– Не спишь? – украдкой спросила Лингард, когда заметила, что золотые глаза Китча слегка приоткрылись. Стрелок лежал на кровати Каина, даже не сняв с себя грязных ботинок.
Когда за несколько часов до рассвета они с Суо вернулись обратно в гостиницу, Китч первым делом рухнул на постель. Сон – самое ценное для стража после задания, а пережитые впечатления от схватки с Фабрикатором никак не могли повилять на человека, привыкшего спать в холодном окопе, под грохот снарядов. Дело сделано и Яма стала чуточку безопаснее, чем была до появления стражей, а что будет дальше с расследованием Дела Змеи – Китча вовсе могло не коснуться. То, что задание Мэтра Минор в провинциальном городе подходило к концу, стало ясно и по внешнему виду Инги Лингард. Она была тепло одета в дорогу: каракулевая куртка, тёплые перчатки и вязанная шапка в руках. Механик сидела возле постели, дожидаясь пробуждения Китча. Похоже, только она ещё не покинула номер.
– Где остальные? Где этот малодушный телепат и его плотоядная фифа? – спросонья пробурчал Роберт. В комнате стояла удивительная тишина. Шляпных коробок, сундуков и прочего багажа уже не было. В пустоте номера стучали ходики с маленькой душой жаворонка.
– Каин ушёл затемно, но вернулся под утро, распорядился вывезти вещи, а сам отправился на вокзал, вместе с Суо. Он не стал тебя беспокоить. Ты спишь как убитый, – Инга усмехнулась собственному фразеологизму. – Если поторопишься, то ещё успеешь застать мистика и девушку на перроне, до прибытия утреннего поезда. У Зорге появились новые мысли касательно произошедшего в Яме. Он сказал, что это может тебя заинтересовать, а если нет, то не приходи.
– Угу-у, – промычал Китч, поднимаясь с постели. – Скорее всего, моим следующим заданием станет ликвидация восставшего Пустого, в каком-нибудь фамильном склепе, или охота на «слегка» перебравшего в размерах монстра, где-нибудь возле деревни Незнающих – работа для идиотов.
– Работа для тех, кто умеет стрелять, – поправила Лингард.
– Или колоть мечом, выжигать пламенем, запускать механическую обезьянку с ножами в каждой руке. Убийцы всегда были в моде, малышка, но от этого умнее наша профессия не становилась.
– Ты не глуп, Роберт, даже чувствителен. Когда ты привёл Суо, завернутую в плащ как котёнок, я растрогалась, честно.
– Черви не любят холод, становятся вялыми, а я не хотел, чтобы эта девчонка плелась до гостиницы дольше, чем надо.
Китч встал и вышел из спальни в гостиную, где сгрёб со стола в саквояж все разложенные детали оружия и инструменты. Только теперь он заметил, что за окном летят крупные хлопья снега.
– Вот и осень прошла… Куда ты теперь? – окликнул он Лингард, чей тёплый костюм стал вполне объяснимым. Инга поднялась со стула и проследовала за Робертом в комнату.
– Пока Каина не было, Суо приняла для нас сообщения по монографу. Первое пришло от Мэтра Мажор: он поздравляет с успешным завершением задания, зачисляет вознаграждение на наши счета в Национальном банке, и выражает надежду Ордена на дальнейшее сотрудничество.
– Макнуть бы его пару раз в то дерьмо, в котором мы бултыхаемся, засунул бы свои поздравления куда подальше… – прокомментировал Китч.
– Не успел бравый марш отгреметь, как настало время для вальса, – продолжила Лингард. – Монограф выдал три перфокарты от Мэтра Минор. Каждому из нас выдано новое задание. Лично мне надо отправляться на север, там нужен механик.
– К Великой Стене? – заинтересовался стрелок, и рука его замерла на последней детали.
– Нет, гораздо дальше от фронта – в горы, на старые шахты Сироники, – наверняка очень необжитое и отдалённое от цивилизации место, – пожала плечами Лингард. – Быть может после этого мы ещё встретимся…
– Группы для заданий всегда составляются таким образом, чтобы стражи как можно реже встречались, – Китч процитировал свои же слова, сказанные ещё по дороге в Яму. – Если Ордену понадобится механик или стрелок, работающие в одной связке, вовсе не обязательно, что мы встретимся вместе. Вполне вероятно, что это единственное наше дело, которым мы занимались бок о бок. Впрочем, я рад знакомству с тобой, малышка: время пролетело веселее, чем могло бы с этим трусливым занудой Каином. Моё новое задание у тебя?
