В 5:45 утра мы с Алешкой уже были на месте. То утро было восхитительным: шелковая утренняя прохлада; нежный звук прибоя; поющие птицы и аромат субтропических цветов. Ровно в 6 подошла и наша проводница. Она коротко поздоровалась и сказала:
– С Богом! Пошли!
Сначала мы шли по шоссе, затем она свернула на какую-то тропинку, и через полчаса мы оказались среди густых кустов, цветов и высоких деревьев: вышли на поляну,прошли вдоль ручейка и как-то незаметно оказались среди скал.
Мы не решались заговорить первыми (уж очень строгой она казалась) и потому шли за ней молча, иногда переглядываясь с Алешкой.
В свои 76 лет наша спутница шла довольно твердой походкой, иногда даже слишком проворно. Ее трость с серебрянным набалдашником, на которую она почти не опиралась, скорее играла роль дополнительной руки: она раздвигала ею ветки деревьев, концом отшвыривала камни, попадавшие на ее пути; лишь слегка опиралась, поднимаясь на крутой подъем. Похоже она знала дорогу довольно хорошо, т. к. ни на миг не сбилась с пути и четко ориентировалась на местности. Мы шли около часа, когда она остановилась и сказала:
– Привал! Отдохнем 5 минут и снова пойдем. Ну давайте знакомиться – я – баба Лала.
Мы с Алешкой тоже представились, а также сказали, что давно дружим семьями. Набравшись смелости, я спросил:
– Скажите, баба Лала! А кто такой гуру, к которому вы нас ведете?
– Гуру Цагар – индийский цыган. Это особый человек: никто точно не знает сколько ему лет, но точно известно, что он родился в середине 19в.
Увидев недоверие в моих глазах, она заговорила, отчеканивая каждое слово и глядя прямо мне в глаза:
– Баба Лала никогда не говорит ложь! Сам увидишь! Спросишь, откуда я знаю? Отвечу – он мой дед! – Она медленно затянулась трубкой и выпустила клубы дыма изо рта. – Он приехал в эти края из Индии, когда ему было около 40-а лет. Увидел мою бабку и влюбился. Любовь у них была похлеще, чем пишут в книгах.., – потом с усмешкой на губах посмотрела на нас и продолжила. – Никому в этом мире не дано испытать страсть так, как это может испытать цыган. Понятно?
Мы кивнули, соглашаясь.
Приблизительно через 3 с небольшим часа мы подошли к каким-то особенным скалам: их окрас и сверкание темных точек на солнце оставляли странное впечатление. В одной из них виднелось подобие то ли пещеры, то ли прохода. Там баба Лала остановилась, оперлась рукой о стену входа, как-бы загораживая путь:
– Слушайте меня внимательно! Гуру Цагар необычный человек. Он живет в обоих мирах. Пока не встретитесь с ним взглядом, не начинайте разговор. Внимательно слушайте все, что он скажет. Говорите мало, с толком, без лишних слов… Пошли!
Мы вошли в пещеру, и нам открылась удивительная картина: медовые, зеленоватые, оранжево-янтарные сталактиты и сталагмиты скучились в группы; разных размеров и конфигураций; часто своими групповыми скоплениями напоминающие собрание разновозрастных людей;тянущиеся друг к другу столбы минералов, похожие на неоконченные скульптуры. Симфония разноголосой капели доносилась со всех сторон, отзываясь вибрирующим пещерным эхом, словно переговаривающиеся друг с другом изваяния обсуждают приход непрошенных гостей.
Вся эта красота походила на космический пейзаж незнакомой планеты из книг фантастов, где нет хаоса и суеты, где царят остановка времени и вечный покой.
Мы шли, разинув рты, завороженные странной красотой и не смотрели под ноги. Неожиданно я споткнулся и чуть было не грохнулся на стоящий рядом минеральный истукан. Шум от моих движений моментально разошелся по всей пещере.
– Не шуми, чаворале! Разбудишь летучих мышей, не оберешься хлопот!
И только тут мы увидели целый сонм летучих мышей, висящих гроздьями по всем расщелинам и углам пещеры.
– Если они проснутся, – продолжила тихо баба Лала, мы еще долго не найдем дорогу, чтобы выбраться.
– Баба Лала, а мы и без летучих мышей не найдем дорогу обратно, – сказал Алешка.
– Трусишь, чаворале? – усмехнулась цыганка. – А я тут зачем? Я не то, что дорогу, я к гуру Цагару знаю все тропинки, а их тут немало.
– И зачем вся эта конспирация, баба Лала? – спросил Алешка. – Ваш гуру – это такая большая тайна? К нему нельзя прийти просто так, в гости?
– Не говори глупости, чаворале! Если он не захочет, чтобы ты его увидел, то не увидишь, сколько хочешь зыркай своими зенками. К нему и не такие люди с разрешением ходят.
– И кто из важных людей к нему ходил, баба Лала? – с легкой иронией спросил Алешка.
