У всякого сознания в этом мире есть лимит, в пределах которого оно может адекватно воспринимать все преподносимые ему доводы. А за его пределами оно может вести себя как угодно, и в отношении любой мысли проявить любую нелогичность и необоснованность, насколько бы последовательной сама эта мысль не была.
Образно, суть проблемы выглядит так. Представьте корову, которую поместили в лабиринт, где она в одном конце, а корм в другом, и ей надо пройти из точки А в точку Б. Но лабиринт сложный, а мышление у неё не очень, и вот она блуждает в нём, усталая и голодная, а корм всё ещё так и не найден. И тут, допустим, перед ней кладут уменьшенный макет лабиринта, где в нужных местах в качестве подсказок фигурка коровы и охапка травы, и путь между ними прочерчен яркой жирной линией. Будет ли она на это смотреть и думать, как это использовать? Вряд ли – она пройдёт мимо, не обратив внимания, и продолжит бродить по лабиринту в рамках своих мотиваций. Потому, что её соображений просто не хватит извлечь пользу из такой подсказки.
Для коровы шпаргалка лабиринта будет просто неинтересным предметом на её пути, который непонятно, зачем нужен. А смотреть и думать, зачем он нужен, она не будет, потому, что ей не понятно, зачем это делать. Потому, что так устроена механика ограниченного сознания: сначала вывод о том, что что-то не нужно (потому, что непонятно, зачем нужно), а затем оправдание (потому, что не увидели ничего нужного), а не увидели потому, что не смотрели, не проверяли, а не делали этого потому, что непонятно, зачем это нужно.
Это для человеческого мышления прямой путь в такой ситуации будет сначала посмотреть в шпаргалку, а потом пойти сразу по правильному маршруту. Но это только потому, что он смотрит на ситуацию сверху, с высоты своего сознания. А путь на эту высоту для всего его вида в своё время был очень долгий и тернистый, а для многих индивидов до сих пор ещё и проходит с чужой помощью. А самостоятельно по такому пути идти с нуля мало кто готов. И для коровьего мышления в данном случае прямой путь будет не тратить внимание на то, что непонятно, а заниматься тем, что понятно (в данном случае ему будет понятно, что надо куда-то идти, но непонятно, куда, однако понятно, что куда-то идти надо, поэтому надо идти куда угодно, только не стоять на месте, и не отвлекаться на то, что непонятно).
Аналогичным образом устроено и сознание человека. Есть цепочки доводов, которые он готов принять во внимание, а есть такие, которые он просто пропускает мимо. И делает это с самым серьёзным выражением лица, потому, что самые большие упущения всегда именно с таким и делаются.
Например, взять исторический спор о вращении Земли. Факт её вращения можно наглядно доказать при помощи маятника Фуко, а можно одним только обращением внимания на то, почему у реки обычно один берег крутой, а другой пологий. Маятник Фуко – это большая конструкция из грузила, подвешенного на очень длинной верёвке, и раскачанного из стороны в сторону так, что по ходу вращения земли его амплитуда постепенно отклонятся. Чтобы эффект был наглядно заметен, маятник должен качаться долго, а для этого его надо делать очень большим, что часто весьма сложно, поэтому иногда проще прибегнуть к объяснениям, как устроена природа уже знакомых и привычных нам окружающих нас вещей.
Представьте, что вы льёте воду из шланга и при этом вращаетесь – получится струя воды, принимающая форму спирали. А теперь представьте, что вращаетесь не вы, а площадка, на которой вы стоите – получится та же самая спираль, ложащаяся на площадку не прямой линией, а уходящей в сторону. А теперь представьте, что перед вами на этой площадке поставить коридор с двумя стенами – струя будет лить не посередине между ними, а на ту стену, которая мешает ей закручиваться. Ну так вот русло реки – это тот же коридор, по которому вода течёт сверху вниз, а Земля крутит её с запада на восток, и её течение (в северном полушарии) набегает на западный берег и подмывает его (если течёт от полюса к экватору). Если же течёт в сторону полюса, то подмывать будет восточный берег (представляем, что мы встаём с нашим шлангом к краю диска и направляем поток в центр). Струя воды получает два вектора движения: первый направлен напором в сторону центра, а второй инерцией вращения по касательной к его направлению (при вращении против часовой стрелки это будет вправо). И т.о., в центр мы не попадём, зато очень хорошо помоем правую стенку. В южном полушарии всё будет, соответственно, зеркально наоборот.