Инга положила к саквояжу Роберта свежую перфокарту. Китч взял желтоватый прямоугольник картона, быстро пробежался глазами по сообщению, из выдавленных кругов и квадратиков, и проворчал:
– Идиотизм, но надо проверить.
– Я не читала, – оговорилась Лингард.
– Я верю, малышка…
Повисла неуютная тишина. Оба были готовы выйти из номера, Китч накинул свой плащ, но не спешил браться за саквояж. Каждый страж понимал, что им придётся идти в разные стороны, значит и расставаться следует по-отдельности – это будет не так приметно, и не так сентиментально.
– Ну, до свидания, Роберт Китч, – протянула руку Лингард, стрелок принял рукопожатие, и ещё долго не отпускал её ладонь, затянутую в перчатке. Золотые глаза с прищуром смотрели на обрамлённое тёмными кудрями лицо Инги. Даже шрам на щеке и её механический глаз сейчас выглядели для Китча как черты настоящего друга.
– Как тебя вообще угораздило попасть в стражи?
Улыбка Лингард потускнела. Она отпустила руку стрелка, чтобы достать из-за ворота куртки цепочку с красным ключом-кристаллом.
– Из-за него. Очень трудно доказать, что ты не преступала закон Совершенной, даже если пыталась спасти душу любимого человека. Эррауз – гораздо больше, чем простой грузовик. Эрик – моя жизнь, ради него мне пришлось согласиться на многое.
– Значит, ты на крючке у Ордена?
– Не совсем. Ты же знаешь, что Эрик был Светлым Мастером? Перед смертью он получил заказ на изготовление хитроумной машины под очень большую душу. Заказчик соврал на счёт происхождения сферы, и в итоге, во время испытаний, я чуть не погибла: спасло только то, что Эрик закрыл меня своим телом… Что это был за заказчик и зачем ему потребовался такой необычный механизм – знал только мой муж. Я хочу найти этого человека и вытрясти из него правду, хочу разобраться в причинах.
– Должен отметить, что Эррауз был очень везучим мужиком при жизни, и стал не менее счастливым грузовиком после смерти – с такой-то супругой, – ухмыльнулся Китч.
К Лингард снова вернулась улыбка, они расставались на благостной ноте. Механик вышла из номера первой, а Китч ещё чуточку подождал, с тоской посмотрев на помятую пачку сигарет в руке, и решил пока не прикасаться к последней. «Белого Консула» можно было найти в привокзальном киоске, а значит придётся наведаться на перрон. Заодно послушать, что скажет Каин.
Стёкла в окнах слегка задрожали, когда мимо крыльца отеля проехал Эррауз. Значит и Золотому Стрелку настала пора выдвигаться. Но, когда он взялся за саквояж, внутри что-то звякнуло. Китч открыл застёжку, и нащупал под ворохом инструментов, гладкий бок банки с землёй.
«Не затыкай отверстия в крышке. Воздух. Это подарок», – прочитал он каллиграфическую надпись на этикетке. В земле что-то беспокойно копошилось и ползало. Первое желание Китча разбить банку о стену – быстро угасло. Он оставил «подарок» в своём саквояже, а когда спускался по лестнице, то не застал за регистрационной стойкой владельца. Ключи принимала его старшая дочь – полноватая и нескладная девушка, с заплаканными глазами, и шалью, накинутой на пухлые плечи. Китч не знал, что ночью примчался медаж (медицинский экипаж), и увёз престарелого владельца отеля, с сердечным приступом, к врачам лазарета Незнающих. Золотой Стрелок не стал расспрашивать девушку о подробностях. Почему-то он был уверен, что Суо лучше знать.
*******
Первый снег словно сахарной пудрой засыпал высокие черепичные крыши, улёгся под ногами девственно-чистым ковром, ещё не успев замараться колёсами самоходов и человеческими следами. В этом очищающем свойстве снега Китч видел особенный смысл. Подобные рассуждения впервые посетили его на Северном фронте, где снег выпадал особенно часто. Подобно чистому листу, снег отмечал любое пятно свежей крови, но мог всего за час укрыть под своим покрывалом погибшую роту бойцов. Снег преображал мир, даровал возможность перезапустить заржавленный механизм жизни, чтобы люди смогли получить ещё один шанс измениться.
Слишком много философии с утра.
