Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
98. Суровый понедельник. 67-й ОДСРНК ДКБФ. 13 марта 1972 года.
Сводка погоды: Калининград, понедельник 13 марта 1972 года дневная температура: мин.: -4.5°C, средняя: -0.1°C, макс.: 7.3°C тепла, без осадков.
С понедельника 13 марта 1972 года началась обычная суровая казарменная жизнь-служба матросов и старшин, молодых и годков только не на корабле, а в казармах, на берегу, то есть по солдатскому распорядку дня: подъём в 06:00, построение, пробежка и физзарядка в любую погоду на улице, утренний туалет впопыхах и в толчее в тесном умывальнике, бег на "тощий" завтрак, обязательные политзанятия (политинформация) с чтением передовиц газет "Правда" или "Красная Звезда", приборка, "хилый" солдатский обед по сухопутным нормам, час послеобеденного отдыха, который полноценно используют только годки, построение на работы или занятия, опять приборка, ужин, выполнение заданий по программе подготовки личного состава боевых частей, вечерний чай, личное время, во время которого нельзя спать-отдыхать, проветривание помещений и вечерняя поверка-построение и, наконец-то, отбой в 23:00. Правда и после отбоя получившие наряды вне очереди отрабатывают свою нерадивость и непослушание...
Тем матросы и старшины, которые жили и служили по такому распорядку 2 или 1,5 года тому назад, уже отвыкли от "солдатчины" и снова проходить всю эту "салажью практику" никак не хотели, поэтому годки и подгодки естественно и неизбежно начали выдумывать и создавать свой собственный распорядок и порядок дня и службы, сочинять новые правила, традиции и ритуалы, совмещая корабельный режим с казарменным. Этому способствовало то, что мы почти каждый день группами и командами, а то и всем составом боевых частей уходили на завод, на наш новостроящийся БПК "Свирепый" и там участвовали в строительных и монтажных работах, в частности в прокладке кабелей по внутренним помещениям корабля.
Строительно-монтажно-наладочные работы на нашем корабле велись постоянно и строго по какому-то графику, о котором командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, старпом капитан-лейтенант А.А. Сальников и командир БЧ-5 капитан-лейтенант В.Н. Силин говорили каждый день. Этот график был как закон, как нечто грозное, неотвратимое, неизбежное, обязательное, но всякий раз нарушаемое, несоблюдаемое, неисполняемое. То мы отставали от графика, то опережали его, то "топтались на месте" и следующие бригады строителей, монтажников или наладчиков приходили на неподготовленные объекты и не могли выполнить свои работы по нарядам.
Всякий раз на вечерней поверке командиры боевых частей докладывали командиру корабля о выполнении работ по графику и вскоре этот "разбор полётов" превратился для нас в некую форму развлечения, потому что кому-то из наших офицеров и командиров рабочих групп доставались "пряники", а кому-то "кнут". Наш командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров сдержанно, но очень сердито , непримиримо и грозно реагировал на всякое нарушение сроков и "номенклатуры работ" по графику, а старпом капитан-лейтенант А.А. Сальников не стеснялся в выражениях и в "тонких" замечаниях и сравнениях типа "беременные бычки", "стремительные черепахи", "прыткие зайцы" и т.д. Причём в большинстве случаев в первые дни участия нашего экипажа в строительно-монтажных работах "разносы" касались выполнения уборочных работ, то есть очистки корпуса корабля и внутренних помещений от строительно-монтажного мусора и бытовых отходов...
Вот и в этот понедельник 13 марта 1972 года на вечерней поверке командир корабля сурово потребовал от всего экипажа "резкого повышения ответственного поведения и безусловного выполнения сменно-суточных заданий по очистке корабля от мусора и грязи и дальнейшего поддержания порядка и чистоты во внутренних помещениях и боевых постах, чего бы там не творили безответственные рабочие".
