ПОЕЗД ДО ЗУРБАГАНА
У кассирши, разглядывающей меня со странной настороженностью, предательски подёргивалась нижняя губа, и шевелилось ухо. Попадаться вот так, почём зря, не входило в мои планы, и, не дав произнести ей ни слова, я захлопнул перед её носом деревянную дверцу кассы.
Несколько минут назад окошко это сверкало новым пластиком и небьющимся тонированным стеклом. Впрочем, меня это нисколько не удивляло, а происходящие метаморфозы становились обыденным делом. Между тем, здание железнодорожного вокзала вмиг потеряло свою современную дороговизну и респектабельность, трансформируясь у меня на глазах в одноэтажное шлакоблочное строение с обшарпанным окошком кассы, закрытой на висячий замок.
Мой поезд отходил через несколько минут, а попасть в него без билета, конечно, не представлялось возможным. К тому же я напрочь забыл, куда именно я еду, но странный мальчишка-подросток, преследовавший меня повсюду, со страшным измождённым лицом узника концлагеря, мог появиться в любую минуту, и мне необходимо было уехать на этом поезде.
Народ, толпившийся на платформе, суетливо закопошился, а вдалеке у перегона сверкнул луч прожектора вечернего экспресса. И вот к платформе, блистая лакированными боками своих вагонов, подкатил «литерный».
Моё волнение начинало уже переходить в отчаяние, и мне показалось, что на дорожке у станции чуть поодаль я вижу знакомую фигурку мальчишки и его спутницы-кассирши из здания вокзала. К моему счастью, невесть откуда появившаяся бабка с клюкой ткнула мне в плечо лорнетом и протянула кусочек картона:
- Возьмите свой билет, мой господин, ведь поезд уже отходит. Прощайте, князь… прощайте… - прошамкала она и исчезла.
- Куда этот поезд, скажите же, куда идёт этот поезд?! – кричал я, пытаясь протиснуться между снующими по платформе пассажирами, но подойти к светящимся тускло-жёлтым светом окнам вагона и прочитать на картонке станцию назначения никак не получалось.
Когда вдруг толпа рассеялась, и я, опираясь на трость, смог подойти ближе, плотная надушенная дама ткнула меня зонтиком от солнца и закричала, чтобы я убирался прочь. Никто так мне и не ответил, куда идёт поезд и какова конечная станция назначения, но выбирать не приходилось, тем более, что в конце перрона я наверное увидел силуэт жуткого мальчишки, зло смотревшего на меня.
Пробил станционный колокольчик, паровоз пустил дым, и я, более не раздумывая, шагнул в вагон.
В купе мягкого вагона не было никого, кроме меня и седовласого пожилого господина, который завидев своего попутчика, тут же стал улыбаться и сильно пожал протянутую мной руку.
- Очень, очень рад, князь, что мы с вами едем вместе, - отлично поставленным баритоном сказал он. – Разрешите вам представиться: инженер-путеец Неклюдов. Вижу, что вы один и без супруги… Странно, знаете ли, и необычно видеть вас в одиночестве. А впрочем, позволю догадаться, - он растянул в улыбке седые усы, - наверняка супруга ваша на водах, сейчас это так модно, чуть где кольнёт, и сразу на воды, сразу на Кавказ или в Швейцарию.
- Да, видимо, на водах, - неуверенно ответил я и добавил твёрже: - наверняка, на водах. (Почему они все называют меня князем, и откуда весь этот антураж: трость, цилиндр, перчатки…)
- Вы читали последние «Ведомости»? – продолжил, между тем, Неклюдов. – Это уму непостижимо – драка в Государственной Думе! Нет, это совершенно невозможно, затеять драку и где! В государственном месте! Куда мы все катимся, куда катимся…
«Знать бы, куда катится этот поезд», - подумалось мне, и я вышел в коридор.
В коридоре купейного вагона в этот поздний час тускло горели газовые ночники, а велюровые шторки на окнах, увлекаемые ночным ветерком, шептались о чём-то сокровенном.
Щёлкнула дверца купе, и паренёк-стюард прошмыгнул мимо с подносом пустых стаканов, а звенящее их постукивание напомнило о старинной мелодии, но готовый вырваться из моих уст вопрос вслед стюарду, так и застыл у меня на губах. Из дальнего конца коридора в моём направлении шагал тот самый мерзкий мальчишка со своей противной спутницей-кассиршей. Его правая рука скрывала от меня что-то за спиной, и я уже знал, что это.
Только сиюминутная трансформация могла отсрочить нашу встречу, и она не заставила себя ждать.
Никакого купейного вагона больше не было, лишь деревянные лавки ночной электрички со спящими скучными пассажирами окружали меня. Впрочем, пассажиров этих, казалось, совсем не интересовала моя персона, и они даже не смотрели в мою сторону.
