Весь остаток светлого дня они коротали в номере Каина. Мистик расположился в недорогой, но приличной гостинице, стоявшей неподалёку от кварталов третьей категории. Две небольшие комнаты на втором этаже – парадная зала и спальня, разделялись разукрашенной пасторальными сценами дверью. Впрочем, Зорге никогда не закрывал комнат. Прямо из гостиной Лингард смогла рассмотреть внутреннюю обстановку спальни. Вся небогатая меблировка состояла из стола, зеркального шкафа, двухместной кровати и пары стульев.
Зато багаж мистика впечатлял. В нём хватало дорожных сундуков, немалая часть из которых принадлежала явно не Каину. Открытый фиолетовый ящик, оббитый лионским бархатом и завитками тонкого серебра, был доверху заполнен дорогими платьями. Рядом стояло с десяток больших перетянутых атласными бантами коробок для шляп. Догадаться, как ночевали Каин и его компаньонка – не представлялось возможным. Идеально заправленная кровать стояла нетронутой. Подле неё утвердился на четырёх выгнутых ножках плетённый из ивовых прутьев стул, а рядом высокая стопка книг.
В гостиной тоже нашлась своя стопка, только на этот раз из грязной посуды. Да и вообще вся парадная зала выглядела перевёрнутой. Даже мебель повалена, диванные подушки раскиданы, а посреди рабочего стола выстроился ряд стеклянных банок, наполовину заполненных землёй.
– Ну и свинарник ты здесь устроил, – отметил Китч, только ступив на порог. Перешагивая через подушки и мебель, он на ходу подхватил стул, чтобы занять место за свободной частью стола, где со стуком поставил саквояж и примкнул винтовку. Несколько банок мешало ему, и стрелок небрежно отодвинул их в сторону. В глубине земли что-то зашевелилось. Тут же возле плеча Китча оказалась Суо.
– Пожалуйста, государь, осторожнее, – аккуратно взяла она лишние банки и унесла их в спальную комнату.
– Наплодили… – тихо выругался стрелок. Он раскрыл саквояж, чтобы достать инструменты и сверкающие начищенной медью детали. Плащ был небрежно сброшен на спинку стула, широкие плечи Китча задвигались в такт щелчкам и скрипу комплектующих. Он полностью погрузился в процесс улучшения винтовки, а Суо так и осталась в спальне, где присела на ивовый стул, взяла верхнюю книгу из стопки, и сосредоточилась на чтении, стараясь держать спину ровно, как положено дочери из благородной семьи.
Без своей шляпы девушка выглядела совершенно безобидно. Длинные волосы чёрного цвета затейливо укладывались при помощи золотых заколок-бабочек. Причёска только подчёркивала милое, не утратившее детскую невинность лицо. Инга никак не могла понять, как столь юную особу могли принять в стражи, да ещё отправить на борьбу против Тьмы?
– Не стоит её беспокоить, – подошёл к Инге Каин. – Последние два дня, проведённые нами в городе, когда мы не позволяли себе выйти из номера, она провела за книгами. Приходится возить с собой достаточно обширную библиотеку, чтобы удовлетворить жажду познаний Суо. Чтением она будет заниматься до самой ночи.
– А что делали вы? – спросила Лингард. Лоренс как-то странно обвёл глазами царивший в комнате беспорядок и счёл нужным переменить тему.
– Каждому из нас до вечера есть чем заняться. Ваш напарник решил перевооружиться, Суо уделит время чтению, я отдыху… Ну, а вы?
– Я? – немного растерялась механик, но тут же сообразила. – Перегоню Эррауза поближе. Вдруг нам понадобится…
– Отличная мысль, – не стал дослушивать Зорге. – Только будьте к девяти часам здесь. Как раз в это время над Ямой темнеет, и вы понадобитесь мне в номере. Не задержитесь?
Инга кивнула. Лоренс прошёл мимо механика в спальню, машинально толкнул дверь за собой, но та неплотно закрылась, и Лингард увидела, как он в изнеможении рухнул на постель, даже не сняв костюма. Нетронутые простыни всколыхнулись, и не успели осесть, как Каин уснул. Казалось, он ждал этого мгновения несколько дней, теперь отдаваясь сну, как человек потративший слишком много усилий. Сидящая рядом с его постелью Суо даже не взглянула на своего компаньона, просто продолжила листать книгу.
Лингард сочла нужным предупредить Китча: «Я пойду немного прогуляюсь». Но занятый сборкой оружия стрелок не ответил. Только когда Инга подошла к двери в прихожей, он неожиданно окликнул её:
– Осторожнее в городе, малышка, – предупредил Роберт. – Яма – это не место для дамочек...
Эррауза она нашла на прежнем месте – на стоянке возле привокзальной площади. Грузовик возвышался над рядами других самоходов словно колосс среди лилипутов. От одного вида грузовика сердце Лингард забилось сильнее. Она неосознанно ускорила шаг, чувствуя тоску по машине. Сколько они не виделись… Пять-шесть часов? Казалось, прошло несколько жизней.
– Я здесь, Эрик, я здесь… – шептала она, забираясь в кабину, поспешила снять с шеи цепочку, где вместе с золотым медальоном Ордена висел красный кристалл. Ячейка с душой приподнялась, Инга скорее вставила ключ в замок на крышке. Машина облегчённо вздохнула – по крайней мере Инге так показалось. Несколько трепетных минут они наслаждались чувством воссоединения друг с другом.