- Нам жить и служить на нашем корабле, - сказал с нажимом Евгений Петрович Назаров. - Понимаете, жить! То есть ежедневно быть там, работать, выполнять боевые задания, учиться, тренироваться, спать, есть, отдыхать! Это наш дом! Понимает? Дом!, а не казарма! От нас с вами сейчас зависит - будем ли мы и впредь жить и служить в таком бедламе, или с самого начала заведём такой порядок, что наша жизнь будет в чистоте и порядке, в настоящем военно-морском порядке. Не уподобляйтесь худшим, стремитесь к лучшему!
Эта короткая, но "пламенная" речь командира корабля нам всем понравилась, вдохновила и возбудила матросов и старшин, командиров боевых частей и офицеров, но, как всегда это бывает, её воплощение в жизнь превратилось в административно-командную систему повышенных требований, увеличенных заданий и наказаний за нерадивость подчинённых. Всё равно оставались те, кто якобы имел право плюнуть, кинуть мусор, занести на подошвах грязь куда угодно и когда угодно, а другие должны были за "этими" подбирать, подтирать и убирать. Опять в экипаже начали возникать "напряги", "тёрки" и "разборки" сильными и слабыми, годками и молодыми...
В штурманской рубке, на ходовом мостике и на ГКП (главный командный пункт) практически ежедневно выполнялись различные работы и всё время здесь появлялись шумные, независимые и озабоченные рабочие, монтажники, наладчики, инженеры, конструкторы, начальники. Они все, как правило, приходили со своими инструментами, материалами, приборами, оборудованием и, не обращая на нас, моряков, никакого внимания выполняли свои сменно-суточные задания. Мы же, в свою очередь, также независимо и озабоченно сновали между рабочими и старательно подтирали за ними грязные следы, заметали мусор, убирали остатки их работ.
Сначала возникали конфликты, потому что строители и монтажники, изолировщицы и электрики не привыкли, чтобы за ними убирали сразу же во время или после выполнения работ, они привыкли жить и работать в "рабочей обстановке", поэтому они сначала ругались на нас, жаловались на нас своему начальству, сопротивлялись, когда мы делали им замечания на то, что они намеренно мусорят, курят в не отведённых для этого местах и вообще, ведут себя вызывающе и небрежно.
Наш командир отделения рулевых старшина 1 статьи на такое поведение реагировал крайне сердито и агрессивно, сразу лез в драку, орал, ругался, грозил, "хватал за грудки и за это получал замечания от командира БЧ-1 старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова и старпома капитан-лейтенанта А.А. Сальникова. Иногда на вечерних поверках о поведении Александра Кузнецова говорили и объявляли ему замечания, но никогда не наказывали, а мы, весь личный состав корабля, с нетерпением каждый вечер ждали "продолжения годковского банкета" и новых рассказов о "подвигах" Александра Кузнецова. Мало того, теперь и другие командиры отделений и команд других боевых частей начали ревностно следить за порядком на отведённых в их ведение местах и помещениях корабля.
Вскоре борьба за порядок и чистоту на корабле стала нашей соревновательной игрой, социалистическим соревнованием, показателем сознательного отношения к службе, к себе, к коллективам рабочих бригад, к руководству завода. Наши командиры и офицеры тоже не уклонились от такой работы, поведения и игры, всячески своим видом, участием и вниманием поддерживали нас, подчёркнуто строго, корректно по-военному говорили с рабочими и монтажниками, с инженерами и начальниками и вскоре нас поддержали на самом "верху" руководства завода "Янтарь", поставили в пример экипажам других новостроящихся и ремонтируемых кораблей. Так, через несколько первых дней и недель нашего участия в достройке БПК "Свирепый", сложилась устойчивая система качественной организации работ на корабле, своевременного выноса строительно-монтажного мусора, а самое главное, - система активного и ответственного участия экипажа практически во всех работах, производимых на корабле.
