Ветер яростно трепал ветки старого вяза и швырялся холодным ноябрьским дождем. Люблю такую погоду, когда никуда не нужно идти, когда сидишь на диване, смотришь по кабелю какой-нибудь старый фильм и попиваешь пиво прямо из банки. За окном фонарь вырывает из тьмы мокрое пятно. Не орут соседские дети, не лает придурочный пудель миссис Хоуп, не сигналят машины. Ты словно астронавт, летящий сквозь глухую пустоту в защищенном от всех неприятностей корабле. Только ты, диван, телевизор и пиво.
Но самое гадкое, что пиво закончилось. Я три раза открывал холодильник, заглядывал в самые потаенные его уголки с надеждой найти хотя бы одну баночку, но все было тщетно. Пива не было. Срываться и ехать за пивом в такую погоду – все равно, что выйти в открытый космос. Слишком много телодвижений пришлось бы делать.
Я завалился на диван, закинул ноги на подлокотник и уставился в телик. Сюжетную линию я уже потерял, поэтому только следил глазами за сменой кадров и представлял, как достаю бутылку «Будвайзера», как она сразу покрывается испариной, как я прикладываюсь к горлышку… нет-нет, я наливаю его в бокал, пузырьки газа поднимаются вверх, образовывая густую ароматную пену. Я делаю глоток, жадный, большой глоток, почти на полбокала. Остальное я буду смаковать, но первый глоток – это то, из-за чего и стоит пить пиво. Мои рецепторы вспомнили вкус и аромат этого замечательного напитка, а ладонь обдало прохладой, словно я держал в руке бокал.
Я так накрутил себя, что опять оказался возле холодильника и снова открыл дверцу. И там стояла она – бутылка «Будвайзера», прекрасная, как сказочная принцесса, её этикетка улыбалась мне и приглашала разделить с ней томный осенний вечер. Она была на самом видном месте, я не мог её не заметить раньше. Да и в последний раз я покупал «Миллер». Очень странно. Я закрыл холодильник, подождал несколько секунд и снова открыл, уверенный, что мне это почудилось. Однако она была там. Она была вполне материальна. И я выпил её, хоть и с небольшой опаской, так как это все слегка отдавало либо чертовщиной, либо психиатрией. И потом долго не мог уснуть, пытаясь понять, откуда же взялся на полке холодильника этот подарок.
Собственно, с этого все и началось.
Проснувшись утром, я добрел до душа, и стоя под напором воды, думал, как здорово было бы позавтракать не чашкой кофе и печеньем, а омлетом с кусочком хорошо прожаренного хрустящего бекона. Но у меня постоянно не хватало времени приготовить полноценный завтрак. Вечная спешка. Изо дня в день. И тут я уловил запах жареного мяса. «Не накручивай себя» - подумал я, - «Дай Бог, чтобы ты кофе успел выпить». Но запах никуда не девался, он только усилился, защекотал в носу, вызывая здоровый аппетит. Наспех вытершись, я сразу пошел на кухню и увидел на столе тарелку с омлетом и куском бекона. Только-только с плиты. Всё было приготовлено именно так, как я люблю, и выглядело и пахло очень соблазнительно.
Я заглянул в зал, в спальню, даже в прихожую. Но кроме меня и омлета в доме никого не было. «Эй, кто здесь?» - крикнул я, и мне стало неловко оттого, что я разговариваю сам с собой. Ибо некому было готовить мне завтрак. Совершенно. Разве что, залезший в дом воришка мог побаловать меня таким сюрпризом. Что, собственно, маловероятно.
С женой я развелся три года назад. Она назвала меня безответственным лентяем, совершенно бесперспективным вялым мудаком, долбанным ублюдком, погубившим лучшие годы её жизни, ну и так далее. Делить нам было нечего. Она забрала чемоданы со своим барахлом и укатила. Больше я о ней не слышал. Я недолго страдал, примерно пару часов, и в этот же вечер ощутил все прелести холостяцкой жизни. Но речь не об этом, правда. Речь об этом сказочном омлете. Откуда он, черт подери, взялся? Попытался вспомнить своих бывших подружек, которые могли бы вернуться. Перебрав всех троих, я понял, что они вернулись бы только по одной причине - отомстить мне. Ну, это тоже совсем другая история.