Я пробирался вперёд по вагонам электропоезда, неустанно спрашивая того или иного о том, куда идёт эта электричка, но так и не получал никакого ответа. Жуткая догадка, наконец, осенила меня, и я укорил свой шаг. Я почти бежал по проходу вагонов электрички, и вагоны эти всё не кончались.
Я догадался, догадался о том, что все пассажиры вагонов электропоезда мертвы, и, несмотря на это, все они ехали куда-то. Их котомки и чемоданы лежали рядом с ними, и сами мертвецы сидели в расслабленных позах и, казалось, просто спали.
Электричка набирала ход, и стук колёс на стрелках напоминал барабанную дробь, а огни за окнами сплелись, наконец, в одну светящуюся нить.
Куда же гнал меня мой жалкий жребий, мне было неизвестно. Страшный маленький негодяй, преследовавший меня, пока не появлялся, а мой странный сон слишком затянулся. «Нужно скорее проснуться, - твердил я себе, - ты только подумай об этом и обязательно проснёшься, ты только вспомни, только вспомни…»
Всё же моё желание проснуться оказалось сильнее этого странного сна, и я увидел себя сидящим в постели. Юльки рядом не было и, судя по тишине, её не было и в квартире, лишь одиноко лежала на её подушке любимая Юлькина книга Грина «Алые паруса».
Я всегда разделял её романтические порывы, а вернее, подыгрывал ей, делая вид, что так же увлечён наивной литературной беллетристикой и восхищался ночными туристическими посиделками у костра, чтобы поутру яростно чесаться, проклиная всю комариную братию и их ближайших сородичей.
Юлькино отсутствие было мне понятно, так как вспомнилось её желание остаться на ночь у мамы. Правда, оставалось непонятным, зачем Юлька попёрлась к своей маме с нашей собакой, и, судя по пустой миске, даже не покормила её перед уходом.
На кухне звякнула посуда, и мне на миг послышался нежный Юлькин голосок. Однако за столом сидела моя бабуля и помешивала ложечкой горячий кофе.
- Ба, ты так неожиданно… Я и не слышал, как ты вошла. Позвонила бы, предупредила.
- А без спросу уже и нельзя? – улыбнулась бабуля. – Давно я тебя не видела, внучек. Всё скучала и скучала, а ты всё не идёшь… Совсем меня забыл, да?
- Да нет, ба, я на днях собирался. Ты ведь знаешь, семья, работа… Некогда всё…
- Ладно-ладно, всё я понимаю. Но теперь ты придёшь, – сказала бабуля как-то утвердительно, - теперь-то сможешь. Приходи, внучек, приходи.
Бабуля так же неожиданно исчезла, как и появилась, и только когда за ней закрылась дверь, я вспомнил, что бабуля моя умерла уже лет двадцать как.
Я осматривал какую-то нежилую холодную квартиру и остатки высохшего собачьего корма в миске, а потом вдруг понял, наконец, что так и не просыпался. Несомненно, нужно выйти на свежий воздух, на улице в нашем скверике всё придёт в норму, и я вернусь, наконец, в ускользающую от меня реальность.
Напрасно я пытался запереть на замок входную дверь, сделать без ключа то, что я хотел сделать, никак не получалось. Помог обыкновенный ржавый гвоздь, оказавшийся кстати в моём кармане.
Ну а в тёмном подъезде не хватало важных деталей. Так, например, отсутствовали напрочь некоторые лестничные пролёты. Но к моему удивлению, я ловко и легко преодолевал тёмные лестничные марши огромными прыжками.
На площадке первого этаж распахнулась дверь Толяна – скандалиста, драчуна и пьяницы. Но едва его прыщавая рожа показалась в дверях, я уже ни о чём не сожалея, двинул его кулаком в челюсть. Тем, кто хоть однажды дрался во сне, известно это сладостное чувство победы над поверженным врагом, и тем более личностью хамоватой, давно нуждающейся в хорошей затрещине.
Прямо у подъезда остановился автомобиль, сколоченный, казалось, из одних досок от фруктовых ящиков, и высунувшийся из дверцы носатый дядька торопил меня сесть внутрь этой фруктовой тары на колёсах.
- Зачем? – спросил я. – Я не знаю, куда ехать.
- Это ничего не значит, садитесь скорее, дорога мне известна.
Странно, но внутри авто уже не казалось деревянным ящиком и выглядело вполне себе ничего.
Впрочем, вскоре всё опять изменилось. Пропал мой носатый водитель, а на его месте оказалась та самая тётка из кассы вокзала. Сколоченное из досок авто набирало ход, ловко обгоняя попутные машины. Тётка же шевелила ухом и хитро поглядывала на меня. Терпеть её присутствие более становилось невозможным, и я, выбив ногой заблокированную дверь, выпал на мостовую.
«Ну вот, - подумал я, - снова всё сначала… Появилась кассирша, и это значит, что жуткий мальчишка где-то рядом. Зачем я ему? Что ему от меня нужно?!»
