спектакли по своим пьесам. Напиши новые. Создай что-то для детей, для будущего. И это, в свою очередь, будет твоим будущим. Я очень чётко ощущаю это. Я знаю, что ты сможешь. Я верю в тебя, Андрейка!
Твои глаза вдруг потемнели, и в них появилось что-то глубинное и бездонное, недосягаемое и неохватное простым человеческим разумом. Потом ты легонько пожал мне руки и сказал
- Хорошо, я согласен.
И тут же ливень прекратился, замер, застыл, будто получил удовлетворение. И под мост заглянуло солнышко. Но мы, молча, стояли, глядя вдруг другу в глаза. Нам не хотелось двигаться, не хотелось отрываться друг от друга. Но тут над головой зафафакала какая-то фура и прошелестели проезжающие по мосту автомобили, выдергивая нас из нашего мира.
Жизнь продолжается, она не стоит на месте и заставляет нас жить.
- Андрейка, смотри, солнышко! Пошли, посмотрим, выдержала ли наша конструкция удары молнии, дождя и ветра?
- Выдержала, не сомневайся, - проговорил ты, натягивая на себя мокрую майку. – Только идти нам до неё придётся босиком, увы, дорогая.
- Вот, невидаль? Впервой, что ли? Пошли.
И я выскочила из-под моста, увлекая тебя за собой.
Мы сидели у ярко пылающего костра и грелись, отогревались после ливня. Я обмазала яйца диких уток мокрым речным песочком и поклала их в ту золу, что была с самого края, дабы они не лопнули ранее, чем успеют запечься. Ты тихонько перебирал струны на гитаре и смотрел на блики, что отбрасывала луна на речную водную гладь. А луна, и правда, выплыла яркая, будто вымытая дождичком от всех дневных забот и круговертей. Где-то, на середине реки, слышны были лёгкие всплески.
- Опа, сомы со дна поднялись подышать немного, - проговорила я, прислушиваясь к звукам, доносившимся с реки. – Хотя, это могут быть и лещи. Они у нас тут большие и жирные. Только вот рубахой их тут не поймаешь, - с сожалением сказала я. – Они в глубине прячутся, только с лодки их и можно взять.
Но ты никак не отреагировал на мои слова. Ты молчал. Играл на гитаре и молчал. Вообще, в этот раз ты был какой-то погружённый в свои думы, в себя, в свои внутренние глубины. Но я не пыталась тебя оттуда вытащить, зачем? Человек знает, что ему нужно. Раз ты со мной, значит, это для тебя сейчас самый необходимый вариант из всех жизненных вариантов.
- Ты права, Лен, хорошо мне сейчас здесь думается. Спокойно и основательно, - опять! Опять прочёл мои мысли. – И я нашёл решение.
И ты решительно вскочил на ноги и пошёл к шалашу. Потом я услышала твой голос, будто бы ты с кем-то разговаривал по телефону. Но я не стала прислушиваться. Зачем мне это? Какое моё дело? Ты серьёзный человек и сам знаешь, как решать свои вопросы. Потом твой голос умолк. А через минуту я почувствовала, что ты присел возле меня на корточки и как-то облегчённо вздохнул, будто тяжкий груз скинул со своих плеч.
- Андрейка, ты забыл выключить телефон, и я опять тебя не вижу.
- О, чёрт, и, правда не выключил по инерции, - послышался музыкальный сигнал, и ты плюхнулся возле меня на пятую точку. И я увидела, что лицо твоё светится каким-то необыкновенным светом радости и удовлетворения.
- Ну, что, дорогая? - хлопнул ты меня по спине. – У нас есть отличный повод выпить! – весело добавил ты. – Наконец-то всё решилось в мою пользу. Вот теперь у нас всё будет! – и ты удовлетворённо потёр руки.
Я, молча, прутиком ворочала утиные яйца в золе, чтобы они не сгорели. Я ничего не знала о том, что тебя так обрадовало, но мне почему-то тоже стало легче на сердце. Я радовалась вместе с тобой, хоть и не ведала, о чём.
- Андрейка, можно я поделюсь с тобой своей мечтой?
- Давай.
- Я мечтаю увидеть твой спектакль. Твой! По твоей пьесе. И хочу, чтобы это был «Д.Т.П.» Знаешь, - вдруг вдохновлено заговорила я, - я даже вижу, как ты сам играешь роль Колюни. Да-да, не смейся, ведь Колюня – дурачок, и возраст у этих людей весьма условная вещь. И вот представь себе – на сцену выходит большой и солидный внешне мужчина и за верёвочку тащит за собой игрушечную уточку на колёсиках. На нём вся одёжка, будто с чужого плеча, или, вернее, он давно из неё вырос. А на голове детская панамка. Ты знаешь, мне этот персонаж не даёт покоя от самого прочтения твоей пьесы. Мне страшно интересно, как же можно его сыграть?.. – и я задумалась, опять погружаясь в свои образы и мечтания. – Я уверена, что эта роль может стать просто триумфальной.
- Ну вот, Остапа опять понесло, - ласково сказал ты. – Брось, мать, не заморачивайся. Всё сделаю, дай срок.
- Сделаешь? – порывисто повернулась я к тебе.
- Я же сказал! А теперь, дорогая, - и ты, вставая с песка, потянул меня за руку, - пришло моё время признаваться тебе в любви.
И ты порывисто подхватил меня на руки и понёс к шалашу.
Всё-таки, надёжную и прочную конструкцию ты сделал, на совесть. Иначе бы она уже давно накрыла нас с головой своим каркасом во время таких мощных телодвижений. Однако, она стойко защищала нас и нашу тайну от чужих завистливых глаз до самого рассвета. И только утром, когда мы вылезли на свет белый утомлённые, но несказанно счастливые, шалаш вдруг зашатался и сложился, как карточный домик, однако, выполнив свою миссию до конца.
Мы стояли на мосту у той самой лестницы, ведущей к пойме реки, и прощались. Ты уезжал.
- Лен, я здесь недалеко, в деревне, во дворе у старика, оставил машину. Надо возвращаться.
- Андрейка, ну, конечно возвращайся. В другой раз полетаем на самолёте.
- Не знаю, Лен, не буду обещать, - печально произнёс ты. – Боюсь, что это будет очень и очень нескоро.
- Не беда, Андрейка, - едва сдерживая слёзы, сказала я. – Если тебе вдруг захочется опять о чём-то основательно подумать и принять верное решение, зови меня с собой, и мы опять отправимся туда, куда глядят наши глаза.
Ты порывисто нагнулся и нежно поцеловал меня. А потом резко повернулся и пошёл по дороге в свой мир. Я смотрела тебе в след, и слёзы сами текли у меня по щекам, но я решительно стёрла их с лица и подумала – продолжение следует?
И ты вдруг остановился, повернулся ко мне, приложил к губам руки в виде рупора и крикнул.
- Да, продолжение следует! – и помахал мне рукой. Слава Богу, что ты читаешь мои мысли.
Я тоже медленно махала тебе рукой до тех пор, пока твоя фигура не превратилась в точку. Но и потом, я ещё долго стояла и смотрела на дорогу, по которой мимо меня двигались авто.
А через сутки я получила от тебя сообщение: «Спасибо, запеченные яйца диких уток оказались очень вкусными и пригодились мне в дороге».
Значит, я правильно сделала, когда в тайне от тебя, запихнула их в рюкзак ;)
КОНЕЦ