( БЫЛЬ )
В этот день, неприметен и сер,
А кому-то казавшийся - лучшим,
Был подписан конец СССР
В Беловежской красавице-пуще.
Пусть же проклятым будет оно –
«Соглашение» это навечно!
И ещё вместе с ним заодно -
Имена подписантов беспечных!
Эта троица в пьяном угаре
Всю страну развалила не вдруг:
Ельцин вместе с Шушкевичем в паре
И ещё самый хитрый - Кравчук.
Я нарочно, чтоб помнили все,
Перечислил фамилии эти,
Я распял бы их всех на кресте,
Присудив предварительно плети!
Вскоре сдвинулось всё, понеслось! –
Где-то праздник, а где-то и тризна.
Жизнь у многих пошла под откос,
А, бывало, лишались и жизни…
На чужбине наш воинский труд
Не всегда был расписан по нотам.
Каждый раз на вечернем смотру
Не хватало по спику кого-то.
Мы в прямой арифметике сбились –
И не только, наверное, в ней:
То в одном эскадроне хватились,
То в другом - нет по счёту коней!
Наш полковник , - пора, сказал, драпать.
Правда, путь наш - почти без дорог! –
И вздохнул: «Прав был Киплинг, что Запад
Ничему не научит Восток»…
Полк, в Сибири когда-то основан,
Покидал Бухару на рысях.
До сих пор там на счастье подковы
Подбирают в горячих песках.
…В сапогах от портянок – кашица,
На термометре – все 50, –
То в тени! И ни капли водицы,
Все колодцы пустыми стоят.
2
Мы спускались в них к самому дну
И копали, копали, копали.
Но два метра ещё в глубину
Ничего нам так и не дали.
А в шестой день нам мнился оазис
С целой рощей у самой воды…
Нам хоть раз бы глотнуть эту радость,
Не случилось бы столько беды!
Как помочь? Обезвожены, кони,
Ткнувшись мордой в кипящий бархан,
Бились в хрипах. От этих агоний
Мог избавить их только наган…
Конь мой, Сэр, он по масти был серым,
В кличке ж был англичанином весь:
Шутники нарекли его Пэром
За едва лишь прикрытую спесь.
Но и он еле двигал ногами,
Я коня уже вёл в поводу…
Полк вперёд продвигался упрямо
И терял лошадей на ходу.
Кони, кони, друзья боевые!
А в походах и вовсе – друзья.
Что там ждёт нас и ждёт ли Россия,
Да и буду ли нужен в ней я?
Вёрст 400 с юга на север,
По прямой: Бухара – Джусалы,
В 9 дней (в это трудно поверить!)
Кызылкумы насквозь мы прошли…
А потом в грузовые вагоны,
От больших поселений вдали
Нас впихнули – и в двух эшелонах
По железным дорогам ползли.
Разместили нас вместе с конями
На краю астраханской степи.
- «А казарму построите сами».
И ещё приказали: «Терпи!»…
- Из огня да и в полымя сразу! –
Все роптали, - кому мы нужны,
Оружейную старую базу
Охранять в дни развала страны?
Нам бы там, нам Москве на охрану!
И о чём только думает власть?...
Молодёжь потихоньку наганы 3
Доставала, вовсю матерясь….
Раньше в это играли нередко.
И у Лермонтова была страсть:
На лихой офицерской рулетке
Жизнь у смерти, играя, украсть.
Показуха? Беспечная смелость?
И гусарство, как в те времена?
Да, видать, глубоко это въелось
В тех, кто ноги вдевал в стремена!
Вот и мне барабан у нагана
В свой черёд покрутить довелось.
Перед этим, хлебнув полстакана,
Я мигнул обступившим: «Авось!»…
И, седея, три раза к виску
Подносил воронёное дуло…
Жал курок… Но везло дураку:
Божья милость меня не минула…
Словно в трансе, не внемля восторгу
Всей толпы, мне кричавшей: «Орёл!»,
Распахнув на груди гимнастёрку,
Я неспешно в конюшню побрёл.
Сэр меня тихим ржанием встретил.
А когда я к нему подходил,
Запах гари в стволе пистолета
Его сразу же насторожил.
Успокоив, я чистил коня,
Подстригал его серую чёлку.
А в ответ, понимая меня,
Он сердито подрагивал холкой.
Не серчай, Пэр!.. А пуля уронит,
Коль не хватит на счастье подков…
Ой. вы, кони – друзья наши, кони,-
Не теряйте своих седоков!
* * *