- Добрый день, уважаемые дамы и господа! Говорит командир корабля Евгений Челышевский! От имени всего экипажа и авиакомпании «Аэрофлот» приветствую вас на борту ИЛ-86, следующего по маршруту Москва – Сочи. Время в пути…
Не дожидаясь окончания трансляции, невысокого роста стройный молодой человек лет двадцати по имени Игорь излишне аккуратно пристегнулся ремнём безопасности. Затем с трудом заправил свою белую футболку в синие джинсы, облокотился на спинку самолётного кресла под номером 45B и с тяжёлым вздохом медленно закрыл глаза.
- …Желаю приятного полёта! - в динамике послышался стук упавшего переговорного устройства и приглушённое ругательство, затем всё стихло.
- Чо-то как-то не очень весело начинается полёт, - зазвучал неприятно тонкий женский голосок откуда-то справа и тут же раздался всхлипывающий смех. Игорь покосился вправо, увидев смеющееся лицо сидящей чуть впереди массивной девахи-подростка.
– Ну, вот, если с матов началось, интересно – чем же всё это закончится? – снова прыснула со смеху глупая девчонка. С искорками в глазах она повернула голову в поисках положительной оценки её шутки другими и внезапно встретилась со взглядом молодого человека.
- Наверное, навернёмся! – девочка задорно подмигнула Игорю.
- Дина, прекрати! - Раздражённо прикрикнул на девочку чей-то грубый женский голос, как оказалось, принадлежащей женщине в возрасте и не меньшей комплекции. – Успокойся, а!
- Мам, да я-то спокойна, вот с командиром этого судна чо-то не так, - попыталась отмахнуться от матери толстушка, но тут же снова не выдержала, заржав во весь свой противный голосок, да ещё зачем-то приговаривая:
- Су-удна… Ой не могу… Командир су-удна, мам – умора! Я его себе представила в форме и стоящего одной ногой в судне, как у дяди Гриши в больнице вчера, помнишь?..
Послышался резкий звук, оказавшийся шикарным материнским ударом русской школы тяжёлого «леща».
Через некоторое время обороты двигателя увеличились, и летательный аппарат начал медленно двигаться в сторону взлётной полосы. Короткий разбег и огромное чудо воплощения человеческой мысли оторвалось от грешной земли, устремившись всей своей мощью работающих двигателей в яркие солнечные небеса. Пару раз тряхнуло. Правое крыло ощутимо приподнялось. «Поворот!» В ту же секунду Игорь почувствовал, как его внутренности дали о себе знать странным ощущением их абсолютного отсутствия. Только после того, как тело молодого человека снова надёжно вдавило в кресло, пришло долгожданное спокойствие. Ещё несколько минут и задранный кверху салон самолёта начал опускаться. «Всё хорошо. Мы взлетели», - глубокий вздох. Выдох…
- А!!! Блин, мам! Ты что, совсем что ли? – от неожиданности у молодого человека что-то сжалось внутри и даже кольнуло под сердцем.
- Чо такое?!
- Ты мне ляжку прижала, вот чо! Смотреть нужно!
- Да, разве я задом увижу твои ляжки. Ведь просто нагнулась и выпрямилась. Ну, извини, доча.
- А, ну тебя! Теперь синяк будет.
Игорь покосился на знакомое место и увидел, как грузная мамаша активно трёт своими ручищами внешнюю сторону солидной ляжки своей дочери. Та морщилась и постанывала от боли, шевеля пухлыми губами, наверняка про себя проклиная всё на свете, включая рядом сидящее неповоротливое существо породившее её саму.
«Задолбали, - раздражённо подумал молодой человек, - придурки какие-то».
Прошло минут пятнадцать. Мерный гул двигателей успокаивал. Молодому человеку захотелось спать. Он сомкнул свои длинные ресницы, плотно закрывая карие глаза, и приготовился ощутить себя необыкновенно счастливым. Но не тут-то было. Мощная встряска он налетевшего порыва забортного воздуха словно ударом ноги по футбольному мячу запустила хорошее настроение куда-то далеко-далеко. Подальше отсюда. А, нет! Вернулось настроение. Прошло всего каких-то несколько мгновений, и наступила относительная салонная тишина с лениво работающими двигателями за бортом.