Самое хлопотное и ответственное дело, в котором мы принимали участие - это прокладка электрических силовых и сигнальных кабелей по внутренним помещениям и боевым постам корабля, все остальные работы по монтажу оборудования, приборов, датчиков, устройств, арматуры и т.д. выполнялись только работниками завода и соответствующих заводов-изготовителей, нам жен строго-настрого запрещено было в этих работах участвовать, чтобы потом наладчики и строители не могли обвинить нас в неполадках, недостатках или дефектах. Кабели неизбежно необходимо было протаскивать сквозь специальные отверстия в переборках "всем миром", потому что ни в коем случае нельзя было повредить защитную броневую оплётку кабелей, вот почему по всем помещениям и боевым постам, через которые проходили кабели, расставлялись работники завода и матросы, которые держали на руках тяжёлые кабели и дружно, по командам бригадира и его помощников, протискивали эти кабели сквозь отверстия в подволоках. Затем эти кабели "прозванивались" электромонтажниками, подключались к оборудованию, приборам и арматуре, а напоследок плотно упаковывались в кабельные жгуты. Это была тяжкая работа...
Когда в отсеках, в помещениях, на боевых постах корабля начала появляться штатная аппаратура, выключатели, датчики, арматура, кабели, приборы и устройства, возникла ещё одна проблема - пропажа дорогостоящего и дефицитного оборудования и материалов. Кто-то зачем-то и для чего-то начал красть и уносить с корабля всё, что "плохо лежит"... Впервые об этой проблеме мы услышали сегодня в понедельник 13 марта 1972 года на вечерней поверке и старший помощник командира корабля капитан-лейтенант А.А. Сальников поставил перед всем личным составом "боевую задачу": "Впредь постоянно вести контроль ьи наблюдение за действиями всех и любых работников на корабле, не оставлять без внимания ни одного человека в любом месте, постоянно быть там, где производятся работы, помогать, но не отвлекаться от главного - следить за целостностью оборудования, за качеством выполнения строительно-монтажных работ, за поведением рабочих, не допускать случаев мародёрства, воровства и саботажа".
Эти слова личный состав экипажа БПК "Свирепый" встретил одобрительным гулом, потому что это была настоящая боевая задача - не допускать саботажа и вредительства на корабле. Вечером перед отбоем казармы гудели, как пчелиные ульи, от возбуждённого обмена мнениями между матросами и старшинами. Со вторника мы приступили к выполнению этой боевой задачи и вскоре у нас появилась ещё одна серьёзная игра-состязание - поиск и поимка нарушителей, воров, "несунов", мародёров, вредителей-саботажников. особенно "по душе" пришлась эта задача Александру Кузнецову, который "загорелся" идеей поймать негодяя-саботажника...
Конечно, командиры боевых частей сказали нам, чтобы мы вели себя достойно и скромно, неявно выражали свои контрольные функции, не так заметно подглядывали и следили за заводскими работниками, достаточно было только присутствовать вместе с ними на рабочих местах, постоянно меняться друг с другом, но не оставлять никого без присмотра. Мы соглашали, но, признаться честно, актёры из нас были плохие, поэтому опять начали возникать конфликты и ссоры по части "явного недоверия матросов работникам завода". Так было до той поры, пока реально, действительно и фактически не были пойманы настоящие воры-несуны - ими оказались моряки с других кораблей и судов, которые ремонтировались в заводе "Янтарь". Возможно, были и другие (саботажники - автор), но попались именно эти...
Ежедневно на корабле работали несколько десятков, а может быть и сотни работников, монтажников, наладчиков и других специалистов и учесть их всех, как положено, при входе на корабль (вахтенному на трапе - автор) практически невозможно. Сначала наш старпом капитан-лейтенант А.А. Сальников попытался было организовать службу дежурного по кораблю и вахтенного у трапа, но из этого получилась только задержка работ, ссоры, конфликты и срыв графика. Опять бригады и группы гражданских начали постоянно ходить на корабль и сходить с него...
