Бес был старый – по людским меркам. Его земная жизнь клонилась к закату, но он берег своего носителя – плоть человека.
-Нынешняя молодежь, - размышлял он, - не умеет ценить то, что имеет. Как только вселится в людское тело, пускается во все тяжкие – пьет, курит, употребляет наркотики, лезет в криминал, так что надолго ее носителей и не хватает. А потом скитается в поисках нового «жилища». Другое дело мы – старые бесы, старая школа…
Бес любил пофилософствовать. Он прожил человеческую жизнь не зря – много зла совершил и теперь, раз в неделю вечером, спускал с цепи пса, закрывал в своем доме двери, задергивал шторы и садился к камину. Живой огонь согревал его старческое человеческое тело и питал бесовскую суть энергией пламени.
Он вынимал из потайного места увесистый мешочек из красного бархата, клал его на столик подле себя, включал настольную лампу и углублялся в воспоминания. В мешочке были золотые монеты, и бес знал, сколько их, и что каждая из них значит. Ему даже не нужно было смотреть на золото, он просто прикрывал веки, откидывался на спинку кресла, и брал поочередно маленькие желтые кружочки в руку. Зажав монету между указательным, большим и безымянным пальцами, он нежно тер ее и, подобно морским волнам, набегали воспоминания.
-Эта монета, - улыбался про себя бес, - свидетель того, как я купил себе положение в обществе. Тогда пришлось много и многим заплатить, но с годами все вернулось сторицей.
А эта монета из того времени, когда мне доверен был многотысячный коллектив. Ах, как упоительно было вместо денег давать людям обещания, покупать их труд за бесценок, а деньги тратить на себя…
Бес приоткрыл газа. Пламя в камине стало не таким жарким, и он поежился – старому телу нужно было много тепла.
А вот монета свидетель, как умер от болезни чужой ребенок. Его родители пришли просить денег на лечение, а он отказал. Эта монета жгла пальцы, словно он только что вынул ее из камина. И ему нравилось это ощущение. Следующий желтый кружочек – схожий случай, только тогда умер взрослый человек – у него была невыплаченная заработная плата и она бы, выплаченная, его спасла, но бес не дал денег и ему - зачем? Люди смертны, какая разница, кто и когда умрет, от чего?
Новая монета, взятая из мешочка, тоже хранила тепло прошлого. Она напомнила бесу, как за него в тюрьме отсидел посторонний человек – за деньги.
-Жадные и ничтожные люди, - усмехнулся бес. – Вы готовы за копейку продать свою душу, свою свободу, свою честь. А деньги – это мусор, бумага, тлен. Другое дело золото…
Очередной желтый кружочек напомнил ему о мстительности – бес никогда и никому не прощал обид, и злопамятность питала его сущность, как человека хлеб.
Он брал монету за монетой из красного бархатного мешочка и, подержав между пальцами, клал рядом. Постепенно мешочек опустел, а бес вспомнил прожитую жизнь год за годом. Много в ней было всякого. Много было украдено у людей и, что странно, они простили ему все – нищету, болезни, откровенную ложь.
-Совесть, - качнул головой бес, - зачем она людям? Вот у нас ее нет, и спроса нет за обман, унижения, грабежи, убийства, растление молодежи. А люди мучаются ею, хотя мучится должен я. Значит, правда на моей стороне, и сила.
Бес был умный и опытный. Он берег тело человека, хотя понимал, рано или поздно ему придется с ним проститься – плоть не вечна. Он часто бывал среди людей, занимался общественной работой, был свой во власти и запросто мог зайти в церковь или поздороваться со священником.
-Хотя, не запросто, - нахмурился он. – В церкви его немилосердно жгло изнутри, но он терпел, люди должны были видеть его «набожность». А от прикосновения к священнику – он жал тому руку, ладонь долго горела огнем.
Бес был улыбчив на людях. Но если бы кто-то заглянул в его глаза, то ужаснулся - поверх слащавой дежурной улыбки из глазниц всегда злобой сверкали два пламенеющих уголька.
Закончена неделя. Закончен день. Все монеты были перебраны и снова уложены в мешочек. Теперь воспоминаний хватит надолго. Это люди живут воспоминаниями о хорошем, а бесу нужны были другие ощущения – монеты передавали ему энергию зла, и та грела его, поддерживала ветшающую плоть.
-Эх, молодежь, - вздохнул бес, и убрал мешочек с монетами в потайное место. – Училась бы у нас, стариков, а то все наскоком да нахрапом, сразу к большим деньгам, положению в обществе, и зло творить у тебя, молодежь, получается только в больших масштабах, тогда как самая важная работа – это индивидуальный подход. Человека нужно рушить изнутри, расшатывать его веру, уводить от совести, спаивать. Человека нужно втаптывать в грязь, а по отдельности это делать надежнее, чем втаптывать всех сразу.
Бес погасил свет, разделся и лег в кровать. Камин догорел, и по углям пробегали сполохами крохотные волны огня. Завтра у него был новый день, полный любимых забот: нужно было лгать, красть, улыбаться и делать вид, что он, бес, насквозь пропитан любовью к ближнему. Все это он знал и умел делать в совершенстве – он был «ювелир» своего дела. Он был лучшим из лучших и среди глупых никчемных людей, и среди своих – бесов.