- Не любите летать? – поинтересовался у Игоря худощавый пожилой сосед лет шестидесяти, обладатель степенной внешности, с бесстрастным лицом, выделяющимся разве что большой родинкой над седой бровью.
- Есть такое дело, - с обречённым оттенком в голосе ответил молодой человек и, открыв глаза, взглянул на соседа слева, - ненавижу летать, если честно.
- Мне это знакомо, поверьте. Я столько раз боялся в этих неудобных креслах, что уж и не сосчитать. Но всё пустое. Привык. И вы привыкнете. Нужно только почаще летать и всё будет хорошо. Вот, например, я – постоянно летаю в командировки. Раза по два-три в месяц. И ничего! Тут главное не только вовремя принимать таблетки от укачивания, но и под завязку занять себя каким-нибудь интересным делом. Что я называю для себя интересным делом, вы спросите? Отвечу. Макраме! Да-да, не удивляйтесь – макраме.
- А что это? - С неподдельным интересом спросил слегка удивлённый молодой человек. – Что-то японское?
- Не-ет, что вы! Макраме - это такая достаточно древняя техника узелкового плетения. Ею столетиями владели мастера и в Китае, и в Египте. Она пользовалась популярностью в Европе, в средние века. В двадцатых годах прошлого столетия в моде были плетёные абажуры, кашпо и даже ковры. Сейчас я вам покажу! - Пожилой незнакомец наклонился и стал поочерёдно вытаскивать из спрятанного между ног темного целлофанового пакета нечто, никак не вписывающееся в понимание своего предназначения. Сначала это оказалась немного вытянутая синяя бархатная подушечка, потом сантиметровая лента в футлярчике, вязальный крючок, набор булавок, маникюрные ножнички и даже тюбик с клеем!
- Ну, тюбиком пользоваться мне разрешено только в туалете. Воняет слишком, сами понимаете. Но до него редко дело доходит. Хотя в прошлый раз надрывы замучили. Кстати, Василь Василич меня зовут, а вас?
- Игорь.
Короткое, но крепкое рукопожатие едва ли на пару-тройку секунд приостановило словоохотливость странного пожилого собеседника.
- Меня ведь мой дядя научил всему этому, когда я ещё мальчишкой отдыхал под Каунасом. О! Замечательный был мастер. Ас в своём деле, слов нет! Бывало, проснусь поутру, смотрю сквозь оконное стекло на чистое розовеющее от зари небо, а там вся такая рельефная бабка-ёжка в ступе и с метлой – парит на тонкой леске. Её и не видно поначалу, эту леску-то! Как живая! Даже пугался пару раз. Особенно, когда он лешего на «венгерке» подвесил. Это резиночка такая. Из неё мальчишки ещё рогатки делали под проволоку. Вот ужас-то был! Я его тогда, чуть ли не на коленях упрашивал научить меня этому необычному ремеслу. Вот с тех пор я и делаю плетёные детские игрушки. Обожаю своё хобби. А вообще-то я аудитор, знаете ли. Всю жизнь с цифрами. Предприятия посещаю для проверки. Тем и живу.
Василь Василич внимательно посмотрел на Игоря.
- А вы, молодой человек, чем занимаетесь, если не секрет?
- Да, какой там секрет. Я младший научный сотрудник в НИИ. Вот, еду отдыхать на море, в отпуск.
- Не женаты?
- Не-ет пока, - протяжно ответил Игорь, - а куда торопиться?
