Любовь по имени Надежда

Герман Бич
 Мне позвонил мой старший товарищ с предложением принять участие в поездке с участником штурма Кёнигсберга и взятия Берлина, который приехал к нам в Калининград, чтобы проститься со своим героическим прошлым.
Ведь время не щадит никого – уходит из жизни поколение людей отстоявших честь и независимость нашей России.
При знакомстве, приехавший из Москвы фронтовик сказал мне,  что его жизнь – это вся биография его страны, кроме Гражданской войны. В ней всё: арест родителей, детдом, война, институт, увлекательная работа, крах великой страны и вот – ветеранская деятельность.
Я смотрел на него и слушал удивительные воспоминания, которыми он делился с нами, проезжая по дорогам прошлых своих боёв.
Они терзали его, он говорил, что как нелегко было на фронте артиллеристам: приходилось и орудия на себе таскать в грязи или по колено в снегу; разворачивать батарею под ураганным огнем противника, и стоять до последнего снаряда, не рассчитывая на подмогу. В одном из боев случилось так: его орудие осталось без снарядов, а в расчете их осталось только двое: он - раненый командир и боец Анатолий, тихий молодой сибиряк. Фашистские танки приближались к ним  со всех сторон, Анатолий мог бы укрыться в глубокой траншее и спастись, но он взял гранаты у убитого пехотинца и поднялся навстречу танка. Погиб, но танк уничтожил.
И поклялся он - лейтенант  после этого воевать «за себя и за того парня».
Он приехал сюда, чтобы проститься со своей фронтовой юностью, с неразделенной юношеской любовью по имени Надежда.
Ему было тогда, в конце войны всего 18 лет, звание - лейтенант, должность - командир взвода разведки артиллерийского полка. Нет, нет эта не та разведка, что ходит в тыл врага и добывает немецких «языков», её задача - искать цели для подавления немецкий орудий, батарей, командных пунктов.
Его взвод всегда был при командире полка, которому было тоже совсем мало лет, всего-то двадцать восемь.
И рядом с ним всегда находилась фронтовая медсестра, с изумительным именем – Надежда, отчаянная девчонка, которая безумно любила его.
А она, во время артобстрела или просто боя,  бесстрашно рвалась вперед, для оказания медицинской помощи раненым бойцам. Командир полка, жалея свою любовь, запрещал ей это делать, даже приказывал, отправлял в тыл, но она не уходила, говорила: «Я буду только с тобой».
В задачу разведвзовда  входила обязанность и охрана командира полка, а так как Надежда всегда была рядом с ним, то и её тоже.
Она была так красива, так влекла к себе его - молодого ещё нецелованного лейтенанта. Он её обожал, а она смотрела на него, как на мальчика.
В тот мартовский день 1945 года он был послан на командный пункт командарма, чтобы  получить задание о нанесение артиллерийского огня по отступающим немцам.
Пришел, спросил, где командующий? Показали на командный пункт, находящийся на помосте, сооруженном наверху между трех огромных сосен. Забрался туда, доложил. Командующий приказал посмотреть в стереотрубу, в которой лейтенант увидел берег залива и множество лодок, шлюпок, баркасов с набитыми немецкими солдатами.
-Ну-ка пальни туда, - приказал командующий.
От ближайшей батареи полка было до берега километров двенадцать.
Он по карте рассчитал расстояния, сообщил на батарею ориентиры.
Та стрельнула, но разрыва снаряда командующий не увидел.
-Дай пару залпов, - приказал командующий.
Но и тех никто не заметил среди хаоса, творящегося  в воде залива.
Понимая, что ничего уже не изменить, командующий отпустил лейтенанта.
Тот возвратился к себе и, увидев понурых своих бойцов, спросил: «Что случилось?»
Они молча показали на бруствер окопа, где под плащ-палаткой находилось тело.
-Кто это?
Не ожидая ответа, его пронзила мысль – она! Надежда!
Вот так и похоронили её там, в местечке под названием Rosenberg.
Потом она была перезахоронена на братском кладбище города Мамоново.
Он приезжал сюда десять лет назад,  возлагал цветы на плиту, где значилось её имя, вспоминал её, красивую, любимую.
И вот теперь мы приехали сюда, пришли на это братское кладбище. Но увидели, что здесь уже новый сквер, новые мраморные плиты. Всё ухожено, красиво.
На том месте, где была плита с выбитой на ней фамилией, лежала уже другая – мраморная, но без фамилии с именем Надежда. А он её фамилию позабыл.
Пришлось искать в краеведческом музее, но и там нужного ответа мы не нашли, только узнали, что это можно сделать  в военно-паспортном столе.
Созвонились, приехали туда, и там отыскали её.
На фронте, частенько, бойцы хорошо знакомых не называли по фамилии, звали только по имени. Её – Надежда, звание – сержант, фамилия - Каличкина.
Снова приехали на кладбище. Он нашел её, долго смотрел на увековеченное в мраморе имя своей Надежды, вспоминал её лицо, девичью фигуру, обтянутую солдатской гимнастеркой, а потом положил полевые цветы на её имя, которые она так любила. И долго, долго стоял, склонив голову, смотря на неё – вечно спящую под этой плитой.
Потом мы побывали на том месте (селение Розенберг), где стоял тогда полк, и случайным снарядом была убита Надежда.
Ему - тогдашнему лейтенанту сейчас за  90 лет. Он прожил большую, яркую жизнь: окончил в Москве институт, работал на калининградском судостроительном заводе «Янтарь», в городе Гусева был директором завода «Светотехнической арматуры», потом Москва – главк, а теперь ветеранская деятельность с задачей – найти всех поименно погибших солдат его  348-й стрелковой дивизии.
А прошлое, фронтовая юность – постоянно зовёт его в эти места, где он встретился с первой  юношеской любовью с прекрасным именем – Надежда.