Мазурики

Реймен
   
 
       -  Записал, - сказал  дежурный ГОВД майор Хорунжий. - Щас высылаю опергруппу.
       После чего положил  ручку на журнал,   прервал вызов и  набрал домашний номер телефона  дежурного следователя прокуратуры.
       - Слушаю, - ответил  через серию длинных гудков, сонный голос.
       - У нас труп, Евгений Александрович. 
       -  Рад слышать,-  пробурчал  голос. - Высылайте машину. 
       Далее майор вщелкнул трубку в пульт и нажал на нем  одну из кнопок.
       На панели замигал  красный огонек, а затем   микрофон хрюкнул  и  прохрипел  «слушаю».
       - Белоусов ты? - наклонился к нему майор.
       - Я.
       -  У нас  очередной жмур. Следователю я уже сообщил.  Давай на выезд.
       Электронные часы  на стене  показывали  без четверти шесть утра, за окнами  алел рассвет, день обещал быть погожим.
       Вскоре в дальнем конце коридора хлопнула дверь,  послышались шаги  и  за плексигласом  дежурной части  появился  старший оперуполномоченный  угро, капитан Белоусов. В сопровождении эксперта-криминалиста с чемоданчиком и  сержанта - водителя.
       Белоусов был  спортивен и худощав, а еще заочно учился в юридическом институте, повышая  профессиональный уровень. Криминалист давно его закончил и учиться больше не хотел, а водитель-сержант недавно пришел из армии.
       - Так, что за жмур и куда ехать?  - зевая, наклонился к окошку  капитан.
       - Бабка  померла  по  Макушкина, в доме девять, - поднял на него глаза Хорунжий. - Следователю я уже позвонил. Захватите по дороге.
       -  Непременно, - ответил  Белоусов, и  тройка направилась к выходу.
       На улице было свежо, пахло акацией с ближайшего парка. 
       Спустившись с высокого крыльца, группа прошла на служебную,  сбоку  горотдела  стоянку, где блестели росой несколько автомобилей и уселась в зеленый с желтой полосой на борту УАЗ, именуемый в народе «канарейкой».
       Потом взревел двигатель,  и автомобиль, развернувшись  перед  зданием,   покатил по пустынному проспекту в сторону центра.
       На перекрестке, рядом с автовокзалом, где  уже стола пара рейсовых «Икарусов»  в которые вяло грузились  пассажиры, «канарейка» свернула налево, и порулила в сторону нового жилого массива.
       Там она остановилась у  одной из высоток, с  цветущими у подъездов клумбами и приняла на борт  старшего следователя городской прокуратуры   Острикова.
       Он был юристом 3-го класса, что соответствовало лейтенанту, а по складу характера являлся   оптимистом.
       Здороваться с группой следователь не стал, поскольку за  ночь они выполняли  третий выезд, а только сказал «трогай Вова», усевшись рядом с водителем.
       Сержант, выжав сцепление, врубил скорость, и автомобиль  взял  курс на нужную улицу.
       Она располагалась  в десяти минутах езды от новостроек, в старой части города  и была застроена двухквартирными, с приусадебными участками, домами. Именовавшимися с учетом архитектуры «финскими».
       После войны их  возводили  находившиеся в плену оккупанты, прочно и добротно.
       У третьего  по ходу движения строения, со старыми липами  у забора, навстречу машине замахала  решительного вида тетка. Рядом с ней стоял  благообразного вида старик.  С палочкой и в летней шляпе.
       - Вроде здесь, - сказал  водитель, после чего остановил автомобиль, и  группа выбралась наружу.
       -  Здравствуйте. Чего тут у вас? - обратился к женщине  Остриков, помахивая в руке папкой.
       -  Наша соседка, Петровна померла, - испуганно заявила тетка.
       -  Вон, в той половине  (ткнул    палкой старик  в дальнюю часть дома).
       - А когда это случилось? 
       - Точно не знаю, - пожала женщина  плечами. - До этого  мы ее два дня не видели, а сегодня утром  постучали в дверь - тишина. Никто не открывает.
       -  Точно, - добавил старик. А еще у нас ночью собака выла.    
       -  Эта та Петровна что, живет сама? -  поинтересовался Белоусов.
       -  Ну да,  мужа схоронила лет пять назад, а сын работает на приисках, в Магадане.
       -  А   у нее во дворе собака есть?
       -  Нету.
       Вслед за этим группа во главе со следователем (соседи сзади) пошагала    ко второй половине дома.  Громко хлопнула калитка.
       Пройдя по бетонной, с выбоинами дорожке, затененной садовыми деревьями, все подошли к  невысокому крыльцу веранды, Остриков шагнул на него и постучал костяшками пальцев в  дверь.
       Ответом, как и ожидалось, была тишина. Все переглянулись.
       Постучал еще раз, сильнее. Никакого эффекта.
       - Щас посмотрю в окна, - сказал  Белоусов  и направился по травке к первому, за углом веранды.
       Там он  прижался лбом к стеклу и с минуту понаблюдав, сообщил, - вижу бабку. Сидит в дальнем конце комнаты в кресле. Точно  неживая.
       - Ну что же, в таком случае будем вскрывать дверь, - сказал с крыльца Остриков.
       - Зачем дверь?  Проще окно. Вовка,  неси монтировку, -  приказал Белоусов   сержанту.
       - Щас, - ответил тот  и пошагал к калитке.
       Получив в руки железку,  оперативник, сунул  его сплющенный конец меж половинок рам, слегка нажал, и внутри что-то хрустнуло. Затем, потянул створку на себя - та открылась.
       - Держи, - вернул сержанту инструмент,  после  чего, встав ногою на выступ фундамента, ловко влез в окно  и спрыгнул в комнату с подоконника.
       Спустя минуту оттуда раздался  дикий женский крик (к нему добавился мужской), и  наружу выпрыгнул Белоусов.
       Группа  у двери шарахнулась от нее, сержант  стал лапать кобуру, а  капитан  трясущимися губами прошептал,- она ожила…
       Возникла немая картина.
       Потом на веранде  прошаркало, щелкнул запор, и в проеме возникла грузная старуха.   
       - Ратуйте! - завопила она.-  Мазурики напали!