Новогодняя история

Ирина Некрасова
Зима удивляет тем, что в своем временном течении затрагивает много праздничных дней. К тому же в январе будто   сконцентрировались настоящие волшебные праздники, когда все чаяния людей направлены на то, чтобы загаданные ими желания сбывались в ближайшее время, или же, хотя бы  в течение вновь наступившего года.   

Однако же, не торопитесь загадывать желания, ибо они могут сбыться, но только совсем не так, как вам бы этого хотелось. Поэтому, призываем вас к тому, чтобы при формулировке желания вы соблюдали осторожность, осмотрительность, другими словами, делали бы все «с оглядкой».  Вот  тогда, быть может, космический разум вас правильно поймет и выдаст, как на ладони, вам желаемое.   

В тот знаменательный для Морозова Дедала Константиновича вечер, а именно, 31 декабря, то есть, аккурат,  под самый Новый год,  вышеназванный герой нашей басни шел к себе домой с работы поздним вечером.  Такое позднее появление его на одной из улиц города означало то, что он только что был на корпоративе  в кафе, принадлежащем  ООО «Рожки да ножки», в котором он и работал.  Вообще, это предприятие (в смысле - ООО) было создано на базе бывшего городского мясокомбината даже всесоюзного значения, после его приватизации и соответствующего «распила» всех материальных составных ценностей,  он превратился в цех по производству колбасных изделий. От крупного же мясокомбината остался, собственно говоря, только намек в названии. 

Дедал Константинович занимался приемкой будущего сырья – коров, свиней, и прочей живности, которую привозили с животноводческих ферм.   Надо вам заметить, что погода в ночь под Новый год стояла неласковая и холодная. Улицы города заметала своенравная метель, управлявшая по своему усмотрению густо летящими в воздухе хлопьями снега.  Улицы выглядели полупустыми, потому что народ уже готовился к встрече Нового года.  Навстречу нашему герою попадались единичные прохожие, которые, опаздывая,  спешили домой или в гости. Морозов закрывался от ветра пушистым лисьим воротником, который в данной «заметельной» ситуации давал ему небольшое сходство с  представительницей прекрасного пола.  Этому обстоятельству  еще в большей степени помогала сплошная снежная завеса, будто свесившаяся нескончаемым покрывалом с пасмурного серого неба и резко ограничившая визуальный осмотр окрестных красот.  Герой этой новогодней саги спешил домой, боясь заблудиться, потому, что выпил с коллективом изрядное количество любимого веселящего напитка гусаров – шампанского, а также, обладающего лечебными свойствами, коньячка.

Между тем, погода становилась все хуже, как будто кто-то могущественный, ну, никак не хотел, чтобы до полуночи  наш герой  попал к себе  домой. Дедал был довольно молодым еще мужчиной, среднего роста, стройным и небольшой головой, украшенной пушистым одуванчиком тонких вьющихся русых волос.  Небольшие монгольские глаза его смотрели обычно с легким прищуром, а сейчас и подавно были  похожи на небольшие щелочки, защищаясь от крученого ветра и обильного снегопада.

Пройдя еще с полкилометра, наш герой понял вдруг, что он потерял дорогу, которой ходил безошибочно каждый день. Вот ведь, какая оказия случилась!  Он на несколько минут остановился, оглядываясь вокруг, но понял, что оказался, совершенно неожиданно для себя, в незнакомой местности.  Вокруг него по-прежнему мело, но город сильно изменился, другими были даже силуэты домов, абрисы которых словно просачивались сквозь дымку белого снега.  Идти стало тяжелее – снежный покров продолжал расти, чуть ли ни с каждым шагом.  В голове его стучали маленькие молоточки, повторяющие излюбленную фразу его жены: «Пить надо меньше!».  Ей, как всегда, вторила теща  -  Елена Борисовна, эхом повторяя удары, будто по наковальне.

Наш герой совсем растерялся, не зная, куда уж теперь ему идти – то ли двигаться в прежнем направлении, то ли идти назад. Впрочем, второе было так же бессмысленно, как и первое – на улице уже не было видно ни зги.  Холод будто пронизывал насквозь его светло-серое зимнее пальто, руки без перчаток буквально окоченели. Силы нашего героя были уже на исходе, когда мимо него пронеслась на большой скорости какая-то диковинная машина, чуть ни задев своим внушительных размеров колесом.  Вскоре от нее остался только широкий коридор в снежной стене, да какой-то напряженный навязчивый свист, исчезнувший, впрочем, так же быстро, как и появился.

