Дверь нам открыл дворецкий – поджарый старикашка в ливрее, цилиндре и с форменной улыбкой на лице.
- Вы сегодня рано, сэр.
Он принял мой плащ, куртку Алекса и зонты.
- Ужин еще не готов. Скажу Беатрис, чтобы что-нибудь придумала перекусить.
- Мы не голодны, - сказал Алекс. – Где тут бар?
Дворецкий бросил на Алекса короткий неодобрительный взгляд.
- Напомни-ка мне, как тебя зовут? – спросил я.
- Стефан, сэр.
- Отлично. Стефан, с этого момента я запрещаю тебе произносить слово «сэр» и носить эту дурацкую одежду. – Я вынул бумажник, достал оттуда пачку банкнот и сунул дворецкому. – Купи что-нибудь человеческое.
- Благодарю, сэр. Простите. Как мне вас называть?
- Просто Джек. Давай, проведи нас к бару и выпей с нами.
- Как скажете, с…, то есть, Джек. Где желаете – в кабинете, в библиотеке, в столовой, на веранде?
- А где бар?
- Везде, Джек.
Алекс одобрительно присвистнул.
- Тогда давай начнем с кабинета.
- Прошу за мной.
Дом с фасадом в классическом викторианском стиле с кучей ненужных деталей внутри оказался вполне современным. Металл, стекло, пластик, дерево. Никаких стульев с гобеленовой обивкой и кривыми ножками, никакой резьбы по дереву. Ни фарфоровых ваз эпохи Мин, ни блюдец времен Людовика четырнадцатого, ни кривоногих шкафов в стиле чипэндэйл. Ренессанс, барокко и ампир снаружи сменились хай-теком, конструктивизмом и лофтом. Никаких уродливых излишеств, но при всем минимализме мебели, сразу было видно, что это стоило бешенных денег.
- Да, с интерьером у тебя лучше получается, чем с экстерьером, - заметил Алекс, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.
Кабинет оказался не таким большим, как я представлял. Книжный шкаф на всю стену, набитый томами, которые, как мне показалось, озадачили бы самых ярых библиофилов. Большой мраморный стол, на котором стоял только ноутбук. Кресло за столом и два по углам. На стене огромная безвкусная картина – хаотично нанесенные мазки, кляксы и отпечатки ладоней - творение какого-то сумасшедшего гения. Наверное, стоит целое состояние. Окно выходило на задний двор с огромным бассейном и кортом.
- И где здесь бар? – спросил Алекс.
Стефан подошел к книжному шкафу, что-то там нажал, и целая секция выехала вперед и сдвинулась в сторону, открыв нашему взору богатейшую коллекцию алкогольных напитков. Хрустальные графины, разнообразные бутылки, даже что-то похожее на бурдюк. На отдельной полке стояла посуда – рюмки, бокалы, стаканы, коньячки. Наверное, нужно было знать, что из чего следовало пить, чтобы не опозориться на светском рауте. Лично я знал не все тонкости.
- Стефан, на ваше усмотрение, - сказал я и сел в кресло за столом.
- Давай самое лучшее! - Алекс начал подтягивать кресла из углов кабинета.
- Я бы рекомендовал коньяк «Генри Четвертый». – Стефан снял с полки бутылку, которая на солнечном свете засияла всеми цветами радуги, отбрасывая на стены тысячи зайчиков – Более, чем столетней выдержки. Бутылка инструктирована бриллиантами, золотом и платиной. Ориентировочная цена – два миллиона долларов. Есть виски «Изабелла Айслей» - шесть миллионов долларов. Восемь тысяч алмазов и триста рубинов. Что изволите?
- Не вижу особой разницы, - сказал я. – Что бы ты выбрал?
- Коньяк.
Я согласно кивнул.
Пока Стефан наливал, а Алекс боролся с тяжеленными креслами я смотрел на картину, висящую на стене. Я её уже где-то видел. И фасад дома мне казался знакомым, и вид из окна, и вся мебель, и даже корешки книг. И я знал о «Генри Четвертом» и «Изабелле». Это все когда-то мелькало передо мной. Если я ещё вчера мечтал о бутылке пива, которое я мог представить и вспомнить вкус, то об этой роскоши я даже не мог мечтать. Но где-то в глубине памяти остались маркеры. Как и непонятно откуда всплывшее нелепое словосочетание «крокембуш с профитролевой начинкой». Я даже не представлял, как оно выглядит и с чем его едят.
Если честно, мне уже начинало нравиться то, что происходит. Пока что ничего не угрожало и не приносило неприятностей. Когда я ещё попробую коньяк за два миллиона? Я уверен, что то же самое думает Стефан. И когда он будет рассказывать это своим внукам, если они у него есть, они будут воспринимать это как сказку на ночь.
