ТАНК

               



Шел ноябрь 1944 года. Англо-американские союзники застряли в бельгийской слякоти и зализывали раны после неудачной операции «Маркет Гарден». В дождливых джунглях Филиппин и островов Тихого Океана шли затяжные бои между японцами и морской пехотой США. В Сицилии американские союзники врывались в каменистую почву около Монте-Кассино. Немцы исполосовали землю противотанковыми рвами и линиями окопов. Всюду как грибы повырастали бугры пулеметных гнезд и колпаки ДОТов. В городах, в окнах и витринах устраивали пулеметные гнезда и позиции снайперов. Во всей Европе разлилась тишина, грозная и неопределенная. Тишина как перед грозой. Каждая сторона конфликта готовилась нанести удар.

Советская армия закрепившись в Западной Польше , Румынии ,Восточной Пруссии готовилась к наступлению. По всему фронту шло движение, подвозились боеприпасы и продовольствие. Пехота и артиллерия готовит позиции для обороны , по тыловым ,рокадным дорогам тянется вереница колонн грузовиков, тягачей и бензовозов. По обочинам пылит пехота, которую обгоняют на юрких бронетранспортерах гвардейцы и саперы. Работала разведка. Отправляли в рейды маленькие механизированные соединения, дабы прощупать оборону противника. Советское командование готовилось покончить с группировкой немцев в Восточной Пруссии раз, и навсегда.

В тылу у немцев по разбитой грунтовой дороге, которая узкой лентой тянулась через светлый сосновый бор, шла «тридцатьчетверка». Зло ревя двигателем, взметая комья грязи и веток из под гусениц и пыхтя выхлопными трубами она искала выход к своим.

На башне, иссеченной шрамами от попаданий, красовалась написанная известкой, еле видная надпись «Забияка». Это был экипаж капитана Николая Азарова. Он уже двое суток бороздил по тылам немецких войск. Основным их заданием было разведывательный рейд в тыл противника, но что-то пошло не так. То ли немцев предупредили, то ли взвод заблудился и нарвался на случайную засаду. Но из трех танков, попавших под ураганный огонь 88 миллиметровых зениток и двух «Королевских Тигров», остался один. Огрызаясь из всех стволов Азаров раздавил одну из зениток, и ушел ,прикрытый дымом из кормовых шашек ,но в бою была разбита радиостанция и ранен радист. Топливо и снаряды на исходе. Пришлось в слепую идти на восток. Снося при этом мелкие разъезды и блокпосты нацистов. После этого немцы пытались устроить облаву на «Русского медведя».Охота длилась уже двое суток. Они загоняли в тупики, на батареи, но судьба благоволила им, благодаря чутью командира танк вырывался из капканов, давил и расстреливал «гончих» .Закончив бойню «медведь» исчезал как призрак в тумане лесов. Но снарядов и топлива осталось критически мало. Экипаж решил пересечь линию фронта, как можно скорее. Сегодня была последний шанс вырваться к своим. Они делали несколько попыток прорваться, но все время упирались в широкую полосу обороны немцев. Сегодня был последний шанс на прорыв.

Танк не спеша подъехал к опушке леса. Чуть вдали от танка виднелся хутор. Сквозь ветви из-за дощатого забора было видно три дома в два этажа с черепичной крышей. Пару хозяйственных построек из дерева. Люк командирской рубки открылся, оттуда появилась сначала голова в танковом шлеме, с натянутыми на них очками, потом показалось все тело танкиста в выцветшем потертом комбинезоне. Это был командир танка Николай Азаров, прильнув к окулярам бинокля ,осмотрел хутор. Все было тихо. Но это и было причиной тревоги Николая. Из труб не шел дым, собаки не лаяли, да и вообще не было никаких признаков жизни. Его опыт подсказывал, что вполне возможно этот хутор или заброшен. Или кто-то выследил их маршрут и устроил там засаду.

Он нырнул в башню и закрыл люк.

-Ребята, перед нами хутор, вполне можем там остановиться на несколько часов, только надо его проверить . Иду я с Ермаковым, а вы сидите и ждете нас здесь. Следите, если все нормально я открою ворота и помашу шлемом. Если нет, Ваня Мелехов, пересаживаешься за рычаги и двигаешь отсюда как можно дальше. Понятно?

-Так точно. Только последняя часть приказа не ясна . То есть мне нужно свалить как только начнется заварушка ? У нас танк, кто нам что сделает? –спросил Мелехов нервно кусая длинный ,как смоль черный ус.

-Этот танк без экипажа, только мехвод, который еле с рычагами справиться и раненный в живот радист который в беспамятстве. Приказ не обсуждается. Ясно?- пресек его Николай

-Так точно. - Буркнул себе под нос недовольный Мелехов

Николай вместе с высоким и дюжим Ермаковым отошли от танка и исчезли в кустарнике.

-Знаешь же, что поступит опять по своему? - спросил Ермаков

-Знаю, поэтому и предупредил его.

-Ты же его тогда, еще перед заданием из лап трибунала вырвал. Когда он по морде дал политруку, который к медсестре приставал в санбате. Ты же рисковал, могли бы и твою биографию вспомнить. Ты же из поповичей.

-Ну а где я еще в армии найду такого наводчика? Он же черт, с пятисот метров в командирскую рубку танка попадает. Тем более, мы с ним с Курска. Боевой товарищ как-никак. И тем более ,политрук гадом был. Ладно, хватит болтать, уже пришли почти .

Они дошли до дощатого забора хутора. Он был высокий, чуть выше роста человека. Прижавшись к стене ,прикрывая друг друга, они прошуршали по палой траве ,до ворот. Как ни странно, они были приоткрыты. Ермаков стволом автомата чуть толкнул калитку . Она со скрипом ржавых петель открылась ,и громко несколько раз стукнулась о дверной косяк. Они юркнули во двор. Ничего поначалу не привлекло внимания. Стояли козлы, в них лежало бревно с застрявшей в ней пилой. Валялись кое-какие тряпки, одежда. Ермаков поднял с земли тряпичную куколку, которая лежала под ногами. Тяжело висела тишина. Азаров прикрыл калитку, она скрипнула, с осины взлетели три вороны, мрачно прокаркав, улетели. Танкисты прошли по двору дальше. Выйдя из-за дровней, они замерли. На небольшой лужайке перед домом стояла наскоро сбитая виселица. Скрипя и раскачиваясь на ветру, висело четыре человека, под их ногами валялись выбитые деревянные чурки. Среди них было трое мужчин , один из них был в грязном исподнем и один мальчик лет семи. На их шее висели таблички наспех написанным «

Partisan

».Около калитки лежал человек с простреленным затылком. Пытался бежать. По двору гулял холодный ветер, завывал в открытых форточках и стучал открытыми дверьми дома. Они пошли на задний двор

- Где остальные? Может, убежали?- спросил Ермаков.

Азаров, пройдя вперед, чуть слышно ответил.

-Нет, все они здесь.- И указал стволом ППШ на груду тел лежащих около стены сарая. Вся стенка белела сколами от пулевых попаданий . Все, женщины, дети и мужчины лежали в одной куче ,изрубленные автоматными очередями. Азаров ругнулся сквозь зубы, сел на скамью ,поставил рядом автомат и закурил.

-Осмотри дома, может, что полезное найдешь, а я ребятам скажу, чтобы заезжали.

-А что с ними? – кивнул в сторону сарая Ермаков.

-Похороним, пороемся в сараях, может, найдем пару лопат. Если нет, воспользуемся нашими.

-Хорошо, я пойду в дом, осмотрю его.

-Аккуратней только там. – сказал Азаров , и пошел к воротам.

Ермаков зашел в дом, аккуратно ступая по битому стеклу, которое, хрустело под ногами. Перед ним была хорошо обставленная комната. Стоял камин, над углями висел котел, над каминной полкой висело два портрета . На деревянном полу лежал полог из бумаг и одежды, которые раскидали мародеры. Ермаков положил автомат на стол, и поднял с пола фотокарточку с порванным углом. На ней была большая семья, пять маленьких, лет семи-десяти девочек, толстоватый улыбающийся мужчина с небольшой шляпой, и низкая такая же толстоватая и веселая женщина. Они стояли на перроне вокзала. Толпа вокруг спешила на поезд, парящий состав приближался. Все на этом фото было хорошо, светло. А теперь, вся эта семья лежит истерзанная свинцом немецких автоматов, у сарая.

Ермаков сам вспомнил, что были и у него такие светлые и хорошие дни. Они отчетливо помнил последний из этих дней. Когда он отправлял 4 июля свою жену и годовалого сына с паникующего и кричащего вокзала в Минске, в Москву, к теще. Он помнил полные испуга глаза жены и плачущего сына.

Состав не успеет дойти до конечной станции. Немецкие танки и бронетранспортеры, прорвавшие оборону северо-западнее Минска, перережут железную дорогу, и почти вплотную расстреляют вагоны с женщинами, детьми и раненными.

Иван об этом узнает от случайно попавшегося ему в штабе дивизии бывшего сокурсника по танковому училищу, который прорывался из окружения, и по воле случая набрел со своими бойцами на дымящуюся вереницу вагонов, с еще теплыми телами убитых.

Ведь все они, и его семья и сотни людей в этом составе и эта хуторские крестьяне с их белокурыми детишками ,да и вообще миллионы мирных людей совершенно были не виноваты, ни в чем. Они не стреляли, не убивали, не снабжали боеприпасами и продовольствием , они просто жили. И их жизнь кому то очень сильно мешала. Они были виноваты перед их убийцами лишь в том, что родились не в том месте и не в то время. Железная логика нацистов заключалась в том, что каждый, кто был « не чистым, не своим», должен быть мертвым. А те, кто избежал быстрой смерти, были обречены на медленную и мучительную кончину в концлагерях, где похожие на тени, живые, завидовали мертвым.

Потом, после войны некоторые палачи, которых спрашивали об их зверствах, будут говорить, что их обязал долг, заставил командир и приказ.

Но никто их не заставлял грабить города, насиловать и убивать мирных жителей. Никто не заставлял бомбить госпиталя, санитарные поезда с красным крестами.

«В этой войне, не будет, и не может быть, никаких мирных договоров с ними, никаких милостей, никакого сожаления. И вообще большая глупость набирать такое количество пленных. Их вообще не стоит брать. Дайте мне вагон патронов и всех этих пленных тварей вы больше их никогда не увидите на свете. Надо уничтожать их как сорняк, как бешеных псов. Никак иначе. Это война на уничтожение. Либо мертв, либо сражаешься» - Подумал Иван с яростью. Не с той крикливой яростью, с которой орут истеричные политруки и пропагандисты.
Это была не тихая, мышиная злость, с которой сидят в московских кабачках в клетчатых кепках, драповых курточках номенклатурно-складские «детки» , которые прикрываются от пуль и града осколков с передовой бумажной, но надежной, справкой с печатью «Сердечно больной, к строевой не годен».
 Нет, совсем не была похожа ярость Ермакова на это. Эта была злость похожая на жажду, она утолялась каждым сожженным немецким танком, каждым убитым нацистом .Она разгорелась в июне сорок первого и горела каждый день на кончике штыка, ровно как и его любовь к родине, которая билась в его сердце.

Его мысли прервал рокот «тридцатьчетверки» которая вальяжно закатила во двор ,из за неаккуратности Мелехова сбив ворота и обрушив кусок стены.

Он взял со стола ППШ и, хрустя по битому стеклу, вышел из этого мертвого дома, прихватив, белую наволочку, что висела на абажуре. «Для Степы, перевязать сгодиться» подумал Ермаков.

