Начало: http://www.proza.ru/2018/02/15/1049
VIVA, MEXICA!
Итак, я в Мексике. Было бы невежливо посетить страну, миновав ее столицу, поэтому решил дальше двигать в Мехико.
Рано утром я вошел в город Нуэво-Ларедо, а затем отправился на трассу. Вскоре меня подобрал «Фордик» красного цвета. Водитель машины Педро был мексиканцем, который работал в Штатах в строительной корпорации. Он ехал в Мехико на свадьбу любимой племянницы. Задние сидения были заставлены коробками с подарками для родственников, а самая большая была предназначена невесте. Рот у Педро не закрывался ни на минуту, и он непрерывно тараторил о своей многочисленной родне. Особенно меня заинтересовал рассказ о его дяде художнике Хуан Карлосе.
В Мехико Педро был намерен приехать до ночи. Поэтому мы катили по шоссе с бешеной скоростью, изредка делая остановки, чтобы подкрепиться в придорожных кафе. По бокам шоссе тянулась пустынная, обожженная солнцем, холмистая местность, иногда оживленная одинокими ранчо. Кактусы вдоль дороги можно было принять за деревья.
Когда стало смеркаться, я заметил, что за нами следует на почтительном расстоянии какая-то машина, но не придал этому значения. Темнота наступила быстро, и одуряюще застрекотали цикады. За время пути я здорово устал. То же самое можно было сказать и о доне Педро, так как некоторые рассказы он начал излагать по второму, а то и по третьему, разу.
Вдали показались огни большого мегаполиса. Это был Мехико. Педро резко остановил машину и вышел из нее, чтобы проветриться. В это время недалеко от нас остановилась другая машина, и из нее вышло трое крепких мужчин. Несмотря на безлунную ночь, все были в сомбреро, все были с усами, и у каждого в руке было по пистолету. На дикой смеси из испанских и английских слов ковбои приказали мне выйти из машины. Если бы я был каратистом-дзюдоистом типа Брюса Ли или Чака Норриса, то за пару секунд уложил подонков на асфальт вдоль шоссе. Но безропотно повиновался, поскольку я не герой. Затем они обшарили мои карманы и вытащили бумажник. После этого двое грабителей сели в свою машину, один в нашу, и моментально умчались.
Всё это время Педро благоразумно скрывался за кактусом, но когда гангстеры уехали, он выскочил на шоссе. Мексиканец был так возмущен, что даже не застегивал брюки. Он разразился таким яростным мексиканским матом, что если бы его преобразовать в электроэнергию, то грабители были бы моментально испепелены. В этот костер и я подложил бы свое полено.
Но делать было нечего. До города оставалось километров десять, и мы поплелись по безлюдному шоссе под музыкальное сопровождение цикад. Вскоре мы догнали повозку, что медленно тащила пара мулов. На ней мы и доехали до города.
Когда мы пришли в полицейский участок, то там заверили расстроенного Педро, что грабителей они знают в лицо, давно за ними охотятся и теперь их точно поймают. А потом полицейские любезно предложили отвезти Педро домой.
Возвращение дона Педро было безрадостным. Он не стал никого будить и постелил мне на веранде. Я сразу уснул, а он не сомкнул глаз до утра.
После ночного разбоя у меня в кармане осталось ни копейки, то есть ноль центов, и это поставило под угрозу мои планы по кругосветке. Надо было что-то придумать. По выработанной привычке я собрался рвануть в музеи мексиканской столицы, но в последний момент решил перестать корчить из себя туриста и заняться делом.
На следующий день Педро познакомил меня со своим дядей Хуан Карлосом. Тот принял меня как старого знакомого, а когда узнал, что я его коллега, то его радости не было предела. Дядя предложил мне пожить некоторое время у него. Он жил в скромном домике, в котором была довольно вместительная мастерская и лавка, где продавались его произведения. Помимо картин Хуан Карлос делал изделия из керамики традиционных мексиканских форм. Мои руки истосковались по работе, и хозяин добродушно позволил мне написать картину. На одном дыхании я написал полотно, где среди поля, густо заросшего подсолнухом и бурьяном, парубок в вышитой сорочке смачно обнимает и целует дивчину с ленточками в косах. Картина удалась, хозяин оценил ее по достоинству и выставил на продажу в своей лавке.