– Тебе не нужен зов, – Лингард ласково погладила обод руля. – Достаточно верности, которую ты испытывал ко мне, когда был живым человеком. Это связывает нас гораздо сильнее, чем искусственное рабство с привязанным зовом хозяина.
Машина молчала, хотя Инга была абсолютно уверенна, что грузовик понимает каждое её слово.
– Сегодня я встретила безгранично несчастное в своей неудачной любви существо, – говорила она. – Ты же знаешь, что души не могут стареть. Стареет плоть, но не душа; душа – это чистая энергия, которой свойственны только те чувства, что наполняли её в момент извлечения... Эрик, как хорошо, что у нас с тобой всё по-другому, а не как у той несчастной куклы.
В кабине Эррауза Инга теряла ощущение времени. Она разговаривала со своим мужем, свято веря, что Эрик услышит её. Только внутри грузовика она могла почувствовать себя в полной безопасности, словно находилась в объятиях любимого человека. Неудивительно, что после бессонной ночи, изнурительного сражения с Гренедлем и поисков куклы, её сморил сон. Она уснула на рулевом колесе, ощущая под щекой тепло живого металла. Хрупкий отдых механика оберегался могучим недремлющим стражем, весом в тридцать пять тонн.
Лингард проснулась неожиданно, как будто кто-то нарочно её подтолкнул. При этом Инга испытала такое же поганое чувство, как и в привокзальном буфете, когда Каин смотрел на неё слишком пристально. Красноватый свет проник сквозь верхнюю часть ветрового стекла, согревая лежащие на рулевом колесе руки. Солнце клонилось к закату. Кажется, Лингард проспала нужное время.
Выдернув ключ из ячейки, она завела механический двигатель. Шестерни застрекотали и металл начал остывать. Души Эррауза сразу стало меньше в кабине, но не было времени тосковать. Грузовик выехал со стоянки, ловко развернулся левым бортом у тротуара, и помчался по городским улицам. Не везде можно было проехать на таком самоходе. Инге пришлось заложить солидный крюк, чтобы добраться до гостиницы по самым широким улицам. Она рассчитывала остановить Эррауза подальше от входа в здание, чтобы не привлекать большим грузовиком любопытные взгляды.
Волнуясь из-за своего опоздания, Инга бессознательно увеличивала скорость. Она совсем не заметила, как на дорогу выскочил человек. В последний момент ей всё-таки удалось вывернуть руль и затормозить. По бамперу пришёлся глухой удар, тут же со стороны резанул испуганный женский вопль.
Ингу прошиб холодный пот. Слишком много суеты, лишних мыслей, а в итоге трагедия! Стражи зря на неё положились, Орден ошибся в выборе механика, она всех подвела!.. А человек? Никто бы не выжил, после столкновения с затормозившим на полном ходу Эрраузом.
Все эти мысли пронеслись в голове у механика за секунду. Рука схватилась за рукоятку дверного замка, но не успела она выйти наружу, как на подножку заскочил человек. В гневе он уставился на Ингу через боковое окно. У него было грубое, перепачканное грязью лицо, кожа покраснела от множества старых ожогов, голова незнакомца была обмотана серыми от грязи бинтами, из-под которых выбивался клок светлых волос. Человек выглядел жутким ещё оттого, что его буквально перекосило от ярости. Он был немалого роста, в распахнутой настежь солдатской шинели без знаков различия и с механическими протезами вместо рук. Один бесконечно-долгий миг они смотрели друг другу в глаза через стекло. Инга словно в замедленной съёмке наблюдала, как незнакомец отстраняет левую руку, сжимает железный кулак и готовиться нанести удар, и она была совсем не уверена, что закалённое стекло Эррауза выдержит нападение.
Но вдруг дверь открылась сама собой, и так резко, что незнакомца сбросило прочь с подножки. Внизу раздался ещё один крик, но на этот раз принадлежал он какому-то юноше.
– Рудольф, что ты делаешь?!
Собравшись с духом, Инга выглянула из кабины на улицу. Громоздкому человеку с протезами старался помочь другой солдат. Он был гораздо моложе и ниже товарища, с чёрными спутанными волосами, но приятными чертами лица. Мальчишке на вид казалось не больше двадцати лет, но он уже демобилизовался из армии. Лингард поняла это по шинели без погон и шевронов действующей воинской части.
– Простите его! Это всё газ, газ! Он отравился на фронте, – извинялся солдат, помогая товарищу встать. – Нервы ни к чёрту после химических артобстрелов.
– Что вы, это моя вина! – не зная, как оправдаться, завела Инга. – Я его сбила, простите, если можете!.. Вы с Западного фронта?
– Так точно, государыня, с Западного! Сражались во славу Света Совершенной, пока лёгкие не разъел хлор, – отрапортовал юноша. Его молчаливый товарищ поднялся с брусчатки, даже не покачнувшись после столкновения с Эрраузом. Видимо, Инга всё-таки вовремя затормозила.
– Чем я могу…
– Ничем! – сразу оборвал её парень. – Мы очень спешим, сами виноваты. Зазевались на дороге и нечаянно попали вам под колёса. От судьбы не уйдёшь! – обветренные губы юноши растянулись в улыбке. – Мы уже уходим. Всего вам самого доброго, государыня! Не сердитесь на Рудольфа. Это всё газ, понимаете? Газ!