Тут силы окончательно  покинули Дедала Константиновича,  и он впал в какой-то транс. Когда он очнулся,  то придя в себя, увидел, что он находится в каком-то чуме,  имеющем  форму пирамиды или конуса,  построенного, как видно, из кож северных оленей, натянутых на деревянные палки в форме дуги.  В чуме было тепло и довольно светло от костра, горевшего в центре,  возле которого хлопотала какая-то женщина. Ее лица и фигуры невозможно было разглядеть, потому что она стояла спиной к нему, а сверху на ней было надето нечто вроде бесформенного балахона, сшитого также из  кожи животных грубыми толстыми нитками.

Дедал не знал, что ему делать:  прикинуться спящим и продолжать постепенно изучать обстановку, или обратиться к незнакомке.  Вскоре действия хозяйки увенчались успехом – от костра потянуло аппетитным запахом оленины и самодельной лепешки, испеченной на костре, с дымком. Тут хозяйка чума повернулась к нему лицом,  и он увидел, что она почти как две капли воды похожа на его сотрудницу – кореянку  Айдал, которая работала в их "ООО" в бухгалтерии.  Глаза хозяйки были настолько же живыми, насколько узкими, так что она чем-то смахивала на него, Дедала. С головы ее спала простая домотканая косынка, открыв взору Морозова черную, как смоль, гладкую толстую косу. Женщина увидела, что мужчина пришел в себя, и тут же радостно и заразительно  улыбнулась ему. Она что-то воскликнула на своем языке, чего гостю ни при каких обстоятельствах невозможно было понять.

В этот момент одна из висевших кож  заколебалась, затем отодвинулась, и в чум зашел старый мужчина.  Он был невысок,  по телосложению кряжист и здорово со стороны смахивал на какого-то монгольского шамана с журнальной фотографии. Темное морщинистое лицо его словно было сделано из старинного пергамента. Узкие маленькие черные глаза при этом светились спокойствием,  несомненным умом и мудростью. Женщина, как только заметила приход старика, непроизвольно вскрикнула и чуть ни кинулась  ему в ноги, но тот решительно остановил ее и ласково похлопал по плечу. Он сказал ей на своем языке, чего Дедал, конечно не понял:

- Спокойно, Дайлал,  я не божество, чтобы ему можно было молиться и поклоняться,  не нужно мне оказывать всех этих знаков внимания. А что наш незнакомец-то, гость? Пришел уже в себя?

Девушка, которую  старик назвал Дайлал (почти Айдал, как отметил про себя наш герой), тут же отрицательно покачала головой и почему-то покраснела, и это было заметно даже при неярком свете огня. 

Наш герой, чуть приоткрыв свои глаза, заметил, что старый мужчина пристально  изучает его. Сквозь довольно густую завесу ресниц, доставшихся Морозову от матушки,  он тоже незаметно рассматривал старика. Тот казался ему очень необычным. Это определенно был какой-то мудрец местного племени или же шаман, а может быть, вождь.  Старик снял с себя  кожаную доху, бросив ее на небольшую скамью и круглую шапку, отделанную мехом зимнего песца. Под верхней одеждой оказалась груботканная теплая рубаха, довольно широкая, затянутая кожаным поясом. Старик подошел к костру и начал греть свои замерзшие руки. В это время женщина хлопотала возле него, чтобы угостить чем-нибудь. С полок она достала кусок вяленой оленины и крепкий кувшин с жидкостью, похожей на молоко. 

Старик, заметив легкое движение Дедала, внимательно присмотрелся, еще больше прищурив свои и без того узенькие глаза.  А Дайлал  он сказал: готовь ужин и гостю, он уже пришел в себя!  Ему тоже надо подкрепиться. Как раз в этот момент порыв ветра откинул наружу символическую «дверь», и наш герой увидел  в перспективе образовавшегося проема заснеженную гладь тундры и черное бархатное небо, на котором почти не было видно звезд.  А ветер, будто нарочно заглянув в чум, тут же закрыл импровизированной дверью  кусочек этого ночного натурального пейзажа.

Старик подошел к гостю и бесстрашно протянул ему свою морщинистую руку, чтобы показать свои добрые намерения и промолвил: я  Зуйлен, старейшина этого племени. Скоро ты попадешь в мою ярангу. У меня есть дочь Камина (ясноглазая). Она самая красивая девушка во всей тундре!