В дверь постучали.
- Войдите! – крикнул Алекс. Мне даже стало неприятно, что он тут чувствует себя, как дома, что он перехватил инициативу, и вообще ведет себя так, будто это я у него в гостях. Но в то же время я благодарен ему, иначе я бы даже побоялся сесть в «Роллс-Ройс» и метался бы сейчас по городу в полной растерянности.
В кабинет вошла пышная дама в форме горничной. Перед собой она катила трёхъярусную сервировочную тележку, уставленную всякими яствами – начиная от канапе и суши, и заканчивая фруктами и конфетами.
- Вы Беатрис? – спросил я
- Да, сэр, - ответила она, стараясь не поднимать на меня глаза.
- Ну что ж, Беатрис, вы как раз вовремя. Снимайте этот идиотский фартук, шапочку и присоединяйтесь. У меня к вам несколько вопросов. И, пожалуйста, называйте меня Джек. Тошнит от этого «сэр». Будете коньяк?
- Я вообще-то не пью, - обреченно кивнула в знак согласия. Она не умела отказывать.
- Стефан, налейте даме.
- У меня есть тост! – поднял бокал Алекс. – Давайте выпьем за то, чтобы нам уже не о чем было мечтать!
Я пригубил коньяк. Если честно, ничего выдающегося я не почувствовал. Бывал коньяк и получше, как по мне. Стефан с видом знатока закатил глаза и всем видом показывал процесс наслаждения букетом, нотками миндаля и шоколада, или чего там ещё, я не знаю. Алекс тупо смотрел в бокал, а Беатрис боялась шевелиться, не понимая, что происходит? Очередной каприз хозяина?
- Ну, хоть губы смочите за компанию, - я подошел к ней и протянул клубнику, наполовину глазированную шоколадом. – Вы мексиканка?
- Нет, я из Колорадо, - она отпила, скривилась, будто там был не столетний коньяк, а подпольный корейский самогон.
Я вернулся за стол, протянул бокал за добавкой.
- Стефан, Беатрис, мне кое-что нужно от вас, - сказал я, - давайте договоримся – вы сейчас мои лучшие друзья, которых я пригласил в гости. Вы можете совершенно спокойно делать всё, что хотите, говорить что хотите, расслабьтесь и отдыхайте. Единственное, о чем я попрошу вас – быть со мной полностью откровенными. До конца откровенными. Забудьте, что вы здесь работаете, что я ваш босс, и что я сегодня веду себя не так, как обычно.
Как я веду себя обычно, я даже представить не мог, но судя по тому, как Беатрис старается не смотреть мне в глаза, а Стефан хоть и слегка оттаял, все ещё ведет себя, как курсант на плацу, я был тем ещё мудаком.
- В ходе нашего шот-дринка я буду задавать вам вопросы, и мне хочется, чтобы вы отвечали честно, не опасаясь, что чем-то можете обидеть. И не удивляйтесь вопросам. Они покажутся вам нелепыми, очевидными, риторическими – не обращайте внимания. Просто отвечайте на них. А пока давайте веселиться. Кто не будет веселиться, будет сразу же уволен!
Прислуга, по всей видимости, не умела веселиться в присутствии босса, поэтому мы просто пили. Доставали из бара очередную бутылку, наливали и пили. Я расспрашивал их, кто они, откуда, есть ли семья, всякую чепуху. Алекс вставлял свои шутки. Уже после пятой стопки Стефан хлопал меня по плечу и рассказывал, как он бежал из социалистической Румынии за американской мечтой.
- Моей американской мечтой оказалась работа лакеем. В Румынии я бы мог стать максимум инженером и зарабатывать за месяц меньше, чем вы мне платите за день. Я скопил уже достаточно денег, чтобы купить городок, в котором я родился.
Беатрис разморило, она развалилась в кресле, а Алекс шептал ей на уши какие-то пошлости, от которых она заливалась румянцем и хихикала.
- Стефан, налейте нам вон из той бутылки. Я даже знать не хочу, что это и сколько стоит. Просто налейте. И расскажите, что вы обо мне знаете?
- О вас? В каком плане?
- В любом. Например, вы знаете, откуда у меня это все?
- В смысле?
- Я предупреждал о нелепых вопросах.
- Вы самый богатый человек в мире. Если бы я знал, откуда все это берется, то я тоже был бы самым богатым.
Алекс перестал развлекать горничную. От услышанного у него отвисла челюсть.
- Насколько я богат?
- Очень неприлично богат.
- Чем я занимаюсь?