Он всё повторял это слово, пока подталкивал своего друга в спину. Очень скоро пара молодых ветеранов убралась с проезжей части. Обдумывать случившееся у Инги не было времени. Она шёпотом поблагодарила Эррауза за помощь, захлопнула дверь и направила грузовик к гостинице Лоренса.
Но, как бы она не спешила, всё равно припозднилась. Забегая в гостиничный холл, где за регистрационной стойкой дремал хозяин отеля, Лингард столкнулась с Китчем и Суо, как раз спускавшимися из номера. Завидев механика, Суо сбежала по лестнице вниз и лихо крутанулась перед ней на паркете. Придерживая бархатную юбку, она продемонстрировала новое, тёмно-зелёное платье с золотой вышивкой. Непременной чертой всех нарядов Суо была частая бахрома. Признаться, Лингард на мгновение забыла куда и зачем торопилась. Вид роскошного платья, с крупной изумрудной брошью на груди, заворожил её.
– Государыня, нравлюсь ли я вам в таком наряде?.. Красиво ли это? – с почтительным реверансом спросила Суо.
– Ты пойдёшь вот так? – растерялась Лингард. Китч выглядел куда более подготовленным для прогулки в ночных трущобах. Кожаный плащ стрелка никогда не застёгивался, множество ремней с патронташами перетянули жилет. За плечом висел длинный газетный свёрток, в котором явно угадывалась винтовка. Тяжёлый взгляд из-под светлых бровей и щетина на заросшем лице – всё в нём приходилось под стать боевой операции, нежели платье Суо.
– Вы конечно же правы, благородная государыня! – словно угадав её мыли, сказала девушка. – Очень жаль расставаться со столь роскошным нарядом, но по-другому я не привыкла. Не желаю влезать в лохмотья, или в серую одежду Незнающих, уж лучше ходить обнажённой!
Владелец гостиницы, что до этого вроде бы спал, разом открыл рот и глаза, зайдясь в сиплом смехе.
Китч вытащил изо рта не закуренную сигарету.
– Каин уверил меня, что ты успеешь вернуться, хотя я сомневался. Как всегда, этому чистоплюю известно больше, чем простым работягам. Он ждёт тебя наверху, только велел поторопиться.
Инга заспешила наверх по лестнице, но посреди пролёта остановилась.
– До свидания, Суо! Береги себя! – пожелала она девушке вслед. Юная помощница Каина обернулась и снова присела в почтительном книксене.
– Желаю вам долгих лет и здоровья, милостивая государыня!
– Всех благ! Всех благ! – просипел за стойкой хозяин. Его пожелания прервалась булькающим кашлем. Суо искоса посмотрела на сильно обрюзгшего, пожилого мужчину.
– И я счастлива мгновению видеть вас, государь.
После этого стражи вышли из парадных дверей, а Инга поднялась на второй этаж, к номеру Каина. Мистик встретил её на пороге, в белой накрахмаленной рубашке, чёрном жилете и серых брюках с лакированными ботинками. На лице его не осталось ни капли усталости, лишь суровая сосредоточенность. Жесты Каина были выверены и точны, как будто он стал дирижёром, готовящимся к выступлению. Продолжительный сон привёл в порядок не только его самочувствие, но и мысли.
Плотно закрыв дверь за Ингой, он указал ей в гостиную, на стул возле стола.
– Вы почти опоздали, Лингард. Нам надо очень многое подготовить. Вам когда-нибудь доводилось участвовать в трансинтегрирующих обрядах?
– Н-нет, – с запинкой ответила Инга.
– Звучит безмерно пошло, как название ярморочного фокуса, но это наиболее точное определение для нашего дела. Орден не разбрасывается механиками, как вы смели предположить во вчерашней беседе, особенно специалистами плотно работавшими с подселением душ в действующие механизмы. Пусть вас не смущает маленький опыт стража. Механикой вы ведь занимались давно?
– С десяти лет помогала отцу в мастерской самоходов. Там же я познакомилась со своим будущим мужем Эрраузом. Он был Светлым Мастером, работавшим по лицензии Совершенной, и сам конструировал новые модели самоходных экипажей.
– Да, именно из-за Эрика вы находитесь здесь, – кивнул Каин, присаживаясь напротив Лингард. –Ваша история послужила причиной принятия в Орден, а ваш талант воплощения очень пригодится сегодня. Суо и Китчу понадобится подробный анализ того, что они увидят на улицах Ямы. Но для этого необязательно ползти в самую гущу событий. Мы с вами останемся здесь, и наладим при помощи моих ментальных способностей двустороннюю связь. В этом и заключается трансинтегрирующий обряд, когда наши сознания свяжутся с мыслями и чувствами Китча… Соглашусь, не самая приятная процедура.
Улыбка Зорге немного сняла напряжение с Инги.
– Это безопаснее, чем отправляться в трущобы, где вы наверняка погибните… Расслабьтесь, положите руки ладонями на стол и закройте глаза. Попытайтесь отрешиться от всяческих мыслей, очистите сознание, следуйте моему голосу… Вот так, успокойтесь, выровняйте дыхание… ещё немного... Инга, хватит думать о ней!
Лингард вздрогнула и открыла глаза. Зорге буквально сверлил её чёрным взглядом, как смотрят на неподходящую к резьбе гайку. Почему-то этот взгляд полностью вывел её из себя. По какому праву она должна сидеть рядом с ним, пока кто-то рискует жизнью на улице? Ей случалось попадать в передряги, и Лингард была готова сражаться, если понадобится, но не торчать в гостиничном номере, подальше от реальных дел, занимаясь неслыханным колдовством! Возмущение нахлынуло на неё жаркой волной, и Инга не сочла нужным сдерживаться.
