Проверить же столь обширный список, свериться, что сей господин и вправду купец, времни немало требуется, тем паче иногородние. Дежурный полдня только и затратил, чтобы подтвердить около тридцати купцов: то одного нет, то другой отъехал в другой город, а без подтверждения галочку поставишь напротив фамилии, начнут допытываться, кого потянут к ответу?
В самом городе же стали полниться слухи о лихих супостатах, крадущих девушек на выданье и матери своим дочерям крепко-накрепко наказывали до сумерек возвращаться домой. Чуть ли не на каждом перекрёстке, в каждой лавчонке то и было разговоров, что о похищенной девушке. Никто не пытался вникать в суть, всем важнее было приплести что-нибудь да от себя, как оно и происходит в провинции. Не только молодые девушки, но и замужние старались не оставаться до темна. Запуганный народ не знал, что и думать и гадать о произошедшем, а всякие слухи, только усугубляли положение и создавали паническое настроение в городе. Постоялые дворы стали терпеть убытки, потому как чуть ли не каждого нового приезжего стали подозревать во всех человеческих грехах. Кому в таком случае придёт в голову ехать, ожидая самого негативного приёма.
А иные кумушки, что во всём предпочитают ссылаться на нечистую силу, и вовсе приплели приспешников дьявола. И этому способствовала прибывшая в город неизвестно откуда провидица, хотя знающие люди тут же окрестили её полоумной, нисколько не помешавшая ей принимать у себя охочих до магических чудес девиц. Оно всегда так, у кого-то горе, а другой в это время пользуясь неразберихой, собирает жатву. И те же слухи и сплетни о приспешниках дьявола, были пущены именно с её лёгкой руки, в тайной надежде, что молодые барышни повалят к ней за защитой. И ведь немало барышень повелось, что покупали у неё защиту в виде амулетов, оберегов от дьявольских козней, выкладывая за ничего не стоящую безделушку немалые суммы.
И невдомёк даже было им, что эти амулеты хотя и изготовлены на заказ, ничего общего с чудодейством не имеют, выступая самым что ни на есть сувениром.
Карандашом выполненные портреты возможного похитителя, что развесили в людных местах, не давали никакого результата. А что они могли дать, коли на портрете лохматая шапка, да борода. Мол, лица никто не видел, а за спиной, якобы, два чёрных, чернее самой чёрной ночи, крыла. Но и на деле, ни описания не составить, ни словесного портрета, хоть какая-то зацепка, а так ищи не знаю что, не ведаю где.
Будь лето во дворе, и то бы легче, а то, шапка лохматая, в каких столько народу ходит и борода. А у кого бороды нет, позвольте спросить? Это Петруша, нахватался заграничных мод, решил поглумиться над русским мужиком, но пущай в Петербурхе не носят, а в провинции, оно всегда носили и будут носить.
А на второй день, когда гнев немного поутих, поразмыслив в спокойной обстановке, она уже засомневалась, а стоит ли рубить сук? Когда зашёл представительный мужчина в белой накрахмаленной сорочке под шитым золотом камзолом, Лизавета подумала ,что это он и есть, в чём не ошиблась. По мнению Лизаветы, граф оказался высокого роста, подтянутый, в отличие от тех же купцов, коих она повидала на своём веку, пусть и не достаточно долгом для её возраста, с пивными животами, да так, что у некоторых жилетки не сходились на животе и вынуждены были носить нараспашку.
Что до общения, так их разговоры редко выходили за пределы торговых дел:кто где, что продал, чем затоварился, да по какой цене. И всё-то барыши, убытки. А не торговые дела, так в трактире торчат, пивом балуются. Ну не все, разумеется, кто-то квасом доволен, другому покрепче подавай. Но напиваться, не напивались. Посреди купечества такого не наблюдалось, да и на стакан подсядешь, какая там уже торговля, пиши пропало.
На благородном лице графа, правда, заметны следы бурной молодости в виде мелких сеточек морщин по уголкам глаз, что одновременно выдавали и степенный возраст владельца, которому перевалило за тридцать пять, но чистый и лучистый взгляд карих глаз придавали ему особый шарм и утончённость. Он смотрели на Лизавету со свойственной его возрасту покровительственным взглядом, в котором читалась мягкость, юношеская влюблённость, а может быть, так показалось Лизавете в первую минуту. Его аккуратно уложенные назад волосы с едва заметной проседью придавали его внешности особый шарм, присущий толькл лицам аристократического происхождения, как и тонкий прямой нос с чётко очерченными крыльями, волевой подбородок, смягчённый ямочкой.
