Глава 3. Прыжок.
— Это твое окончательное решение?
— Да.
— Скажи мне честно: тебе заморочила голову какая-то секта с их псевдоцелителями и обещанием новой жизни?
— Конечно нет! Просто хочу провести отпущенное мне время не среди кандидатов в мертвецы, а так, как мне хочется.
— Например?
— Посмотреть напоследок страну, хоть немного! Всегда мечтала побывать в Вегасе. И встретить рассвет, стоя на краю Большого Каньона.
Честно говоря, вешая лапшу на уши доктору Питерсу, я чувствовала себя отвратительно, но таковым был один из пунктов договора — помимо согласия с любыми действиями со стороны врача, отказа от каких-либо претензий и неразглашении об участии в испытаниях компании «Биомедикал» («конкуренция, мисс Дженкинс, не спит, поэтому чем меньше посторонних об этом знают, тем лучше») я должна была разорвать все имеющиеся у меня контакты. Именно этому пункту я поначалу очень удивилась, а потом подумала, что есть в этом что-то символическое — эдакое сжигание старой жизни, чтобы потом возродиться из пепла, прямо как феникс. А ради такого дела можно и немножечко приврать. Кроме того, доктор Питерс, несмотря на все его старания, все равно не смог мне помочь...
— У тебя хоть деньги на это всё есть? Ведь ты уже больше года на пособие живешь.
— Продам свое барахло, оно мне теперь все равно не нужно. Думаю, несколько сотен смогу выручить, а этого должно хватить, если путешествовать автостопом и есть бургеры из спецпредложения.
— Эх, Ава, Ава... — доктор Питерс тяжело вздохнул, а затем достал из ящика стола какую-то, коробочку и протянул мне. — Пластыри с морфином, если станет совсем невмоготу.
— Спасибо. Мне надо где-нибудь расписаться, чтобы снять с вас какую-либо ответственность насчет меня?
— Да, сейчас я только распечатаю нужный документ.
Доктор Питерс больше не улыбался и, казалось, постарел лет на десять.
К счастью, в остальных случаях обошлось без подобной драмы. В социальной службе немолодая и уставшая женщина в роговых очках просто сделала пометку в моем деле о том, что я меняю место жительства и напомнила, что теперь для получения пособия и прочего придётся заново собирать и подавать документы, а квартирная хозяйка с лишь с минуту побурчала о «жутком состоянии» квартиры и моей необязательности, но заткнулась, получив в качестве компенсации мою мебель, технику, коллекцию DVD и посуду. Теперь всё моё имущество умещалось в двух чемоданах: документы, одежда, обувь, ноутбук с зарядкой, стопка фотографий с мамой и несколько дорогих сердцу мелочей. Как только сборы были закончены, я достала телефон и набрала номер. Трубку сняли практически сразу.
— Я готова.
К счастью, тащиться в офис компании с багажом мне не пришлось — спустя час после звонка за мной заехал тот самый мужчина, который недавно провожал меня на собеседование. Он же любезно отнёс вниз чемоданы и положил их в багажник чёрного форда без каких-либо опознавательных знаков, но с тонированными стёклами, усадил меня на заднее сиденье, проследил, чтобы я пристегнулась, и даже поинтересовался моим самочувствием, причем настоял на честном, а не вежливом ответе.
— Если честно, то неважно: слабость и тошнота замучали.
Прошедшие три дня были невероятно насыщенными, кроме того, доктор Хайд запретил мне принимать мои таблетки, чтобы таким образом хоть немного очистить организм и подготовить его к принятию нового лекарства.
— Понятно. Для вас передали специальный препарат для облегчения состояния. В сетке за моим сиденьем вы найдете коробочку с пилюлей и бутылку с водой. Примите сразу, чтобы вас не укачало.
Ярко-розовая пилюля действительно оказалась волшебной — как только я ее проглотила, мне сразу же стало легче, и я даже не заметила, как уснула.
Проснулась я, когда мы уже прибыли на место. Машина затормозила у какого-то незнакомого строения — невысокое и вытянутое, оно не имело ничего общего с офисом, в котором я была раньше, кроме того, выйдя из машины и немного оглядевшись, я поняла, что мы находимся не в городе, так как довольно большую территорию (кроме этого строения я заметила еще два здания, но поменьше) окружал то ли парк, то ли лес. И высокий забор с будкой охранника.
— Где это мы? И что теперь мне нужно делать?
— Сейчас вам все объяснят.
Действительно, к автомобилю уже направлялись доктор Хайд и незнакомая женщина — невысокая, крепко сбитая латина с безэмоциональным лицом, катящая перед собой инвалидную коляску. Очевидно, медсестра.
— Мисс Дженкинс, рад вас видеть. Как вы перенесли транспортировку? То есть поездку? — поинтересовался он, между делом проверяя пульс и заглядывая мне в глаза.
— Хорошо. Я все время спала благодаря вашей чудодейственной пилюле.
