Это был самый любимый родной дядька, младший брат моего родного отца Михаила Даниловича. Жил он в городе Ишиме, всю жизнь проработал заготовителем в Заготконторе и его приезд к нам домой в гости сопровождался чесночным запахом колбасы, редкого по тем временам деликатеса. На своей груди он всегда носил красивые орденские колодки, изготовленные из плексигласа. Он почти на три года был моложе моего отца, но наград у него было на порядок больше, хотя последний принял свой первый бой на границе, и как он иногда говорил в подпитии, прошел пешком девять государств.
Дядю Володю я узнал ближе как человека, когда после армии учился в институте. Тетка Нина частенько уезжала к родным дочерям в Вентспилс в Прибалтику ,а дядька оставался домовничивать. Чего греха таить, я любил бывать в гостях у дяди Володи, который всегда угощал меня наваристым борщом из сахарной косточки. Кулинар он был отменным. Накормив меня, он доставал мундштук и закуривал свой неизменный Беломор - Канал.
Присев на корточки у печки, он начинал вести рассказы про свою трудную и увлекательную жизнь, сдобренную известной долей юмора и выдумки. В своем рассказе я тоже не буду придерживаться никаких хронологических рамок ,так судьба дядьки похожа на затейливую мозаику.
На фронт он пошел добровольцем, приписав себе чуть не два года возраста .Его в конце сорок первого мобилизовали работать в Омск на эвакуированные военные заводы, но на новом месте было совсем худо с кормежкой и дядя со своим сверстником из Большого Сорокина решили рвануть в бега. Наделали ключей для собачьих ящиков, попутными поездами стали добираться до родного Ишима. Конечно, их побег был замечен и на места были посланы извещения о поимке беглецов. Его товарищ был родным братом сорокинского военкома и у моего дядьки созрела мысль убежать на фронт. Как не велико было желание увидеть родную мать в Неволино, но пришлось ему держать путь в Большое Сорокино.
Войне нужны были солдаты, много солдат, поэтому просьбу дядьки и его товарища почти сразу удовлетворили. Родной брат постарался, что они попали в воздушно - десантные войска и их увезли на учебу в Красноярский край в город Канск. Почти год прослужил дядька в этом глухом сибирском городке и только лишь весной 1943 года он оказался на фронте. Предварительно он совершил несколько тренировочных прыжков под Калугой.
- Выпрыгнул я с самолета с парашюта, - рассказывал мне дядька - а внизу крестьяне на коровах и быках поле боронят. В отличии от современных, те военной поры парашюты были неуправлямыми. И пришлось дядьке садиться прямо быку на рога. Бедное животное так напугалось, что больше версты волочило незадачливого десантника по земле.
Запомнил дядька разведку боем на Курской Дуге, когда на головы нечего не подозревающих фрицев, был сброшен целый батальон русской воздушной пехоты. Началась рукопашная схватка!
- Сзади навалился на меня здоровенный фриц - рассказывал дядька - обхватил меня руками и держит. Я не растерялся, схватил горсть земли и швырнул ему в лицо. Немец чуть ослабил хватку ,я изловчился, выхватил штык -нож и всадил ему в брюхо.
О своих рейдах по тылам врага дядька не любил рассказывать, потому что там ничего героического не было. А был бесконечный голод, блуждания по непроходимым лесам. Партизанских отрядов не оказывалось на месте. Батареи у рации быстро садились. Такую войну дядя Володя не любил. Тем более во время его многомесячных отлучек моей бабке Мавре Якимовне на него дважды приходили похоронки.
Дядя Володя любил другую войну, где он обязательно побеждал. Храбрость его осталась незамеченной, к концу войны множество орденов и медалей украшало его грудь и он носил звание лейтенанта.
- Мне чуть не дали звание Героя, - хвастался дядька, - но господин Случай спутал все мои карты.
- Дело было так. Война шла к завершению и девушек начали отправлять в тыл.
Я был начальником патруля .Идем с бойцами по перрону в Варшаве ,зорко следим за порядком. Разумеется, посматриваем в сторону женского пола. Вдруг навстречу идет какой -то военный чин с очаровательной девушкой под ручку в новенькой плащ -палатке. Я девушку пропускаю к вагону, а кавалера прошу предъявить документы. Он видно не привык к такому обращению и на меня заорал: - Да ты у меня завтра под трибунал пойдешь. Тут у меня не выдержало ретивое, я молниеносно выхватил из кобуры ТТ, врезал незадачливому кавалеру в ухо. Он и с ног долой!
Скандал был страшный. Оказывается, я подрался с майором из СМЕРША ,который привык нагонять страх на окружающих. Разжаловали меня в рядовые, лишили наград и отправили в штрафную роту.
Что мне в дядьке больше всего нравилось, в любой ситуации он никогда не терялся и не падал духом. Он и в штрафниках воевал так же отчаянно, что через месяц ему вернули звание и награды.
Может и сейчас мой дядька жил -поживал на белом свете, но тетка решила из Ишима уехать в Прибалтику.
Году не прошло со дня отъезда их из Ишима, как в одночасье, будто карточный домик, развалился Советский Союз, и страны Балтии обрели независимость. Как писал мне дядька в своем последнем письме, ему мгновенно приклеили ярлык оккупанта. Психологическая травма оказалась настолько сильной, что вскоре дядька умер. Вечная ему память!
Фото из Интернета