Итак, я сел за стол, отрезал кусок бекона, повертел его на вилке, понюхал, осмотрел со всех сторон и решился отправить в рот. Он был совершенен. Именно таким я всегда представлял себе это блюдо. Я никогда нигде не пробовал такого восхитительного бекона. А ещё такого воздушного, нежного омлета. Вряд ли мои бывшие подружки, которые из готовки умели только открыть пачку чипсов или заказать пиццу, способны были состряпать такой шедевр.
И дальше начались чудеса. Машина завелась сразу, откуда-то появился полный бак бензина. До работы я добрался максимально быстро, так как не было даже намека на пробки, и на моем пути ни разу не зажегся красный глаз светофора. Не пришлось ругаться из-за места на парковке. На лифте я поднимался в полном одиночестве, чего не помню за все время работы в офисе. Эти факты я проанализировал уже позже, так как всю дорогу думал о незаконченном отчете, который нужно было сдать сегодня после обеда, и не представлял, как буду выкручиваться. С отчетом была беда. Я так думал, во всяком случае. Пока не открыл файл. Отчет был готов, причем, все, что я успел написать, куда-то делось, и взамен неубедительных выводов и сомнительного анализа, появился стройный, сухой канцелярский текст, разбавленный графиками и таблицами. Это был лучший отчет не только в моей истории, а, наверное, в истории человечества. После такого меня должны были сразу на руках внести в кабинет начальника отдела, усадить в его кресло, а его самого забыть навсегда и запретить упоминать его имя. Да что там начальника отдела…
Я сидел, уставившись в монитор, не веря своим глазам. С моей жизнью что-то творилось. Я это понимал, но у меня пока не было времени хорошенько обдумать появление пива, омлета, отчета и отсутствие пробок в час пик. Все это было так гармонично, так, как должно было быть, как, наверное, и есть у других людей, которые умеют организовать свою жизнь, успевают приготовить себе яичницу на завтрак, не забывают запастись пивом и выбирают самый оптимальный путь, чтобы не застрять в пробке. А ещё берут работу на дом. Нет, это не про меня. Но что случилось со мной?
Я даже не успел задуматься над этими чудесами, как на почту пришла записка, что меня приглашают на совет директоров. Через час я должен быть на семьдесят втором этаже в зале заседаний. Меня!? На совет директоров!? Меня? На совет? Это как? Это какая-то ловушка?
- Джек! Привет! – голос прозвучал, словно прорвавшись из параллельной Вселенной.
Я оглянулся. За моей спиной стоял Алекс Мортон. Я бы не отважился назвать его другом, но мы частенько пересекаемся в курилке и несколько раз устраивали пятничные туры по барам.
- Ты слышал уже? – заговорщицки спросил он.
- О чем?
- Значит, не слышал. Об этом все только и говорят. Вонючку уволили. Да что там уволили, его арестовали. Он больше не будет пить нашу кровь. Больше ни капли!
Я не буду объяснять, кто такой Вонючка. Такой человек, наверное, есть в любом коллективе. Не важно. Поверьте на слово, он не достоин увольнения и даже ареста. Только четвертование, причем медленное. Об этом мечтали практически все в нашем отделе.
- А что случилось?
- Понятия не имею. Слухи разные ходят. Но сам факт, что мы больше не увидим здесь его гнусной рожи, можно считать выдающимся событием. Этот день нужно сделать национальным праздником.
Не уверен, что это тоже можно считать совпадением, но по дороге на работу я почему-то вспомнил о Вонючке и, скорее всего, как я это обычно делаю, когда вспоминаю о нем, пожелал ему гореть в аду или что-то подобное. Мечты сбываются. Желания материализуются. Мысль приобретает форму, вкус и запах. Нет, с Вонючкой это вряд ли. Потому что я проклинал его каждый раз, как только видел или вспоминал о нем.
- Слушай, - сказал я, - давай пообедаем вместе. Мне нужно хоть с кем-нибудь поговорить. Со мной творятся странные вещи. Ну, не настолько странные, конечно. Так как?
- Да запросто. Только сначала определись, кто тебе нужен – психотерапевт, наставник, жилетка или собутыльник. Как у тебя с отчетом?
- Нормально. Прости, мне сейчас нужно собраться с мыслями.
- Давай, собирайся, - моргнуть я не успел, как Алекс уже склонился над столом Эльзы и, скорее всего, обсуждал с ней Вонючку.