- Не скажите, молодой человек, не скажите, - задумчиво запричитал Василь Василич, - семья – это всё. Это желание жить, творить, любить. Это постоянный приток радостных впечатлений. Тут всё вместе и главное во всём этом – молодость. К старости желаний хоть и не поубавится, но с возможностями будет не густо. Попомните моё слово. На первое место выйдут здоровье и покой в собственном доме, на своей территории. Уверенность в завтрашнем дне весьма ценно для любого человека в любом возрасте, но в молодости приключения и широкие возможности изменить свою жизнь к лучшему придают силы, которые с лёгкостью преодолевают трудности. И чаще всего трудности, создаваемые самим человеком. Для пожилых людей допускать ошибки – это уже роскошь, которую они себе позволить никак не могут. Иначе плохое настроение, обострение болезней и неудовлетворённость самим собой навсегда поселятся внутри их слабеющих тел. И останется только…
Что останется Игорь так и не услышал, потому что самолёт вдруг тряхнуло с такой силой, что послышался угрожающий треск чего-то, сделанного из не самого прочного материала. «Обшивка салона!» - промелькнула догадка в голове молодого человека. Он внимательно осмотрел всё видимое пространство салона, казавшегося впечатляюще огромным с последних мест в хвосте аэробуса. В следующую секунду самолёт затрясло мелкой дрожью и снова сильнейшая встряска. И ещё, и ещё! Игорь повернул голову влево. Сосед с напряженным лицом держал что-то в руках. Это была фигурка голубого слоника с крылышками, как у Пегаса. Фигурка была похожа на моток пряжи, но присмотревшись, Игорь понял, что её основу составляют довольно тонкие верёвочные узелки. Двумя пальцами левой руки Василь Василич держал слоника за кончик хобота, а побледневшими пальцами правой руки старался с усилием затянуть узел где-то возле головы симпатичной игрушки. Узел он затягивал болезненно эмоционально: плотно сжав губы, с играющими желваками на скулах и с невероятно выпученными глазами. Игорю стало даже как-то не по себе. Он ещё не мог понять, что его поразило во всё этом облике солидно пожившего человека, но готов был поклясться самому себе, что нормального здесь ничего не было. «Ну, ни капельки нормальности. Сумасшедший какой-то». Внезапно встряски прекратились и всё стихло. С переднего ряда кресел послышался чей-то капризный мужской голос с истерическими оттенками.
- Если мне предстоит целых два часа провести в воздухе с такой болтанкой – это уж слишком! Я тебе, Люд, этого не прощу никогда! Ты же знаешь про мою аэрофобию. Да и ты сама не в восторге от полётов. Не могли поездом прокатиться? Быстрее тебе давай. Какого чёрта ты вообще вытащила меня с дачи?! Сочи, Сочи, Сочи – всю плешь проела. Путёвка горящая, блин. Действительно - не далеко от истины. Теперь вот сиди и потей от страха. На месте ей не сидится, видите ли.
Игорь поёжился. Ведь он и сам был из тех, кто совсем неуверенно чувствует себя на любой высоте выше человеческого роста. Из таких же несчастных и неприспособленных к полётам людей, как этот впереди сидящий нытик. Кстати, выглядел Игорь намного моложе, как могло бы многим показаться с первого взгляда, и в свои двадцать шесть уже успел не только закончить технический ВУЗ, но и добиться заметных успехов на поприще заинтересовавшей его научной деятельности: как-никак, «кандидатская» на носу.
- Вот это долбануло! – Послышалось восторженно с места слишком больших людей. – О! Ещё раз! Кру-у-то…
Самолёт ворчливо заскрежетал обшивкой салона и, не переставая ворчать, начал терять ориентацию в пространстве. Игорю хорошо ощущалось всем его телом, как эту огромную махину подбрасывало то вверх, то вниз. Резко кренило то влево, то вправо. Всё чаще и чаще внутренности молодого человека снова давали о себе знать уже знакомым ощущением пустоты. Всё чаще и чаще сильная вибрация охватывала собой каждого сидящего в салоне, не позволяя некоторым из них точно прицелиться своим указательным пальцем в кнопку вызова стюардессы по причине внезапно возникшего плохого самочувствия. Стюардессы старались, очень старались, но зачастую не могли даже приблизиться к большинству желающих по причине плохой устойчивости покрытой ковровыми дорожками палубы под их ногами. Но нужно отдать им должное, все эти симпатичные девушки в форме, всё же героически стремились помочь каждому нуждающемуся, не смотря ни на что. Не смотря на выпадающие вещи из ячеек, на выплёскивание воды из стаканчиков на головы и плечи пассажиров, не смотря на каменные лица большинства пассажиров, старательно делающих вид, что им не страшно. И только подавляющее множество расширенных зрачков вокруг красноречиво говорило об обратном. А тут и маленькие дети заплакали, словно сговорившись - все сразу. Внося в картину страха яркое дополнительное звучание. Так и летели: то одно, то другое. А то и всё сразу – в хаотичном порядке. Самолёт не менял курс, не менял высоту. Командир или стюардесса не транслировали необходимые сейчас многим успокоительные слова. Самолёт тупо летел вперёд. Он летел по штормовому небу, словно попавший в жестокий шторм парусник упрямо шёл курсом на волну, героически направляемый упрямым капитаном. В карих глазах Игоря перламутровый циферблат наручных часов казался пугающе застывшим, словно он жил в потустороннем времени с намертво приклеенными к нему золотистыми стрелками. Тряска не прекращалась. Скорее даже усиливалась и учащалась в пугающем разнообразном танце всеобщего страха. Минуты стали казаться часами. И это не радовало.