Китч поднял ворот плаща и, зябко ёжась, поспешил на вокзал. Перфокарта с новым заданием лежала у него в саквояже, и он уже успел прикинуть, что, если хочет добраться до Нибелунга быстрее, ему потребуется сесть на полуденный поезд. Только вот успеет ли он застать мистика и Суо до отъезда?.. По времени успевал, но поезда в Истэрии никогда не ходили по расписанию. Они чаще опаздывали, но и могли прибыть к платформе пораньше. Китч был почти уверен, что на перроне он не встретит знакомых, и всё-таки Роберт ошибся.
Из-за полога летевшего снега проступили очертания знакомых фигур. Суо, укутанную в плащ с соболиной оторочкой, стрелок узнал сразу. Сегодня на ней была украшенная алыми лентами шляпа, что как нельзя кстати подходили к платью и к накидке кроваво-красных цветов. На груди раскинулся тёмный бант с рубиновым камнем. Девушка стояла возле стены с рекламными плакатами и объявлениями. Компаньон Тотемического существа остановился на самом краю платформы – всё в том же белом костюме, который издали почти сливался с метелью. Зорге опирался на трость с серебряным набалдашником. Голова его, в дорогой шляпе, склонилась, будто мистик задремал, или прибывал в глубокой задумчивости. Позади выстроился штабель коробок, чемоданов и сундуков. Китчу даже почудилось, что багажа стало больше. Рядом с вещами богатых государей поджидал заспанный грузчик с тележкой, а чуть в стороне прохаживался начальник станции. Его лицо с подкрученными усами выражало всю ту же хозяйскую неторопливость, но в водянистых глазах нашлось место и для облегчения: странные гости, наконец, уезжали из Ямы.
– Люди очень своеобразно представляют нас, – не повернув головы, сказала Суо, когда Китч подошёл. Она смотрела на свежий плакат, посреди которого стоял золотой рыцарь. От его благородной фигуры исходило сияние, за спиной рыцаря разгорался рассвет, а на верхней части плаката высоким готическим шрифтом печаталось: «Во имя Света Совершенной!»
– Говорят, первые стражи выглядели именно так, – пояснил Китч. – Их было трое, они явились вместе со Светом, когда остановилась война. Страна лежала в руинах, а люди отчаялись. Эти трое смогли вернуть нам порядок и понятия о чести, возродить тягу к прекрасному, и вытащить из тридцатилетнего ужаса Великой Войны.
– Не кажется ли вам, – обратилась Суо, на этот раз внимательно глядя на Китча. – Что мир снова погряз в тех же бедах? Войны возобновились, Истэрия сражается на трёх фронтах, и готова открыть четвёртый. Если Совершенная так не хотела войны, то почему же опять её допускает?
– Тёмные Мастера говорят, что она поработила Истэрию. Но люди до сих пор живут как хотят, а это утверждает обратное. Она как… снег.
– Снег? – не поняла его мысли Суо.
– Да, снег, – подтвердил Китч. – Совершенная очистила мир, чтобы дать нам ещё один шанс возродится. В эту секунду, как и сто лет назад, мы используем этот шанс, а стражи – единственные, кто поддерживает начинание Света.
– Но первый снег всегда тает, – улыбнулась Королева Червей.
– Если Церковь Незнающих хоть немного права, и душа Совершенной истончается при помощи простым людям, то я чертовски верно сравнил её с первым снегом. Без неё останутся только стражи, а у нас давно нет золочёных доспехов, и благородства осталось тоже немного. Ты сама знаешь, как мы работаем. Люди верят в святых, а их жизни охраняют порождения Тьмы, убийцы и преступившие закон механики – вот с чем осталась Совершенная после смерти трёх первых стажей. Хотя забавно, что ты об этом заговорила.
– Почему?
– А вот об этом я тебе не могу рассказать, – с улыбкой ответил ей Роберт. – У каждого из нас собственное задание. Лучше перекинусь парочкой слов с твоим компаньоном. А за подарок спасибо. Будет с чем сходить на рыбалку.
Суо опешила, и не нашлась что ответить.
Довольный эффектом, стрелок отошёл к краю перрона, поговорить с Каином. Мистик покосился на него из-под полей белой шляпы.
– Ты успел. Всё-таки хочешь услышать мои идеи по поводу Дела Змеи? Кстати, по-моему, это очень точное определение. Грендель, с которым вы сражали на трассе, носил медальон с тем же символом, что и Фабрикатор. Предполагалось, что чудовище принадлежит Тёмному Мастеру, а серийные убийства в Яме – это дело рук одиночки. Но за испытаниями Тёмной технологии мог следить расчётливый координатор.