– Как вы можете отправлять ребёнка рисковать жизнью ан улице, а сами прятаться в безопасной гостинице. Она же только дитя! Вы… вы подлец!
– Дитя?.. Что же, вполне ожидаемая реакция на первое чужое прикосновение к разуму, – мистик с невозмутимым видом откинулся на спинку стула. – Агрессия к гипнотизёру, который пытался ковыряться в вашем сознании, вполне объяснима, ведь это вскрывает наиболее волнующие нас идеи. Мысль о беззащитности Суо не даёт вам покоя? Что же, придётся потратить немного драгоценного времени на объяснения. Но, смею предупредить, что эта история ещё больше выведет вас из равновесия, хотя и поможет трезво взглянуть на вещи. Так мне начинать?
– Говорите. Всё рассказывайте, мне надоели ваши странные фразочки! – продолжала сердиться Лингард. Каин строго глянул на неё исподлобья.
– Помните, я рассказывал вам о Тьме?..
…
…Последние отблески заходящего солнца вспыхнули в окнах Ямы, после чего город погрузился в густые осенние сумерки. В это время люди крепко запирали двери домов, ведь среди горожан ходили нехорошие слухи о ночных убийствах. В маленьком городке жил большой страх: страх перед насилием, ограблением, нищетой и бесчестием. Но лучше десять раз пострадать от известной беды, чем единожды испытать неизвестную. Страх ночной резни порождал особенное предчувствие. Личность того, кто убивал жителей кварталов третьей категории, а затем расчленял их тела – оставалось зловещей загадкой.
Уже больше столетия жители Истэрии знали, что когда настаёт поздний час, или солнце скрывается за плотными тучами, то на землю опускается Тьма. Нет, не тот полог ночи, который пугает человека с первобытных времён, а настоящее царство чудовищ, порождённых кошмарами Великой Войны. Радиоактивные снаряды, химические облака, ядовитое топливо и оккультные эксперименты воплотили в жизнь таких извращённых существ, что лишь солнечный свет мог загнать их под землю. «Бойтесь ночной темноты, бойтесь дождя с серых небес, бойтесь затмения», – так проповедовала Церковь Незнающих. Эти истины были известны гражданам Истерии куда лучше, чем официальные законы самой Совершенной.
С закатом, в неблагополучных городах, наступал комендантский час. Ровно в восемь зажигались все уличные фонари, работавшие на душах. Почти никто не выходил по ночам из домов. Незнающие надеялись, что солнце само истребит грязных тварей. А с теми созданиями, коих не могли побороть ни фонари, ни солнечный свет, приходилось справляться Ордену Совершенной.
Золотой стрелок и Суо шагали по быстро пустеющей улице, к воротам квартала третьей категории. Долгое время эти массивные, устойчивые к прямому попаданию артиллерийского снаряда шлюзы стояли распахнутыми. Под нижней кромкой створ скопились груды мусора, но с первыми массовыми убийствами, потрясшими Яму, бургомистр приказал запереть вход в трущобы – это единственное, чем глава города «позаботился» о безопасности жителей.
– Слушай сюда, фифа, город разделён на пять частей, – пустился в объяснения стрелок. – Правительственная, Центральная, Торговая, Трущобы и Фабрики. Каждый район отгорожен бетонной стеной, внутри которой, при желании, вполне можно держать оборону. Яму перестраивали лет сто назад, по стандартному плану, как и все крупные города в стране. Тогда бои шли на нашей территории, и никто не мог поручиться, что противник не дойдёт до Сияния. Внутри трущоб, как и в каждом районе, расположена полицейская часть. По графику они обязаны организовывать патрулирование каждые два часа ночного времени. В реальности последний патруль скорым шагом проходит ближайшие улицы ещё до заката. Когда ворота за нами закроются, мы останемся без подкрепления и отступать будет некуда.
– Я очень надеюсь, благородный государь, что вы сумеете защитить одну хрупкую девушку, – скромно проронила Суо.
– Нужно умнее выбирать компаньонов, – не растрогался Роберт. – Хотя бы не тех, кто бросит тебя на дно Ямы, а сам окопается в безопасном отеле.
– О, городское дно и нищета – несравнимы с тем миром, к которому я привыкла. Даже трущобы и грубые грязные люди мне милее ушедшего прошлого…
– Заткнулась бы ты, – посоветовал Китч. – Никому нафиг не интересна твоя история.
…
– Если вы взгляните на Суо, то увидите мою родную сестру, – Каин рассказывал размеренным тоном, положив руку с перстнем на стол. – Мы близнецы, и оба с рождения обладали даром прозрения чужих мыслей чувств. Ещё мой дед служил в Ордене. У людей нашей профессии считается хорошим тоном устраивать браки с другими мистиками. От подобных союзов рождаются дети, чей дар раскрывается более ярко, ребёнок появляется на свет более восприимчивым, а значит в будущем станет более могущественным слугой Совершенной. Можете считать мистиков аристократией Ордена: надменной, всегда раздражительной и чопорной. Мы очень ценим чистоту родословной, потому что наш статус определяется развитием силы. Мистики весьма дорого обходятся Капитолию, служение Совершенной хорошо вознаграждается. Моей сестре тоже пророчили блестящее будущее, если бы она не умерла от менингита, когда нам было пятнадцать. Обычная болезнь забрала у Истэрии, возможно, самого гениального мистика, который мог бы стать в услужение Божеству… Даже ангелы могли позавидовать красоте моей юной Софи – чёрные волосы, благородное лицо, превосходные манеры, и синие как сапфиры глаза. Родители обучали нас всем сложностям потомственного ремесла. Мать и отец хотели выхлопотать для сестры высокое место в Ордене, где она смогла бы руководить остальными аристократами, подальше от полевой работы. Даже без опыта это было возможно, если широта разума позволяет впитывать опыт других…
Зорге умолк, о чём-то задумавшись. Голова мистика слегка покачивалась в такт своим воспоминаниям. Инга не смела беспокоить Каина, пока тот размышляет, хотя ещё не до конца поняла, как могут быть связаны его преждевременно умершая сестра и Суо.