Только сейчас Игорь заметил, что его пожилой сосед абсолютно потерял интерес к своему молодому слушателю и с фанатичным остервенением упрямо натягивал и натягивал узелки на бедное крылатое животное. Игорь снова закрыл глаза и попытался успокоиться...
- Пошли, говорю. – Над ухом молодого человека послышался чей-то мужской звонкий голос. – Да, хрен с ним. Оставь его. Не хочет – не надо. Нам и втроём по приколу.
Несколько молодых людей лет двадцати с решительными лицами прошли мимо последних мест салона в направлении туалетов. В принципе, четыре туалетных комнаты в хвосте самолёта вполне позволяли им это делать. Однако Игоря удивило не это. Он заметил в руках у второго паренька почти не скрываемую от членов экипажа бутылку водки со знакомым красно-белым по золоту дизайном. Троица вышла на середину небольшого пятачка перед туалетами с явным намерением, о котором сложно было догадаться даже самому прозорливому из пассажиров. Один из троицы, маленького роста, коротко стриженый рыжий паренёк резким движением вскрыл бутылку, оставив «закрутку» на своём месте, и аккуратно поставил "Столичную" по центру. Сопровождающие его товарищи с ритуальными выражениями лиц, как на жертву уставились на эту бутылку с содержимым в виде сильнейшего алкоголя. Встряска. Палуба, покрытая материалом, похожим на ковролин, как при землетрясении стала коварно уходить из-под ног. Бутылка покачнулась, но её вовремя подхватил своей рукою рыжий парень, освободил от «закрутки» и с жадностью прильнул своими губами к стеклянному горлышку. Сделав пару солидных глотков, парень поморщился, закрыл бутылку и вернул её на место. Самолёт застыл, но в следующее мгновенье снова сильно тряхнуло и бутылка опять покачнулась. И на этот раз один из троицы, как знамя, подхватил падающую бутылку.
- И как говаривал Иоганн Себастьян Бах – Давайте бахнем! – громко произнёс он и через секунду привлёк её к своим губам, но тут же, коснувшись ладонью от отвращения к своему рту, вернул её на место. И так продолжалось каждый раз: когда бутылка стремилась упасть на пол, ей не давали это сделать. По очереди, каждый из троицы странных молодых людей на несколько мгновений пригублял бутылку «Столичной». Сначала это действительно выглядело, как ритуал принесения в жертву то ли бутылки водки, то ли её содержимого, а в какой-то степени и себя. Но через некоторое время Игорь услышал из уст троицы нечто необычное и весьма интересное. Как раз после того, как начало особенно трясти, когда рыжий в противоход трясущейся некогда весьма твёрдой поверхности стал с остервенением прыгать на палубе, словно пытаясь пробить сразу двумя ногами её ни в чём не повинное покрытие.
- Какая самая популярная фраза в детстве?
- Мам, я уже!
Подход, глоток, отход, трясучка, яростные прыжки на месте.
- На плантацию ромашек требуются, не требуются, требуются, не требуются, требуются, не требуются, требуются... Всё-таки требуются хорошие работники.
Подход, глоток, отход, трясучка, яростные прыжки на месте.
Это уже выглядело, как некое соревнование. Словно негры на пятачке со зрителями соревнуются в смешливом рэпе. Вся эта картина борьбы со страхом от неприятного полёта выглядела теперь явно хулиганской и бесшабашной. Но вместе с тем, настолько выкрики участников вакханалии были точными и короткими, злободневно тонкими по смыслу и смешными по содержанию, что смех начинал овладевать даже Игорем, сторонним и трезвым наблюдателем происходящего. А самолёт всё трясло и трясло. Не находилось ни одной минуты покоя. Сплошные броски из стороны в сторону, гул и скрежет, падения и вибрация. Игорю с каждой минутой всё больше и больше казалось, что конца его страху не будет и края. Скорее для того, чтобы отвлечься, молодой человек встал со своего кресла и проследовал в одну из туалетных кабинок, аккуратно обходя в этот момент весьма яростно прыгающего рыжего. Его последующие слова зазвучали прямо над ухом.
