Хочу поделится днями своей молодости. Даже ни ей, а малолетством. Так будет вернее. В то время я жил у своей бабули не так далеко от Мариуполя. И был тогда еще Советский Союз. А в городе том в те годы проживал ее сын Митя, брат по матери моего отца. Перед отъездом моим на север утонул на рыбалке в больших болотниках в Азовском море. А до этого мы часто ездили туда с моей воспитанницей.
У меня там был и друг. Звали его Сенькой. Интересный малый. Мы с ним, как говорят, ни разлей вода. То я к нему еду с бабулей, то он ко мне со старшим братом нагрянет. Их дом был в городе не так далеко от наших родственников, у которых жила моя сестра двоюродная Танюшка, на пару лет меня старше. Весело ж было.
Теперь хочу написать за не безынтересный эпизод своих малых лет. Соседом Сеньки через двор был тогда старый фронтовик Великой Отечественной, дедуля Гриша. Так мы его звали. Прибегали к нему частенько на хворост с чаем и уплетали сладости за обе щеки. Их он для нас готовил заблаговременно. Много чего интересного рассказывал о войне, показывал ни раз зажигалку именную, кортик, форму солдатскую, много фотографий, ордена.. А еще брошку. Такая маленькая женская блестящая с камешком. Как старинная. Он ей то особо дорожил. Прятал в специальный мешочек и когда доставал, нет нет да и прослезится. Сам то он с ранениями многими после войны вернулся. Живот весь перешитый. Как будто его от снарядов наизнанку выворачивало. Шрам у виска, по щеке. Одним словом бывалый. Служил где то в артиллерии и в плену у фрицев был. А за брошку рассказал, якобы она в подарок ему досталась от сестрички с медсанбата. Та его спасла на минном поле. Вытащила на шинели войлоком по земле. Могли оба взорваться, а нет, так он кровью бы истек. Полюбилась она ему. Ухаживала за ним. Прошло какое то время и ее накрыло от взрыва. И собирать с нее нечего было. Осталась от нее память. Вот эта самая брошка. Любил ее дед Гриша до самой старости. Бывает так.
Но мы то не понимали этого чувства и для нас эта вещь была обычной, куда лучше в руках битка или самокат, или рогатка!
Случилось так, что дед умер. Как то быстро и не болел. Раз и не стало. Похороны прошли, было за столами и поминание. Сенька плакал, а я нет. Не хотелось. Конечно, было жалко деда. Я немного сокрушался, что не выцыганил у него ни одной медали. Мы поели со всеми и от стола побежали на речку удить рыбу, потом вернулись и свой мелкий улов отдали котам. Во дворе было тихо. Даже слышно в травке сверчка. Никто на нас не обращал внимания. Люди молча продолжали сидеть за столами, и иногда о чем то вспоминать. Некоторых из них я раньше совсем не видел. Тетя Наташа, деда родственница, что то волновалась и все переживала, что не положила в гроб деду его брошку. Он перед смертью просил, а она понадеялась на свою помощницу тетю Раю. Но та говорила, что не сделала это потому, что когда то уже клала какую то вещь, как ей кто – то посоветовал, не своему близкому, а постороннему и после, около трех лет, ужасно болела, пока, наконец, не вымолила Господа о прощении. Они еще о чем то беседовали , но мне хотелось спать.
На этом тот вечер у меня и закончился и я ушел, предварительно договорившись с Сенькой ехать на следующий день на футбол на стадион.
Побыв в городе пару дней, мы с бабулей уехали.
А вот теперь я поведаю исходя из сказанного, об одном случае. Не со мной, а с Сенькой. Прошло, может быть, несколько недель после ухода деда Гриши. Родители моего товарища на тот момент уехали к родственникам и его оставили на соседей, родных этого деда. Ночью, как он мне рассказывал, в этом доме его, как будто разбудил какой шелест. Он, сонный, открыл глаза и увидел недалеко от себя деда Гришу. Тот, по всей видимости, искал свою брошь. В белой рубахе и белых брюках, тапочках.. Искал по полкам, отдвигал шкафы в тумбочке. Сенька не помнил на тот момент, что дед умер и, повернувшись на другой бок, снова сладко заснул. Только уже утром все до мелочей вспомнил. Но стал сомневаться. Приснилось ему ли это? После все бы забылось, если б только хозяйка не обнаружила пропажу этой самой вещи. Ее не было в шкатулке с другими брошками, колечками. И подозрение тут же легло на Сеньку. О чем по приезду и было рассказано в гневе его родителям. Требовали вернуть. Мать же Сеньки за своего сына заступалась и уверяла, что такого с ее сыном не могло произойти.
После же прошло достаточно много лет. Мы с ним выросли. Я приехал курсантом из летного училище на побывку к своей бабушке Екатерине Васильевне Зареченской и имел возможность снова встретить своего лучшего друга. Теперь он учился на втором курсе Донецкого политехнического университета.
- Ты знаешь, - сказал он мне при встрече. - Та брошка деда, помнишь, которая потерялась?
- Конечно. Хороший был человек он. Фронтовик! - задумавшись о своих детских годах, сказал я.
- Так вот, Михась, слушай. Старое кладбище за нашим мостом власти решили перенести для обустройства нового микрорайона. Все желающие могли заняться перезахоронением своих близких.
- Ну так что из того? - осторожно поинтересовался я.
- А то! Тетя Наташа тоже решила перезахоронить своего родственника.
- И чо?
- А то! Когда достали из земли гроб, нужно было несколько на нем досок, сгнивших, поменять. Открыли его и.. Представляешь.. Эта самая брошь лежала на груди у деда Гриши. На выцветшем пиджаке.
Сенька подумал. Я обескураженный молчал. Его глаза заблестели от слезинки.
- Теперь, Миха, подтвердилось то, что я ничего не брал в доме тети Наташи!
- Да я сразу знал об этом, - начал я успокаивать своего друга.
- Да я не о тебе. Моя мамка с тетей Наташей столько лет из за этого не разговаривали.. Ладно. Что это я все про старое... Жара какая. Говорят, еще сильнее печь будет. Айда на ставок.
Окунемся и на футбол, а?!
- Погнали!
И мы рванулись с места бегом, да так, как и тогда в детстве. Только и сверкали наши пятки. Попробуй. Догони!