Подарок для моей возлюбленной принцессы Изабеллы Кларк
Симбиотя Сазерлендов Трафальгарским курсом на х...й мы получим Киферланда как аванс, расчет и чек, чек невнятный с белым серым, чуть бодяжным пудрой Диты ; размешав его на ложке, ахуй брызнет прямо в мозг.
Предложастое во первых не должно вводить в заблуждение, надобно лишь, превозмогая струю напрячь силосный бункер кухонного комбайнера, ужимая кнопицу, что " Мулинексом " предусмотрена сбоку, и дрыгая ступней ноги, уже готовой лечь фундаментом среди иных оторванных пехотинскими минами частиц в стройное здание диалектики по Гоголю, осушавшего миргородскую лужу маленькими - карлики - вырожденческими еврейками, ступающими в след сгинувшего крысиного короля, желтого токмо представлением, ибо светофильтры оператора Лемешева, утратившего буквицу по ленд - лизу, играют преломлением спектра аквамаринноглазого Дениэла Крейга, нашего британского Щорса, если кто еще не знает.
- А мамыньки, Щорс, - устало прошептала матерая и блистательная фон Тиз, вынимая дворовую приставку Сони Плакидюк из вещмешка Генриха Птицелова, преспокойно присвистывавшего с ветицы коряво - кучерявой осины супротив входа в землянку мировой революции, узрев мою жизнерадостную рожу убивца звезд и нарушителя спокойствия оппозиционных масс длинного парня Олешки, к коему ( п...дец, даже странно и пугает ) я начал испытывать что - то схожее с симпатией, думаю, вид альпиниста, вечно срывающегося со скалистой кручи, но все же упорно лезущего на рожон, вызывает подобные реакции. - Чо ?
- На, - придурочно пришептывая и прикрывая веко правого глаза, будто припадочный забуркотел я, невнятно и жуя слова внутри защечного пространства, - держи, мать, сунь в очо, не горячо.
Я протянул ей кипу пожелтевших от древности листовок, где даешь, шалишь, Беломоры и стройные просеки сосок, сосны и копыта, резковатый бритвенным прибором, возложенным помазком на его вздорную черепушку, Лимонов рассекал в шинели по графиням и баронессам, меняя ожерелья гардемаринов на сохлые от неизбежности головы селедок, выкруженные ловкими ярославскими вологодцами у бабушки Алины Витухновской, прикочурившейся комсомольским порывом на дебаркадере города Орла.
- Ресщеперь дупу - то, - прикрикнул я требовательно на Дитушку, умаляющуюся ужасанием на глазах, - тяни туза - то.
Я вшиб ей бейсбольной битой Герцогини всю пухловитую папушистую пачугу мудрости отцов вовнутрь и сел перекурить, отслушивая Генриха, занемечившего самого Троицкого складом ума, так что тот летит и пердит, но уже без радости, в чем разница с Машенькой Алехиной, та хоть радость жизни испытует при эдаких полетцах. Результат разбух и Дита возвысилась, гневно пыхтя яростным сопротивлением твердости почвы, кою она и копытила каблуком туфли, взрывая махонькие шахты, откуда поперли рожи такие, что не замедлил Хичкок. Потому : второе расистское предложеньице.
Возле речки Волхонки сновали гусары, приёмистой массой усов напрягая движение рук, шебуршащих в карманах остывшей ботвой, что росла на полях Черноземья Указом от двадцать второго вовеки веков.
- Аминь ! - завизжала Дита, бросаясь на меня своей престарелой плотью серебрушистой плотвы, угодившей в мои верши еще четыре году тому взад.
- Е...ся будем ? - краснея октябрястой калиной уточнил я, скидывая узкие джинсы Верзилова с протянутых по листве бельевых веревок. Он еще носки оставил свои стоять в углу землянки, но то разговор тайный и обсуждению не подлежит.
- Да ты ее уж столько лет пашешь, что, того гляди, всходы из студентов попрут, - сказал ужасающий клювастой головой птица - дятел, вещим щурёнком спускаясь по туловищу дерева. Я вспомнил Бабченку - Прилепина из одной из сказок и мне стало неприятно, примерно, как вот вспомнишь Урганта и сразу идешь убивать датчанок. Или Готфрик, по х...й.
- Улетай, птица - дятел, - пытаясь выглядеть строго и мужественно указал я ему, - кощунствуй лесами и городами, лежащими среди затемнений военного времени суток. Требуй паёк на продпункте, а от меня не будет тебе харча заветного. Скрипи пером жостким под ветром северным, уметающим позёмкой ложбины оврагов, трактора овевай хвостом и сри сверху на сумрачные головы шахтеров, высунувших ростки своих тел из забоев. Эвон, - закричал я, жмя Дитушку крепше и надёжно, - гудят райцентры запоем, наркоманы ходют боком, а троллейбусы так и остались на маршруте, колеся улицей и закоулком. Ступай, птица - дятел, покудова я не обозлился.
Конечно, третье предложение белым стихом и - будя.
Мы щебень хранили в музейной тиши, где портреты висели на стенах, набирая все те же " шиши " на червях и на винях. Которые правильно будут трефово, пиково, марьяжно, абцужно, короче, вумат, заибис и любовь. А кто принимает подачу : да по х...й, что Пикачу, что шайтаны, лишь новый состав, как обещано Чэнел Сантини.
И если для этого мне пришлось тупо и прямо назвать вещи своими именами, хоть и не сторонник я длинного парня Олешки, но иных нет, то в том - через злость на скудоумие игроков - не моя вина и заслуга. Хочете играть - сначала школу закончить надо у таких как Риобраво и Потупчик, например, что я и сотворил благополучно четыре столетия назад до нашей эры, еще не держа компьютера в руках, а диплом можно в их музей поставить за бронированное стекло Королевы Датской Марки с самых больших букв.