Я остался один на один со своими мыслями, пытаясь понять логику свалившейся на меня новой реальности. Конечно, бывают в жизни такие дни, когда все валится из рук, когда весь мир восстает против тебя и ставит подножки на каждом шагу. И дни, когда все ладится, когда жизнь целует тебя в макушку и одаривает везением и хорошими новостями. Сегодня явно такой из дней. Я мог дать объяснение всему, даже пустому лифту и пиву. Но омлет! Омлет никак не выходил из головы. Хотя, при желании, объяснение можно было найти, но оно меня не очень радовало. Я мог проснуться, поколдовать у плиты, отправиться в душ и забыть о том, что готовил завтрак. Или приготовить его в приступе лунатизма, которым я не страдал. Если это так, то у меня должны быть проблемы с головой. И этот вариант пугал меня. Да и пока бы я мылся, все бы уже остыло, а еда выглядела, словно её только-только сняли с плиты. С пылу, с жару.
И с ужасом я думал о совете директоров. Зачем меня туда вызывают? Я ещё раз проверил почту – вдруг это чей-то розыгрыш. Нет, почтовый адрес секретарши босса, у которой чувство юмора умерло в тот момент, когда она появилась на свет. Но на всякий случай, я решил убедиться лично. Не хватало, чтобы надо мной смеялась вся контора, шептались за моей спиной и хихикали вслед. Я набрал номер секретарши.
- Здравствуйте, Марта, - промямлил я, - это Джек Стентон. Тут я получил письмо с вашей почты.
- Джек! Вы где? Заседание начнется через семь минут. Не вздумайте опоздать. Вы и так придете последним. Поспешите!
Я сорвался с места, добежал до лифта, который опять оказался пустым и словно ждал меня на моем этаже. Лифт стремительно взлетел вверх и без единой остановки донес меня на семьдесят второй, куда попасть простому смертному было сложнее, чем на чаепитие к английской королеве.
Что было на совете я помню очень смутно. Из-за волнения рассудок мой затуманился, и я чувствовал себя в полуобморочном состоянии. Мне жали руки, меня поздравляли, хлопали по плечу, протягивали бокал с шампанским. Совет смахивал больше на светский раут, чем на деловое заседание боссов. Холеные лица, дорогие костюмы. Кто-то предлагал сигару, кто-то отводил в сторонку, чтобы лично познакомиться. Затем мне показали мой кабинет с огромным столом красного дерева и головокружительной панорамой за окном. На двери висела табличка с моей фамилией. Озвучили оклад с шестью нолями и сказали, что от меня требуется сидеть в кабинете, подписывать какие-то бумаги и пялиться на оригинал то ли Сезанна, то ли Ван Гога, висящий на стене напротив стола. Секретаршу я мог подыскать сам, в зависимости от моих предпочтений. А после обеда должен прийти портной, чтобы снять мерки для нового костюма.
Я ничего не понимал. Мне было неловко и страшно. Первое, что подумалось – это розыгрыш. Такая вот злая шутка, чтобы как-то сгладить скучные сухие будни. Что там на уме у этих бонз, ведомо только самим бонзам. Второе - меня хотят сделать разменной пешкой в какой-нибудь афере и свалить расхищение бюджета или что-то в этом роде.
Когда все ушли, я посидел за столом, утонув в кожаном кресле, пока более-менее не пришел в себя. И понял, что мне срочно нужно вывалить на кого-то все эти загадочные события последних суток. Обед с Алексом казался идеальным вариантом.
- Возьми меня к себе секретаршей, - сказал Алекс, пытаясь справиться с клешней омара, - я готов на все, только бы вырваться из этой бумажной клоаки. Я научусь готовить кофе по-венски. Ты любишь кофе по-венски?
- Наверное.
- Я даже готов носить мини-юбку и шпильки. Блузы с низким декольте. Всё, что угодно.
И если вдруг тебе захочется расслабиться в обеденный перерыв...
Мы сидели в каком-то новом ресторане, о существовании которого я не подозревал до сегодняшнего дня, хотя он находился в трех шагах от здания, в котором я работал. Кроме нас в зале не было никого, кроме персонала и трио музыкантов, играющих бесконечный джазовый этюд. Официант появлялся, чтобы подлить нам в бокалы какое-то дорогущее вино и мгновенно исчезал.
- Ты был здесь когда-нибудь? – спросил я Алекса
- Никогда. Мне такие места не по карману. Да я и не знал о нем, если честно. Удивительно, каждый день мимо прохожу.