Навстречу вышел Азаров с самодельной флягой спаянной из оцинкованного железа и заткнутой деревянной пробкой.

-Что это?- Спросил Ермаков .

-Керосин, литров пятнадцать будет.

-Ну-ка, дай, командир посмотрю что за керосин.- открыл пробку и понюхал - Да, керосин, можно заливать. На безрыбье, и рак – рыба. Заливаем.

На дворе, Азаров и Мелехов вырыли яму и аккуратно погружали туда тела убитых жителей. Мелехов, человек с железными нервами и повидавший за свою фронтовую бытность всякое, ругался полушепотом, опуская маленький, чуть больше двух ладоней окровавленный сверток.

-Нашел что-нибудь?- спросил Ермакова Азаров.

-Нет, все вымели, зверье.

-Сволочи ССовские.

-Нет, СС по мелочи, не шастает по погребам. Это кто-то другой.

-Может, догоним? Ушли не далеко. Тела еще теплые.

-Можно конечно,- сказал Ермаков. - Командир, может, догоним и размажем их?

-Нет, я не могу рисковать. Тем более мы не знаем, какими силами они тут были. Догоним ,это полбеды , а что дальше ? Из охотников в добычу превратимся ,что тогда? С соляркой на дне и девятью снарядами мы особо дел не наворотим. Еще, у нас раненый в беспамятстве. Если потеряем машину, мы потеряем его. Потому что без танка мы далеко не уйдем. И он долго не протянет . Никуда не едем.

-Как так то? – Вопросительно вздернув черные, как смоль, брови спросил Мелехов.

-Так, приказ выполнять. Похороним всех и уезжаем. И давайте быстрее. Скоро стемнеет.

-Готово, командир.- Сказал Ермаков, аккуратно утрамбовывая лопатой рыхлую, еще не схваченную ноябрьскими заморозками землю.

-Тогда, в машину быстро всем.- Ответил Азаров.

-Айн момент командир, только допишу табличку - крикнул Мелехов обслюнявив химический карандаш и выводя большие ,не аккуратные буквы на сосновой дощечке.Он сделал что то вроде надгробия . «Здесь в ноябре 1944 года были зверски расстреляны 20 польских крестьян.» Воткнув черенок с прибитой к нему дощечкой в землю, Мелехов ловко залез на башню танка.

-Поехали!

Танк ехал уже полтора часа на звук канонады .Топлива осталось мало, экипаж тоже устал, не спал уже вторые сутки . Азарову приходилось вести танк по проселочным дорогам, неторными так как, линия фронта уже была в каких то пяти-семи километрах. Благо карта хорошая, позволяла вилять по паутине дорог избегая немцев ,двигаясь неторными, параллельными дорогами.

В башне было холодно, мерно гудел двигатель, под полом лязгают гусеницы . Мелехов облокотился головой о броню и смотрел вверх, тускло светила лампа. Азаров долго смотрел на Мелехова, на этого черноусого и сухощавого наводчика с такими же черными, как усы глазами в которых была какая-то хитринка и в тоже время, где то глубоко засело что-то очень тяжелое. Азаров привык к этому сидевшему внутри у каждого человека на этой войне горю . И он спросил:

-А что ты так пекся о той табличке над могилой, на хуторе?

-Потому что, этих людей убили, а кто о них вспомнит? Мало что ли убитых и пропавших сейчас? Война кончиться и люди забудут. Сколько бы ни клялись и не божились, что не забудут всех. Забудут. И не виноваты в этом они. У человека память короткая. Вот убили их ССовцы. И кому они нужны, мертвые? Никому, только собакам да мародерам. Дорога к хутору зарастет, дома разрушаться и про них забудут. А так, хоть по-человечески похоронили и табличку оставили, может, кто пройдет там, и вспомнит. Никакой человек не заслуживает забвения ,какой бы он паршивый не был. Нет ничего страшнее ,чем быть забытым. – И Мелехов замолк, лицо его на секунду напряглось, как будто ему было больно, или он насилу что-то выдавливал из себя что тяжелое. Потом лицо его расслабилось, и он спокойным еле слышным голосом продолжил.

-У меня на Дону, в станице, после Гражданской, начали разбивать огород рядом с соседской хатой. Начали рыть, легко рылось, у нас земля мягкая, хорошая. Но потом мужики накопали череп , с дырой во лбу. Аккуратной такой дырой. Сразу поняли, что от пули, начали копать дальше. Раскопали так человек десять. И детские кости даже. Оказалось, что в Гражданку, тут казаки с семьями жили. Пока ВЧК с солдатами не приехали. Всех выбили. Зарыли, а в хаты семьи бедствующего крестьянства заселили. Так и моих родных туда заселили. Говорили что брошенные они, кулачье с казаками разбежалось и добро бросили .А хаты то крепкие были. Мужики в колхоз побежали информировать по порядку. А из райцентра приехали чекисты, кости в повозку, увезли за версту от станицы и сбросили в овраг. Они же людьми были, хоть и кулачье. Люди же. Нельзя так с людьми, какие бы они плохие не были. Тем более - свои же русские.

-А что потом стало с ними? спросил Ермаков ,который несмотря на шум и лязг расслышал Мелехова.

-С кем?

-С костями.

-А я нашел тот овраг, там и похоронил их. Камень большой приволок и на могилу поставил.

-Зря - ответил Ермаков

-Почему зря то?

-Если бы тебя эти чекисты заметили? Ты о семье думал?

-Да не заметили бы они. Кому до костей этих дело то было.

-«Не заметили бы они» - передразнил Ермаков и уперся взглядом в щелки перископа.

Смеркалось, тусклый шар ноябрьского солнца закатился за черную щетину леса. Танк, вырывая из темноты конус желтоватого света, свернул в старый песчаный карьер, и остановился.

Танкисты замаскировали ветками танк. Развели костер, укрыли раненого товарища плащ-палатками и телогрейкой, перевязали и положили ближе к костру.

При свете тусклого фонаря Азаров рассматривал карту, разложенную на брызговике танка . Это была немецкая карта , он ее забрал у немецкого офицера во время недавнего боя. Всюду от места их нахождения были проведены дороги, на которых кишели колонны танков и грузовиков . Все эти дороги вели к городку , на востоке отсюда. Там была железнодорожная станция . Туда немцы и стягивают силы, для обороны.

Николай искал на карте ближайшую заправку ну или склад горюче-смазочных материалов. Ему нужна была солярка. До линии фронта было пятнадцать километров , а топлива у них осталось, дай Бог , километров на пять .Тут Азаров заметил небольшую точку на карте, недалеко отсюда. На карте оно обозначалось : «Lagerung von Kraftstoffen und Schmiermitteln». Склад горюче-смазочных материалов.

-Ты-то мне и нужен. Ермаков, сюда!

-Да, командир.- подошел Ермаков.

-Дотянем досюда, как думаешь? – И указал на карту.

-Впритык, заглохнем как раз около ворот. И то если будем экономить топливо и поедем по прямой.

-А мы и поедем по прямой. Все дороги до склада забиты немцами до отказу, это как пить дать. По прямой тут километра четыре .А дорогами, все семь.

-Командир, мы вряд ли сможем так. Мы не знаем местности.

-Машина исправна, снаряды еще есть, и я её бросать, не намерен. И еще Степу мы втроем не дотащим до своих, надо спешить .У него уже жар, рана гноиться , не дай Бог начнется гангрена . Если уже не началась. Понятно. Это приказ. А пока иди спать с Мелеховым, а я на часах. Сменю через два часа. Тушите костер.

-Так точно.

Костер погас. Николай сел на башню, завернулся в телогрейку, порылся в карманах, нашел кисет с махоркой и кусок газеты. Махорки почти не осталось, Николай аккуратно насыпал табачную пыль на листок, свернув самокрутку, достал трофейную зажигалку, прикурив, он затянулся горьким дымом и посмотрел на небо. Тучи, весь день висевшие низким и вязким покрывалом над землей к ночи рассеялись, открыв звездное небо. Мерцали изумрудно синие звезды, из-за леса выплыл месяц, который прочертил дорожку света на лес и песчаные кручи карьера.

Николай поежившись, вспомнил, как он мальчишкой вылезал летней ночью, без спроса на крышу и мог несколько часов к ряду смотреть на звезды, лежа на крыше. Если погода была ясная. В воздухе висело тепло, которое за день нагрело жаркое воронежское солнце . С реки тянуло прохладой, туман низкой, робкой ,белесой полоской разлился по оврагу за деревней , как будто, кто-то расплескал молоко и по забывчивости забыл вытереть. В курятнике сонно и беспокойно кудахтали курицы, им, наверное, снился лис. Николая тянула эта бездонность ночного неба. Ему казалось, что кто-то оттуда на него пристально смотрит, с самого его рождения. Он не был крещен, был пионером, но ощущения, что есть еще кто то, кто-то безгранично огромный и всеобъемлющий ,которого так просто не поймешь и не увидишь. И этот кто-то смотрит на него из той иссиня-черной вселенной . Это ощущение потом притупилось, забилось другими, важными на тот момент делами, танковым училищем, вступлением в партию, армией.

Он в первые часы войны под градом бомб потерял всех друзей, потом лишился своих родителей и брата. Он понял что все чем он занимался до этого, было не нужной шелухой . Вместо того, что бы брать отпуск и уезжать к родным, он оставался в Москве, был увлечен партийной деятельностью, даже замещал комиссара бригады некоторое время, боролся за рост по карьерной лестнице. А домой и брату писал лишь письма. Думал, что всегда успеется приехать к семье.

Теперь, для него домом стал танк, семьей – экипаж, а целью в жизни - победа и жизни его танкистов. И с недавнего времени он вспомнил о том, кто смотрит на него с неба. Невольно, каждый раз, после боя, он думал, что если его экипаж выжил - значит, это кому-то надо.

Тяжелый веки как будто намагниченные ,смыкались ,клонило в сон . Он ходил вокруг танка, что бы не заснуть.

Его разбудил Ермаков.

-Товарищ лейтенант , я вас сменю.

-Хорошо- и передал автомат Ермакову Николай улегся рядом со спящими танкистами.

Солнце еще не встало из-за горизонта а, танкисты уже были на местах. Ермаков разметил маршрут, Степан лежал прикрепленный ремнями к бортам и полу, для того, что бы его не травмировало от тряски , перевязанный последними бинтами и без сознания. Решили идти на максимальной скорости. Надо добраться до склада до рассвета. Предрассветный сумрак был еще густой, на часах было четыре часа утра. Мелехов сел на место радиста, он был с картой, на которой они отметили кратчайший маршрут , Ермаков отметил ориентиры.

Танк, зажужжав стартером, выдал из труб две струи горячего выхлопного газа. Взметнув комья земли, Тридцатьчетверка вырвалась из карьера и направилась до немецкого склада, через поле, напрямик.

Тряска в танке была ужасная , Т-34 ломала деревья, сминала кусты оставляя за собой лишь кучу искореженных веток, следы от гусениц и едкий солярочный выхлоп.

Наконец, танк подъехал к краю небольшого перелеска. Перед ним была полоска пахоты , за ней лесок, над которым возвышались три больших, похожих на бочки, цилиндрических резервуара. Николай вылез из люка и спрыгнул на землю.

-Пора прогуляться ,проверим, что там у них. Ермаков ,ко мне!

Ермаков вылез из люка и перекинул через плечо ремень автомата.

-Пойдем, командир.

-Мелехов, за старшего, замаскируй танк ветками и жди нас. От танка не отходи ни шагу. Понятно ? - Приказал Азаров

-Так точно- ответил тот.