– Архимастер? – предположил Роберт, и Зорге не удивился.
– Не стоит разбрасываться слишком громкими обвинениями. По официальной версии Совершенной: Архимастера не существует. Нет равного противника божеству. Эту личину пытались примерить на себя многие Тёмные Мастера, чтобы выглядеть весомее и значительнее в глазах приспешников. Хотя ошейники мы встречаем впервые, но это вполне может быть только очередной попыткой потешить чьё-то тщеславие. Держать в узде чудовищ – непросто.
– Бешенные псы на поводке у хозяина?
– Да, – кивнул Зорге. – Во всяком случае, именно об этом я собираюсь говорить в Капитолии с Зодиаком. Мы с Суо отправляемся в столицу. Возможно, тебя тоже вызовут на Совет магистров.
– То есть, имеется вариант, что мы снова сойдёмся? Постоянные команды стражей составляются только для инициированного расследования. А чтобы начать расследование, нужна очень веская причина: уж никак не одиночные удары маньяков. Ты будешь доказывать магистрам, что угроза реальна?
– Я ничего не буду доказывать, – равнодушно ответил Каин. – Я изложу свои соображения, подкреплённые фактами. Будет ли инициировано расследование по Делу Змеи, и кому его в итоге доверят – решать вовсе не мне. По всей Истэрии стражей насчитывается около пяти тысяч – по сравнению с полицией и армией это ничтожное число, но достаточное, чтобы нашлись гораздо более компетентные кадры, чем мы. Заветы Первых должны соблюдаться: никаких личных чувств и привязанностей – это главная причина, почему среди нас так мало устоявшихся групп. Каждый должен уметь работать в команде, но только с теми, кого видит впервые.
– Теория неожиданных ударов и действий, – согласился с ним Китч. – Значит, вы в Сияние, а я на запад? Дорожки расходятся, и это естественно, но не хотелось бы узнать об итогах расследования из столичных газет. Столько всего мы тут раскопали: грохнули Гренделя, почистили гнездо Фабрикатора, можно сказать «отдохнули душой». А кстати… – будто вспомнил о чём-то стрелок, – я думал, что вас на перроне окажется больше. Видимо, твоя кукла не прониклась доверием к извращенцу, что с лёгкой руки предлагает круиз до столицы.
Ветер стих, снег летел лёгким пухом, почти скрыв под собой железнодорожные шпалы. Около минуты Каин молчал, а затем вдруг протянул в руку стрелка какие-то вещи. На ладони Китча оказался сложенный вчетверо билет на дирижабль в Кочующий город и маленький осколок стекла.
– Почему ты мне это сунул? – в недоумении спросил Китч.
– Почему? – Каин обратился к стрелку со странной и зловещей ухмылкой.
*******
…Ночной ветер пронёсся по улицам Ямы, поднимая султанчики мелкого мусора, и со скрипом раскачивая вывески бакалей и трактиров. Холодный зимний порыв взъерошил шкуру суетящимся на мусорных баках крысам. Тяжёлые тучи нависли над городом, укрыв за своим непроницаемым полотном безлунное небо. Сквозняки проникали внутрь бедняцких лачуг, гудели в трубах домов Знающих, заглянули и в отдалённый переулок центральных кварталов. Впрочем, это место, по обшарпанности и ветхости стен, вполне могло поспорить с трущобами зоны третьего класса. Как только снежные холода коснулись одетого в тёмное пальто человека, он шумно втянул ледяной воздух носом. Человек был молод, невысокого роста, лицо его напоминало мальчишеское, если бы не тёмная поросль щетины на подбородке и хищный отблеск в глазах. Он всё время поглядывал в переулок напротив трёхэтажного дома, тыльная часть которого нависала над тротуаром.
Молодой человек нетерпеливо притаптывал ботинком, и от нечего делать складывал на ладони билет. Если бы в этом месте светила не жалкая собачья душа в тусклой лампе, то в нескольких шагах от него можно было бы заметить другую фигуру – плечистую, с патлами светлых волос из-под натянутой на брови вязанной шапочки. Здоровяк прислонился к стене возле входа в трактир. Он смотрел исключительно на носки собственных туфель. Весь вид полуночных бродяг, не пожелавших зайти в питейное заведение, был недурён для бедности этого переулка. Одежда, хоть и не с иголочки, но выглядела прилично. Ворот белой рубашки на молодом человеке был небрежно расстёгнут, под пальто открывалась жилетка клетчатого сукна. Его молчаливый друг наглухо застегнул куртку с целой россыпью латунных заклёпок. Ладони мускулистых рук он спрятал внутри карманов на животе. Громила ждал, явившись сюда в роли охранника для товарища.
