Пока Громов пьянствовал и развлекался с Лизонькой в особняке Просвина, а потом спорил с Льезгиным, Начальник добился-таки отставки заместителя Церберева Глухового и всей верхушки Следственного Комитета. Следующие несколько недель Следственный Комитет хаотично, с болью, распрями и драками в его стенах, но перерождался. Виктор Павлович не привык сдаваться и пытался помешать Начальнику, привлекая каких-то, всё ещё оставшихся друзей. Начальнику порядком надоело его упрямство.
Ночью Начальник отправил свой лимузин «майбах» с охраной по своему домашнему адресу, а сам в чёрном служебном джипе отправился за город, к Ефимычу. Тот принял его с распростёртыми объятиями за богато накрытым столом. Немного выпив и слегка закусив, Ефимыч поинтересовался, чему он обязан столь неожиданным визитом старого друга, и остановил Начальника, стоило ему только упомянуть Церберева. У Ефимыча оставались крепкие связи во всех госорганах, и он, как оказалось, был прекрасно осведомлён о происходящем. Не будь он на пенсии, то точно бы пободался за такое место, как Следственный Комитет. Но, он пожал плечами, и возраст, и здоровье уже не те.
– Но ты же можешь на пару дней забыть, что ты на пенсии, – ухмыльнулся Начальник, – и помочь мне по старой дружбе?
Ефимыч не смог отказать. К тому же, с Церберевым у него были свои, ещё несведённые счёты. И, хотя с ним, как с главой СК, уже покончено, верхушка Сделственного Комитета, всё-таки остаётся преданной ему. Новому главе в таких условиях работать будет тяжело, непродуктивно. А значит надо менять практически всю структуру, насаждая в ней своих людей. Ефимыч всё понял.
– Тогда уж, Алексей Алексеевич, – миролюбивым тоном сказал он, куря сигарету через мунштук из слоновой кости, – помоги паре моих ребят, пристрой их в новую команду. Ребята хорошие, послушные, талантливые, – он медленно затянулся.
– Нет проблем, согласился Начальник. – Он понимал, что ребята Ефимыча – наименьшая из возможных жертв. – Только отчитываться они будут новому главе.
– И никак по-другому, – кивнул старик и протянул аристократическую руку с тонкими пальцами и синей татуировкой восходящего солнца. Начальник крепко её пожал.
План был такой. После того, как Ефимыча посадили, верхушка Следственного Комитета, а это были шесть-семь человек из его высшего руководства, успокоилась. Но ненадолго. Вскоре они возобновили свои махинации. Основной из них был контроль некоторых каналов поставки контрафактной техники, в том числе и различного радиооборудования для нужд Министерства Обороны. А отмывали они доходы, полученные таким преступным путём, через различные рестораны, гостиницы и прочие предприятия, у владельцев которых в любой момент могли появиться проблемы с законом. Всё это очень мешало жить парням Ефимыча. А парни у него были лихие, отмороженные, пострелять любили. Так что и старые «крыши», и уж тем более те, которые могли появиться в результате перестановок в СК, могли добавить ему проблем. Хорошо понимал это не только сам Ефимыч, но и Начальник. Потому и приехал.
– Убивать не обязательно, – подмигнул Начальник под конец разговора.
На следующую ночь два чёрных джипа остановились у элитного ресторана, неподалёку от центра столицы. Из каждой машины вышли по четыре широкоплечих мужчины в чёрных куртках и, достав из багажников бейсбольные биты и куски арматуры, направились в здание. Двое нанесли удары двум охранникам, стоявшим при входе. Отталкивая официантов, которые падали и роняли подносы с едой, прошли внутрь. Шедший во главе группы достал пистолет, и несколько раз выстрелил в воздух и приказал покинуть помещение. Все безропотно повиновались. Приехавшие начали громить пустой ресторан. Действовали быстро, на всё ушло минут десять. Сильно досталось и кабинету управляющего: картину, за которой скрывался сейф, разодрали, но сам сейф не тронули. Так же оперативно, как начали это побоище, напавшие на ресторан расселись по машинам и уехали. Понятно, что никого не нашли, да, собственно и не искали.
За несколько часов до погрома Начальник сидел в кабинете Трясогузки, который прибывал в сильном возбуждении, переживая из-за происходящих перестановок кадров во всех госорганах, но старался этого не показывать. Он предложил Начальнику чаю или кофе, но получил отказ.
– Зря, – чуть расстроено сказал Трясогузка, – чай хороший, китайский, настоящий. В Москве такой сложно найти.
Несмотря на сыновей Трясогузки, вечно, как выражались некоторые, «палившихся в нефедеральных новостных каналах своими делами, домами и друзьями» и вызывавших сильное недовольство в обществе, у Начальника с Трясогузкой отношения были намного лучше, чем с остальными начальниками органов безопасности. Тем не менее, Юрий Трясогузка чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Начальник говорил медленно, растягивая слова, и не предлагал и не требовал ничего определённого. «Если бы хотели арестовать, – слушая его, думал Трясогузка, – то давно бы арестовали». Ему очень не хотелось покидать свой пост. За долгие годы службы он построил громоздкую, но отлаженную, хорошо работающую машину. Если он вдруг покинет свой пост, то не только он сам, но и больше дюжины людей, включая двух его сынков, попадут под удар.