Танкисты быстрым шагом, мелькая среди ржавых ракитных кустов, незаметно подобрались к воротам склада. Забор был деревянным, высоким, его венчала колючая проволока. За ними мокрым металлом блестела крыша, какого-то ангара и три серых, больших резервуара для топлива. Они проползли вдоль забора несколько метров и увидели вышку с прожектором ,но на ней никого не было. Продвинувшись дальше, они увидели ворота, перед ними, слева и справа были расположены мешки с песком, на одном из таких укреплений неуклюже расставив сошки, стоял пулемет. За мешками, переминаясь с ноги на ногу, курили два часовых, около открытой калитки стоял офицер и играл на гармошке.

-Ишь ты, роскошно воюют ,гады. Видно, давно гостей не было. – с ухмылкой прошипел Ермаков .

-Да откуда тут гости, это же не Белоруссия, тут одни крестьяне запуганные и все. На сто километров ни одного партизана не встретишь. Вот и расслабленные.

-Ничего командир , мы им устроим встрясочку.

-Устроим ,то, устроим. Главное узнать, сколько их внутри.

Они проползли обратно к забору . Забор был старый ,деревянный, одна из досок отошла и образовывала довольно большую щель. Ермаков аккуратно посмотрел в нее. Перед ним был большая площадка забитая бочками и канистрами, там же стояли три камуфлированных бензовоза . Около них , в промасленных спецовках стояло три немца, они копались в одном из бензовозов. Около ворот была небольшой вагончик , из открытой форточки шипел патефон какую-то веселую песенку на немецком языке. На двух вышках никого не было , весь патруль стоял у ворот.

Данная халатность оправдывалась тем, что партизан в данной местности не было, местные поляки были запуганы или расстреляны , а диверсионные группы видно ,еще не забрасывались в этот район. Этой несвойственной для немцев халатностью и решил воспользоваться Азаров.

-Ермаков, как мы найдем солярку? Тут бочек туча.

Ермаков улыбнулся.

-Командир, будь спок, я ее родную и в слепую узнаю.Нам главное этих хмырей отправить на тот свет.

-Ладно, возвращаемся к танку.

Танкисты, достали из машины все боеприпасы что имелись. Патроны и гранаты ,распределили между собой

-Так, ребята ,задача простая, выбить врага с этого склада. Их там немного ,насчитали человек десять от силы. Мелехов берешь пулемет курсовой, и занимаешь позицию в канаве ,около дороги ,держишь под прицелом тех кто у ворот. Ермаков, ломаешь доску в заборе , пролазишь и в темпе вальса снимаешь тех ,кто около «Опеля». Затем я иду за тобой, граната в сторожку, косим из автоматов тех, кто около ворот. Мелехов подключаешься к нам. Вот и все.

-А если не получиться?

-Если кого то из нас убьет , отступайте к танку, берете Степу и хоронитесь в лесу , пробиваетесь на восток. Задача ясна?

-Так точно.- ответили танкисты.

-Собираетесь , я к Степе.

Николай пробрался в танк, к раненному, в луче света от открытого люка лежал Степан , по лбу катились тяжелые капли пота, он тяжело дышал. На звук он приподнялся.

-Как ты здесь, Степа?

-Средне-хреново, морозит меня что то. Бинты поменяли , лучше стало.

-Степа,слушай внимательно . Мы сейчас нашли склад с горючкой, нам надо его зачистить, потом мы вернемся, и заедем туда заправиться. Когда мы придем, будет сигнал, что это мы, шесть ударов по люку мехвода. Ты меня понял?

-Да, командир.

-Ну вот и ладушки.

-Есть просьба ,командир.

-Какая,Стёп?

-Дайте мне гранату , если вы не вернетесь, немчура меня все равно найдет. А я тут бахну так, мало не покажется. Подо мной снаряды, рядом баки.

Азаров замолчал . Тяжело вздохнув он отцепил от ремня «лимонку» и вжал в ладонь Степану , потом аккуратно разогнул усики чеки ,что бы её было легче достать. Николай застегнул ватник на груди Степана, смочил ему губы тряпкой .Вылез из танка, хлопнул люком мехвода.

-Ну что? Готовы? Ермаков заранее крышку бака открути ,помощников не будет там.

-Хорошо.

-Ну что,готовы?

-Так точно, готовы .

Три танкиста бесшумно ,пригибаясь пошли по направлению к складу. Мелехов бесшумно занял позицию в кустах напротив ворот. Поставил пулемет на сошки и взял на прицел группу курящих часовых.

Ермаков подобрался к забору и к той щели, через которую они осмотрели двор. Расшатал доску , та с легкостью отвалилась, не составило труда выломать еще две и Ермаков оказался на дворе склада. Осмотрелся. Перед ним хаотично стояли бочки и канистры. Он добежал до одной из них, отдышался и опять окинул двор взглядом . Три немца все еще копались под капотом грузовика, около караулки стоял офицер и курил. В караулке горел свет, за шторами сидели два силуэта. Офицер докурил сигарету, зашел на крылечко , обстучал ноги и зашел в караулку. Ермаков перебежал ближе к бензовозу. Механики звенели ключами и ругались. Ермаков про себя посмеялся : «В этом мы с немцами похожи».

Азаров шел вдоль стены и добрался до угла , за которым уже были ворота и мешки с песком. Там переминались с ноги на ногу два солдата. Николай медленно достал из-за пояса «лимонку». Разжал усики, фиксирующие кольцо, аккуратно достал кольцо, примерно рассчитал, сколько времени будет лететь граната, и с какой задержкой её лучше кинуть, что бы она взорвалась сразу, как окажется между караульными. Разжал два пальца удерживающих скобу , та с блеснула и мягко пружиня упала в лиственную подстилку. Бросок гранаты, она пролетела сделав поворот вокруг оси блеснула рубцеватыми боками и пролетев по параболе оказалась между двумя караульными. Взрыв, звон в ушах , крики из караулки , выстрелы. Николай немного не рассчитал с временем взрывателя и был оглушен. Снял предохранитель на автомате и ринулся из за угла на ошеломленный караул . На него выбежали пятеро немцев. Азаров нажал на курок , но выстрела не произошло. Заело. Кувыркнулся назад, за угол ,с которого тут же полетели щепки .Он начал бешено дергать затвор. Но он ему не понадобился. Красные трассы из «Дегтяря» Мелехова положили всех кто вышел на Азарова . Мелехов подошел к командиру , и протянул трофейный МП и указал на безвольно висящий на плече ППШ:

-Возьми этот,командир, свой потом почистишь.

- А где Ермаков?

Послышалась стрельба и крики со двора. Они вбежали во двор. На них выбежал немецкий солдат с обезумевшим лицом , без винтовки и без каски. Но тут же очередь впилась ему в спину . Из-за караулки вышел Ермаков с автоматом и окровавленными руками.

-Вы что-то долго.- Сказал Ермаков.

-Где остальные немцы?- спросил Азаров.

-Около «Опелька» я их и сложил. В сторожке еще один. Все готовы. Вот в том бензовозе солярка, надо быстрее заправиться, пока новые фрицы не набежали

-Подгоняйте танк. Заправляемся и сматываемся.- приказал Николай.

«Тридцатьчетверка» снесла забор, и подъехала к уже готовому бензовозу. Заправившись, Ермаков закрыл крышку бака , откинул пистолет шланга, солярка захлестала под бензовоз, он вытер руки о ветошь и поджег её ,кинул в лужу солярки. Заскочив на место механика водителя, он резко дал по газам, «тридцатьчетверка» встала на дыбы и на полной скорости вышибла ворота склада. Вслед за этим над складом поднялись высокие языки пламени и начали взрываться бочки с бензином .

Через полкилометра с боковой дороги перед ними вырулил «Опель- Блитц» с открытым кузовом, в нем сидели пять солдат в камуфляжных куртках и ткаными чехлами на касках.Они удивленно и ошарашено посмотрели на Т-34 который ехал за ними на одной скорости, ни делая никаких движений. Немцы видели такие танки трофейными, на службе Вермахта, поэтому быстро успокоились, правда, иногда нервно оглядывались на такого шумного и грязного преследователя.

-Товарищ ,командир ,чего с ними делать? Они сейчас гранату нам из кузова кинут и прощай родина.- спросил Мелехов глядя на немецкий грузовик впереди.

- Не кипишуй, не кинут. Они за «своих» приняли. У них тоже есть «тридцатьчетверки», трофейные. Попользуемся этим , авось мимо блокпоста так проскочим за этим грузовичком.

Так они ехали минут пятнадцать. Впереди из-за поворота показался блокпост. Пара бетонных блоков и небольшой блиндаж. Около него стояло четыре солдата Полевой жандармерии. Увидев советский танк постовые занервничали и забегали, один ринулся в будку ,оповестить о неизвестном танке, а другие похватали винтовки и автоматы попрятались за мешки с песком. Пассажиры грузовика так и не поняли в чем дело. Сорока пяти тонная , катанная из уральской стали махина смяла «Опель» как бумажную игрушку . Съехав с груды раздавленного металла «Забияка» остановился. Тихо жужжа приводом поворота башни, танк нацелился срезом восьмидесяти пяти миллиметровой в блокпост с спрятавшимися там немцами. Выстрел. От укрепления остался столб пыли и дыма.

Танк поехал дальше. Пересекая шоссе , он снес еще один пост Полевой жандармерии оставив после себя лишь трупы и перевернутые грузовики с горящими покрышками. Далее ехали по указателям на дорогах, не обращая внимания на опешивших немцев.

По карте осталось километр до фронта. «Тридцатьчетверка» ускорилась и неслась, едва касаясь гусеницами земли. Влетели в расположение немецкого полка , стоявшего на передней линии. Азаров прокричал Ермакову «Дави!». Танк на полной скорости снес полевую кухню и врезался в блиндаж ,перемолов гусеницами блиндаж ,машина рванула к линии окопов, разгоняя обезумевших от страха немцев. Раздавив противотанковое орудие с расчетом «Забияка» не обращая внимания на стрельбу, вальяжно перевалился через линию окопов, выдал струю горячего выхлопа и разгоняясь и пережевывая маленькие кустики гусеницами поехал в сторону советских окопов. Немцы быстро оправились от шока , и в сторону русского танка полетели снаряды из оживших по всей линии окопов орудий. Столбы земли взметались буквально в метре за танком, пулеметные очереди барабанили по броне . Экипаж приблизился к советской передовой линии обороны. Приняв , от неожиданности , танк за немецкий , пехотинцы открыли огонь. Один орудийный расчет выстрелил бронебойным снарядом, но, к счастью, промазал. «Тридцатьчетверка» прошла над окопами и остановилась в ста метрах за ними. Солдаты в шинелях повылезали из окопов и окружили черный от копоти и грязи танк. Ермаков открыл люк механика водителя и тут же прозвучал зычный голос снаружи: « Руки вверх , выходить по одному!».

-Да свои мы! Третий батальон пятой танковой бригады!

-Ишь ты , сука, по русский балакает! Знаем вас «своих»! Выползай, пока не спалили вас в вашем тракторе!

Азаров открыл люк и поднял руки вверх , вылез на башню. Вокруг танка стояли бойцы с винтовками и автоматами, по их лицам можно было прочитать, что они явно не рады таким гостям.

-Свои мы , позовите санитаров, у нас раненый .

Один из бойцов ответил:

-А на кой тебе, санитары , рожа ты фашистская.

- А на той, что у нас раненый. И свои мы! Зови старшого.