– Терпение, Рудольф. Во всём надо иметь терпение, – приятным голосом посоветовал парень. Фигура в тени даже не пошевелилась, но юноша продолжал разговор так, как будто получил от громилы ответ. – Дело идёт как полагается. Нам осталась последняя встреча, а потом мы уедем из этой дыры, обещаю. Помнишь, я хотел показать тебе город, где больше летают, чем ходят? Тебе понравится...
Его слова прервал скрип задней двери. На крыльце появился никто иной как владелец трактира, ведь эта дверь была чёрным входом, а фасад кабака находился с улицы. Вдогонку упитанному толстяку, из зала вылетел пьяный смех, звон посуды и надсадное пение шарманки. Хозяин вёл впереди себя хрупкую, как будто не созданную для всей этой грязи в переулке и пьяного хохота забегаловки, и всего утонувшего в нищете города, девушку с пышными медными волосами и огромными глазами бирюзового цвета. На ней было очень старое, местами пожелтевшее платье, со слишком короткой юбкой, всего чуть ниже колен. Девушка со страхом посмотрела на незнакомцев, ждущих её под светом собачьего фонаря, и нервно прижала к груди пухлый узел.
– Вот, государи. Это та кукла, которая вас интересовала, – сально улыбнулся трактирщик. – Конечно, она стоит тех денег, которые я запросил. Состояние – отличное! Тело почти не менялось, жила в чистоте и заботе… э-э, даже отдал ей несколько платьев в дорогу, если захотите её нарядить.
– У неё не хватает трёх пальцев, – заметил парень. – Готов поклясться, что, когда мы видели её утром на площади, на правой руке не хватало только двух.
– Ах это… – кашлянул хозяин трактира. – Видите ли, ещё до того, как вы сделали мне столь щедрое предложение, эта кукла пыталась сбежать, представляете? Кукла хочет сбежать от хозяина! Я не могу представить причины, по которой столь безмозглое существо могло вбить себе в голову мысль о побеге. Она ничего не рассказывает… В общем, я рассердился, но если бы знал, что через час вы зайдёте ко мне со столь выгодной сделкой, то конечно же не стал портить товар.
Опасаясь, что покупатель начнёт сбивать цену, толстяк засуетился.
– Вот её приёмный лист, – протянул он старый, помятый листок. – Все росписи прежних хозяев на месте. Ваша роспись станет последней, сразу же после моей.
Юноша принял бумагу, внимательно осмотрел, и только затем передал трактирщику пачку кредитных билетов. Когда он отсчитывал деньги, кукла впервые заговорила. Голос у неё дрожал вместе со всем хрупким телом.
– Не продавайте меня…
Прежний хозяин к ней даже не повернулся. Он отделался фразой, которую говорил скорее для покупателя, чем для Адель: «Она, наверняка, каждый раз так просила. Тупые создания, даже боли не чувствуют по-настоящему, а всё ждут чего-то плохого от незнакомых людей».
Юноша ничего не ответил, явно дожидаясь, пока трактирщик уйдёт. Только дверь за толстяком снова закрылась, как он обратился к Адель.
– Ну?
Кукла повернула к нему испуганное лицо. Она растерялась, но всё же сделала неловкий реверанс на грязных ступеньках крыльца.
– Кукла или человек? Имярек…
– Человек, – к её удивлению выбрал новый хозяин.
– Тогда дайте мне имя…
– Я не хочу давать тебе имя, ведь оно у тебя есть. Твоё настоящее имя: Адель Неррис, верно?
– Откуда вы знаете?..
– О, попробуй сама догадаться, – сказал парень и показал ей бумагу. Ровно остриженный ноготь пробежался по столбцу подписей снизу-вверх и остановился на самой первой строке.
– От Него?! – девушка задохнулась от нахлынувшего удивления.
– Да, Адель. От НЕГО.
– Он… Он! – запинаясь, пыталась она что-то выговорить. – Он всё ещё любит меня? Он хочет, чтобы я вернулась обратно?