- Знаешь, я думаю, что чудеса продолжаются. Это…я его создал.
- Как это?
- Так же, как и пиво, так же, как и омлет и отчет. Я не знаю, как. Но, когда я тебе звонил, то подумал, что неплохо бы было отметить мое повышение не в корпоративной столовке с одноразовой посудой. А неплохо было бы зайти в ресторан, который находился бы недалеко, и чтобы тихонько играл джаз, и в котором бы подавали омаров, а на десерт крокембуш с профитролевой начинкой.
- С чем?
- Не знаю. Где-то слышал. Тебя ничто не удивило?
- Цены? Учти, я не смогу расплатиться.
- Ты обратил внимание, что нас даже не спросили, чего мы хотим? Нам сразу принесли омаров.
- Я думал, ты сделал заказ по телефону. Слушай, Джек, а может, это ты меня разыгрываешь? Наплел тут всяких сказок, а потом будешь всем рассказывать, как ты меня развел, и все будут смеяться, и я потеряю всякий шанс затащить Эльзу на свидание, потому что стану посмешищем. Может, не было никакого «Будвайзера» и никакого повышения?
- Дороговато мне обошлись такие шутки. Знаешь, сколько стоит это пойло? – я только хотел взять в руки бутылку, как тут же материализовался официант и дополнил наши бокал. – Алекс, мне, конечно, нравится вся эта мистика, но я хочу понять, что происходит. Потому что я боюсь того, чего не понимаю. Ничего не бывает вот так, бесплатно. За счастье приходится расплачиваться горем, за смех – слезами, за излишества – здоровьем. Пугает счет, который мне выставят за все эти прелести бытия. Что ты думаешь?
Из параллельной реальности вновь возник официант, подсунув под нос инструктированную коробочку, с которой лежали две сигары.
Алекс вопросительно посмотрел на меня, мол, можно или нет?
Официант ловко откусил гильотинкой кончики сигар, и замер с зажигалкой в руке, ожидая, пока мы будем готовы прикурить.
Сигары были вершиной совершенства. Я не особый специалист, но и не нужно быть экспертом, чтобы отличить ширпотреб от шедевра. Официант снова растаял, как дым.
Алекс выпустил в потолок клуб дыма.
- Что я думаю? – наконец, сказал он. – Есть масса версий. Самая простая – ты сошел с ума, и твой мозг построил для себя альтернативную реальность. То есть, ты едешь в набитом лифте, а тебе кажется, что в полном одиночестве. Или сейчас ты давишься в корпоративной столовке плохо прожаренным бифштексом, лежащим на пластиковой одноразовой тарелке, и отрыгиваешь пузырьки после диетической колы, а думаешь, что гурманствуешь в выдуманном ресторане по поводу выдуманного повышения.
- Тебя я тоже выдумал?
- Скорее всего. Но предупреждаю – сигару я еще покурю. Даже выдуманную. И от десерта не откажусь.
Алекс выпустил кольцо дыма.
- Мне не нравится эта версия. Она сводит на нет все остальные варианты.
- Ладно. Давай по порядку. Пиво. Ты просто заметил его не сразу. Такое бывает. Ищешь бумажник, все перевернул и вдруг находишь его на самом видном месте. Ничего особенного. Дальше – омлет. Я не знаю. Давай это упустим. Потом что-нибудь придумаем. Полный бак бензина? Заправился и забыл. С каждым такое бывает. Нет пробок? Возможно, где-то в городе перекрыли какую-то улицу, и основной поток пошел в объезд. Пустой лифт? Это вообще притянуто за уши. Отчет? Может, зная твое усердие, кому-то поручили сделать его, чтобы уложиться в сроки. Твое повышение? Это полный бред. Каприз высокого начальства. Социальный эксперимент. Все, что угодно.
- А Вонючка?
- А причем тут Вонючка?
-А вдруг, это тоже я?
- Кстати! – Алекс расплылся в хищной улыбке. – Я все узнал. У него нашли дома килограмм пять кокса, неприличные незаконные грязные видеозаписи, незарегистрированное оружие и…внимание, бонус! В ванной лежал расчлененный труп старой темнокожей проститутки. У неё не хватало ноги. Есть подозрение, что он её съел.
- Скажи мне, почему я не удивлен? – ухмыльнулся я. – Труп – это чтоб наверняка.