- Плаваете в бассейне, спите, водите девок, пьете, смотрите телевизор. Курите травку, нюхаете кокаин, ездите на лошади. Как и все неприлично богатые люди. Это то, что вижу я. А чем вы занимаетесь вне дома – это уже не мое дело. Почему вы спрашиваете?
- Беатрис, вы знаете, чем я занимаюсь?
- Вы пару раз щипали меня за бока, - Беатрис уже совсем посоловела. – И намекали на всякие неприличные вещи. Но я замужняя католичка и…
- Понятно, - перебил я, поняв, что ничего толкового я от неё не добьюсь.
- Вас часто подолгу не бывает дома. Где вы пропадаете – тоже не мое дело. Моя зарплата от этого не страдает. А хлопот меньше.
- От меня много хлопот?
- Не то, чтобы хлопот. Просто вы ведете себя не всегда подобающе.
Я ничего не хотел знать об этом. Тот я, который жил здесь до меня – это не я. Я вот такой рубаха-парень, простой, как гвоздь. Вот только интересно, куда делся тот я, который был до меня? Не вернется ли он сейчас и не вышвырнет ли меня на улицу, как котенка? А вдруг случился казус и водитель перепутал меня с моим двойником, который оказался самым богатым человеком в мире. А мы тут опорожнили его бар уже миллионов на пять. А вдруг этот двойник – мой брат- близнец, о котором я ничего не знаю.
- Как меня зовут, Беатрис?
- Джек Стентон. А что?
- Я женат?
- Были. Ваша жена умерла. Говорят разное, - сказала Беатрис, и замолчала, чтобы не ляпнуть лишнего.
Я не хотел знать, как умерла какая-то жена какого-то несуществующего меня. Хотя, это неудивительно. Делить пополам имущество самого богатого человека только потому, что женился не на той – вершина цинизма.
- Дети?
Горничная ехидно улыбнулась и влила в себя очередную стопку, протянутую ей Алексом.
- Так – нет. То есть официальных, а неофициальных – кто знает, кто знает.
- А теперь скажите, вы точно уверены, что я Джек Стентон, человек, который живет в этом доме, что я не похожий на него Джек Стентон?
- У вас родинка на копчике, - сказала Беатрис и поняла, что сболтнула лишнее.
- Католичка, говоришь? – неодобрительно заметил Стефан.
- Это совсем не то…
Господи, неужели я спал в ней? Ну, если учесть травку и кокс, то вполне возможно.
- Не важно, - перебил нас Алекс. - Сейчас наступит момент истины. Джек, давай, залезай на стол и снимай штаны. Будем искать родинку. И если её там нет, вы дадите нам фору в пять минут, чтобы мы успели сбежать. Стеф, повторите вон того, в зеленом штофе!
Я полез на стол. Родинка оказалась на месте. Стефан стыдливо отвернулся, Беатрис хихикала, а Алекс ржал, как конь. Веселье набирало темп.
Дальше все пошло гораздо быстрее, наверное, потому что какие-то фрагменты времени просто потерялись. Мы нагрузили тележку бутылками, и пошли смотреть дом. Поначалу я заходил внутрь и рассматривал интерьер, потом уже просто открывал ногой дверь, заглядывал, заливал в себя очередную порцию и шел дальше. Алекс все лез целоваться к замужней католичке. В одной из комнат, Стефан открыл шкаф и достал целый таз белого порошка.
Нам не нужно было объяснять, что это. Сначала мы пытались делить дорожки моей палладиевой картой, но, в конце концов, стали нюхать прямо из таза. Беатрис упиралась, говорила, что это грех, но была не сильно убедительна и, в конце концов, сдалась. В том же шкафу оказался целый мешок дури. Мы вчетвером завалились на громадной кровати и передавали из рук в руки забитые Стефаном косяки. Что было потом? Дальше какие-то стоп-кадры. Танцующая на столе Беатрис, разбитое окно, Алекс блюет на испаханский ковер, Беатрис пытается показать стриптиз, мы сидим в темном зале кинотеатра и смотрим какой-то фильм с Томом Крузом. Я блюю в бассейн, Алекс старается залезть на откуда-то взявшегося в холле коня, Стефан пытается показать стриптиз, мне вылизывает лицо огромный мраморный дог, я подбираю аккорды, а Алекс с такой ненавистью стучит по барабанной установке, словно пытается её убить, я пытаюсь напоить текилой коня… или дога. Уже не помню.
Вроде бы это все, что я могу вспомнить. Алекс был прав. Вместо того, чтобы мучать себя размышлениям, нужно просто взять и воспользоваться ситуацией. А утро вечера мудренее.