…
Ворота как раз закрывались. Старый механизм проржавел, и на каждый створ налегало с десяток солдат. Ругаясь сквозь зубы, они толкали ворота, запирая проём в стене. Неподалёку стояла пара армейских фургонов и сторожевая вышка. О безопасности центральной части города власти позаботились лучше всего.
– Эй, кровные братья, не спешите! – охрипшим от курева голосом окликнул стрелок. Солдаты остановились. К нарушителям комендантского часа поспешил их командир. Стрелок сразу узнал гребень на каске и острый взгляд голубых глаз. Суровое лицо Бронке при виде Китча слегка прояснилось. Он позволил себе улыбнуться, даже протянул руку, чтобы поздороваться по-граждански.
– Рад видеть вас в добром здравии, – коротко отчеканил офицер. Суо хотела было присесть в реверансе, но Китч так толкнул её локтем, что она пошатнулась и не стала здороваться. Поведение странной пары не удивило грейт-лейтенанта. Он уже знал, кого видит перед собой.
– Благодаря вашему мужеству дорога на Яму свободна. Мы снялись с пропускного пункта, как только увидели вашу ракету. Возле железнодорожного полотна обнаружилось тело... воистину ужасная тварь. Должен отметить, вы очень метко стреляете по глазам. Моё уважение, и слава всесильному Свету Совершенной, что направил вас в Яму.
Бронке козырнул перед Китчем, явно видя в нём достойного человека. Роберт молча выслушал короткий доклад военного, на минуту испытав чувство ностальгии по армии. За доброй выпивкой и в более приятной обстановке они с Бронке могли бы многое вспомнить о службе. Оба это чувствовали, и ни один не мог предложить, пока не выпадет более спокойное время. Сейчас такой возможности точно не было.
– Мы собираемся пройти через ворота. Вернёмся с рассветом, а может чуть раньше. Есть вариант, что вообще не вернёмся, и тогда больше армию не потревожим, – рассказал о своих планах стрелок. – Но, если всё-таки услышите голос с той стороны, не составит ли вам труда открыть ворота ещё раз, чтобы мы смогли выбраться из этой клоаки?
– Открывать ворота посреди ночи – это прямое нарушение приказа бургомистра, – заметил Бронке, но Китч знал порядок.
– Приказ Совершенной имеет наивысший приоритет, а страж действует от её имени. При желании, я мог бы затребовать у вас отряд солдат для поддержки, но, думаю, что с этой государыней мы справимся лучше.
– Подчиняюсь, – не моргнув глазом, ответил офицер. – Мы впустим вас в кварталы третьего класса, закроем ворота, а когда вы вернётесь, беспрепятственно пропустим обратно.
– Вот и славно, – Китч скинул с плеча свёрток и разорвал газетную бумагу. В свете прожектора с вышки сверкнул увесистый дробовик, с круглым магазином под ствольной коробкой. Он всё также отливал сталью и медными накладками янтарного цвета, как и снайперская винтовка. По сути, это и была винтовка, только значительно переделанная в гостиничном номере. Китч не любил таскать за собой целый арсенал, хотя прекрасно осознавал, что для разного рода заданий ему потребуются особенное оружие.
Посмотрев на дробовик, Бронке уточнил:
– Вы же знаете, что в трущобах происходят убийства. Судя по слухам – жестокие, а значит их совершает непростой человек. Я видел на что способны стражи, но сможет ли стрелок и одна юная девушка справиться с этим?
– Пока мы здесь пугаем друг друга чудовищами и маньяками, в трущобах люди пытаются спокойно спать. Давайте сделаем так, чтобы к утру каждый Незнающий смог проснуться, – подытожил разговор Роберт.
Когда они проходили мимо молодых солдат у ворот, Суо мило им улыбнулась. Рядовые с интересом провожали глазами наряженную в бархат и кружева девушку, что была им ростом чуть выше плеча.
– Какие хорошие люди: взрослеющие, но ещё не испорченные до конца, – проронила она, когда ворота закрылись.
– Войну начинают из благих целей, на ней сражаются хорошие люди, а после победы принято выяснять, кто же был настоящим злодеем, – бросил Китч на ходу. – Добро пожаловать в человеческую жизнь, дорогуша.
…
– Именно в те траурные дни я осознал, что жизнь наиболее фальшива в момент своего существования, и наиболее откровенна в момент своего завершения.
Взгляд Зорге слепо смотрел в пространство перед собой, как будто мистик был сейчас далеко от гостиничного номера в Яме.
