Когда эта женщина, считавшая себя поэтессой, умерла, она сразу направилась к Небоскрёбу Парнаса, так называемому Раю писателей. Швейцар (а все знали, что это Сам Господь Бог) вежливо пропустил её в холл, и, как только она вошла, на ней появилось множество листочков, как у дерева.
– Ой, что это?! – воскликнула она, осматривая себя.
– Это написанные вами произведения, – ответил Швейцар. – Листочки доказывают, что вы действительно их написали.
– Я могу остаться в Рае писателей? – величественно спросила она.
– Ещё нет. Вам нужно пройти у нас систему антиплагиата.
Он взмахнул рукой, и вдруг все листочки опали с поэтессы, и только один остался задорно торчать на плече.
– Что это значит? – вскричала она.
– С вас упали бездарные или заимствованные у других произведения, наполненные чужими словами и идеями, – вздохнул Бог.
– А этот листик? – она смотрела на своё плечо.
– А это подлинно ваше произведение.
Швейцар заботливо снял его с её плечика, покачал в ладонях, как малыша, и приколол к своей груди, как брошь.
– Почему вы украли его у меня? – захлебнулась она от злости.
– Оно всего лишь одно и не даёт вам права пребывать в Раю писателей. Я прошу вас покинуть наш дом.
Она вышла из Небоскрёба Парнаса, прошла немного по тропинке, но уверенность в себе всегда была главным её качеством.
– Сам Бог украл у меня произведение! Я великая поэтесса! Сам Бог позарился на моё творение!
И уверенным широким шагом она направилась снова к Раю писателей качать свои права. При жизни получалось неплохо. Она шла так быстро, что из карманов её сыпались членские билеты различных союзов писателей и вырезки из газет про её необыкновенный писательский дар.