Москва...Путаница переулков. Абсурд и мистика городского ландшафта. Стоят дома, у которых фасады 16-го века, а по-соседству - восемнадцатого. И ничего, стоят, и посматривают друг на друга).
А вот и знаменитый, воспетый и проклятый Дом на набережной.
(5500 долларов за квадратный метр общей площади). Адрес знает каждый таксист - угол Серафимовича и Берсеневской набережной. Прямо через реку, напротив дважды рождённого храма Христа Спасителя.
В доме 505 квартир. С 1936 по 1940 год в Доме было репрессировано более шестисот человек.
Но сам Дом был задуман и посторен как символ, модель нового социалистического дома будущего. И в самом деле, в доме ничего не воровали, стены похабщиной не расписывали, лифты не портили и в них не мочились. А попробуй, помочись - охрана НКВД!). Да и некоторые лифты доставляли пассажиров прямо в их квартиры. Например, товарища Шверника - председателя ВЦСПС (главного начальника профсоюзов, - если кто забыл, что это за аббревиатура!). Но были товарищи и повыше Шверника.
Закрытая столовая, по типу кремлёвской, роскошная библиотека, спортивный зал, гастроном, промтоварный распределитель, детский сад, ясли, прачечная, медпункт, почта и сберкасса. Три закрытых двора с фонтанами... В левом крыле Дома - кинотеатр "Ударник". В правом - клуб. Сейчас это театр Сатиры.
Поселиться в Доме считалось не просто мечтой. Получить квартиру по адресу Серафимовича 2 - означало официальное признание заслуг перед партией и государством. И совершенно не удивительно, что на соседних этажах располагались и такие разные жильцы, как, например, шахтёр-рекордсмен добычи угля из Кадиевки - Стаханов, тосковавший по своей шахте и поэтому пивший "по-чёрному", а этажом выше - полковник госбезопасности Иван Васильевич Хрусталёв. Он, правда, ещё не перевёз вещи, но со Стахановым уже успел пару бутылок выпить.
Был Иван Васильевич немногословен, но, расслабившись, как-то с обидой сказал, что он, работая у тов. Берия, реагирует только на два его слова: "Хрусталёв, машину!". Как дрессированная собака.
Давайте познакомимся с Хрусталёвым поближе, потому что по одной из версий он сыграл важнейшую роль в убийстве Сталина. Правда, "в тёмную".
Итак, Иван Васильевич Хрусталёв. Родился в 1907 году в деревне Ляховичи, Новгородской губернии. Умер ровно через 20 дней после смерти Сталина. Член ВКП(б) с 1917 года. В ВЧК - ОГПУ - НКВД с 1918 года.
Чуть позже мы увидим, почему он - мужик огромной физической силы и железного здоровья скоропостижно скончался от "сердечной недостаточности". (Свою силу, кстати, он охотно показывал, сгибая и разгибая концы металлических перил пожарной лестницы!)
Женат. Жена - Зинаида, сын Александр.
Должность - начальник выездной охраны Сталина. Он именовалcя ещё и как начальник "прикрепленных" офицеров НКВД к охраняемым ими лицам из высшего руководства СССР.
Проще говоря, - начальник телохранителей.
Но можно назвать его и личным телохранителем Сталина, сменившего на этом посту генерала Николая Власика. (А Власик, кстати, верно служил Сталину почти полвека).
Кроме того, у Хрусталёва была обязанность брать все медицинские анализы Сталина на своё имя. (Известно, что тов. Сталин не любил оставлять следы, даже при взятии проб и анализов).
И вот, в начале марта 1953 года, Хрусталёв получает личное задание Берии. Съездить в район Лубянской тюрьмы, на Варсонфьеский переулок к начальнику особо засекреченного объекта - токсикологической лаборатории - полковнику Майрановскому Григорию Моисеевичу. Лаборатория называлась просто: "лаборатория №12 или лаборатория Х".
Майрановский, доктор медицинских наук. Руководил лабораторией с 1937 года. Его заместитель - Григорьев Максим Абдулахович. Непосредственное руководство и контроль за лабораторией всегда осуществляли заместители начальников НКВД. В этот период - это был Меркулов. Ну и Берия, конечно, мог всегда дать Майрановскому любое указание.
Начальники отделов имели научные степени: доктора наук (Муромцев) и кандидата наук (Филимонов).
Лаборатория готовила токсические вещества, яды, которые или скрывали своё действие под различными симптомами или не оставляли никаких следов. Подбирались средства, инсценирующие различные болезни и т.п.
Ничего этого Хрусталёв, конечно, не знал. У него было простое задание - получить у Майрановского порошок для товарища Сталина. От бессонницы. Привезти его на ближнюю дачу и незаметно всыпать его в бутылку с боржоми. Так, чтобы Сталин не видел. Он не любил, когда трогают его вещи.
А вечерами Сталин обычно выпивал стакан-другой этой воды.
Хрусталев, верный чекист, задание выполнил. Он сделал всё, как было приказано. Точно и в срок.
А порошок был убийственным ядом. Его действие было спланировано не по типу токсикоза, а замаскировано под инсульт. Возможно, был применён варфарин или дикумаран. Оба они приводят к чрезмерной проницаемости сосудов и, естественно, к внутреннему кровотечению.
Версия отравления правдоподобна по нескольким причинам. Сталин - кавказец и за год до смерти имел отличные медицинские показатели для его возраста: артериальное давление 140 на 80. Пульс 70.
А умер он в 73 года, тогда как его "соратники": Каганович - в 98 лет, Молотов - в 96, Маленков - в 86.
Содержание лейкоцитов у Сталина после смерти было 21000! ( норма 5000-8000). А лейкоциты отвечают за поглощение вредных чужеродных веществ.
Это прямо говорит об отравлении некой субстанцией, несовместимой с жизнью.
Кроме того, Сталину не делали промывание желудка, а пытались "запустить сердце". Чего делать было категорически нельзя - не выдерживали истончённые стенки сосудов. В итоге - официальный диагноз - кровоизлияние в мозг.
Есть ещё одна деталь. У Сталина не закрывались глаза. Веки как бы одеревянели. Тяжелых монет (положить на веки) не нашлось и медсестра руками долго их удерживала...Такое состояние век - ещё один вернейший признак отравления.
...Оставим теперь тов.Сталина в покое и скажем в заключение про некоторую другую деятельность лаборатории №12.
На её счету: отравление генерала А.Кутепова, генерала Е.Миллера, епископа Т.Ромжа (ядом кураре), укол зонтиком болгарского диссидента Маркова(рицином)...
Не трудно догадаться, что случилось и с самим Хрусталёвым. Через 10 дней после смерти Сталина ему вдруг стало плохо, а ещё немного позже он умер "от сердечной недостаточности".
Сомневаться в том, что ему "помогла" лаборатория "Х"- не приходится.
Его жена с сыном срочно уехали в Тбилиси.
И только в 1966 году Министр Обороны Гречко вернул их в Москву.
13.02.2018