- Тут я!

Солдаты расступились ,и из толпы вышел офицер с шинелью, накинутой на плечи .

-Что за шум ?И кто такие будете?

Азаров вкратце рассказал все о их злоключениях.

Командир поверил, на удивление всех солдат.

-Это про вашу честь немцы там светопреставление устроили?

-Да, про нашу, мы им чуть-чуть расположение батальона подмяли, окопы подправили, личный состав уменьшили. – ответил Мелехов.

-Ты откуда такой остряк у нас?- спросил офицер.

-Первый батальон ,четвертого полка пятой бронетанковой бригады, рядовой Мелехов Иван Георгиевич.

-Ладно, сейчас санитаров пришлю, сидите около танка. Свяжусь с вашим начальством.

Азаров спрыгнул с танка , отряхнулся , подождал пока Мелехов и Азаров вылезут из люков.К танку подбежали санитары с носилками. Аккуратно вытащили Степана. Он был без сознания, бледный. Его укрыл телогрейкой заботливый Ермаков. Санитары подняли носилки и унесли в санчасть. Танкисты ждали не долго , к ним быстрым шагом подошел офицер, в чистых сапогах и бритым щекастым лицом.

-Комполка себе на КП зовет.Я вас проведу.

-Ну, раз начальство командует. Пошли чего уж. – сказал Мелехов и обернулся на товарищей - Пошлите, может и пожрать чего дадут.

-Пошли ,пошли- Пробурчал Ермаков в тщетных попытках найти свой кисет – Вот черт же! Похоже, я его тем фрицами в подарок оставил. Слушай, лейтенант- обратился он к провожатому- У тебя табачок не найдется?

-Найдется- расцвел в гордой улыбке щекастый офицер- Немецкие есть, даже американские , если захочешь.

И тут он открыл серебряный портсигар с чеканным орлом

-Трофеи ? – спросил Ермаков разглядывая с ног до головы лейтенанта.

-А тож, даа, трофейные. – и достал пистолет-зажигалку и прикурил Ермакову. - Ты, служивый ,держись с нами ,тыловиками . Как сыр в масле кататься будешь, не пропадешь.

Ермаков обжег его острым и проницательным взглядом. Тыловик не еще знал ,что Ермаков на равнее с немцами ненавидел тыловиков. Толстощеких, в цигейковых накидках и новеньких сапогах. Они почти всегда получали самые «лакомые» трофеи, не голодали, а иногда и приворовывали.

Иван еще помнил тот случай, когда на разгрузочной станции под Сталинградом им выдали телогрейки, которые рвались по швам при любом движении. Всем стало ясно – партия бракованная. Явились к помощнику по обеспечению на склад, предъявили кучу порванных по швам телогреек . Тот начальствующе оглядел чумазых и красных от мороза танкистов и сказал : «Вы мне тут не заливайте, телогрейки – высший сорт. Это вы небось их порезали , а половину целыми сохранили, что бы я вам еще выдал? Не дурите…» . Этот монолог был оборван тяжелым ударом в дряхлую челюсть снабженца. Бил Ермаков. Снабженец истерично завизжал, что телогреек они не увидят как собственных ушей. Он еще рапорт напишет о рукоприкладстве и намеренной порче имущества. Об этом тут же танкисты доложили командиру бригады. Приняли решение вынести ультиматум снабженцу, в течении десяти минут к главному входу в барак снабжения были подогнаны две «тридцатьчетверки» с зажженными фарами и ревущими на звонком морозном воздухе двигателями. В барак зашел комбриг и два танкиста . Предупредили, если в течении получаса танкистам не выдадут нового обмундирования его сарай и его самого сравняют с землей два танка с злыми и уставшими от ночной разгрузки экипажами. Через десять минут к бараку подъехала «полуторка» с новыми телогрейками. Как выяснилось позже , этот тыловик решил партию приберечь.Для каких именно целей, он рассказать толком не успел, но божился что только из благих побуждений Но это никак не повлияло на приговор трибунала.

Ермаков поморщился, и ничего не сказав тыловику, вернул сигарету. Тот ухмыльнувшись аккуратно запихал её в коробочку .Ермаков подбежал к бойцам разгружавшим подводу с ящиками и попросил табаку, бойцы, пошарив по карманам, отсыпали махорки танкисту и продолжили сгружать ящики. Ермаков догнал танкистов, дымя самокруткой, и с довольным лицом.

Офицер довел их до землянки, около дощатых дверей стоял боец с винтовкой.

-Кто такие?

-К комполку вызвали, там еще батальонный, из пятой танковой сидит.

-Сейчас спрошу - и окинув подозрительно чумазых танкистов ,затем вернулся и сказал- Заходите.

В блиндаже было тепло , даже немного душно, посередине стоял большой стол , за ним сидело два офицера , один сидел по центру стола, другой чуть поодаль. Один высокий и немного курчавый был командир пехотного полка с накинутой на плечи стеганой жилетке поверх полевой, выцветшей офицерской формы с новенькими погонами капитана . Рядом с ним сидел чуть широкоплечий и коренастый в потертой кожаной куртке, с вытянутым лицом и серыми уставшими глазами офицер .Это был командир танкового батальона Симонов.

-Садитесь, товарищи танкисты.- сказал комполка – Мы тут с вашим комбатом думу думаем , как вам удалось проскочить там, где нашим разведчикам и на пятьсот метров нельзя было подойти?

-Так это товарищ капитан ,эффект неожиданности, мы еще в танке, нас-то просто так не возьмешь- сказал Мелехов

- Я вам верю, мне тут про вас ваш комбат рассказал, хлопцы вы геройские. Так что, из особого отдела никого для проверки звать не буду. Отдаю под ответственность майора Симонова. Должны понимать, товарищи, это большое доверие с моей стороны .А пока поешьте, обмойтесь ,отдохните , а завтра с майором в расположение своего батальона. Обслужим вас по высшему разряду как в «Интуристе». Отдыхайте .

-Разрешите идти ? –спросили танкисты

-Идите ,вас проводит старшина Хижняк.- Тут капитан крикнул куда то в глубь блиндажа –Хижняк! Проводи танкистов до кухни, выдай им белье чистое и расположи.

Из недр блиндажа вышел заспанный сержант, уже седой ,с глуповатым взглядом , поправляя пилотку на серебряной от седины голове.

-Так точно. Проводим.Это нам легко.

Танкисты вышли из тесноватого и душного блиндажа. Злой, холодный и бодрящий еловый дух ударил в нос. Хижняк заправив болтающийся край обмотки, повел их по направлению к кухне.

На утро, тепло распрощавшись с пехотой, танк и «Виллис» выехали из расположение полка и двинулись к своему месту дислокации.