— Прекрасно! Позвольте вашу сумку. Мария. — медсестра подкатила коляску поближе ко мне. — Садитесь, сейчас вас отвезут в палату.
Инвалидная коляска пришлась как нельзя кстати — после дневного сна меня еще немного штормило, а пустынным и довольно запутанным коридорам здания, казалось, не будет конца. Я даже начала нервничать: тишина и пустота пугали, а безликость заставляла разыграться воображение — а ну как я тут заблужусь и не у кого будет спросить дорогу? Да и вообще, что это за место такое и почему оно расположено в какой-то глуши? Объяснять что-либо мне, похоже, не торопились, но после очередного поворота я не выдержала и задала эти вопросы доктору Хайду.
— Это исследовательский центр компании «Биомедикал», а расположен он здесь по нескольким причинам. Во-первых, построить такой комплекс в мегаполисе практически нереально из-за недостатка места и грабительских цен на земельные участки, а во-вторых здесь и сотрудникам, и объектам, то есть пациентам, созданы отличные условия для труда и лечения: простор, свежий воздух, тишина и полный покой. Да-да, кроме нас троих здесь на данный момент находятся в общей сложности еще 59 сотрудников компании и 14 об... пациентов.
— Но почему здесь так пустынно?
— У наших пациентов очень насыщенная программа и строгий режим, поэтому им не до праздного хождения — вы в этом скоро сами убедитесь. А сотрудники компании в большинстве своем фанаты своего дела и проводят всё время либо со своими пациентами, либо в лабораториях в поисках решения интересующих их проблем и иногда могут сутками не показываются, если проводят интересный опыт или находятся на пороге нового открытия.
Тут, словно подтверждая его слова о том, что здесь ещё кроме нас есть люди и они жутко заняты, одна из дверей распахнулась и в коридор вышел парнишка-азиат в белом халате и с планшетом в руках, молча кивнул нам и сразу «нырнул» в дверь напротив, отперев её висящей на шее карточкой-пропуском. Да и в насыщенности графика здешних пациентов я тоже смогла скоро убедиться — мы наконец добрались до моей палаты под номером 5 (мне это показалось в какой-то мере символичным, ведь меня наша первая встреча состоялась в кабинете с таким же номером), и меня тут же взяли в оборот.
Сначала этот киборг Мария помогла мне принять душ с дороги, затем облачила меня в белый балахон, простые хлопчатые трусы, носки и тапочки (когда я спросила у нее, что же будет с моими вещами, она на ломаном английском ответила, что мне вернут их после выздоровления, а во время нахождения здесь каждый день будут выдавать такую униформу), а потом началась бесконечная вереница разнообразных процедур. Анализы, тесты, томография, биопсия моего многострадального мозга (её проводил тот самый азиат, которого мы встретили в коридоре — это был вовсе не «парнишка», а доктор Чен, один из ведущих специалистов компании, как охарактеризовал его доктор Хайд), капельницы, опять томография, опять анализы и тесты... Все это перемежалось строго регламентированными паузами, во время которых я должна была находиться в своей комнате под присмотром Марии и отдыхать (спать или таращиться в потолок — телефон и ноутбук у меня тоже забрали, а окна в палате не было), есть (прозрачный гель без запаха, но со сладковатым вкусом заменил мне здесь как еду, так и питье), справлять естественные потребности, мыться. Всё это продолжалось пять дней, а на шестой наступил момент, которого я так долго ждала — применение препарата «Nanit3H1». И этот самый момент я чуть было не испортила.
Утром Мария отвезла меня на традиционный осмотр к доктору Хайду. Эти осмотры в его кабинете были моими любимыми процедурами, так как, во-первых, среди остальных сотрудников он, не смотря на всю сдержанность и спокойствие, был самым нормальным и похожим на живого человека, а не какого-то заторможенного киборга, а во-вторых, — весьма и весьма привлекательным мужчиной, которому «солдат Джейн» с радостью бы сдалась в плен... Так вот, осмотрев меня, справившись о самочувствии и прочитав в компьютере какой-то отчёт, он улыбнулся уголками губ и сказал, что наконец-то пришло время для начала новой жизни, а затем вызвал медсестру.