– Раскаянье – очень странная штука. Совесть может молчать тридцать лет, а затем вдруг укорить так сильно, что не отвертишься. Он раскаялся в том, как с тобой поступил, и потратил большие средства, чтобы разыскать тебя и вернуть к себе в дом. Ты же хочешь вернуться к нему, верно Адель? Хочешь закончить свои испытания и быть рядом с любимым?.. Ты ведь его всё ещё любишь?
– О, Совершенная, люблю! Люблю! Конечно же, я люблю его, как в наш первый день! – не веря своему счастью, воскликнула девушка. Она выронила из покалеченной руки узелок со старыми платьями. Стеклянные глаза звонко дрожали. О, если бы она только умела плакать!.. Но и тогда бы это были слёзы счастья!
– Ну так замечательно! Он тебя ждёт, – белозубо улыбнулся посланник. Он протянул Адель руку, и она приняла его холодные пальцы, чтобы сойти с крыльца. В другой руке у него неведомо откуда появился футляр. Коробочка была богато украшена, сверкала драгоценными камнями и жемчугом. На ней виднелся знакомый Адель герб богатого рода Знающих.
– Что это за вещь?
– Тебя ждёт новое тело. Согласись, что старое никуда не годится. Сможешь согреть ещё немного искусственной плоти? Твое новое тело прекрасно – золотые волосы, белая кожа и…
– Синие глаза, как были у моего самого первого тела!.. – в голосе девушки дрогнула неуверенность, но Адель спохватилась и горячо пообещала. – Конечно! Моя история не может закончиться так, что я не согрею новую плоть… Но вначале, я хотела бы увидеть тело.
– Невозможно привести тебя в таком виде, – выразительно осмотрел её парень. – Твоё тело ждёт в доме кукольника старой закалки. Старик знает своё ремесло, он создаёт настоящие шедевры, но очень консервативен во взглядах. Если привести к нему уличную куклу, он может подумать дурное и отказаться совсем.
Адель инстинктивно прижала руки к сердцу, где скрывалось её настоящее естество. Она никак не могла решиться передать душу курьеру. Тела кукол старого производства запирались секретом, который знали только Мастера.
– Не бойся, – юноша с прежней улыбкой протянул открытый футляр. Внутри находилась обшитая чёрным бархатом подушечка с круглой выемкой. – Не стоит бояться всех, кто к тебе приближается… Хотя знаю, привыкнуть к грубости сложно. Ты всегда вздрагиваешь при виде незнакомого человека, что берёт тебя за руку и ведёт в верхнюю комнату, где стоит только кровать и есть всего одно окно с видом на глухой переулок – так ты прожила все последние годы, Адель?
– Не продолжайте, – судорожно вздохнула она. – Я готова...
Здоровая рука Адель нажала в нескольких точках под горлом, и из её груди вырвался алый свет. Сфера проступила из туловища, мягко выскользнув на ладони хозяйки. Остатки энергии ещё подпитывали корпулит, и кукла смогла улыбнуться сиянию своей души, перед тем как вложить её в протянутую навстречу шкатулку. После этого её руки застыли, в глазах угас живой свет. Только алая сфера души девятнадцатилетней девушки осталась светиться во мраке тёмного переулка.
– Вот и всё, – сказал парень, застывшей как статуя кукле. – Говорят, что вы не меняетесь, и не можете впасть в разврат, и не привыкаете даже к самым малым обидам. В вас действительно так мало от человека, ведь с людьми происходят самые невесёлые вещи, к которым они просто обязаны приспосабливаться.
Он говорил, твёрдо зная, что пленённая душа слышит его через стеклянную сферу.
– Твой возлюбленный разорился. Конечно же, он не вспоминал о тебе, скорее больше заботился о продаже последних фамильных ценностей – вроде этой шкатулки, например. Но не печалься, Адель, нет, не стоит. На этом человеке и так слишком много грехов. В том, что я с тобой сделаю, он не повинен.
Юноша подхватил пальцами сферу, отшвырнув дорогую шкатулку в грязь переулка. Душа тут же полетела к поймавшему её здоровяку. Рудольф примерился к шарику, подбросил его на ладони. Каждое такое движение сопровождалось стуком стекла о металл. Сжав душу Адель между рук, громила начал её давить.
Дело затягивалось. Уничтожить сферу души оказалось не так просто. По гладкой поверхности пошла трещина, отлетело несколько кусочков стекла, да и только. Когда появился первый глубокий раскол, в переулок вырвался приглушённый звук, похожий на жалобный вопль.