Они ехали уже целых два часа, постоянно останавливаясь в пробках, которые были просто неизбежным явлением при таком количестве техники и людей, двигающихся в  одном направлении - на фронт. Старые фронтовики одновременно ругались и радовались  дождю. Эта была не летная погода для немецких летчиков. В ясную же погоду , такой объект  как скопление техники и людей,  или же пробка на дороге становилась отличной мишенью для «Юнкерсов» и «Фокке-Вульфов» .
Затем они свернули c трассы и двигались через полевую дорогу, фронт от них был в трех километрах. Периодически сюда с воем долетали снаряды , гулко врываясь в землю и поднимая высокие конусы черной плодородной почвы . Из-за поворота показался танк. Это была «тридцатьчетверка», она была со сбитой гусеницей и черной дырой в башне. Около неё стояло три танкиста . Они не сразу обратили внимание на подъезжающий «Виллис» и танк , они все стояли спиной к дороге ,со шлемами в руках, у одного из них на голове была кровавая повязка. Они все смотрели на свежевырытый холмик земли и воткнутый в землю ППС без магазина, на прикладе которого висел порванный шлемофон .Они прощались с товарищем. Даже смотря из далека Мелехов и Ермаков с Азаровым поняли эту боль потери и утраты совершенно не знакомого им экипажа , совершенно не знакомого им танка .
Машина и танк остановились около танкистов .
Азаров спроси:
-Ребята, подвезти?
Один из них высокий с квадратным лицом и перевязанной рукой ответил:
-Да, можно, если предлагаете.
-Вам куда?
-А вам? – Спросили танкисты .
-Нам в пятую бронетанковую, первый батальон.
-А нам в третью гвардейскую , второй батальон.
-Так это ж  рядом, соседи считай! Прыгайте на броню.
Танкисты, окинув последним взглядом могилу их товарища , запрыгнули на башню танка.
Всю дорогу они молчали. Да и Азаров с Мелеховым их понимали. Что сейчас этим людям нечего  говорить.
Через три километра уже виднелись какие то постройки , оттуда слышно было как лаяли собаки что то стучало и гудело. Это был склад снабжения саперов.
Тут же ,рядом ,вдоль дороги ,по обочине вели немецких пленных, они шли в рваных шинелях в камуфляжных накидках ,стеганых куртках, кто-то шел в женском пальто. Не бритые, зажатые как запуганные дворняжки, побежденные. Вдруг, танкисты на башне оживились, попросили остановить танк. «Забияка» лязгнув гусеницами, встал. Азаров и Мелехов внимательно и настороженно следили за тем, как  деловито-быстрыми шагами приближались три товарища к колонне из пятнадцати пленных немцев. Подойдя на два метра к ним, они сняли автоматы с плеч и короткими очередями начали их расстреливать , большинство из них ничего не поняв в первые секунды так и упали, последние два очнулись от страха  и побежали от дороги, к кустам, но два коротких выстрела размозжили череп одному и рассекли позвоночный столб другому. Все окружающие люди, от того, как это быстро произошло,  замерли там, где стояли, два сапера так и стояли с бревном на плечах, конвойный застыл с папиросой в зубах и спичками в руках. Танкисты, совершив месть, прыгнули на броню и тихо сказали «Поехали».  Танк резко дернулся и выдав из труб две горячие белые струи выхлопа, слегка встал на дыбы и рванул вперед, оставляя конвойного   в одиночку ругаться над трупами его «подопечных» , а саперов тащить бревно к складу.
Танкисты доехали до распутья, посреди соснового леса расходились три дороги, к каждой стоял указатель. Один из них указывал «Хозяйство Симонова 1.5 км» . Вдоль дороги стояли самоходки. Танк остановился.
-Ребят вам направо – обратился к танкистам Мелехов – вам к Тихонову, довезти?
-Да нет, самоходов попросим, тут всего -то полшага. Спасибо. Заходите в гости.
Танкисты спрыгнули с брони. Один из них с перевязанной головой, сказал:
-Ни пуха вам ,братцы.
-К черту! – махнул им рукой Азаров.
«Забияка» рыкнув двигателем, развернулся к указателю на «Хозяйство Симонова»   и скрылся за поворотом.
Лагерь танкового батальона находился на полуразрушенном от бомбежки и покинутом заводике .Они уже как три недели стояли здесь и руины превратились в вполне себе обжитой лагерь. В двух больших цехах стояли танки .В хозяйственных постройках спали экипажи, а в панельном двухэтажном домике находился штаб и взвод связи.Всюду суетились техники и танкисты. Чинили танки, пополняли боезапас и отдыхали.
Во дворик завода заехал тентованный «Виллис» и танк Азарова. На звук въезжающего танка тут же сбежались танкисты. Все они уже считали пропавший экипаж погибшим . На вопросы : « Как вы умудрились выжить ?» они отмахивались и говорили что повезло.
Азаров вернулся из штаба поздно вечером. Экипаж уже спал на сене, укутавшись в шинели. В штабе его оставил на разговор начальник особого отдела, на удивление, особист оказался человеком, понимающим и бывалым, несмотря на молодой возраст. Он поверил в рассказ Азарова, и прервал его на середине, потому как понял, что танкист не лжет. Он был на фронте с июня сорок первого и принимал окруженцев , и понимал когда солдат говорит правду, а когда хочет прикрыть свою трусость.
Ему выдали паек ,махорку и мыло на четырех человек. Это не было оплошностью сержанта хоз.части,  к ним с утра придет в пополнение новый радист.
Азаров расстелил старый полушубок на сено и лег на спину, заложив руки за голову. От сена пахло увядшими цветами и соляркой. Лучшей постели для солдата нет, и не было, Азаров последний раз спал на кровати в госпитале.
Азарова разбудил Мелехов , на дворе стояло утро и через пробитую крышу ломаными лучами бил свет.
-Новенького прислали ,радистом будет .Хотя он по профессии ни черта не радист.
-А кто же?
- То ли писарь, то ли портной.
-Ну-ка, сейчас глянем.
Азаров отряхнулся от соломы и вышел на улицу. Там уже стоял Ермаков. Около него, по стойке «смирно», вытянулся  коренастенький паренек,  с по-детски большими, серыми глазами, на голове был несуразно большой танковой шлем, застегнутый  у самого подбородка.
-Здравия желаю товарищ лейтенант. Рядовой Жилкин по вашему приказанию прибыл! - прокричал радист, все танкисты ,наблюдавшие эту картину залпом заржали.
-Тихо вам- подавляя улыбку успокоил окружающих, и обратился к Жилкину , который стоял с покрасневшими  щеками и полный смущенности и повиновения смотрел на Азарова.
-Вольно ,Жилкин. Как тебя по имени отчеству звать то?- не скрывая уже улыбки сказал Азаров.
-Иван Никифорович.
-  Откуда родом?
- С Тамбова.
-Кем до войны был? Учился? С пулеметом управишься?
-В Москве учился, на литературном факультете. Я сам писарь, меня  товарищ майор из кадрового отдела с машины снял, и сказал, что я буду танкистом. С пулеметом управлюсь, если покажете.
-Сколько на фронте?
-Вторую неделю.
-Значит так, Ваня, твоя первая боевая задача, сходить на кухню, взять ведро с горячей водой и привести в порядок свое боевое место, почистить пулемет и личное оружие. Ясно? Ермаков тебе покажет как с ним управиться.
-Так точно ! -все также отчеканил Иван. И пошел в ангар своей плоскостопной походкой.
-Зачем отчество спрашивал и где родня живет? Он же погибнет. Зеленый же, желторотик. День ,может два проживет, война ведь вещь такая. Смысла не вижу близко знаться .- сказал Ермаков.
-Каждый имеет право на надежду, никто не знает, как все обернется. А заранее его убивать безразличием, значит гарантировано убить в бою. Покажешь ,как с пулеметом управиться.
-Как знаешь командир, как знаешь- ответил Ермаков выкинув дымящийся окурок на землю и направился к танку.
К Азарову подбежал посыльный и вызвал в штаб.
В штабе было не протолкнуться , всюду стояли командиры машин и взводов. По центру стоял длинный стол с обшарпанными краями, на нем лежала большая карта. Единственная лампочка была настолько тусклой, что едва выхватывала из темноты карту и лица танкистов. Азаров протолкнулся поближе к столу. За ним сидел Симонов и  усатый начштаба Шереметев, лица у них были хмурые и озадаченные.
Симонов привстал из-за стола и все бывшие в комнате затихли. Комбриг тихим и спокойным голосом начал зачитывать приказ:
-Товарищи офицеры, на сегодняшний день, командованием дивизии была поставлена задача, выдвинуться к линии фронта. Занять отмеченную точку дислокации в двух километрах от линии соприкосновения. А на утро, ровно в пять тридцать ,  в составе всей бригады при поддержке 130-ого и 134-ого полков занять город и железнодорожный узел и поддержать наступление основных частей и соединений  армии. Все дальнейшие распоряжения получите на месте. Машины подготовить к бою, личные вещи и другие обременяющие и не нужные  в бою предметы оставить здесь. Боеприпасы уже привезли, осталось только разгрузить по машинам. Механикам заправить машины и проверить танки на исправность, при обнаружении таковых - исправить тут же. Задача ясна?
-Так точно!
Танкисты одобрительно загудели, они уже три недели стояли не у дел, и весть о наступлении была для них желанной. Все начали выходить из комнатки,  как Азарова подозвал к себе начштаба.
-А тебе Николай, отдельное задание.- Тут он  оглядел Азарова ,будто проверяя его реакцию на это, загордиться ли или наоборот, испугается ,затем продолжил:
-Наши соседи  захватили  ферму на холме, у нее господствующее положение над всеми высотами в том районе. Там уже стоят корректировщики артиллерии, но немцы все прут на неё и хотят выбить наших оттуда. А если они её вновь займут, они смогут наводить артиллерию с точностью до квадратного метра. Так что -выдвигаешься туда одной машиной,больше дать не могу,сам понимаешь, можешь взять дополнительный боекомплект и пару бочек топлива на всякий, ну  патронов и гранат тебе ребята подсыпят. Задача, прикрыть пункт корректировки и дорогу что ведет в наши тыловые коммуникации. Если немцы пройдут-сметут все, госпиталя ,склады и местный освобожденный концлагерь. В дивизии все силы брошены на завтрашнее наступление. А немцы нам сюрприз устроить хотят. Подкрепления подойдут только тогда, когда возьмем город. А до этого хоть зубами рви ,но стой.  Задача ясна?
-Задержать-то понятно , но вот ,знать бы насколько.
Шереметев мрачно сказал:
-Пока ,не возьмем город и пока саперы не подготовят рубеж за холмом.
-Ясно, насмерть встанем.
-Насмерть мне не надо, мне надо намертво, чтобы намертво стоять, надо живым быть.Вот такой вот парадокс. Я знаю, кто ты, а ты знаешь что делать.
-Так точно, намертво.
-Ну, иди, готовся, как говорили в старой армии - «С Богом!».
Азаров шел к своим с тяжелыми мыслями. Его опыт подсказывал, что если против них немцы пойдут в контратаку, их шансы равны нулю. По сведениям разведки в том квадрате сосредоточено две танковые и три пехотные дивизии немцев. Один танк и рота пехотинцев засевших на холме , это будет песчаный замок ,который смоет эта волна стали и огня.Еще этот мальчишка-радист не давал ему покоя. Он видел, как умирают такие как он, не познавшие жизни, не дожившие и не долюбившие. Себя ему было не жалко, он уже повидал жизнь ,во всех её красках и ему было не так страшно умирать. Ему хотелось хоть как-то сберечь этого смешного паренька.
Он дошел до экипажа и донес до них приказ начштаба. Жилкин по неопытности и  не знания  всей трудности задачи спросил:
- Мы же вечером вернемся?
-Нет, скорее всего, мы там и останемся. – вполголоса ответил Ермаков.
На минуту весь экипаж притих. Для всех кроме Ивана, смерть была нормальным явлением, которое ходила рядом с ними, визжала от бессилья по броне немецкими снарядами ,гудела бомбардировщиками и свистела шальными осколками. Эти люди не боялись близости с ней, в отличие от тех, кто был далек от войны. Они знали ,что если она  заберет их жизни, то другие подхватят из схваченных смертной судорогой пальцев знамя победы и донесут его до заветной цели. Они знали, что после смерти они будут жить, жить теми жизнями, что спасли, заслоняя  их собой от пуль и огня. Это не успокаивало до конца, но не давало  страху и панике овладеть сердцами, это отбрасывало смерть на второй план  и открывало главный смысл их жизни - победить.
Первым очнулся Мелехов:
-Ну чего ждем ,работаем.
Всю ночь экипаж грузил снаряды и заправлял танк, чистил личное оружие и крепил к броне две двухсотлитровые бочки с соляркой и ящики с боеприпасами. Мелехов притащил, откуда-то патефон и чемодан с пластинками, закрепил их  на башне.
- С музыкой оно и помирать веселее - отвечал на все вопросы .
Жилкин, сидел на своем боевом месте и обживался, приклеил перед собой фотокарточку, на которой улыбалась черноволосая девушка с платьем в горошек.
-Красивая дивчина . Невеста? - спросил Мелехов
-Да, но еще не расписались, ждет меня, когда с фронта домой вернусь. В госпитале, в Москве сейчас, медсестрой служит.- заулыбался Иван глядя на фотографию.
- Пишет?
-Редко,  дел много, раненных привозят, ночами не спит. Говорит что вот «закончим работу ,напишу».
-Да, «закончим работу»- как будто шепотом повторил Мелехов.- Права она, надо работу закончить, нынче, поднабралось её больно много, хоть и сделали то, что ни в какие трудодни не впишешь, а все равно, надо до конца её довести…
В этих словах Мелехова было выражение какой-то печали, за тех, кто погиб и «не доделал работу». Ведь никакой бумаги в мире не хватит, что бы вписать «трудодни» хотя бы половине тех, кого он знал из бригады. А сколько таких бригад ,рот и батальонов было за войну?