Вопросы рождались в моей голове, но, к сожалению, тут же становились неактуальными, я просто забывал их через пару секунд.
Лавка в скверике, где я оказался, блестела от прошедшего недавно дождя, но мне было удобно и я совсем не чувствовал её сырости.
«Ну проснись, проснись, пожалуйста, тебе необходимо проснуться!» – уговаривал я себя, но ровным счётом ничего не происходило.
Рядом с моей лавочкой остановился странный старик в чёрном костюме, распоротом донизу на спине. Он с минуту буравил меня своими чёрными глазками, а потом хрипло выдал:
- Тебе не нужно просыпаться, совсем не нужно, иначе ты никуда не уедешь… Вспомни город, вспомни книгу.
Старик пропал. А я вскочил со скамейки. Мне действительно нужно ехать, но куда и зачем?!
Неожиданно в людском потоке спешащих по тротуару людей я увидел Юльку. Да! Это точно была она, моя жена Юлия! Та же апельсинового цвета ветровка, та же походка и фигура… Расталкивая толпу, я бросился за ней, но Юлька прибавила шаг и повернула в переулок.
Когда, наконец, и я попал туда же, Юльки нигде не было. Она могла зайти в любой магазин по обе стороны тротуара, но в какой именно? И вообще, что она тут делает, в этом районе, куда мы ни разу с ней не заходили?
Я торопливо обходил магазин за магазином, всматриваясь в лица продавцов и клиентов. В подсобку одного из них я шагнул с полной уверенностью, что Юлька именно там.
В полутёмной душной подсобке не было никого. Засаленные стены коридора и чадящая тусклым светом лампочка на потолке. Плотная, сильно накрашенная девица в маленькой комнатушке за столиком с лампой под абажуром просматривала документы и повернулась лицом ко мне на звук шагов.
Где-то неподалёку зазвучала песня, и я услышал слова «…Зурбаган и Лисс…». Зурбаган! – словно опомнился я, конечно, конечно, мне нужно в Зурбаган! Я не стал додумывать, почему именно Зурбаган, и направился к выходу.
Мой страшный призрак, мой таинственный преследователь стоял у дверей подсобки, и его мерзкая ухмылка не предвещала ничего хорошего. Он наконец-то убрал из-за спины руку, и я увидел острый стилет, направленный на меня.
Вот тут-то и пригодился Юлькин рассказ о том, что во сне при желании она просто проходит сквозь стены. Попробовал это сделать и я. К счастью, моя попытка удалась с первого раза, и, выскочив из стены прямо на улицу, моё тело угодило в будку сапожника, «прошив» её насквозь.
Я бежал по переулку, туда, где уже слышались гудки тепловозов, и сияла огнями привокзальная площадь.
Неподалёку от касс два узбека в форме эсэсовцев проверяли документы, и я, похлопав себя по карману куртки, выдал им лотерейный билет вместо паспорта. Узбеки при виде билета тут же взяли под козырёк, и я побежал к кассам.
- …Впервые слышу о таком городе, - скривилась кассир. Может, вы поедете до Лисса? Поезд сейчас подойдёт.
Мои щёки вдруг загорелись огнём, словно невидимые ладони хлестали по ним что есть силы.
Видя моё замешательство, узбек-эсэсовец направился прямо ко мне и участливо сказал, что мой поезд до Зурбагана стоит на автобусной площади, и все места на нём заранее оплачены Исполкомом.
- Вам, гражданина, не о чем беспокоиться, и билета вам тоже не требуется, идите же скорее!
На площади прямо у поезда на столбе торчал цветной баннер, гласивший, что «Славный город Зурбаган ждёт тебя!»
В вагоне меня действительно ждали, и седой стюард проводил мою уставшую душу прямо до места. Раздался трубный гудок парохода, и я моментально оказался… в таверне приморского городка Зурбагана.
Юльку мне показал парнишка-поварёнок, она сидела в своей апельсинового цвета курточке за дальним столиком и приветливо махнула мне рукой.
- Я так рада, что ты наконец-то добрался! И если честно, то уже и не думала тебя увидеть, - щебетала, улыбаясь, моя жена. – Каждый день я приходила в эту таверну и каждый день тебя ждала. Но вот мы и вместе!
Мальчишка-поварёнок, стоящий рядом, усмехнулся и превратился в моего страшного попутчика со стилетом в руке. Удар стилета пришёлся точно в сонную артерию… И теперь мы с Юлькой станем неразлучны.
-…Что там, Ирин?
- Да мужчина, ну тот, что в реанимации в коме две недели лежал, умер только что… Жалко-то как, - шмыгнула носом медсестра. – Они с женой вместе в том самом самолёте были, ну который разбился. Все погибли, представляешь, и жена его тоже, а он поломался страшно, но был жив, хотя и в коме… И вот…
Д. Грановский