А через день заезжий американец долго рассматривал картины в лавке и выбрал именно мою, как образец подлинно мексиканского искусства. За картину он заплатил пятьсот долларов. Возможно, это не очень обрадовало хозяина, но он не подал и виду. Несмотря на упорное сопротивление Хуан Карлоса, я отдал ему половину заработанных денег.
У меня моментально созрела мысль остаться здесь на некоторое время и сколотить капитал на картинах, но кругосветка звала меня вперед, и ветер странствий по-прежнему шумел в голове.
Машину дона Педро полиция все-таки нашла. Подарков в ней уже не было, зато в багажнике обнаружили сумку с изделиями из золота и серебра.
Удача улыбнулась мне еще раз, когда к Хуан Карлосу заехал знакомый мормон из штата Юта. Он возвращался домой из миссии в Гондурасе, где обращал в свою веру отсталые индейские племена. Мормон был моложавый юноша лет тридцати пяти и представился как старейшина Свэни. Называться по имени у них не принято. Миссионер согласился взять меня с собой.
Я стал перед дилеммой – либо продолжить свой путь в южном направлении, либо вернуться в Штаты. Выбор был мучительным, и в результате победил север, хотя при этом я лишал Южную Америку своего посещения. Несмотря на то, что несколько поправил свои финансы, неизвестно на сколько их хватит.
Утром я тепло простился с гостеприимным художником, и мы со Свэни покатили по пыльным мексиканским дорогам на север на стареньком «Бьюике». В свою веру мормон обращать меня не стал, заподозрив во мне ортодоксального еврея.
За время пути нам пришлось часто общаться с мексиканцами. По характеру они ближе к украинцам, чем американцы.
Когда мы приблизились к американской границе, то возникла серьезная проблема, как ее пересечь. Здесь не было пограничной реки, но по этой причине граница контролировалась пожестче. До сих пор мне везло. Осталось надеяться, что так будет и в дальнейшем.
Старейшина Свэни предложил провезти меня через границу в тесном багажнике своего автомобиля. Однако я не мог допустить грехопадения святого последних дней, как сами себя называют мормоны, и отказался от его предложения, тем более, что обнаружить меня в багажнике будет проще простого. Я попрощался с добрым миссионером, и он уехал.
Самому переходить границу было бы глупо, так как, не зная местности, легко попасть в лапы пограничников. Услуги проводника будут стоить больших денег, которых у меня не было. И тут вспомнил, что при расставании Рабинович засунул мне в карман адрес своего коллеги. Я порылся в вещах и нашел записку с адресом. В ней значилось, что некий сеньор Изя Веласкес живет в близлежащем городке. Решил воспользоваться возникшим шансом.
Сеньор Изя расплылся в улыбке, когда я передал ему привет от Рабиновича. Он также занимается по его словам пограничным бизнесом, то есть нелегально переправляет людей через границу. Это как раз и было то, в чем я остро нуждался.
Мы присели под навесом у бассейна, и повели неторопливую беседу. Изин дед был родом из Бердичева, но сам он языком предков не владеет. Изя страшно удивился, что его однофамильцем был знаменитый испанский художник Диего Веласкес.
- Уважаемый сеньор Изя, я живу в Украине, откуда пошли ваши корни, – начал свою речь. - Сейчас я на мели, у меня нет ни денег, ни паспорта, но мне надо срочно вернуться в Штаты. Во имя нашего Бога сделайте митцва, доброе дело, и помогите мне перебраться через границу.
- Расскажите подробнее о себе.
Во время моего рассказа глаза Изи увлажнились. Наконец он сказал:
- Вейз мир, я вам помогу. Сегодня ночью отправляю партию людей, и вы можете к ней присоединиться. С вас я не возьму ни цента. А как, по вашему мнению, есть ли в Бердичеве синагога?
- Представить Бердичев без синагоги невозможно, - заверил я, хотя в этом не был уверен. – Приезжайте ко мне в Киев, и я вас бесплатно провожу в Бердичев.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/02/24/909