- Ты хочешь сказать, что все это из-за тебя?
- Не знаю. Я как-то фантазировал, что бы я с ним сделал, если бы мог. Убить было бы слишком гуманно. А вот сгноить в тюрьме, пожизненно – самое то. Или в психушке.
- Не пори чушь. Вот мы все разложили по полочкам. Всему нашли объяснение.
- Кроме омлета.
- Забей.
- Ещё версии?
- Я раньше смотрел шоу, не помню уже названия. Так там в нем выбирали человека, самого обычного и разыгрывали его. Серьезно так разыгрывали. Основательно. Ну или ещё версия - ты колдун, маг, волшебник. Слушай, а давай проверим. Прямо сейчас.
Алекс окинул взглядом зал и остановился на музыкантах.
- Вспомни какую-нибудь песню. Джазовую.
Я задумался. Джаз не моя стихия. Отец бы сразу стал загибать пальцы, перечисляя великих музыкантов и великие композиции. И тут я вспомнил одну из его любимых вещей «В сентиментальном настроении» Дюка Эллингтона. Только в исполнении Колтрейна. Она как раз гармонировала с обстановкой. Я попытался вспомнить мелодию. Помню, что рояль звенел мартовской капелью, и звуки трубы плыли, словно облака в весеннем небе. Я даже вспомнил обложку винила с этой композицией. Мелодия зазвучала в голове, сначала общим смутным фоном, а потом стали всплывать отдельные звуки, и вот она появилась цельная, до каждой нотки. И только тогда я понял, что ресторанный оркестр играл именно эту вещь, и именно так, как сыграл бы её Колтрейн. Если не лучше.
Я почувствовал, как мурашки бегут по коже. Но не от музыки, а от страха. Струйка пота побежала с виска на щеку.
- Что с тобой? – Алекс смотрел на меня, словно я прямо сейчас собирался умереть. – Ты весь побледнел.
Он уже собрался подозвать официанта, но я жестом остановил его.
- Это Колтрейн.
- Я не разбираюсь в джазе.
- Это «Сентиментальное настроение». Отец заслушал пластинку до дыр. И они…они подхватили её прямо из моей головы.
Алекс махнул официанту и тот сразу же появился возле столика.
- Уважаемый, к черту все эти условности. Принесите нам бутылку чего-нибудь покрепче. Лучше виски.
- Что желаете…
- Ничего. Просто бутылку.
Я увидел, как загорелись глаза у Алекса. Это был взгляд азартного игрока. Такое можно увидеть в казино, на ипподроме и, наверное, у творческих людей, когда приходит вдохновение.
Бутылка не заставила себя ждать. Алекс выхватил её из рук официанта, свинтил пробку и приложился к горлышку. Сделав приличный глоток, протянул мне. Я плеснул в стакан, бросил пару кубиков льда. А музыканты, словно заевшая пластинка, все пилили и пилили «Сентиментальное настроение». Нужно было их переключить на что-то другое, но я не знал, как.
- Можете попросить их заткнуться? - бросил я официанту. Но не успел я договорить фразу, как музыка стихла и мы оказались в полной тишине. Даже на кухне не звенела посуда.
- И так, - Алекс снова приложился к бутылке, поставил на стол и потер руки. – Давай выясним, на что ты способен. Ну, например… - он стал рассматривать зал в поиске жертвы эксперимента.
- Мне нужно на улицу. Я хочу домой.
Меня мутило, и слегка кружилась голова. Я наконец-то начал понимать, что все эти события, происходящие со мной – нечто большее, чем череда совпадений и начинающийся склероз.
Я подозвал официанта, чтобы рассчитаться, достал из бумажника непонятно откуда взявшуюся банковскую карту «Джей Пи Морган Палладиум». Самую крутую карту в мире. Я как раз недавно смотрел о ней передачу по телевизору.
- За счет заведения, - остановил меня официант. – Секунду подождите. Мы дадим вам с собой ваш десерт. Крокембуш с профитролевой начинкой.
- Не стоит, - сказал я. Мне было дурно, и я чувствовал, что если не выберусь сейчас же на свежий воздух, могу свалиться в обморок.
- Не слушайте его, - перебил меня Алекс и протянул официанту визитку – Доставьте, пожалуйста, вот сюда. Я никогда не пробовал эту крокенбокен, или как там его. И виски я заберу, если вы не против.