– Рудольф, сделай всё быстро и не мучай девушку зря, – досадливо сказал молодой человек. Громила с армейскими протезами поместил сферу между ладоней, и подналёг на неё с новой силой. Алый свет залил его покрытое химическими ожогами лицо. В серых глазах Рудольфа не отражалось эмоций.
– Мне кажется, вы пытаетесь играть с вещами, которые вам неподвластны.
Неожиданный голос заставил юношу и охранника обернуться. В другом конце переулка стоял человек в белой шляпе и тростью в руках. К сожалению, он был очень занят, чтобы прийти к трактиру раньше. Но теперь в северо-западной части города разгорался пожар, а главные его виновники благополучно добрались к номеру недорогой, но приличной гостиницы.
– Всё, что у нас в руках – по праву наше, – спокойно ответил парень. Он протянул ладонь, взяв у Рудольфа треснутую сферу. Громила встал рядом. Руки с поршневыми мускулами сжались в два увесистых кулака. Один удар пневматических протезов мог размножить Каину голову, и мистику это было прекрасно известно.
– Я задам только один вопрос, после чего вы отдадите мне душу Адель, – без всякого страха предложил он. – Кто вы такие?
– Меня зовут Карл, а это Рудольф, – с весёлой охотой представился юноша. – Эта кукла была куплена нами у прежнего хозяина, в полном соответствии с законом. Мы имеем полное право обращаться с ней так, как пожелаем.
– С куклой – да. Но закон Совершенной гласит, что душа человека находится под её строжайшей опекой. Кто тронет душу, тот будет иметь дело с Орденом.
– Ты говоришь как страж, незнакомец. Не желаешь представиться? Мы ведь назвали тебе свои имена.
– Тебе хватит простой уверенности в том, что ты общаешься с уважаемым человеком, – опираясь на трость, сказал Зорге. – Но я повторюсь: отдайте мне сферу.
– А иначе?
– Вас ждут неприятности гораздо более страшные, чем банальная драка на улице. Вы унесёте кошмары вместе с собой, в своём черепе. Они будут изводить вас до самой могилы, но клянусь, что и в могиле вам покоя не будет.
– Это очень впечатляющая угроза, однако… – Крал не договорил. Его рука нырнула в карман пальто и вскинула десятизарядный пистолет с плоской обоймой. Грянула очередь, после которой оружие полностью опустело. В узком переулке сложно было промазать, никто бы не устоял на ногах, попади пули в цель, кроме мистика. Только заметив движение Карла, Зорге ударил тростью о землю, и та отскочила перед владельцем, отразив световой вспышкой все десять путь. Рудольф помчался на Каина, наклонив голову словно бык, и выставив перед собой железные руки, но сокрушающий удар кулаков прошёл мимо цели. В одно мгновение Каин испарился с пути нападавшего, чтобы появиться у него за спиной. Прикосновение серебряного набалдашника трости рассыпало по телу силача извилистые молнии, что особенно ярко вспыхнули на протезах. Проскочив по переулку ещё пару шагов, Рудольф припал на колено.
– Эй, выродок! – раздался крик за спиной Зорге. Каин моментально развернулся к трактиру, и как раз застал тот момент, когда сфера летела ему точно в лицо. Лоренс поймал её одним движением ладони. Шар продолжал дымиться, источая энергию, а в переулке уже не было никого. Когда мистик обернулся назад, Рудольфа он тоже не увидел. Оба преступника как по мановению волшебной палочки растворились в ночной темноте.
– Ловко, – кивнул Зорге, немедленно зашагав к телу куклы. Чистые ботинки тут же испачкались в грязи переулка, но мистика это ничуть не смущало. Он знал, что если не поспешит, то последняя возможность спасти девушку будет потеряна.
Подойдя к кукле, Зорге торопливо нажал под её горлом верные точки в нужной последовательности, и в груди Адель раскрылось отверстие. Он вставил душу на место, а когда ячейка замкнулась, с нетерпением ждал… Ничего. Кукла не шевелилась, в её глазах не было жизни.
– Ну давай же, давай! Не оставляй этот мир, ты не можешь…
Колени куклы вдруг подкосились, и она чуть не упала, но Лоренс вовремя её подхватил. Рот Адель жадно раскрывался, хотя дышать ей было не нужно, руки хватались за воздух, словно пытались кого-то поймать.
