Я хочу бороться с драконом,
Но дракон - многолик.
Он сейчас к старым иконам
Двуязыко приник.
Он сейчас Георгию дружен,
Протирает с ухмылкой копье,-
Златоглаво незримо кружит –
Предлагая сладко вино.
А вокруг земных овчарень -
У него послушные псы…
И струятся мертвые чары –
И драконьи идут часы.
И убить невозможно дракона.
Он везде - вездесущ, как ложь.
В каждом слове, новой иконе:
друг, спаситель и вождь.
Только где-то по высохшим рекам -
по болотам - маленький плот,
как струна по треснутым декам –
позабытый плывет Ланселот.
Всеми предан , всеми осмеян,
Одиноко глядит в пустоту.
Он молчит – по-прежнему веря,
В восходящую в небе звезду.
А дракон его презирает-
он незыблем у власти своей.
он личинами дерзко играет-
Ланселот для него лицедей.
Для дракона люди картонки:
Лишь статистика в стопке бумаг…
Золотые блещут коронки
На ухмылке о трех головах.
Нет, не верит дракон в Ланселота,
Презирая народца толпу –
А толпа, ощущая гарроту,
Ловит крохи его на лету.
Только рыцарь, в воде отражаясь,
Смотрит вдаль – на меня и тебя,
Только небо, ему улыбаясь,
Называет предтечей, любя.
Не понять Ланселота дракону,
Словно тьме пылающих свеч.
Повинуясь извыше закону,
Рассекает зло его меч.