— Мария, приготовьте мисс Дженкинс к процедуре принятия препарата. Жду вас через два часа в зале U25
Ровно через два часа меня, напичканную по горло уже изрядно надоевшим сладковатым гелем, продезинфицированную, облепленную с головы до ног датчиками и прикрытую лишь простыней на коляске ввезли в совершенно фантастическое помещение — белые стены, пол и потолок, с которого лился яркий белый свет на серебристое ложе, чем-то смахивающее на анабиозную капсулу, в которых космонавты в голливудских фильмах отправляются в сверхдальние полеты. «Космонавт», кстати, тоже присутствовал — у «капсулы» стоял мужчина, одетый в белый комбинезон с капюшоном, закрывающим волосы, бахилы, маску и резиновые перчатки. То, что это был доктор Хайд, я определила лишь по голосу — он отпустил медсестру, помог мне выбраться из коляски, на руках отнёс и положил в эту капсулу, а затем, отбросив в сторону прикрывающую мои мощи простыню, присоединил провода датчиков к аппарату у изголовья, а внутривенные катетеры на моих руках и шее – к мудреной инфузионной системе, по трубочком которой в меня потекла прозрачная жидкость. И это всё? Нет, не всё. Часть стены вдруг отъехала в сторону, и из образовавшейся ниши был вынут стеклянный цилиндр размером примерно с жестянку от энергетика, наполненный чем-то странным — даже на вид вязкая субстанция с мириадами серебристых и чуть светящихся частичек. От этого зрелища несмотря на то, что в комнате было на удивление жарко, начало знобить, а когда я увидела, что доктор Хайд присоединяет этот цилиндр к инфузионной системе, на меня вдруг накатила волна какого-то животного ужаса. Аппарат у изголовья пронзительно запищал.
— В чем дело, мисс Дженкинс?
— Мне страшно.
— Вы ведь хотите вылечиться?
— Д-да...
—Тогда успокойтесь. Несколько раз глубоко вдохните и выдохните. Вот так. Сейчас я начну вводить препарат...
Но только он потянулся к кранику на перемычке, соединяющей банку физраствора с этим цилиндром, меня опять накрыла паника, а аппарат запищал еще пронзительней. Доктор Хайд отдернул руку и, как мне показалось, коротко выругался.
— Мисс Дженкинс, своим поведением вы ставите под угрозу результаты моего кропотливого труда и ваше здоровье.
— Извините, понятия не имею, что на меня нашло. Может, вы эту процедуру под наркозом проведёте?
— Нет. Наилучшие результаты были получены при введении препарата бодрствующим пациентам, но в спокойном состоянии. Не пойму, что вас так пугает - вы ведь перенесли уже столько различных процедур, причем не самых приятных, абсолютно спокойно.
— Этот цилиндр, он такой... такой... Меня жуть берёт, когда я на него смотрю.
— Так не смотрите! Закройте глаза и подумайте о чём-нибудь приятном, или помолитесь, если вы верующая, или...
— «За один раз можно столькому научиться,
Чем больше я жду, тем больше времени теряю!
У меня осталось немного времени,
Настала пора двигаться вперед...»
Я не знаю, какой контакт у меня замкнуло, но я вдруг начала петь! И да, должно быть я выглядела конченой идиоткой, но мне вдруг реально стало легче — я перестала задыхаться, сердце — грохотать в ушах, как бешеное, а жуткий цилиндр вдруг превратился в микрофон, в который мы с подругами орали эту песню, отмечая мои восемнадцать лет в караоке-баре.
— «Я не боюсь трудностей, которые меня ждут,
Наоборот, мне страшно оставаться здесь.
Я вступила на свой путь, и я справлюсь одна...»
К черту мандраж и неуверенность! Пытаясь вылечиться, я прошла через ад, неужели я сдамся сейчас?
— «Я буду трудиться, я буду бороться,
Пока не найду своё место в этой жизни»
Ну же, Ава! Ты сорвала джек-пот, получив такую уникальную возможность — не запори все, находясь в шаге от победы!
— «Ты готова к прыжку?
Приготовься к прыжку,
И не оглядывайся назад, девочка...»
По телу вдруг прошла тёплая волна, унося с собой слабость, боль и неуверенность.
— «Да, я готова к прыжку!
Возьми меня за руку
И приготовься к прыжку!»*
Стивен Хайд всегда считал, что трудно будет чем-то по-настоящему удивить, но ей это удалось. Он просто никак не ожидал, что объект... начнет петь! Причем неожиданно сильным и красивым голосом! И вот сейчас он смотрел на это костлявое, бледное тело, опутанное паутиной проводов и трубок, и не мог оторвать от него взгляда — это зрелище напоминало ему полотна сюрреалистов, оно было завораживающее, жуткое и прекрасное одновременно... Он моргнул и резь в уставших от сидения за компьютером и микроскопом глазах немного привела его в чувство — потом еще налюбуется, а сейчас надо действовать, к тому же, показатели вошли в норму. Когда объект затянул припев во второй раз, Стивен повернул краник и мириады нанороботов ринулись в атаку. Голос становился все слабее, а затем и вовсе затих, но кривые на экранах продолжали составлять идеальную композицию. И сейчас, и через час, и через сутки, и через неделю. А когда результаты тестов превзошли самые смелые ожидания и надежды...
— Да! Да!!! — вырвалось у него.
Веки объекта дрогнули и она открыла глаза. Светло-серые, слезящиеся, в окружении бесцветных редких ресниц — сейчас они показались ему самыми красивыми в мире.
Имеется в виду песня "Jump" в исполении Madonna