Называется это сила Кориолиса, и благодаря ей же у железнодорожных рельсов правая с внутренней стороны одна стачивается больше, чем левая, а артиллерийские орудия, пристрелянные в одном полушарии, будут мазать в другом. И т. о., одним только фактом подмытости западных берегов рек (и т.п. явлений) можно доказать факт вращения Земли. Но это только теоретически, а на практике всё обычно бывает по-другому. Потому, что не всё, что работает в объективной реальности, работает в головах людей, делающих свои соображения с серьёзными лицами.
Допустим, вы хотите доказать вращение Земли человеку, который с детства привык думать, что всё вертится вокруг неё. Его всю жизнь окружали люди, которые думают так же. И все они верят каким-то святым для них писаниям, в которых именно так и написано. А вы ему вдруг приводите какую-то цепочку доводов, которая ведёт ход размышлений совсем в другую сторону. Человек внимать вам не спешит. Вы объясняете ему про силу Кориолиса, показываете берег реки, а он говорит: «А не факт, что он такой из-за этого!». Его спрашиваешь: «А как ты ещё можешь объяснить этот факт?» – «Не знаю…» – «Ну тогда, как будешь знать, тогда можешь настаивать на альтернативной версии, а пока изволь принимать эту» – «А может, берег только здесь такой!». Показываете ему берег в другом месте – то же самое. А в ответ: «Ну и что, а я вот в других местах видел оба одинаковых…» – «А в каком направлении так текла река – радиально вращению или продольно?» – «А я не помню…» – «Ну вот когда вспомнишь, и приведёшь пример западного неподмытого берега старой реки, тогда и поговорим, а пока изволь принимать, что всё так, как я говорю» – «Всё равно не согласен…» – «А какие у тебя основания?» – «Не знаю, какие, никакие, но вот не согласен и всё!».
Когда оппонент не хочет принимать последовательных доводов, это и есть тот случай, когда их цепочка выходит за пределы его лимита адекватности. А всё, что в пределах его лимита, перевешивается инертностью всего того, чем забита его голова. У него есть чёткий путь: вот его убеждения, в которых он видит дело таким, каким его научили, вот подтверждения всех его единомышленников, вот свидетельства, записанные в священных писаниях. А больше ему ничего не нужно – зачем ему ещё что-то искать, когда здесь уже найден путь, который его устраивает? Ну так, может, сначала тогда пройти по каждому до конца, а потом уже сравнивать, какой куда ведёт? Нет, сначала вывод, что это не нужно, а потом всё то, что вытекает из этого вывода. И будь приведённые ему доводы, как шпаргалка по лабиринту, при помощи которой можно легко пройти до самого конца – ему они ему всё равно не нужны. Так же, как той корове не был нужен макет с подсказками, и которая скорее наступит на него и нагадит, чем решит использовать.
Аналогичным образом устроено сознание людей и в политическо-правовом плане. Есть определённая доктрина, забивающая им голову в пределах их лимита, и в рамках их понимания дела из неё для них следует их правота. А если их втянуть в сложные для них разбирательства, то многие из них просто отмахнутся от заданных вопросов, и продолжат переть со своими принципами. И они не видят берегов в своей неадекватности там, где её разоблачение выходит за их лимит адекватности. И когда сознание таких людей сливается в общую массу, их неучтивость становится настолько инерциальной и неповоротливой, что она просто прёт, как стадо на полном ходу, которое готово сбивать с ног и затаптывать всё, что о него оказывается на пути. И когда те, кто вместо того, чтобы просвещать таких людей, напускают ещё больше пара своей пропагандой в их сознание, противопоставить ей получается практически нечего.