Утром Гена с братом зашли за мной. Я чмокнула маму:
- Вечером буду. Пока!
На моторке домчали до острова, нашли укромное местечко с мелководьем.
Погода великолепная. Мир улыбался нам всеми красками и звуками. Трясогузки бегали у самой кромки воды, чайки проносились над головами. Мы кричили им:
- Привет! Привет!
Быстро развели костёр. Мальчишки поставили закидушки. Они ведь приехали не просто позагорать, отдохнуть, но и порыбачить.
На мелководье вода теплая, шелковистая, наполнена солнечными бликами. Мы могли бы плескаться в ней до бесконечности, но комары с противным писком носились вокруг нас, безжалостно кусали, как будто завидовали нашему блаженству. Только дымовая завеса костра отгоняла их прочь.
Генка с Петькой наловили каких-то рыбок и нанизали на прутики, чтобы пожарить над костром. Мне не понравилось это кощунство. Побежала любоваться цветами.
На Таймыре, а мы находились там, где река Енисей разбивается на рукава и ширина его достигает, точно не помню сколько километров, но много, климат суровый, лето коротенькое. Как только проходит ледоход, а он бывает в начале июня, травка, кустики оживают и торопятся с удесятеренной скоростью успеть вырасти. Солнце этому способствует, оно светит круглые сутки, не уходя за горизонт со средины мая почти до конца июля.
Какая красота! Белые колокольчики камнеломки раскачиваются на коротеньких тонких ножках, на высоких стеблях иван-чай. Вот и малюсенький островок ягеля притаился. Этот лишайник особенный, растёт очень медленно, всего по нескольку миллиметров в год. Рядом небольшая полянка с белыми цветочками морошки. К августу полянка станет оранжевой от ягод. Кусты ивы, кое-где карликовая берёзка приветливо машет тонкими ветвями.
Но мошка, комары не дают долго любоваться красотой, гонят к костру.
А от него уже тянет рыбным духом.
Парни нюхали румяную рыбку, но я предпочила бутерброд с сыром.
Мы поели, блаженно разлеглись у костра. Рассказывали разные истории. Уезжать домой не хотелось. Аромат цветов всё усиливался, но мы тогда не понимали почему. А вот надоедливая мошкара откровенно мечтала нас загрызть, прогнать прочь или намекала на непогоду.
Тут я заметила, что небо с одного края как-то подозрительно мрачнеет. Генка сказал:
- Давайте-ка домой, что-то это не к добру.
Пока огибали остров и выруливали на прямой путь к противоположному берегу, налетел шквалистый ветер. Волны встали дыбом, нас начало болтать со страшной силой, а тут ещё дождь как из ведра. Мотор наш по чихал, по чихал и заглох. Генка схватился за вёсла, Петя вцепился в руль, чтобы нас не перевернуло. Я изо всех сил ковшом вычерпывала воду из лодки. В нескольких метрах от нас стояла баржа на рейде. Мы к ней. Стучали кулаками, веслами. Над нами зависла огромная фигура и крикнула басом:
- Чего надо?
- Возьмите на борт!
- Пошли вон!
- Пожалуйста, у нас мотор заглох. Пожалуйста!
- Я сказал, пошли вон щенки!
И фигура исчезла. Как же так? На Севере в тяжёлой ситуации все друг другу помогают. Мы в недоумении продолжали колотить по железному брюху судна. Потом кое-как отрывались от него и погребли обратно к острову.
Я ревела, вычерпывала воду и молила:
- Господи помоги! Господи умоляю, помоги!
На братьев смотреть было не когда, знала, они изо всех сил стараются, чтобы мы не утонули.
Ещё чуть-чуть и всё, на дно к рыбам:
- Ой, мамочка, прости!
И вдруг слышу, скрежет днища о камни. Мальчишки выскочили из лодки, потянули её на берег.
Я тоже выпрыгнула из неё.
Мы идём вглубь пустынного острова. От дождя и ветра на нём укрыться негде. Низкорослые кусты больно хлещут по лицу и рукам. Идём в полной безнадёге. От холода и страха зуб на зуб не попадает.
Генка всё время крепко держал меня за руку. Мы с Петькой шли на полусогнутых, готовые упасть в грязь и умереть. Мой рыцарь неожиданно отпустил мою руку, куда-то убежал.
Помните, как Данко (у Горького) сказал своим товарищам:
- Кто ничего не делает, с тем ничего не станется. Что мы тратим силы на думу да тоску? Вставайте, пойдем в лес и пройдем его сквозь, ведь имеет же он конец – всё на свете имеет конец! Идемте! Ну! Гей!
Вскоре слышу, наш Данко кричит:
- Сюда, сюда здесь землянка!
- О!
Откуда только силы взялись, мы рванули на голос.
В землянке почти рай, шквальный ветер превратился в чуть заметный сквознячок, дождь редкими брызгами прорывается сквозь щели. Посредине бочка вверх дном с прорубленным с боку отверстием. Рядом с ней кем-то заботливо приготовленные дрова. На самодельной полке нашли спички, соль, чай, две алюминиевые кружки, чистое ведро.
Гена разжёг огонь в самодельной печи. Ведро и кружки под струями дождя быстро наполнились водой. Мы поставили их на печь и сами греемся у огня. Мокрая одежда на нас парит, обсыхаем. Говорить не хотелось, высохнув, напелись чая. Пододвинули к очагу охапку сухой травы, легли, тесно прижавшись друг к другу. Быстро заснули, шёпотом поблагодарив неизвестных нам благодетелей.