Я, как самый молодой в личном составе БЧ-1, был наряжен на постоянную уборку наших подведомственных помещений (штурманской рубки, ходового мостика и части ГКП - автор) и старательно сразу же вытирал грязные следы на палубе после посещения и работы гражданских. При этом я старался делать это максимально корректно, не мешая и не вмешиваясь в работу специалистов и монтажников (терпел - автор). Глядя на такое моё поведение "салаги", специалисты и особенно электрики-монтажники особо со мной не церемонились: оставляли мотки проводов, куски кембрика (изоляция для соединения проводов - автор), изоленты, остатки защитной оплётки кабелей, упаковки от приборов, узлов и деталей, окурки и смачные плевки... Тогда я в дополнение к журналу дежурного по БЧ-1 завёл ещё одну общую тетрадь, в которую начал записывать номера сменно-суточных нарядов и ФИО тех, кто работал в данное время в штурманской рубке, в ходовой рубке и на ГКП.
Сначала все без исключения гражданские работники и специалисты, особенно "начальники", воспротивились такой записи, но я, стараясь унять дрожь в коленках и быть строго и надменно невозмутимым, как наш командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, без особых пояснений, говорил, что выполняю приказ, поэтому: "Давайте не спорить, а делать каждый своё дело: вы своё, а я - своё". При этом я дополнил запись о присутствии работников на наших (БЧ-1) объектах временем их прибытия и убытия. Гражданские работники сначала очень на меня обижались, но потом, когда мои записи выручили их в претензиях начальства по типовому вопросу: "Где вы были и что делали?", все "напряги" исчезли сами собой, а нас (БЧ-1) опять похвалили на вечерней поверке и поставили в пример. Вскоре на всех боевых постах и во всех боевых частях начали вести подобные записи о прибытии и убытии гражданских работников, фиксировать номера их сменно-суточных заданий и это сразу же успокоило всех и упорядочило работы на корабле.
После этого в штурманской рубке на только что установленном прокладочном столе появился знаменитый "Сетевой график строительства БПК "Свирепый" - сверхсекретный документ, в котором были расписаны все работы на корабле (до мельчайших - автор) по всем местам, помещениям и боевым постам в хронологическом порядке. Этот документ приносили и носили с собой ответственные люди и начальство, но он был огромен, величиной и форматом с лист ватмана (А1 или 594-840 мм - автор) и толщиной 30-40 мм. От частого употребления на весу на руках, тонкие листы этого огромного журнала рвались, мялись, пачкались, поэтому руководство завода и командование нашего корабля и 67-го ОДСРНК разрешило хранить этот Сетевой график БПК "Свирепый" в столе-сейфе в штурманской рубке при условии круглосуточного дежурства не менее двух вахтенных матросов БЧ-1.
Так на некоторое время я и Толя Телешев "перекочевали" из холодной и ветреной казармы Дивизиона-Экипажа на ГКП, в котором установили электрический калорифер и две раскладушки, - это теперь был наш боевой пост вахтенных часовых при запертой и опечатанной двери штурманской рубки, в которой хранился знаменитый "Сетевой график строительства БПК "Свирепый". О! Это была суровая и ответственная вахта...
Фотоиллюстрация: Современная фотография Калининградского ПССЗ "Янтарь". На переднем плане знаменитая достроечная набережная судостроительного завода "Янтарь". На месте современного СКР пр.11356 в январе-мае 1972 года стоял наш БПК "Свирепый". На рельсовом поле стапелей также в разной степени готовности стояли корпуса будущих БПК-СКР пр.1135 типа "Буревестник", далее за углом причала стоял заводской плавучий док (длинный серый корпус дока - автор), который спускает на воду корпуса кораблей, а справа за акваторией заводского рейда СБР (станции безобмоточного размагничивания - автор) видны баки и корпуса топливной базы. Высокое здание в центре снимка - это комплекс эллингов, в которых создаются блоки и секции, насыщаются оборудованием и механизмами, а затем вывозятся на стапели, чтобы собрать из них готовые корпуса кораблей. Великолепный комплекс сооружений отличного судостроительного завода.