Утром, «Забияка» отделившись от основной колонны танков бригады, идущей к месту дислокации, свернул на проселок и направился в сторону того холма, откуда уже слышались тревожные пулеметные очереди.
Мелехов сидел на башне ,свесив ноги, и держал в руках патефон и подпевал мотив хрипевшей из динамика «Рио-Риты». Жилкин читал какой то обшарпанный томик  при свете карманного фонаря ,Азаров, высунувшись по пояс из люка, сверяясь с картой, указывал по внутренней связи путь Ермакову. «Тридцатьчетверка»  катила по узкой лесной дороге, окруженной темным ельником. Они подъехали к холму через два часа. 
Холм был достаточно высоким, все склоны его были перерыты воронками, а от деревьев остались лишь невзрачные , похожие на спичечные огарки,  обугленные стволы деревьев. С востока, откуда подъехал танк, холм опоясывала грязная узкая речушка с серым невзрачным кустарником по берегам. Через речку был перекинут старый, но добротный дощатый мост со сбитыми перилами. Холм венчала группа руин, когда то бывших фермой. Там и заняла позицию стрелковая рота и группа корректировщиков.
-Веселое место, ниче не скажешь- присвистнул Мелехов.- Досталось им конкретно, я так бачу.
Танк въехал на высоту, среди руин они увидели группу бойцов в шинелях ,которые что то варили в котелках, они даже не оглянулись на рычание двигателя танка. В более-менее целом здании ,судя по всему, был штаб роты. Около него стояли трое бойцов с винтовками ,один из них присел, снял сапог и перематывал грязную портянку.
Ермаков заглушил двигатель. Экипаж, потягиваясь, вылез из танка. Мелехов и Жилкин начали сгружать на землю весь свой навьюченный груз с брони. Ермаков прошел вдоль каждой  гусеницы проверял их состояние, уж очень подозрительно стучали на повороте траки по левому борту.
Азаров же подошел к бойцам, что разговаривали около крыльца и спросил где командир.
-Погиб, сейчас старшина принял командование.
-А где он?
-Да тут, в хате. Сейчас проведу, товарищ лейтенант . сказал высокий малый, кинув окурок на землю и поправив пилотку
Азаров зашел в дом. Одна часть крыши обвалилась вовнутрь и завалила все левое крыло дома. Правая же часть  осталась почти не тронутой. В ней и разместился штаб роты. В подвале же находилась санчасть.
В большой комнате за столом стояло два офицера ,один из них коротконогий ,средних лет и с молодцеватыми усиками носил лычки артиллериста на грязной форме, другой же, с перевязанной кистью и в посеченной осколками телогрейке был тем старшиной.
-Товарищ старшина. К вам тут лейтенант из танковых.
-Неужели?- радостно спросил тот - Сержант Михайлов, мы тут уже три дня стоим. Потери большие, выбыло больше половины состава. Вас сколько? Мы можем только до роты разместить.
-У нас одна машина и два боекомплекта снарядов.
-Одна? Я же просил десять.- тут сержант сменил выражение лица на осунувшиеся.
-Младший лейтенант Тушин, группа артиллерийской корректировки огня.
-Старший лейтенант Азаров, вторая танковая бригада. – протянул руку Тушину Николай. – Ознакомьте со сложившейся обстановкой.
-Да что тут знакомить, отбили тут два дня назад эту высотку гвардейцы, У немцев тут наблюдательный пункт был, и до роты пехоты. Когда выбили, гвардейцы отошли чуть левее, к соседней сто тридцать шестой, прикрывать нас с фланга. А мы заняли эту высоту  и окопались. Ну теперь немец  нас выковырять пытается. Хорошо пытается , стервец , больше половины личного состава в первый день выкосило и командира роты убило. Единственное что спасает ,так это корректировщики, гаубичный залп немного успокаивает их, но не на долго. Тем более пушкари предупредили, чтобы частой поддержки не ждали, им после каждого третьего залпа надо передислоцироваться ,что бы немец по ним авиацию не навел. Вот такие вот пироги. Я диву даюсь, как они нас еще не окружили, у нас фланги и слева и справа почти открыты. Остальные роты батальона настолько далеко разбросаны ,что они не успеют подойти на помощь. Видно еще не прощупали что мы тут одни ,но как прощупают… У нас боезапаса немного осталось, два пулемета станковых и три ручных ну еще и три ПТРСа, гранаты и бутылки. Ну и одна «сорокопятка». Силы достаточные, пока что. Ну это пока что.
- Наши завтра город будут брать .Как возьмут его под контроль, ударят во фланг тем частям, что против нас стоят.Но есть вероятность того, что они ударят первыми и по нам, всеми силами.
- Посмотрим, надо позиции укрепить. Сегодня обещали подводу подвезти, раненных в тыл и патронов подкинут.
-Патроны можете у меня взять, там на пару лент для «Максима»  хватит , ну гранат ручных десятка два-три ,не больше.- сказал Азаров.
-Ну ,не плохо, пойдем лейтенант , позиции покажу.
Они вышли из штаба и по узкой траншее вышли на западный склон холма.
 Слева и справа ,с флангов, высоту обступали два лесных массива , с проплешинами упавших от попадания авиабомб деревьев. Весь склон был изрыт ячейками и три линии окопов опоясывали весь западный фас обороняемой позиции. В долине чернели три сгоревших немецких танков. Один из них застыл прямо над траншеей первой линии. Он был черен от копоти, но кое-где виднелись  пятна зеленого камуфляжа. Из люка торчал обуглившийся скелет танкиста, он скрючил пальцы на краю люка ,пытаясь из последних сил выбраться из пылающей машины, а обтянутое кожей ,как у мумии, лицо было с мольбой направлено в голубое ноябрьское небо. Но небо не помогло ему. Он как и весь его экипаж изжарился в этом железном гробу.
-Это когда вы его так?- кивнув в сторону сожженного танка, спросил Азаров.
-Позавчера , этот лихач решил что на дворе ноябрь не сорок четвертого, а ноябрь сорок первого и мы струхнем.
-А вы?- с улыбкой спросил Азаров.
-Струхнули мальца, а потом с десяток бутылок ему на броню и «Ауфидерзейн» как говориться - ответил сержант, горделиво окидывая взглядом плод собственного труда.- Бойцы у нас геройские, без поддержки, в третий день натиск сдерживаем. Хоть и стоит нам это удовольствие больно дорого. Из ста сорока солдат всего тридцать шесть осталось.
-Куда нам танк ставить? Что бы и обзор был и маскировку раньше времени не сорвать.
-Да вот  на месте того сарая, там углубление есть, под капонир сойдет . А ежели и досочками прибросать для натуральности, то незаметен будет , по началу правда.- старшина указал на груду досок на самой вершине холма.
-Хорошо, нам бы хоть как-то припрятаться. Ладно, я к своим ребятам, будем танк маскировать.
-Добро!- махнул рукой сержант и исчез в одной из траншей.
Танкисты разобрали завалы на месте сарая , и в образовавшийся карман закатили танк. Завалили досками по башню, оставили только небольшую щель для ведения огня из курсового пулемета. Расположили боекомплект в башне и корпусе, почистили личное оружие.
-Командир, а немцы, они где?- спросил Жилкин.
- Они везде, мы в Пруссии. Если ты про нацистов, то они не далеко, и завтра, а может и сегодня, ночью, ты их увидишь. Не переживай.
- Так точно, не переживать.- ответил Иван и взяв автомат пошел в дом.
Ночь была тихая, только где-то левее, на севере стрекотал пулемет. На небо высыпали звезды, Иван сидел на башне и дежурил, осматривая залитую лунным светом долину. В  лужах, что были в воронках, как в зеркалах отражались звезды.
 Азаров вышел из дома и присел рядом с Иваном, достал мешочек с махоркой и заранее нарезанные листы бумаги .
-Закуришь?
-Спасибо ,товарищ  командир, не курю.
-Не куришь- сказал Николай, раскурив в кулак самокрутку - Молодец, я тоже не курил, до войны, но потом как-то начал один раз, после привычкой стало.
-А  убивать? Тоже привычкой становиться?- спросил Жилкин.
-Убивать…- тут Николай замолк, сведя в задумчивости брови, затем выпустил беловатый  табачный дым через ноздри - Убивают уголовники финкой под ребра. А на войне, ты уничтожаешь врага. Убил чужого-спас своего, и чем больше убьешь их, тем больше твоих друзей  увидят завтрашний день. Вот такая арифметика у войны. Отнимаешь у других, даешь своим.
-Мне почему-то страшно. Завтра пойдут немцы, в атаку. Боюсь, я не выживу.
-С таким настроем , войну не закончишь в Берлине. А её надо там закончить. Всем страшно, но ты должен знать, что ты уже мертв, вопрос времени, когда это произойдет. А до того как ты умрешь, ты должен сделать максимально то, что можешь. Потому что ты, именно ты и никто другой в ответе за свою совесть и жизни своих боевых товарищей.- тут Николай привстал – и запомни, трус умирает дважды. Ясно?
-Так точно.
-Молодец, сменишься через сорок минут.
Все проснулись от грохота канонады раздающейся вокруг, громче и ближе всего гремело на севере, там танковый батальон Симонова брал город. В небе гудели клинья бомбардировщиков ,над высотой,  на бреющем полете , пронеслись  штурмовики.
До полудня продолжалась канонада, но затем, ближе к вечеру она стихла ,лишь пульсировали на горизонте алые зарницы взрывов.
Части фронта наступали  севернее, оставляя группировке противника на юге участь окружения и уничтожения. Но никто из штаба не предполагал, какие именно силы стоят южнее , а если быть точнее на стыке двух пехотных дивизии ,закрывающих фланг наступающих армий. Разведка ошиблась ,предполагая,  что там дислоцируются от трех до двух батальонов пехоты и трех батарей Вермахта . На самом деле, там были сгруппирована дивизия СС и три батареи тяжелых орудий  , задача у этой группировки была ударить во фланг наступающим частям армии Рокоссовского  и отсекая эту группировку от основных сил окружить и уничтожить русские дивизии. А для достижения этой цели им нужно было взять одну из господствующих высот, коей и являлся холм занятый ротой пехоты и группы корректировщиков огня.
-Страшно? –спросил Мелехов глядя на то как тревожно вглядывается Жилкин в зарницы взрывов на горизонте –Это еще че, вот когда мы под Курском стояли в июле сорок третьего, вот там свадьба была, я те говорю. Как говорил один из дореволюционных поэтов : «Смешались в кучу кони, люди. И залпы тысячи орудий слились в протяжный вой». Знал же что писать, сразу видно ,тертый жизнью малый.
-И ядрам пролетать мешала гора кровавых тел…- промолвил под нос Жилкин.
-Да не трясись ты так. Ей-богу, ты лучше автомат почисть , нечего тебе в горизонт пялиться, деморализация одна.
-Кончай болтать, танк сам себя не замаскирует и снаряды сами из ящиков не распечатаются – гаркнул Ермаков на болтающих танкистов, те быстрым шагом направились к позиции.