– Церемония прощания должна была стать дорогостоящим мероприятием. На похороны съехалось много гостей – наши близкие, преданные друзья, наконец, просто знакомые. Приехали даже те, кто интриговал против нашей семьи за высокое положение в Ордене. Факт смерти сплачивает людей в поистине мистическом действе. Сколько горя было выражено возле гроба, сколько слов сострадания прозвучало для наших безутешных родителей, сколько поцелуев коснулось холодного лба моей любимой сестры. Только я почему-то не мог плакать о ней. Странно уметь ощущать эмоции целого города, но при этом окончательно лишиться своих. Так же странно было увидеть смерть человека, будущее которого расписали на годы вперёд. Наверное, именно это подтолкнуло меня в ночь перед похоронами зайти в зал, где лежала сестра, чтобы сказать ей несколько прощальных слов, известных только нам двоим, без лишних свидетелей. Постамент утопал в пышном убранстве поминальных венков. Помню, что внутри моего сердца совсем не было горя, я как будто шёл сказать «до свидания» человеку, которого ещё непременно увижу, пусть разлука наша будет тоскливой и долгой. Но отчего-то и радости я не испытал, когда заметил движение в гробу.
…
«Хуже Ямы – может быть только ночная Яма», – вот что думал стрелок, когда шагал по сумрачным трущобам. Вместе с Суо они проходили по плохо освещённой улице, где даже фонари были разбиты, и единственным источником света служили окна домов, с облупившимися фасадами. Между двускатными крышами протянулись бельевые верёвки. На некоторых до сих пор болталось ветхое и застиранное тряпьё. Пахло чем-то сырым и заплесневелым. Рядом перебежало дорогу неразличимое во тьме животное – то ли чёрная кошка, то ли невиданных размеров крыса.
– Луны нет, – проворчал Китч, выбросив зашипевший в луже окурок. Из подсумка на поясе он извлёк светящийся оранжевым сиянием шарик. Душа вепря с щелчком поместилась в ячейку возле приклада дробовика. Ровное свечение медных накладок озарило улицу, выщербленные стены и покосившиеся заборы.
– Лунный свет – ничто иное, как отражение солнечного, – сказала Суо, оглядываясь вокруг. – Тьма слабее, если светит луна, а человек видит дальше. Меня терзает ощущение, благородный государь Китч, что это задание умышленно осложняется.
– Пусть твой компаньон пожалуется на это Мэтру Минор. Может быть Орден поручит вам поиск краденых сладких рулетов… Мы должны пройти к старой фабрике, а единственный путь туда лежит через трущобы. Все смерти произошли именно в кварталах третьей категории, а ворота на фабричную зону никогда не закрываются. Улавливаешь связь?
Суо не ответила. Китч обернулся, и застал её возле обочины, нагнувшейся над каким-то тёмным предметом. Подойдя ближе, он подсветил дробовиком мешковатое тело. Суо осторожно касалась испачканного в грязи клетчатого пиджака и обескровленного лица.
– Ты знаешь кто он?
– Я знаю, как он умер: сегодня, от удара ножом в живот, когда вышел на улицу из кабака в двух кварталах отсюда, – ответила девушка. – Он был ранен, но попытался сбежать. За ним не гнались, потому что знали, что жертве не выжить. К тому же, начинало смеркаться. Убийцы решили побыстрее убраться с улиц.
– Если он умер далеко от этого места, зачем же его притащили сюда? – нахмурился Китч.
Суо указала на правый локоть мертвеца, где не хватало руки. Конечность была так ловко ампутирована, что даже ткань пиджака не распалась на нити.
– Пока он был жив, то правой ладонью зажимал себе рану. Что случается с людьми, когда они получают ранение? – спросила Суо.
– Душа особенно активна возле пореза, повышается температура, тело начинает медленное излечение, – припомнил стрелок медицинские лекции в Ордене. – Но почему тогда отсечена рука, а не выпотрошен живот?
– На ладони остались следы от соприкосновения с энергией человека. Кто-то перепутал нужные части тела, где скопилась энергия. Убийца не слишком умён, или…
Вместо продолжения, Суо вскинула просящий взгляд на стрелка.
– Могу ли я взять его с собой, государь? Он укажет нам верный путь.
…
– Среди кружевной отделки гроба, что-то отчётливо шевелилось, – продолжал говорить Каин. – Я взял подсвечник и подошёл ближе. Человек из Церкви Незнающих, обязанный следить за ходом ритуала Очищения, заснул на своём месте. Картина, которая открылась моему взгляду, навечно останется у меня в памяти. Вместо тела прекрасной сестры, я увидел копошащееся сонмище могильных червей, что к тому времени обгладывали её кости. Но как только их жуткого пиршества коснулся свет, все черви замерли как один. В тот миг я впервые испытал прикосновение нечеловеческого разума. И знаете, какие чувства я ощутил?
На бледном лице Каина появилось странное выражение довольства.
– Стыд, растерянность и испуг. Могут ли черви испытывать нечто подобное? Конечно же нет. Я понял, что имею дело не с простыми трупоедами, а с порождением Тьмы. Мой род поклялся бороться с чудовищами Великой Войны, во имя Света Совершенной, но это существо не было злым. Оно растерялось, стыдилось содеянного, как мог бы стыдиться ребёнок, застигнутый за непотребством.
– Это была Суо?.. – не поверила Инга.
– Да, – кивнул мистик. – И первое, что она попыталась сделать – это сбежать. Её истинная сущность хлынула через край ящика, устремившись к незаметным щелям в полу, через которые она и проникла в ритуальную залу. Можете ли вы представить себе, государыня Лингард, чего мне стоило схватит крышку гроба и захлопнуть большую часть её существа? Можете ли вы представить, какие чувства я испытал, когда изнутри отчаянно заколотили? Но более всего меня потрясло, когда я услышал плачущий голос сестры, умоляющий выпустить её из проклятого ящика...