- Только русский на дискотеке может потанцевать, поцеловаться и подраться с одним и тем же человеком.
На обратном пути Игорь не выдержал и… встал в круг. Никто не рассердился, не удивился чужаку. Можно сказать, никто не заметил новенького.
- Официант повторите
- Повторяю: я не официант!..
Подход, глоток, отход, трясучка, яростные прыжки на месте. Вакханалия продолжалась. Появился ещё один новенький – эдакий толстый сверстник небесных хулиганов. Видимо он был из ихней компании, так как по-хозяйски пнул ногой опустевшую бутылку «Столичной» и поставил на её место точно такую же, но ещё непочатую.
- Пацаны! Кто не пьёт - морской болезни не поймёт!
Затем всё по накатанной. Новый член открыто пьющей команды подошёл к бутылке, хорошо заученным движением открыл её, сделал шикарный глоток, поморщился, поставил бутылку на место и отошёл в круг. В этот момент самолёт очередной раз хорошенько встряхнуло, и новичок тщательно запрыгал на месте, изображая собой машину, забивающую сваю в землю. Игорь даже заволновался: «Не пробил бы дыру, придурок толстый». Но самолёт оказался прочнее. Кстати, не смотря на вхождение в круг пьющих, никто младшего научного сотрудника пить не уговаривал и даже не упрекал взглядами. Всем было не до него. Игорь даже прыгал, как все, словно шаман отпугивающий злых духов. И это помогало! Ещё как помогало! В этот момент его величество Страх отступал, подальше от накатывающихся на него волн эйфории человеческой отваги. Игорь понял, что главное в круге сейчас было только одно, чтобы страх не овладел разумами этих нетрезвых молодых людей и его лично. Не подмял под себя паникой и не одолел бы память страданиями на долгие-долгие годы. Главное сейчас было пережить весь этот кошмар на десяти километрах. Ведь неважно кто и как может преодолеть свой животный страх на уровне подсознания. Пусть это будет опытный «макраметчик» Василь Василич, боящийся летать не менее всей этой молодёжи стоящей в кругу с бутылкой водки по центру. Или глупая толстушка, старающаяся показаться остроумной и играющая на публику, скрывая во внезапной истерике тот же самый страх. Даже вставший в нетрезвый круг молодой отпускник сделал это под действием своего личного страха, многотонной махиной давящего на разум, который до последнего упрямо отказывается не верить инстинкту самосохранения. Все они оказались один на один с самым сильнейшим чувством после Любви. И каждый борется с ним по-своему. Героически преодолевая всеми силами, которыми их наделила природа…
… Попрощавшись с Василь Василичем, Игорь проследовал к выходу в поисках остановки общественного транспорта, намереваясь успеть на ближайший автобус до Лоо. Он поравнялся с какой-то миловидной девушкой среднего роста в светлом платьице, с гарнитурой, едва виднеющейся из-под её каштановых волнистых волос до плеч, и понял, что где-то её уже видел. Невольно обернувшись на девушку, Игорь остановился. Его взору представилась весьма забавная картина. Совсем рядом, оказавшийся самым стойким тот самый толстяк из круга, медленно тащил на себе своих абсолютно никаких друзей. Они висли на нём виноградными гроздьями, время от времени поднимая головы и непонимающе осматриваясь по сторонам. Представ во всей красе перед девушкой с гарнитурой, все четверо услышали её падающий от обиды голосок:
- Мальчики! Зачем же вы так напились? У нас же вечером КВН…
- Всё окей, Гель!
- Да, мы в норме, - наперебой загудели пьяными голосами товарищи по алкогольному счастью, - это мы из-за этого долбанного полёта такие…
- Всмятку, гы-гы-хрхр…
- Вот чуток отдохнём от болтанки и… Ик!… Всё будет нормалёк...
Игорь сразу же вспомнил, кто эта девушка и какое она имеет отношение к сыну знаменитого Маслякова. Только сейчас он понял, почему так много смешных шуток слышал на высоте десяти километров от четверых пареньков, которые, встретившись с ним сейчас взглядом, все разом подняли свои кулачки и, обращаясь именно к Игорю, улыбчивым хором вымолвили:
- Ну, будь!
https://degandr.ru/