Азаров с старшиной весь день были на ногах, укрепляли позиции , проверяли сектора обстрела и количество боеприпасов . Азаров приказал обвязать опоры моста толовыми шашками, на случай того, если немцы попытаются ударить с тыла. Весь берег, и возможные места прорыва были заминированы растяжками.
-Думаешь достаточно? –Спросил сержант отирая грязные руки о ватные штаны.
-Думаю ,да. Укрепили достаточно, насколько возможно при наших средствах. - ответил Азаров.
-И что теперь?
-Ну что, сидеть тихо не демаскировать позиции и ждать.
-Ясно, пошли в блиндаж ,Николай, чай попьем, а то я продрог как черт, этот мост минировать по колено в воде.
-Ну пойдем.
Бойцы сидели в траншеях и негромко разговаривали, смоля цигарками и перешучиваясь. Распогодилось, небо выползло из-за пелены облаков светило по-зимнему ярко, но холодно. Ветра не было, и еле ощутимый морозец красил щеки в румянец. Где-то прокаркали вороны, кроме ворон почему-то других птиц слышно не было.
Вдруг высоко в небе что-то зажужжало, затем жужжание превратилось в гул, и в небе, над высотой черным крестиком закружил немецкий самолет. Он сделал два круга , затем стал резко снижаться. Солдаты вжались в окопы, а Иван вылез из люка в полный рост начал наблюдать за самолетом. Это был «Мессершмитд», он резко снизился, чуть ли не касаясь верхушек деревьев, сделал боевой разворот и начал с надрывным воем винта пикировать прямо на высоту. Столбики земли ровной линией прошлись поперек линии траншей. Немец вихрем пролетел над высотой ,взмыл вверх и  исчез в облаках.
-Ну, все, вскорости жди гостей. Срисовал он щас наши окопчики, жди концерта от крупповских трубачей. Вдарят с точностью до коробка, и так, что бы ни одна мышь в ответ пискнуть не успела.  - сказал Мелехов.
-Ты так спокойно говоришь об этом. Это же не по кому-то, а по нам сейчас ударят. И вряд ли кто выживет.
-Да это дело житейское, на войне воевать надо, а не выживать,  выжить оно всегда успеется.
-А ничего, мы ждем – ответил Ермаков, зловеще клацнув затвором пулемета.- Жилкин, садись на место заряжающего, поможешь Мелехову.
Азаров стоял в траншее, нервно вглядываясь в полоску деревьев за полем. Именно оттуда и пойдут немцы.
На западе загрохотало, но это были не взрывы. Это были выстрелы немецких  гаубиц. В небе зашелестели снаряды
-Обстрел!- закричал Азаров - Всем ложись!
Танкисты выпрыгнули из машины и юркнули под неё, в заранее выкопанную щель.
 И в это мгновение высоту накрыла волна стали и огня. Земля смешалась с небом, стало невозможно дышать , воздух наполнил дым и пыль. Снаряды утюжили окопы, рвали плоть на части, жгли деревья.
Иван Жилкин лежал и молился, он не знал, кому надо молиться, и как молиться он тоже не знал. Он не был верующим.даже наоборот, состоял в комсомоле и рисовал атеистические плакаты обличающие «опиум для народа».Он зажал уши руками и кричал, пытался перекричать эту адскую пляску огня и железа .Ему казалось что вся эта мощь наведена на него одного, что все эти снаряды летят именно в него, какой-то невидимый корректировщик наводил  ровно туда, где он лежал. Но по какой-то оплошности все ложилось мимо, разрывало на части солдат в траншеях, играло в городки с руинами фермы, кидая бревна как солому. Все гибло, кроме него ,маленького испуганного рядового Ивана Жилкина из Тамбовской губернии. Что-то внутри него толкало вылезти из-под танка и убежать далеко, далеко от войны и всего этого ужаса. В Тамбов, к маме. Холодный и отчаянный страх залил все существо его.
 Иван  представлял, как он прибегает домой, весь грязный и испуганный в родной теплый и уютный дом, а на пороге стоит мать, в телогрейке, с ведром полным молока  и  строгим лицом. Выстрелив взглядом в душу  говорит ему:
-Что же ты сынок ,убежал ,струсил и бросил товарищей. И из-за чего? Из-за пустяшного обстрела? Уходи с глаз моих!Не позорь мать!Взялся воевать, так воюй,нечего немца через пол России за собой тащить. - затем мама заговорила голосом Ермакова- Ты чего дурень, из-под танка под огонь лезешь?
Жилкин очнулся. Он лежал в воронке, над ним были чумазые и такие родные лица Ермакова и Мелехова.
-Ну ты даешь, брат. Богу молился и маму звал. Я, конечно, всякое видал. Но такое впервой. Ты там не попович часом ? «Отче наш читал» как пономарь прям.
-Да молчи ты уже, всякое с человеком смерть делает. Вставай Вань.- Подал руку Ермаков.
Высота была перепахана, от руин фермы и дома ничего не осталось, горели длинными языками пламени деревья в лесу, у подножья холма . Кричали раненые ,слышались команды. Из дыма выскочил Азаров, его кисть была наскоро перебинтована.Он подбежал к танкистам.
-Все живы?
-Так точно, живы, танк в целости, только вот каток лопнул ,и двигатель поврежден, не тронемся.
-Да трогаться нам некуда, устоять бы, бегом по позициям. Сейчас попрут.
Жилкин и Мелехов сидели в башне. Наводчик, с тихим насвистыванием настраивал панораму.
-Тут, Ванек, твое дело простое, я кричу-ты подаешь. И да, стреляные гильзы не трогай, ладони обжаришь до мяса. Ору «осколочный», берешь этот с колпачком на конце. Ору «подкалиберный» хватаешь тот, что с черным и острым, что твое перо,  кончиком. Бронебойный он с серым снарядом , как фугасный, только без колпачка.Понятно?
-Ага.- ошарашено ответил Жилкин
-Так «ага», или понятно?- улыбнулся Мелехов
-Понятно.
-Вот и ладушки.
Оставшиеся в живых бойцы залегли в воронках, и ждали . И ждали не долго.
Из-за лесополосы послышался рев моторов, проламывая стену деревьев, один за другим, на поле неуклюже выкатили танки. Серые, квадратные, и грохочущие гусеницами они вытянулись в одну линию. Это были Т- IV,средние немецкие танки, в жаргоне советских танкистов просто - «четверки». Среди сизого выхлопного дыма мелькали фигурки солдат в белых стеганых куртках.
Ермаков, который лежал с биноклем рядом с «Забиякой», насчитал шесть танков и до двух рот пехоты. «Четверки»  неспешно покатили к высоте, сопровождаемые колонной пехоты. Пройдя пол дистанции до высоты, пехота из одной шеренги раскололась на группки по тридцать человек, такие группки заняли место за танками. За каждым танком шел пехотный взвод.
Высота молчала, грозно и молчаливо горели остовы фермы и бревна разбитых блиндажей. Бойцы вжались в землю и зло щурились через прицелы винтовок и автоматов.
Азаров сидел в полуразрушенном блиндаже вместе с корректировщиками огня.
-Ну давай, вызывай уже поддержку, вот-вот на высоту заедут.- нервничал Азаров, глядя в бинокль на ползущие танки.
-Жди, лейтенант, надо их подпустить так, что бы времени  у них не было для отступления.- ответил Тушин наблюдая в стереотрубу.
Они ждали. А враг тем временем уже был в дистанции четырехсот метров. В этот момент Тушин сказал в телефонную трубку.
- Десятый, десятый, я «высотка» запрашиваю артиллерийский удар в квадрат десять, ориентир группа строений у подножия высоты двести семьдесят, правее тридцать . Заряд основной, осколочный ,веер три, шесть снарядов беглый. Огонь!
-Понял «Высотка»,работаем.
- Сейчас им будет жарковато - злорадно  сказал Тушин.
В ближнем тылу что-то ахнуло ,потом еще и еще. Над высотой воя пролетели снаряды калибром в сто пятьдесят миллиметров . Шесть взрывов , выбив  высокие конусы дыма и земли упали ровно на головы наступавших. Один из танков неуклюже закрутился на месте с перебитой гусеницей,а другой, пылая и дымя начал пятиться, но по невнимательности механика-водителя  угодил в овраг, где и  взорвался, взметнув в небо башню. Остальные четыре танка и остатки пехоты не остановились, наоборот, ускорили сближение в надежде на то, что артиллерия, увидев непосредственный контакт, прекратит огонь, испугавшись накрыть обороняющихся «дружественным огнем».
-Не,ну ты погляди, смотри как горит. Это они сейчас, нас с тобой без работы оставят. Ванька, бронебойный!
Жилкин , отцепил снаряд от крепления и загнал его в казенник.
-Я возвращаю ваш портрет, я о любви вас не молю...- со злой улыбкой сквозь зубы напевал Мелехов прицеливаясь.
Он нажал на педаль спуска. Орудие, сухо, как плетка, щелкнула. Из казенника вылетела стреляная гильза. Кисло запахло порохом. Трассер снаряда влетел ровно в лобовую броню «четверки». Немецкий танк вспыхнул и остановился, из люков выпрыгнули танкисты, они корчились в огне, как муравьи, попавшие в лучи солнца пропущенных через линзу лупы, их страдания прервала  пулеметная очередь из «Максима».
Из-за подбитых машин начала огрызаться пехота, но её быстро прижал к земле пулемет на фланге. Но это продолжалось не долго. Один из немецких танков, прикрываясь дымом от сгоревшего собрата ,подошел достаточно близко к стрекочущему «Максиму», и уничтожил его героический расчет одним выстрелом из башенного орудия.
Мелехов навел орудие точно в башню немецкому танку.Выстрел. Снаряд выбил сноп искр и с верещанием ушел в сторону рикошетом.
-Черт, Ваня, подкалиберный! Быстрее!- закричал Мелехов.
Жилкин вогнал снаряд в казенник и прокричал:
-Подкалиберный готов!
Еще один выстрел из «тридцатьчетверки» ударил в бортовую броню под прямым углом. Немецкий танк на мгновение   раздулся, и тут же прогрохотал взрыв, столб огня и дыма вытолкнул башню из погона и отбросил метров на десять в небо, лобовой лист брони отлетел и с жужжанием на половину вошел в липкую грязь. От некогда грозной боевой машины и его экипажа осталась большая дымящаяся груда металла. Остальные два танка ,пытались заехать на линию траншей, и хоть как-то потеснить защитников  закрепившись на склоне холма, но были взрованы ручными гранатами.
Немецкая пехота, оставшаяся без танков, начала медленно отходить через поле в рощу. Вся высота была усыпана телами в белых куртках .Но и среди защитников потери были огромны, из тридцати шести бойцов в живых, после атаки и обстрела, осталось десять человек. Тушина и корректировщиков огня накрыло прямым попаданием немецкого снаряда, а сержанту оторвало обе ноги и его отнесли в подвал фермерского дома. Группа выживших бойцов отошли к вершине холма для перегруппировки и пополнения боеприпасов.
Ермаков, с пулеметом на плече, подошел к сидящему на ящике Николаю ,который отирал окровавленный штык-нож о комбинезон.
-Ну что командир, крепко мы влипли, чую, атаки следующей мы не переживем, во как нас повыбивало-то.