Несколько полные для его возраста губы омолаживали возраст графа, придавая ему вид степенного молодого человека, хотя и выражали мужественность и твёрдость и лишь глаза позволяли точно определить, что граф далеко не юный повеса. Ухоженные руки и стройные ноги, обтянутые шёлковыми чулками без единой складки, ниже колен, белоснежные бриджи, оставшиеся непреклонным атрибутом аристократии, простолюдины повсеместно перешли на штаны, считая их более практичными, перехваченные под коленями бантами – также подтверждали высокое происхождение их обладателя. Внешне граф производил достаточно приятное впечатление и располагающим к себе человеком. Его ладно скроенная фигура отчётливо говорила, что он обладает достаточной силой, как и ловкостью, редкое сочетание среди представителей дворянства, чаще имевших изнеженный вид.
- Добрый вечер, мадемуазель Лизавета, - с французским прононсом, последствия повального увлечения вышеназванным языком, поприветствовал он, легко коснувшись губами кончиков пальцев протянутой ладони Лизаветы. Первое, что при беглом взгляде увидел граф, это были глаза Лизаветы. Глаза, большие, но не навыкате, глубоко бездонные в которых отражалась синь небес и морская волна, поле, сплошь усыпанное васильками. Он столько повидал за свою жизнь этих дамских глаз:карих и чёрных, зелёных и голубых, но даже при самой напряженной попытке вспомнить ещё одну обладательницу таких глаз, он не смог зтого сделать. В тех глазах были хитрость и коварство, алчность и слащавость, лукавство и надменность, пренебрежение или лесть, а иногда и все вместе, странным образом соединённые воедино, но не было той чистоты, котрыми лучились глаза Лизаветы, простой купеческой девушки.
Dieu sait comment et pourquoi… Но ему с первого взгляда приглянулись эти большие прекрасные глаза. Такие или близкие к этому были глаза покойной супруги, но у неё они были цвета спелых ягод тёрна, когда последние уже подёрнуты несколько первыми заморозками. И так же они проницательно смотрели на него, как сейчас это делала Лизавета, словно изучая. Графиня, когда смотрела на него подобным взглядом, он при всяком желании соврать, вынужден был говорить правду, пусть не всю, но правду,казалось, от неё не скроется ни одно движение. Это трудно объяснить на словах, понадобится немало велеречивых слов, но это было поистине так. – Смею Вас уверить, Вы даже прекраснее, чем мне описывали Вас. Как Вам отдыхалось? – продолжил он интересоваться ею, - если какие претензии есть, сообщит Варе, она мне доложит…
Да и самой статью, как позволил себе заметить Апраксин, она была примечательна. И хоть на картине она была изображена до пояса, он уже тогда представлял Лизавету именно такой: естественно румяные, в меру, скулы, припухлые губы, при улыбке обнажающие ряд белоснежных зубов, очарование, передавшееся ей по линии матери и изысканность аристократизма. Последнее она и сама не знала, откуда взялось, в их роду больше были купцы.Её тонкие руки, не белокожие, как у придворных дам, а смугленькие, придавали ей невыразимое обаяние, живость. Да и сама она отличалась от них, больше похожих на восковых кукол, только и занятых обмахиванием веером и ни к чему не обязывающим флиртом. Но более всего понравилась графу естественная красота Лизаветы. Словно с её появлением во дворце повеяло весенним настроением, до которой ещё дожить надо, будто солнце заглянуло в самые затаённые уголки залов и оживило своим присутствием. А внешняя красота, она ведь, строится лишь при наличии красоты внутренней, ежели внутренняя отсутствует, то и внешняя вскорости увянет. Как и зерно, что таит в себе жизнь до поры, до времени и, попав в землю, развивается в полноценное растение, увенчивающееся прекрасным цветком, вызывая восторги и умиление. Он не открыл ей, что видел её на портрете, к чему это? Тем более, если он её выкрал из родительского дома.
Лизавета, после долгих размышлений о своём похищении, сама удивляясь своей растерянности, вспомнила о подруге, что осела в стольном граде. Как она могла упустить такое. Граф-то откуда мог бы знать, что в таком-то провинциальном городке может жить девушка, дочка купеческая, причём на выданье. Городов-то по стране сколько раскидано и в каждой не одна такая девушка найдётся. А выбрал-от он её.