Морозов, конечно, ничего не понял, но зато почувствовал, что здесь опасность ему не грозит. В это время женщина поднесла Морозову чашу с неизвестным ему питьем.  А он, приподнявшись на локтях, принял ее и попробовал. Напиток был холодным, но, в то же время, согревал все внутри. Горячее тепло разлилось по всему телу Дедала, придав молодых сил не юному уже человеку.  «Какой-то молодильный напиток»  - к такому выводу пришел про себя наш герой.

Он как будто заново родился  и даже не давал себе труда вспомнить, какими же судьбами он попал сюда. Однако, не помня дороги и способа попадания на эту незнакомую землю, он держал крепко в голове свое прошлое.

- Разве такое бывает? Спросите вы. И я вам отвечу – да, бывает, но только лишь с некоторыми людьми  и при определенных обстоятельствах!   

Морозов улыбнулся старику доброй благодарной  улыбкой и почувствовал, как от старика к нему идет мягкое тепло. После того, как сильно промерз, он рад был ему. И вообще, рад был этим живым людям, хотя и незнакомым, и этой, неизвестно откуда взявшейся земле,  теплому, хотя и непривычно дымному чуму!

Прошло всего несколько дней, а Дедал уже набрался сил. Горячая оленина и загадочный напиток  возымели свое действие на мужчину.  Он уже готов был выйти из чума и отправиться в гости к шаману.  Когда они вышли из жилища, где за ним ухаживала Дайлал,  то оказалось, что на расстоянии метров ста от чума,  недалеко друг от друга высились добротные яранги.  Одна из них была особенно красива. Именно к ней они и направились тотчас. Принцип строения соблюдался также, как и в первом случае, но украшена она была больше.  Когда Дедал и шаман уже подходили к ней, на порог внезапно  выбежала девчушка в кожаной вышитой длиной телогрейке и такой же шапке, отделанной, не чем-нибудь, а  голубым песцом.  Вслед за ней на пороге появилась молодая женщина.

- Какая красавица! Она больше похожа на северную звезду, чем на обыкновенную женщину! – Дедал на несколько мгновений смешался.  Перед ним стояла невысокая молодая женщина. Она тоже, как и девочка,  была одета на северный лад. Чуть раскосые карие глаза ее искрились смехом.  Черты лица были той удачной смесью европеидной и монгольской рас, когда глаза одновременно большие и с лукавой «раскосинкой».  Она была, безусловно, хороша собою, миниатюрная фигурка ее выделялась на фоне входа в ярангу.

Незнакомка приветливо кивнула гостю и посмотрела в сторону – там, недалеко от жилища шамана, стоял большой северный олень. Он был крепок и красив. Все животные, обитающие на нашей земле, красивы, каждый по-своему, но олени – это особый случай. Он явно был силен и  с гордостью нес свои  шикарные ветвистые рога, большие черные глаза его были выразительны и даже напоминали чем-то человеческие.  Удивительно, но нередко в глазах наших братьев меньших мы видим что-то неуловимое от человека. Может быть, правы индийцы, с их теорией переселения душ?  Возможно, этот олень был когда-то красивым юношей, или смелым воином – мужчиной?

Такие философско-мистические мысли роились в голове нашего героя, пока он внимательно рассматривал этого чудесного представителя фауны далекого Севера.  Между тем, он по какому-то странному совпадению, чувствовал нечто родственное с этим царственным животным.  Девочка быстро подбежала к оленю, протянула к нему свои маленькие ручонки и обняла, ласково прижавшись к нему. Олень явно был ручным, он, скосив свои глаза, с такой нежностью посмотрел на девчушку, как взглянул бы на подбежавшего и прижавшемуся к нему олененка.  Дедал, увидев все это, был удивлен такими отношениями между царем тундры и человеческим ребенком.

Между тем погода начинала портиться, небо потемнело, и вот-вот могла начаться настоящая северная пурга. Дедал только фильмы видел, в которых была такая погода, но сам с подобным явлением природы не встречался. И вот, теперь, кажется, предстоит…

Молодая женщина жестами  и мимикой пригласила его войти в импровизированный дом. Ее отец где-то замешкался и не появлялся.  Морозов смело шагнул в двери. После внешнего холода на него дохнуло домашним теплом, перемешанным с дымком очага, отапливаемого оленьим жиром, и аппетитными запахами.  Пахло поджаренным мясом, которое имело вид не менее приятный,  чем  запах. По всей вероятности, это все-таки была жареная оленина.