– Много будешь знать, быстро состаришься! – с такой же интонацией ответила цыганка. – А пока полюбуйся на это! – она протянула нам свою золотую зажигалку. На ней была выгравирована надпись – “ Уважаемому гуру Цагару на добрую память – Лев Ландау” – Слыхал? Один из великих ученых, физик с мировым именем! – Ее лицо светилось гордостью, пока наши выражали удивление. –Тогда мой дед еще курил, а потом дал ее мне! – Она прикурила трубку. – Они с дедом говорили 2 дня, понял?
К тому времени мы уже вышли из пещеры и сразу попали в земной рай: лиственные и хвойные атланты; заросли пышных кустарников; альпийские луга у подножия высоких гор, покрытых шапкой вечных ледников. Некоторые гиганты леса, такие, как эвкалипт, пихта, дуб, как говорила баба Лала, долгожители этой земли, достигали 80-и м, а то и более. Баба Лала, казалось, знала здесь каждый куст, каждое дерево. Этот край напоминал гигантский ботанический сад – растительная эйфория, не знающая предела фантазии.
– Жаль, что мы не сообразили взять фотоаппарат, – сказал я.
– Э-э-эх, вы! –с укоризной воскликнула баба Лала. – Самый хороший фотоаппарат – это твои глаза, а пленка – это твоя душа! Разве можно снять на пленку то, что чувствуешь душой? Ты не смотри, ты запомни чувство! А когда понадобится вспомнить, то только верни его себе… Душа откроет тебе картинку, и увидишь ты каждый листик, каждый камешек, даже запах услышишь!
После ее слов некоторое время спустя я поймал себя на том, что изо всех сил стараюсь запомнить и запечатлеть увиденное душой. Этот процесс был сколь чудесен столь и увлекателен: я спрашивал, какими словами можно охарактеризовать это чувство, и остановился на одной фразе – всеобъемлющее насыщение красотой и поглощение увиденного всеми фибрами души! Формулировка мне понравилась, и я подумал, что по возвращении я стану безнадежным мудрецом – эта мысль вызвала у меня улыбку...
Вскоре баба Лала устроила очередной привал. Всю дорогу она ничего не ела, только курила свою трубку и пила из родников, которые попадались на нашем пути. Мы предлагали ей печенье, бутерброды, но она отказывалась.
– Я выпила утром чашку кефира. Хотите не болеть и жить долго, кушайте мало. Вот мой дед… ему уж точно больше 130 лет. Он в 5 утра съест горсть орехов или дикого винограда, ягод 5-10 и, все. До полудня о еде и не вспомнит. А здоровья и силы у него хватит на целый табор.
– А вы что? Несете ему еду? – спросил Алешка.
– Его гастроном, чаворале – это все, что ты видишь вокруг, да и аптека тоже. Здесь ведь есть все – орехи, оливковые рощи,инжир, фейхоа, хурма, гранат, дикий виноград. Все не перечесть. Никогда голодным не останешься. Пьет он только воду и чай, а этого добра тут вдоволь. Мясо не ест, иногда рыбу. В наших речках есть и форель, и черноморский лосось.
– Да, но в таком преклонном возрасте, при всем изобилии, ведь пищу придется добывать собственноручно, так? – удивился я.
– Он приручил природу и переплелся с ней. Силой своей мысли он может нагнуть ветку с плодами, одного его взгляда достаточно,чтобы животные и птицы подчинились его воле – он ведь прошел древнейшую индийскую школу. Давным-давно, когда я была маленькой, он рассказал мне, что учился много лет в Тибете. Тебе не понять, что такое жить в обоих мирах.
– Скажите, баба Лала, а жить в обоих мирах, что это значит? Один – наш, а другой – это мир животных и растений? – робко спросил я.
– Жить в обоих мирах – это мир мертвых и вечноживых. Там, где мы живем – это мир мертвых, все здесь умирает и гибнет. А мир вечноживых – это мир, где существует жизнь после земной жизни.
– Значит ли это, что вы верите в жизнь после смерти? – воскликнул Алешка не удержавшись.
– Да! И чему ты удивился, чаворале?
– И какие по-этому поводу есть доказательства? – с воодушевлением вступил с ней в полемику, Алешка.
Баба Лала наполнила трубку табаком и глубоко затянулась.
– А Христа тебе недостаточно? – подняв брови и выпуская дым из ноздрей, спросила баба Лала. – Спорить с тобой не буду, все равно не поймешь!
– Нет, баба Лала, почему же? Объясните мне, пожалуйста! – в голосе Алешки прозвучали нотки готовности послушать старую цыганку.
– Вот скажи мне, чаворале! Если кто-то слепой от рождения, ты сможешь описать ему мир, в котором ты живешь? Да, он почувствует кожей тепло солнца и ветер, ушами услышит звуки, почувствует запах цветка и вкус яблока. Но как ты ему объяснишь рассвет и закат, золото осенних колосьев, как выглядит цветок, аромат которого усладил его? Тот человек не будет знать ничего, кроме мрака.
Мы оба молчали.
– То-то и оно… Чтобы мне объяснить то, что ты хочешь понять, тебе нужны глаза, а их у тебя – нет…т. е. они есть, но только для мира мертвых!
Она резво поднялась и снова приказала:
– Хватит отдыхать, пошли!
( продолжение следует )
http://www.proza.ru/2018/02/06/718