На улице разом всё замутилось, побелело, превратилось в бурлящий молочный суп. Я подошел и прикрыл окно. Негромко стукнула рама. Тут же с деревьев взметнулись две вороньи стаи, молодняк похоже, и наполнили белый суп броуновским движением чаинок, просыпанных зазевавшимся поваром. Они кружились, неразличимые и бесхарактерные; лишь те, что подлетали поближе, обретали на миг плоть и судьбу, чтобы снова уменьшиться и стать частичкой вороньей нирваны.
Кошка рефлекторно потявкивала, глядя на птиц с подоконника, а я думал, что мало кому на земле дано искупаться в вихре падающих на землю холодных звёзд, в компании сородичей, носатых, свободных и мудрых.
Как по команде, вороньи тучи свернулись и осели на голые ветви дубов института мозга. Может быть, именно в этот момент беспокойные мысли пациентов вернулись к привычным предметам под действием пятичасовой таблетки. А может эти вороны и есть их мысли? Или это мои мысли?
И снегопад затих.