– Ты, Юра, не волнуйся, – спокойно говорил Начальник, вальяжно развалившись в кресле напротив стола Трясогузки. Тот сидел, выпрямив спину, как ученик-отличник за партой.
– То, как ты работаешь, меня устраивает. А вот Витя потерял хватку. Я к тебе с просьбой пришёл.
– С какой? – Насторожился Трясогузка.
– Сегодня вечером, – он посмотрел на свои дорогие швейцарские часы, – часа через три-четыре, произойдёт разбойное нападение на один ресторан. – Он произнёс название. Трясогузка понимающе кивнул. – Так вот, после нападения пошли туда кого-нибудь. Кого-нибудь не тупого, – уточнил он и сделал многозначительную паузу, – чтобы разобрался. – Трясогузка снова кивнул. – Ты сам прекрасно представляешь, что там найдут.
– Этим займутся мои ближайшие люди.
Трясогузка последнее две недели с волнением ждал визита или Церберева, или Начальника: первого – с жалобами, второго – с просьбой. Он выдохнул, только тогда, когда Начальник покинул здание Прокуратуры. Хорошо, что к нему явился Начальник. Трясогузка предпочитал занять его сторону. Как он и пообещал, разбирался с разбоем один из его самых доверенных сотрудников.
Заместитель Трясогузки Геннадий Семёнович Кортечь – высокий мужчина средних лет, с седыми волосами на висках и чёрными на макушке, с вечно удивлённо приподнятыми бровями, со злыми глазами за толстыми стёклами очков, маленьким ртом и узким подбородком. Геннадий Кортечь говорил мало и имел репутацию психопата и человека, не гнушающегося разбойными методами для решения вопросов. Его имя пару раз появлялось на новостных лентах рядом с именем Васи Полярника, давнего знакомого Ефимыча. Потом он на какое-то время ушёл в тень. И вот опять всплыл из небытия.
Через два часа после нападения на ресторан, на месте происшествия появились работники Прокуратуры. Они внимательно отсмотрели все записи камер наблюдения, опросили официантов, оценили ущерб и вежливо попросили управляющего менеджера открыть сейф в кабинете. Тот, замявшись, промямлил, что без ведома владельцев сделать этого не имеет права. Работники Прокуратуры произнесли всего две-три фразы после которых сейф открыли. Оттуда вывалились пачки иностранной валюты. Следующие два с половиной часа полицейские и следователи потратили на пересчёт денег и проверку бухгалтерии ресторана. Следователи заключили, что за последнюю неделю в сейфе появилась сумма, равная сумме дохода ресторана подобного уровня за год. Второе уголовное дело возбудили по статье «отмывание денег» и, на удивление быстро, вышли на нескольких высокопоставленных работников Следственного Комитета. Об этом быстро доложили Кортечи, а тот – Трясогузке. Трясогузка позвонил Начальнику и с удовольствием доложил об успехе операции.
Таким образом, оставшиеся в руководстве СК поняли, что прежнее начальство, имевшее авторитет, сейчас теряло его на глазах, а потому решили не испытывать судьбу и смириться с происходящим.
На следующий день ресторан опечатали, деньги конфисковали, а управляющего и владельца задержали. Все те в СК, кто был так или иначе связаны с этим заведением и получаемыми им доходами, затаились, решив ждать, когда всё закончится и шум утихнет. Но наиболее сообразительные, поняв, откуда дует ветер, поспешили в здание Комитета по Надзору за Органами Порядка и Безопасности с визитами к Начальнику. Начальник никого из них не принимал, даже более того, им не давали даже подняться на этаж, где располагался его кабинет. С теми же, кто добивался приёма, говорил общими фразами, ничего не обещал, утверждая, что его не волнуют накалённые отношения между Следственным Комитетом и Комитетом по Надзору за Органами Порядка и Безопасности.
– Д-а-а, безумие какое-то, – протянул Громов после того, как выслушал план Начальника. Он сидел в его кабинете на следующий день после встречи с Льезгиным. За последние пять дней Громов ни разу не читал и не смотрел новости.
– Ну, что делать, – сказал Начальник. Он стоял у окна, сложив руки на груди, и смотрел вниз на проезжающие автомобили. – Как Просвин?
Громов ушёл в свои мысли и не слышал вопроса.
– Громов! Не спать! – Рявкнул Начальник. Громов встрепенулся и потёр глаза.
– Что, что? – Переспросил он.
– Просвин как? – Повторил вопрос Начальник.
– А-а-а, Просвин... Да ничего, вроде, держится...
– И хорошо. Просвин у нас такой, продержится. Ничего, скоро всё это закончится.
– А со Здориным что делать? – Спросил Громов и широко зевнул.
– Жду, когда он на коленях приползёт. Если не приползёт, посадим ко всем остальным. Но сейчас дела важнее есть. Приём скоро. – Он отошёл от окна к столу. – Ты тоже едешь. Особенно, если ты будешь главой Администрации.
Громов совсем забыл, что приближается приём у Пахана в Кремле. Каждый год Пахан приглашал своих ближайших коллег и друзей на приём. Получивший приглашение туда мог рассчитывать на его личную поддержку. У Громова, не смотря на любовь к подобным важным мероприятиям, не всегда получалось присутствовать. В прошлом году его не было.