Каин сглотнул, глаза его заблестели, но свои истинные чувства он спрятал за вежливой полуулыбкой.
– Вот что такое Тьма, государыня Лингард. Вот с чем приходится бороться стражам Ордена на службе у Совершенной. Наше дело связано не только с похитителями человеческих душ, но и с созданиями, объяснить природу которых мы просто не в силах.
…
Алкоголик шатался и покачивался на ходу. Его движения были неестественно резкими, как у попавшей в руки неумелого кукловода марионетки. Суо следовала позади, не сводя с восставшего мертвеца фиолетовых глаз. Из обрубка руки постоянно что-то сыпалось и извивалось. Китч всей душой благодарил ночную темноту за то, что не может разглядеть всех подробностей этой жуткой прогулки.
– За ним, за ним, за ним, за ним. Он знает, он чувствует, он помнит! – горячим шёпотом сопровождала Суо передвижение своего подопечного. – Он выведет нас к убийцам. Их кровавое дело ещё не окончено. Они здесь, где-то рядом!
– В последний раз я подписался работать с Тёмными тварями, – выругался стрелок. Даже одежда на трупе омерзительно шевелилась. От этого зрелища по телу Китча пробежал холодок.
– Мы можем провести в поисках логова весь остаток ночи, – напомнила девушка. – Фабричный район очень велик, а на показания куклы не стоит надеяться. Только он наш верный союзник. Чего при жизни не знал, покажет нам после смерти, потому как идёт по нити связывающей жертву с убийцей.
Внезапно тело остановилась и развернулось на месте. Китч сморщился от вида извивающихся во рту трупа белёсых жгутиков.
– Какого чёрта он встал?
Суо тоже замедлила шаг, будто ожидала увидеть в ночной темноте узкой улицы кого-то ещё.
– Мы пришли…
Тут же на крыше соседнего дома что-то блеснуло. По кровле дробно застучали шаги. Китч с разворота выстрелил в сторону водостока. Посыпались искры, и тень кубарем скатилась вниз вместе с осколками черепицы. Но не успел свёрток плоти шмякнуться оземь, как тут же вскочил на четыре острые ноги-лезвия и юркнул за пределы оранжевого сияния дробовика. Суо поспешно отступила за спину Роберта. Ещё несколько круглых тварей, на отточенных до блеска ногах, выпрыгнули из дренажной трубы. Лезвеногие накинулись на тело посреди улицы, в один миг разрезав пьяницу на куски. Из трупа хлынул живой поток копошащихся нитей. Черви заструились извивающимся ручейком по земле обратно к ногам хозяйки. Китч не видел, что делает Суо у него за спиной. Дробовик громыхал ежесекундно. Пружина дискового магазина подавала тупоносые боеприпасы в патронник, по капсюли бил взведённый ударник, и дробь с глухим рявканьем вылетала по стволу в направлении вражеских целей. Душа вепря усиливала заряд, помогая отбросить сразу нескольких попавших под волну огня и дроби шаров. Одно из созданий разлетелось на части прямо в воздухе, когда пыталось в прыжке отсечь голову Китчу.
Их было много – отчаянно много! Золотой стрелок просто не мог всех убить. К тому же, уничтожить механический шар получалось, только если выстрелить в него буквально в упор. Шары выглядели как сочетание стали и мягкой обшивки, а разрывные заряды в арсенале стрелка быстро закончились. Бронебойные патроны, снабжённые пулей толщиной в большой палец, теряли слишком много энергии во внешней мясистой оболочке и не добирались до металлической сердцевины. Противник настойчиво атаковал. На каждого уничтоженного лезвеногого приходилось два новых. Китч и Суо медленно отступали по улице, пытаясь не дать себя окружить. Стрелок вовремя заметил, как особо хитрая тварь прыгнула на них с крыши. Он резко перевёл прицел на создание, но, когда указательный палец нажал на спуск, раздался холостой щелчок пустого дробовика.
– В сторону! – только и успел крикнуть Китч, но было поздно. Вытянутые лезвия вонзились в зелёное платье с золотой вышивкой.
…
– Что могло заставить меня заглянуть внутрь? Интерес, любопытство, желание узнать… – Каин говорил, постукивая пальцем с перстнем по столу. – Я сдвинул крышку, через узкую щель на меня смотрела живая сестра, только глаза у неё имели ярко-красный оттенок… Вы знали, что у Тёмных существ, принявших человеческое обличие, алый взгляд? Должен сказать, как бы Суо в последствии не старалась, синеву взгляда моей сестры ей так до конца передать и не удалось.
– Суо? Это её настоящее имя, или вы её так сами назвали? – чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, спросила Лингард.
– А зачем ей другое имя? Она – больше чем один червь. Она – разум, родившийся в глубинах земли, которую напитали человеческие останки. Она – порождение братских могил Великой Войны, уничтоженных бункеров, обвалившихся при обстреле окопов, где контуженых засыпало вместе с убитыми. Дочь плоти и скорби, плод задушенных под землёй криков. Она целый век прожила в глубине земных недр, где нет красоты, радости, любви и даже света. Суо – Тотемическое существо, которому могли бы поклоняться культисты, узнай о её существовании. Она – Королева Червей, и любые другие имена её недостойны.