-Даа…-протянул подошедший Мелехов- треть личного состава выбило, а немец сейчас свежих сил наберет и опять вдарит, только бить он сейчас сильнее будет, и злее. Они как думали то? Мол ,есть высотка, вроде там противник есть, ну переутюжим её и пехоткой зачистим, коли живой кто найдется  .А там и дорога в тыл аж двух дивизий открыта, окружай не хочу.А тут, конечно,такой банкет… И танкам их не рады, и пехоте… Только сил у нас нет для второго-то заходу…
-Должный найтись, должны.- ответил Азаров - Потому что не кому тут больше стоять кроме нас. А раз нет никого, значит, нам тут стоять. Видно, таков уж наш рубеж, ребята, и отходить нам с него нет никакой возможности. Построй бойцов, надо всех распределить разумно, и в суть дела ввести.

-Хорошо, скажу - сказал Ермаков.
Солдаты медленно построились в шеренгу. Кто-то был ранен и опирался на винтовку, кто-то на плечо товарища.Но не смотря на  свой плачевный внешний вид,бойцы сохраняли,на сколько это возможно, идеально ровную шеренгу.
Азаров вышел к ним из разрушенного штаба и вгляделся им в лица .Грязные ,прокопченные , с обгоревшими усами и бровями, с засохшей кровью на висках,они были уставшие, но не сломленные.
-Так,братцы, задача не из легких, нам нужно удержать  эту высоту до подхода основных сил. Связи у нас нет, артиллеристы нам не помогут. Будем отбиваться своими силами.Запомните, как бы трудно нам ни было, нужно держаться, не отступать ни на пядь. За нами, тыл дивизий, госпитали  и склады, немцы их сметут. Пока наши основные силы штурмуют город, у дивизии нет сил прикрыть этот участок полнокровными подразделениями. Но немцы не пройдут здесь, потому что здесь встали мы. Пополнить боеприпасы, занять позиции и ждать очередного артобстрела . И пусть десяток им покажется сотней.Разбиваемся на звенья,задача каждого звена-танк. Задача Ясна? К бою.
Бойцы разобрали бутылки с зажигательной смесью ,гранаты и патроны. Весь гарнизон высоты маскировал позиции, оттаскивали тела павших товарищей из окопов.
Мелехов и Жилкин готовили танк к новому натиску,скручивали колпаки со взрывателей снарядов и маскировали танк.
Натиск не заставил себя ждать. С запада поднялся низкий гул. Этот гул был еле слышен, но он приближался каждую секунду, этот звук вдавливал в землю, заставлял прятаться.Над облаками показались самолеты.
Азаров насчитал двадцать. Все солдаты спрятались в блиндажи и воронки.Звук приближался, самолеты сравнялись с высотой , и гул перерос в вой. Бомбардировщики начали пикировать из под небес прямо на холм. Бомбы с визгом клевали землю. Земля смешалась с воздухом. Бомбардировщики выстроились в круг и начали заходить один за другим.
Сбросив последние бомбы, стервятники взмыли под облака огласив небеса воем воздушных тормозов и исчезли.
Жилкин отряхнулся от комьев земли и начал чистить автомат.К нему подбежал Мелехов.
-Ваня, дуй к «Максиму», сейчас фрицы в атаку пойдут. Ты их пехоту от танков отсечешь, понял? Знаешь же, как с ним управляться?
-Да,видел пару раз.
-Ну и ладушки-оладушки, огонь открывай только тогда, когда они пройдут третью линию окопов? Раньше пальнешь - раньше заметят, а раньше заметят -раньше завалят, усек?
-Так точно!- ответил Жилкин и побежал по траншее к пулемету.
Бойцы, расползлись по воронкам и ячейкам, Мелехов и Ермаков зарядили орудие танка,Азаров прильнул к прикладу винтовки. Нависла тягостная тишина.
Жилкин оттащил от пулемета тела его бывшего расчета, углубил окоп, заправил ленту  и сел на дно окопа, завернувшись в шинель. С бесцветного неба начали падать мелкие снежинки.Иван как ребенок открыл рот и стал ловить эти маленькие, белые кусочки замерзшей воды. Он вспомнил детство, то,как он с сельскими ребятами, он помнил ту тяжелое детство, но из всего что с ним было, он запомнил снег,белый как молоко снег, который стелился до горизонта ровной скатертью. Этот снег был чист и светел. На нем еще не было черных земляных шлейфов от взрывов, на нем не лежали серыми точками живые и убитые, на нем еще не чадили горящие коробки танков. Война перевернуло все. Даже если он и вернется обратно живым и невредимым ,по-прежнему уже не будет. Да так же будет лежать снег,потом так же будет он таять весной оголяя землю и молодую траву и так же будет колоситься рожь. Но он будет уже другим, он еще не знал каким, но точно понимал, что война оставит на нем глубокий шрам.  Тут,его размышления прервал гул моторов танков. Немцы шли на второй приступ.
Немцы бросили в бой десять танков ,три бронетранспортера и где-то батальон пехоты.Жилкин взвел курок, пулемет с хрустом щелкнул. Патрон встал в патронник. Все было готово.
В танке, Мелехов медленно крутил маховики приводов наводясь на ведущий танк. Целил ему ровно в лобовую броню.
-Ну что,братец, давай подкалиберным заряжай.
-Забил заряд я в пушку туго, и думал, угощу я друга- с улыбкой сказал Ермаков ,отправляя снаряд в орудие.
-Огонь!- крикнул Мелехов.
Пушка прогохотала. Снаряд, прочертив трассером длинный луч, врезался в лобовую броню. Танк остановился, из всех щелей показался дым.
-Следующий, давай ,твою мать!- крикнул Мелехов.
Ермаков отцепил еще один снаряд и зарядил в казенник. В башне было жарко, из-за порохового дыма не было видно ничего. Свет поступал  косыми линиями из маленьких перископов.
Мелехов навел орудие на второй танк, который пытался объехать дымящуюся ведущую машину. Мелехов поймал момент, когда тот развернулся к нему боком. Еще выстрел. Яркая вспышка и тридцать тонн отменной крупповской стали, превратились в горящие листы железа. Немцы вскоре вычислили позицию Т-34 и стали его обходить с флангов .  В  башню прилетел снаряд. Танкистов обдал сноп искр. Ермаков оглох, Мелехов потерял сознание. Снаряд попал в правый борт башни ,пробил её и срикошетил во внутренние топливные баки. Запахло горящей соляркой, Ермаков пытался как можно быстрее вытащить оглушенного Мелехова из горящего танка. Солярка вытекла из баков и разлилась по полу боевого отделения. Разбитая проводка электростанции дала искру и топливо вспыхнуло. Ноги Ермакова обдало жаром, начали трещать ящики со снарядами. Танк наполнил едкий черный дым. Ермаков взял под плечи Мелехова и вытолкнул его из башни. Тот очнулся и вылез на крышу башни и  упал вниз. Ермаков рванул за ним, и за секунду до взрыва спрыгнул с башни. Его откинула тепловая волна метров на десять. Он очнулся в воронке. И понял, что попал из огня в полымя. Всюду кипел бой. Он увидел около обезглавленного «Забияки» тело Мелехова. Без раздумий он рванул вперед. Пули с чавканьем впивались в землю вокруг него, одна из них с жужжаньем оторвала лоскут от его телогрейки.Он добежал до Мелехова. Тот был жив, но обе ноги его были в крови.Он пытался доползти до воронки отстреливаясь от наседающих немцев из ТТ. Один из СС-овцев прыгнул на него, Мелехов направил на него пистолет, но вместо выстрела тот издал предательский сухой щелчок.  Ермаков подбежал со спины и ударил ножом в печень,под руку.
-Давай ,старик ,сейчас мы тебя отнесем в укрытие.- сказал Ермаков и взял на плечо Мелехова. И понес его в блиндаж.
Немецкий снайпер поймал в перекрестие двух танкистов, что вылезли из горящего танка. Точно выверив дистанцию, он выстрелил. Ермаков почувствовал тяжелый удар в спину, он споткнулся, и зашатался на ногах. «Вот черт, сволочь ,все таки цепанул»-пронеслось в голове. Под комбинезоном ,вдоль всего позвоночника, начала растекаться жаркая кровь.Ермаков начал судорожно хватать воздух ртом, выплевывал кровь, но нес под огнем своего раненного товарища. Вторая пуля попала под лопатку. Но он смог донести до спасительной воронки Мелехова. Положив на спину своего друга, Ермаков подложил  ему под голову шлем, и облокотился на край воронки и лег. Вся спина была горячая и мокрая от крови, пальцы немели на руках и ногах. Всюду гремел бой, немцы подтянули к высоте еще три танка и еще взвод пехоты, обороняющиеся отступили к зданию фермы. Он изнывал от сковавшего бессилья. Холодеющими руками он достал из под фуфайки гранату. Мелехов потерял сознание. Ермаков распустил «усики» на чеке и ждал, когда к ним заявятся немцы, и тогда уж гарантировано забрать с собой еще парочку «эсесовцев» .

Жилкин уже отстрелял целую ленту по наступающим пехотинцам. По нему уже три раза стрелял танк, но все мимо. Но, тем не менее, слышал Иван только одним ухом. Он отступил от пулеметного гнезда и переполз  к траншее у самой фермы. В тот момент когда «Забияку» подбили, Жилкин был  совсем рядом и после  взрыва танка оглох на второе ухо. На бегу, он срезал из своего ППШ двух «эсесовцев». Это теперь было для него совсем обычным делом, таким же простым и необходимым, как еда и сон. Быстро и неизбежно меняет людей война.
Азаров с перевязанной рукой отступал, оттаскивая безного солдата, отстреливаясь из ТТ от наседавших на высоту немцев. Он тащил на спине солдата до воронки, и когда он достиг её,понял что боец уже умер.Он выругался и вставил последний магазин в пистолет. На душе у него не было отчаяние, нет. Была усталость и досада, за то, что не уберег свой экипаж и провалил задание. И еще было обидно ,что патронов осталось ровно восемь.На него выбежало пять немцев, он выстрелил четыре раза ,все они залегли. В воронку к Азарову с шипеньем запала прилетела граната. Азаров немедленно выбросил её обратно. Ахнул взрыв, его окатило грязью. В ушах противно зазвенело, к горлу подкатил ком. Контузия.Он потрогал кши руками, из них ручейками потекла кровь. Немцы перебежками стали подходить к нему. Азаров наугад выпалил четыре патрона. Залег на дно воронки и достал штык-нож. «Будь, что будет, но в плен я им не сдамся».Бой затих. Высота была захвачена немцами. Слышались быстрые шаги «эсесовцев»  бегущих к воронке. Азаров уже видел край винтовочного ствола из-за бруствера, как над головой затрещал такой родной звук очереди из ППШ. Сквозь грохот очереди он услышал знакомый  голос, который хрипел, перекрикивая пальбу.
-Благослови Господи, силы, укрепляющие мои пальцы на войне и в
этом бою, Надежда моя и опора моя, Благодать моя и моё избавление, Защита моя тот на кого уповаю я!!
Это был Жилкин. Он перебил бегущих немцев и запрыгнул в окоп.
Азаров немного опешил от такого внезапного появления спасителя. Он посмотрел на Ивана. Тот низенький парень с глуповатым взглядом куда-то пропал. Перед ним сидел чумазый солдат ,в грязном шлемофоне, в порванном ватнике и  заткнутыми за пояс гранатами.
- Доброго утречка,командир. Я тут немного немцев отпугнул ,высоту они подмяли, сейчас ходят, раненных добивают. Уходим, я знаю где можно день переждать. А ночью попытаемся уйти.
-Сколько осталось нас?
-Вы, я да Мелехов. Может еще кто уцелел,я не знаю.
-А что с Ермаковым?
-Погиб- глухо ответил Жилкин.
-Понятно. Пошли тогда уж отсюда, пока новые не понабежали.

В полуразрушенном блиндаже было сыро и душно, на ящиках из под снарядов, лежал в беспамятстве Мелехов . Азаров и Жилкин распределили по одной гранате на каждого молчали. Ждали, когда к ним зайдут.  Всюду слышались резкие крики на немецком и одиночные выстрелы -  штурмующие добивали раненных защитников.
-Товарищ, командир.- обратился Жилкин к Азарову.
-Да,Ваня.
-Мне страшно.
-Мне тоже страшно Ваня. Если честно сказать, очень тоскливо.
-Тоскливо, от того что умирать придется?
-Да нет, умирать не тоскливо ,и не страшно. Смерть – дело житейское. Никто не уйдет от неё. Не уберег я вас. Прости.
-Вы меня тоже простите.
Вскоре послышалась немецкая речь, совсем рядом, шлепанье сапог по луже и бряцанье винтовочных антабок .
-Вот, они , рядышком.- прошипел Азаров.
-Ну что ж, командир, прощайте.
И два танкиста напоследок обнялись. Сняли чеку с обеих гранат.

Внезапно, в небе поднялся гул. С востока. Началась стрельба. Стрекотали пулеметы, сухо хлопали винтовочные выстрелы.
Гул нарастал, затем он перерос в вой. Страшный вой. В небе защелкали очереди авиапушек и засвистели реактивные снаряды.Землю трясло в судорогах от попаданий авиабомб и ракет.
Затем все стихло,так же внезапно,как и началось. Вой перерос в гул, а гул в отдаленное жужжание.
Азаров привстал, засунул чеку обратно и приподнял полог блиндажа. Немцев не было. Все было в дыму. Стонали раненные ,ветер свистел в щелях амбразур.
Жилкин вылез вслед за Азаровым.
-Кто это был? Что с немцами?

В этот момент над высотой, на бреющем полете пролетело звено штурмовиков.Они летели прикрывать наступление дивизии на город.

-Это штурмовики ИЛ-2, наши ангелы-хранители,черт бы их побрал.

С Востока ,по мосту на холм начали въезжать "тридцатьчетверки"  и тяжелые танки. С брони прыгали  десантники. Всюду начали суетиться санитары.К танкистам подбежали санитары и забрали Мелехова.
К Азарову подошел офицер с погонами капитана и спросил:

-Где командир роты, где мне его можно найти? И где остальные?

Азаров посмотрел на него выцветшими глазами,затем окинул взглядом склоны высоты, где полегла вся пехотная рота и погиб его друг.

-Все здесь.

Капитан махнул рукой и побежал куда-то по склону вниз.

Азаров и Жилкин присели на лафет разбитой "сорокопятки" и закурили.Они так долго сидели  и  курили.Молча вспоминали былое и думали,что будет завтра. И никто на свете не мог потревожить эту горькую и тяжелую солдатскую думу.







 2018 год Февраль.