Да, Дедал, как говорят теперь, «попал». Попал не по своей воле, а по неизвестно чьей, ничего не ведая раньше о жизни северных народов, да, чует его сердце, что окажется он в самом центре развивающихся событий.  Пока хозяйка угощала гостя приготовленным собственноручно ужином, в ярангу зашел сам шаман. Здесь почему-то он показался еще меньше (наверное потому, что яранга была больше чума), ниже ростом, но глаза его по-прежнему светились мыслью и несгибаемой волей. Казалось, вся энергия его сконцентрировалась в этих глазах. Старик сел на оленьи шкуры, выложенные на полу жилища, устроился удобней и неожиданно запел какую-то непонятную, для человека европейского, песню. В руках у него была ветка какого-то небольшого чахлого деревца, которой он помахивал в такт этому малоизвестному произведению искусств.

Невозмутимость шамана передалась Морозову. Ему показалось, что с приходом  старика стало как-то спокойнее. Хотелось даже думать, что ничего плохого здесь с ним не произойдет.  Через время снаружи возле чума послышалось какое-то шевеление, навесная дверь из шкуры оленя откинулась, и в это теплый северный дом вошел человек, совсем непохожий на чукчу, эвенка или якута, он был совсем другой и даже заговорил на каком-то неизвестном диалекте, но вполне понятном восточному славянину.

- Да это же переводчик колдуна – так подумал про себя Дедал Константинович.

И в самом деле, тот, внимательно внимая песням старика, начал говорить, обращаясь непосредственно  к незнакомцу:

- Добрый человек, перед тобой сидит вождь кочевого племени. Он не сразу стал вождем, а прожив долгую жизнь, став мудрым и справедливым.  Его выбрали охотники племени. Сам он немного шаман, но старая Угра, так звали предыдущую правительницу, предсказала ему когда-то, что у него будет дочь-красавица, похожая на Луну, и вторым мужем у нее будет непременно чужеземец.  Он придет однажды  сам из тумана и мглы, полюбит ее и сделает своей женой.  А он, Зуйлен, должен ее отпустить с чужестранцем. И тогда род его продолжится совсем на другой земле, и будут жить его потомки совсем в другом месте, там, где небо сходится с землей, летом жарко, где нет оленей, а люди живут в деревянных и каменных больших светлых ярангах. 

Много размышлял над словами Угры  Зуйлен, но никак не мог взять в толк,  где можно найти другую землю, хотя, если обойти ее вокруг, а говорят, что земля круглая,  где-то она, наверное, встретится. Много лет прожил шаман, много видел, встречался с разными людьми, всегда внимательно слушал их рассказы, расспрашивал обо всем, но что прочно засело в его голове, так это слова старухи о его дочке. И он ждал дочку, пока жена ни родила ему маленькую хорошенькую девочку, краше которой он в жизни не видел.  Девочка выросла, выбрала себе славного оленевода, парня из их племени – отличного охотника, но однажды он ушел на охоту в тундру и пропал, не вернулся, скорее всего, замерз в вечной мерзлоте, да только дочурку он своей жене оставил. Да такую, какая радовала не только родных, но все кочевое племя.

И вот, наконец, в тундре его люди нашли этого мужчину – еще довольно молодого, невысокого, но  который вполне  годится в мужья  красавице Камине, от которой и глаз нельзя отвести. Стар стал Зуйлен, вот почему хотел выдать замуж свою любимицу непременно за хорошего человека, чтобы быть за нее и ее дочурку спокойным. Вот тогда-то и можно будет отправляться ему в дальнее путешествие, в гости к богу Солнца. 

Когда Зуйлен затянул свою песню, то она стала, как бы обволакивать сознание Дедала, окутывая его нитями незамысловатой дикой мелодии и совершенно непонятных слов.  Шаман есть шаман, он может, например, остановить снегопад, вызвать солнце из-за облаков, отодвинуть болезнь, да еще много чего он может!

Вот так и остался жить  наш герой в красивой яранге, принадлежащей семье шамана. Дедал изредка вспоминал свою прежнюю жизнь, но все это было, как во сне, как в какой-то другой жизни и даже, если хотите, не с ним вовсе. Надо отдать нашему герою должное: он вначале пытался сопротивляться своей новой женитьбе на дочери шамана, помня о том, что уже женат, но все же, вскоре был покорен чарами северной красавицы, которая, к тому же, оказалась заботливой, насколько это возможно в яранге, женой. Звали его теперь, в новой жизни, Самчут.  Вскоре он начал забывать о своей прежней жизни, о жене, родственниках, и ему уже начало казаться, что он всю жизнь провел здесь, в этих суровых северных краях.