…
Пустое платье отлетело в сторону. Атаковавший девушку механизм растерялся. Он никак не ожидал, что жертва растечётся бурным потоком по улице.
– Ах ты, чтоб тебя, тварь! – Китч начал стряхивать с ног склизкие нити. Каждый червь, как короной, был увенчан твёрдой чёрной головкой. Извивающееся море собралось в единый поток и набросилось на самую крупную стаю лезвеногих. Шары дрогнули, многие из них были полностью сметены, остальные оказались облеплены вгрызающимися в мягкую внешнюю обшивку червями. Суо работала быстро, за какие-то жалкие пять-десять секунд она обгладывала лезвеногих до основания.
– Стр-реля-яй! – резанул нечеловеческий крик, созданный из трения миллионов головок. Китч перезарядился, открыв огонь по оставшимся без плоти врагам. Бронебойные пули пробивали металлические корпуса и крушили внутренние механизмы. На этом функции лезвеногих выходили из строя. Рассыпая алые искры, стальные убийцы заваливались на бок и трясли в воздухе острыми лапками. Живая волна червей расходилась по улице, вот уже захлестнула стены и крыши домов, сбрасывая на тротуар беззащитных против такой силы созданий. Несколько лезвеногих попытались сбежать через дренажную трубу, но их вытолкнуло обратно живым потоком червей, уже без клочка мягкой плоти. Это нашествие нельзя было остановить. Из-под земли, между камней брусчатки, из сточных канав поднимались всё новые и новые волны.
Китч стрелял без остановки, за одну минуту истребив около сорока механизмов. Магазин с патронами вновь опустел, стрелок ловко перезарядил его, и «Вепрь» ударил снова. Враги перестали атаковать. Будто по команде, лезвеногие помчались в сторону северно-западной части города, к фабрикам. Белая волна червей начала таять, подхватила разорванное платье и пробралась внутрь. Через считанные секунды перед Китчем вновь появилась Суо. На ней не было не единой царапины, только зелёный бархат рассёкся.
– Поспешим, государь Роберт Китч, – побежала она следом за удирающими механизмами, пока те окончательно не сбежали. Стрелок выругался, но последовал за звоном золотых цепочек на каблучках.
…
– Суо не пристало глумиться над человеческим горем, поедая плоть до захоронения.
Каин поднялся со стула, обошёл стол, за которым они сидели, и остановился за спиной у Лингард. Руки мистика опустились на темноволосую голову Инги. Она почувствовала, что все переживания, волнения и тошнота отступают.
– Эмоции порой управляют не только людьми, но и порождениями Тьмы. Стенания и горестные возгласы вокруг моей умершей сестры – привлекли Суо, как пламя может привлечь мотылька. Захоронение бесконечно откладывалось, пока последние родственники не доберутся на церемонию. Суо ждала под землёй, изнывая от… предвкушения. И всё же не смогла удержаться. Я застал её за занятием, которое, по мнению Королевы Червей, недостойно. Она вторглась не в свой мир, перешла запретную грань, которой пыталась сторониться почти сотню лет. Вот отчего исходило чувство стыда и презрения к собственному поступку. Согласитесь, что существо способное стыдиться, к тому же обладающие неким кодексом чести, не обязательно уничтожать. Мистик имеет право взять себе одного компаньона в виде Тёмного существа, если оно связано его волей. По правилам, существам на службе Ордена необходимо носить специальный ошейник, но эти оковы слишком стесняют их силы. Мне потребовалось немало усилий и средств, дабы доказать, что я смогу контролировать Суо самостоятельно и без ошейника.
– Но почему вы сделали это? – Инга старалась не двигаться под руками Каина. Сердцебиение пришло в норму, собственные мысли зазвучали для неё как бы со стороны.
– Государыня Лингард, меня привлекала именно личность Суо и её жажда познания нашего мира. В течении столетия она поглощала останки людей, но никогда не видела человеческой жизни в расцвете. В ту страшную ночь я пришёл проститься с сестрой, а обрёл компаньона. Мы до рассвета говорили о совершённом Суо проступке, большей частью я объяснял почему он не правильный с точки зрения людей. Пришлось так же разъяснить из-за чего тело не было захоронено в срок. Это так потрясло мою подопечную, что она пожелала узнать о нас больше. И всё-таки законы земли часто берут верх над стремлением понять жизнь на поверхности. Порой Суо не замечает красоты очевидной, а иногда видит красивое в мерзком: разумеется в «мерзком» для нас. Иногда же, она и вовсе способна разглядеть ту ускользающую красоту, которую мы никогда не заметим… В итоге, гроб хоронили пустым, человек следивший за Очищением лишился своего сана в Церкви Незнающих, а родители до самой смерти запрещали мне возвращаться в поместье, пока я не расстанусь со своей новой подругой. Они просто не могли смотреть на перерождение сестры, понимая, что это всего лишь внешность Софи, а внутри скрыта Тьма... Ну так как? Удовлетворил ли я ваше любопытство, государыня Лингард?
– Да, пожалуй, что удовлетворили… – поёжилась Инга.
– Тогда давайте работать, – отстранил от неё руки Лоренс и вернулся на своё место. – Нашим товарищам нужен механик. Мы с вами сильно припозднились с участием в операции.
Далее: Глава 5 - Фабрика смерти
http://www.proza.ru/2018/02/14/2290
Ранее: Глава 3 - Вещь
http://www.proza.ru/2018/02/08/652