Фриц.
Не надо перекладывать на меня вину наших политиков. Я лишь ученый. И как любой из нас ищу путь прогресса науки, которой посвятил свою жизнь. Наверняка, Клара, Вы слышали о законе минимума нашего земляка фон Либиха. Кстати, он тоже родился в семье коммерсанта.
Клара.
Думаю, Фриц лимитирующий фактор в нашей Германии имеет и социальное отражение. Как знать, только ли на нашей нации отразится он в будущем?
Фриц.
Опять Вы оседлали своего любимого конька. Зачем, Клара, приплетать законы экологии к социологии и политике? Давайте лучше вспомним, что в сельском хозяйстве Германии на рубеже веков стало ограничивающим фактором для повышения урожайности растений и следовательно, роста животноводства.
Клара.
Как жена такого великого человека не может знать об этом? Истощение запасов чилийской селитры заставило не только Вас искать пути фиксации азота.
Фриц.
Вот, Клара, вот главное отличие истинного ученого от бюргера, от простого обывателя. Ученый интуитивно чувствует ещё не явную для общества проблему. Обобщая накопленный опыт своих предшественников, он делает следующий шаг. Да, часто ошибочный, часто ведущий в тупик. Но осознавая это, ученый не сдается, а начинает искать новый путь. Я понимаю, о чем Вы намекнули. О моем конкуренте в разработке фиксации азота.
Клара.
Иногда, Фриц, я жалею, что судьба свела меня не с ним, а с Вами. Как знать, прозвучал ли бы тогда и тот роковой выстрел?
Фриц.
Вы опять перекладываете вину на меня. Заметьте, Клара, между мной и господином Каро много общего. И не только в рождении и национальности. Он, как и я, не только химик, но и успешный предприниматель. Но есть одно существенное отличие. Да, мы оба фиксируем азот в легко усваиваемых растениями соединениях. После этого успешно внедряем разработанные процессы в химическое производство родной Германии. А теперь ответьте, любезная Клара, почему не ему, а мне присуждается Нобелевская премия? Думаю, хоть Вы тоже химик, но затруднитесь ответить на этот вопрос. Не в моих принципах, ваше дело киндер, кюхе, кирхе, и все же сделаю себе удовольствие ещё раз вспомнить слова президента королевской шведской академии наук.
Клара.
Как я понимаю, Вы говорите о докторе Экстанде. Думаю, он был весьма посредственным химиком.
Фриц.
Что не помешало Экстанду оценить именно мой вклад в мировую "зеленую революцию". Надеюсь, Клара, Вы понимаете значение этого термина?
Клара.
А не переоцениваете ли Вы себя? Как известно, термин "зеленая революция" возник намного позже. И не в Вашей любимой Германии, а благодаря Фонду Рокфеллера, в Мексике. И было это в сороковые годы уже двадцатого века.
Фриц.
Любая революция, фрау, не возникает на пустом месте. А уж зеленая-тем более. Сначала прорыв ученых, который тут же подхватывают коммерсанты, а пенки снимают политики. Мне не кажется случайным, что Джон Дэвис Рокфеллер основал свой фонд в девятьсот тринадцатом. Предчувствие, ощущение будущей поживы. В это время мы с Каро вступаем в "азотную гонку". Но это пока не самое главное. Европа живет предчувствием будущих политических и экономических потрясений. В центре готовится убийство Франца Фердинанда, на востоке поднимается новый экономических гигант.
Клара.
Ну да, ну да. А Рокфеллер уже задумывается о финансировании будущих немецких нацистов. Удачное вложение капитала в новую расу сверхлюдей, не правда ли, дорогой Фриц?