На следующий день, рано утром меня разбудили радостные возгласы наших женщин: "Слава Богу!”,“Все в порядке?”,“Шо я вам говорила!”,“Мои карты не врут!”
Я вскочил с постели и прямо в пижаме выскочил на балкон: женщины обнимались, целовались, поздравляли друг друга.
- Мам, что случилось? – крикнул сверху я.
- Чудо, сынок! – крикнула снизу мама и заломила руки. - Только что, звонил доктор Илья – биопсия показала, что опухоль Наума Павловича была не злокачественной! Врачи ничего не понимают. Все предыдущие анализы указывали на рак, а биопсия показала, что опухоль доброкачественная. Они все в шоке!
- Он очнулся? – у меня екнуло сердце.
- Нет, пока он в коме, но они очень надеются, что Аскет выкарабкается. Правда, опасность еще велика, но если произошло одно чудо, может будет и другое? Уж очень будет несправедливо, не так ли, сынок?
Я кивнул соглашаясь, вернулся в свою комнату, плюхнулся на кровать. Из моих глаз полились слезы, но уже другие – слезы радости, облегчения и надежды…
Мама поднялась наверх и вошла в мою комнату, ее лицо светилось от радости:
- Не правда ли, сынок? Какое счастье!
- Да, конечно, мамочка!- ответил я, суетливо вытирая слезы. – А, где наша мужская команда?
- Айболит пошел в больницу, дядя Жора поехал за какими-то импортными лекарствами, Богдан с Моней уже там с раннего утра, Вартан поехал за Эстер!
- Я еду к нему в больницу!
- Ночью вернулись Сурик с Мерседес, такие счастливые, свадебное путешествие пошло им на радость! Но, история болезни Аскета была для них большой неожиданностью, они сильно расстроились. Нино же им ничего не сказала, не хотела портить медовый
месяц! Сурик в больнице с 6-и утра.
Я наспех оделся, глотнул кофе и выскочил из комнаты. Сидя в троллейбусе, я думал о первой хорошей новости. Значит есть шанс, что Аскет справится …
Наши соседи-мужчины собрались вокруг скамейки, во дворе больницы: кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то нервно курил, но у всех на лице была радость от первой доброй вести, за последнюю неделю долгих и мучительных ожиданий.
Завидев меня, Сурик кинулся мне навстречу:
- Привет, Микаэл! А у Аскета нэту рака, клянусь мамой!
- Да, Сурик джан! Уже слышал, Слава Богу!
- Пусть Аскет вернется живой и здоровый, я барашка заколю!
- Я всем такой пир устрою, весь Ереван приглашу!- подхватил Фрунзик.
- Шо ви все бегаете впереди Бога? – вмешался Моисей Ааронович спокойным тоном.
– Он давно все решил, Он все сделает так, как Ему надо! И шоб никто не
сомневался!
- Пусть только брат поправиться, целый табор будет петь и плясать для него! Пусть только.., - не остался в стороне Богдан.
Каждый из наших соседей, выражая свои мечты и пожелания, по сути говорили об уважении и большой любви к Аскету. А я, смотрел на них и думал:"Ах! Дорогие
мои, сердечные друзья-соседи! Если бы вы только знали, через какие чудовищные испытания прошел этот волевой и мужественный человек, не верящий в вечную любовь и, тем не менее, полюбивший так сильно, что одной жизни не хватит! Если б вы только знали…”
Пока я витал в своих размышлениях, ко мне подошел Сурик и тихо спросил:
- Послушай, Микаэл! Ты знал, что у Аскета есть жэна?
- Какая жена? О чем ты?
- Такая красивая, русская жэна!
Я недоуменно покачал головой.
- Сэгодня, в 6 утра, я был уже здэсь. Стою курю. Подходит жэнщина и спрашивает, ”Простите, вы не подскажете, где здесь второй корпус?” А я, говорю – "Давайте, я вас провожу!” По дороге, я спрашиваю, к кому она идет? Она называет номер палаты Аскета. Я спрашиваю, а откуда она знает Леонова? А она отвечает – “Я его жэна”. Я говорю – “а мы и не знали, что у него есть жэна”, а она говорит , “Он тоже не знает”. Ты, что-нибудь понимаешь? Я – ничего! В общем – дурдом!
Услышав эти слова, я кинулся в больницу, к Аскету, на 3-ий этаж. На лестничном пролете между 2 и 3 этажами, навстречу мне, неслась молоденькая медсестра и, чуть было, не сбила меня с ног. Сверху кто-то крикнул:
- Карина! Илья Александрович на обходе со своим финским коллегой!
- Я знаю! Я сама скажу насчет Леонова!
Услышав фамилию Аскета я крикнул ей вслед:
- Что? Что насчет Леонова? - Чудесная новость – он очнулся! – сбегая вниз, на ходу, крикнула мне медсестра.
Я не бежал, я летел к его палате. В коридоре 3-его этажа стоял стойкий аромат сирени. Подбежав к двери палаты Аскета, я резко остановился, тихонечко приоткрыл дверь и сквозь щелку заглянул внутрь.
Ника сидела напротив Аскета: одной рукой она гладила его забинтованную голову, в другой держала его руку, прижимая к своему сердцу. Я услышал, как она всхлипывая, твердила:
- Костенька… Костенька… Ты жив … Я нашла тебя!
Глаза Аскета сияли от счастья, он был бледен и слаб, но выглядел помолодевшим. Я услышал его тихий голос: - Ника … Ты, все же, научилась делать бабушкины духи …
Я тихо прикрыл дверь, на цыпочках отошел от нее и послал благодарственный воздушный поцелуй Небесам…
АСКЕТ БЫЛ ПРОЩЕН!