Приехал...

Иван Горюнов
               

В кои веки спешу на электричку. Давно не ездил ни на электричках, ни на автобусах, ни на  «Газельках». А вот сейчас решился – надо: весь материал,     об истории родного села, что был собран из воспоминаний односельчан, обработал, записал, нужен новый. За ним и еду. По плану моему у меня сегодня три встречи, о которых я договорился, когда приезжал в Гребени на Крещение.

Вот и электричка свистит на подходе.  Взбудораженный слегка, бодро забегаю в тамбур. Дальше решил не ходить, через остановку уже село моё родное. Подходят ко мне две девушки, приветливые, красивые: «Билетик брать будете?» Достаю денежку, протягиваю. «Льготы есть?» Неужели я такой старый и плохо выгляжу? Впервые мне задают такой вопрос, и от неожиданности его я молчу растерянно несколько секунд, а потом: «Нет, не имею.» Засунул билет сантиметров десять длиной (зачем такой длинный, бумаги что ли много?) в карман куртки. Рассматриваю  в окно дорогу полевую, по которой не раз ездил на машине, на тракторе и, даже, на комбайне. Чистая и ровная, проехать вполне можно.

 Идёт ещё одна работница контролирующих железнодорожных органов, лет пятидесяти: «У вас билетик есть?» - спрашивает на бегу, мимо проходя. «Да, да! Как иначе!» Уткнулся в окно. «А всё-таки покажите!» - повернул голову, вернулась работница. Роюсь в карманах. От смущения забыл, куда положил портянку эту. Ну прям как в детстве, оправдываясь перед отцом, что нет сигарет у меня, готов вывернуть карманы. «Да не торопитесь вы, найдётся,» - улыбается работница, а по глазам вижу: торжествует уже: ну как же, безбилетника поймала. Билет нашёлся в последнем кармане. Достаю, протягиваю: «А что, недоверие вызываю?» Смутившись немного, отвечает:«Спасибо! Счастливых вам выходных». Что же у меня не так? Оглядел одежду: всё в порядке, куртка новая, воротник меховой, брюки, ботинки в норме. Что не так? Ну разве что всё чёрное, даже спортивная шапка.

Так и не найдя ответа, приехал на родину. Иду по улицам, в груди комочек. У дома, куда я хотел зайти, машин много. Застучало громче внутри. Так и есть – поминки, девятый день уже, как умер Павел Хрисанович. Умер внезапно: утром вышел по хозяйству, присел на крылечко и больше уже не встал. Не успел, в который раз опоздал я. Опять не узнаю то, что узнать должен был.

Оставшиеся две встречи состоялись. Включил сейчас диктофон, слушаю бабушек гребенских, узнаю о их жизни  в военное и послевоенное время в  селе.  Вспоминают землячки мои,как вязали варежки и носки для бойцов Красной Армии, как встречали отцов после войны, как голосили те, у которых встречать было некого, как совали картошку пленным немцам, которых конвой остановил у колодца на привал.

 А от дяди Паши я теперь ничего не узнаю. «Почему же ты мне не позвонила? Я бы проститься приехал,» - спросил  Наташу, сестру свою, соседку дяди Паши. «Боюсь я уже звонить. Все новости только печальные от меня получаете в последнее время, вот и боюсь.»  Один долго собирается, другая боится, а время, увы, безжалостно.