– Прости, что не пришёл раньше, – от резких движений Адель, Каин потерял свою шляпу, но продолжал удерживать девушку. – Даже мистики не могут предсказать всего будущего. Я знал, что хозяин так просто тебя не отпустит, но думал успеть.
– Поч-почему они… – захлёбываясь, дрожала Адель. – Так жестоко!.. Я ведь поверила, что…
Она замерла, руки больше не двигались, рот так и остался полуоткрытым, а глаза бирюзового цвета смотрели на кусок зажатого между крышами неба. В этих глазах ещё теплилась жизнь, хотя тело больше не подчинялось ослабшей сфере.
– Почему? – негромко спросил Зорге у пустоты. Он огляделся, увидев рядом с собой скомканный билет на рейс дирижабля в Кочующий город. Билет, видимо, выпал из кармана стрелявшего в мистика Карла, когда тот доставал пистолет.
*******
– Почему? – Каин обратился к стрелку со странной и зловещей ухмылкой. – Есть ещё несколько фактов, которые ты должен знать. Кто-то наблюдал за нашей операцией в Яме, а затем начал заметать следы, которым мы не уделили внимания. К примеру, решил ликвидировать куклу, помогавшую вычислить Фабрикатора, и возможно ощутившую что-то ещё, о чём она нам не сказала. Речь может идти о зове, но не между Фабрикатором и лезвеногими, а между Тёмным Мастером и хозяином. Если бы Адель рассказала нам о зове подробнее, то мы могли бы выйти на главного виновника преступлений.
– Её убили?
Каин вновь замолчал, и только сейчас Китч заметил, что поля его шляпы и белые брюки испачканы грязной каймой.
– Знаешь, что мне однажды сказал Эдуард – наш кукольник, который работает на Шафрановой улице, возле Капитолия Ордена? – неожиданно спросил Зорге. – «Ударить куклу – всё равно что обидеть ангела», – и я с ним согласен. Некоторые считают, что раз в сфере у души нет возможности изменяться, взрослеть, то это уже не люди. Куклы остро чувствуют любую несправедливость к себе и к другим. Ударь один раз ребёнка, и он заплачет. Бей его каждый день, и он привыкнет, превратится в запуганное и озлобленное существо. Избивай куклу хоть десять лет к ряду, она всякий раз будет испытывать обиду впервые. Они запоминают, они учатся, они прекрасно осознают, что с ними делают, но куклы никогда не станут злее или равнодушнее к людям. Консервация чувств, консервация личности – вот что такое изъятие души. Даже ангелы неспособны вечно любить, а куклы умеют. Если однажды найдут Искупление – способ возвращения душ в тела, то в мире появятся десятки тысяч людей, чья жизнь начнётся с остановленного мгновения.
Китч слушал, на этот раз не прерывая мистика комментариями. Он только однажды обернулся на большую коробку в багаже Зорге, и на лице стрелка появилась одобрительная улыбка.
– А всё-таки ты решил замараться. Я в тебе не ошибся.
– У богатеев свои причуды. Иногда мы спасаем людей, потому что так правильно, – без тени иронии ответил Каин.
Из-за снежной занавеси послышался гудок приближающегося состава. Суо закончила рассматривать плакаты и объявления, и вернулась к своему компаньону. Их обоих ждала долгая дорога в Сияние, со множеством пересадок на поезда с паровой, и механической тягой. Китч понял, что совершенно не умеет прощаться.
– Я поеду следующим поездом, ближе к полудню. Если вдруг ты сумеешь добиться начала расследования, то дай мне знать. Я буду в…
– Я знаю, – прервал его Зорге. – На западе, заниматься случаем, который переполошил весь Нибелунг. Впервые кому-то из стражей поручили задание, в котором почти не чувствуется присутствия Тьмы, не содержится преступления, да и вообще виден один только Свет.
– Верно, – согласился с ним Китч. – Только нежданная доброта для людей порой хуже чумы. Не забывай, что есть лишь одно существо, которое решает кому даровать Свет, а кого заключать в казематы Звёздной Горы. Кстати, ты как раз ему служишь.
– Свету? – с улыбкой уточнил мистик.
– Нет, – стрелок вытряхнул из пачки последнюю сигарету и закурил. – Совершенной.
(КОНЕЦ 1 ЧАСТИ)
Далее: ЧАСТЬ 2 Глава 7 - Зодиак
http://www.proza.ru/2018/02/22/569
Ранее: Глава 5 - Фабрика смерти
http://www.proza.ru/2018/02/14/2290