Глава 24. Зигзаг удачи
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.
- Константин Дмитриевич, вам из Москвы звонят, - входя в кабинет полпреда, доложила секретарша. - Вас соединить?
- Соедини, - буркнул Литвиненко, поднимая и прикладывая трубку к уху.
Секретарша вышла из кабинета и вернулась в приёмную.
- Приветствую тебя, Константин Дмитриевич, - услышал Литвиненко знакомый голос в трубке.
- Здравствуй, дорогой, - отозвался Литвиненко. – Как там столица?
- В столице всё нормально. А как, на периферии?
- И у нас, всё хорошо.
- Всё ли?
- А что, есть какие-то сомнения? – насторожился Литвиненко.
- Есть сигналы.
- Какого рода? – вытирая платком шею и лицо, тихо спросил Литвиненко.
- А ты не догадываешься?
- В раздумье...
- За что, ты закрыл в СИЗО, Виктора Сергеевича Ермакова?
- Откуда, ты знаешь?
- Знаю. Так, за что?
- За уклонение, от уплаты налогов.
- А может, причина кроется в другом?
- Нет, я могу объяснить...
- Константин Дмитриевич, госпожа Коэн документально доказала правомерность той схемы, по которой работает комбинат. И заметь, работает очень эффективно, принося прибыли, как себе, так и государству. Через две недели, Президент запланировал собрать большое совещание, по вопросам бизнеса, на которое будут приглашены руководители регионов, Полпреды и крупные бизнесмены. Ты тоже, как полномочный представитель, будешь приглашён. Хотелось бы, чтобы к этому времени у тебя было всё чисто в округе. Мой тебе совет - немедленно освободи Ермакова. Борис Николаевич, пригласит его, на это совещание.
- Ты, это точно знаешь?
- Конечно. Зря, что ли, я сижу в кресле работника кремлёвской администрации? Я списки приглашённых видел. Это ко мне, поступила жалоба гражданки Израиля, и мне пришлось её зарегистрировать, уж очень настырная оказалась дамочка. Кстати, для твоего сведения, она - племянница консула Израиля, так что делай выводы. Я уговорил её, придержать жалобу и пообещал досконально разобраться по существу предоставленных фактов, а они, уверяю тебя, не в твою пользу. Госпожа Коен, показала мне копии документов, и дала прослушать запись вашего разговора.
- Какого, разговора? – похолодел Литвиненко.
- Разговора, в твоём кабинете, где ты, склонял её к вступлению с тобой в половую связь. Госпожа Коэн оказалась очень умной и предусмотрительной женщиной.
- Она что, записала наш разговор?
- Ты, удивительно догадлив.
- Невероятно. Так, что мне делать?
- Я уже сказал - освободи из СИЗО Ермакова, и госпожа Коэн спустит всё на тормозах, иначе она даст ход своему заявлению, и тогда, у тебя могут появиться проблемы. Мне бы, этого очень не хотелось.
- Хорошо, спасибо, я сейчас же распоряжусь, чтобы Ермакова немедленно освободили.
- Правильное решение, - сказал абонент на другом конце провода и отключился от сети.
- Ах ты, сука, недооценил я тебя, совсем выпустил из виду, что ты хитрожопая еврейка, - прошептал побелевшими губами Литвиненко, подержал ещё несколько секунд у уха пикающую короткими гудками трубку и положил её на рычаг телефонного аппарата, затем вновь схватил её и начал торопливо набирать местный номер.
- Приёмная начальника краевого управления внутренних дел.
- Соедините меня с начальником управления, - нетерпеливо бросил в трубку Литвиненко.
- Представьтесь, пожалуйста.
- Литвиненко. Пора бы, уже узнавать меня по голосу.
- Извините, Константин Дмитриевич, соединяю, - сказал голос в трубке и через секунду в трубке раздался голос начальника краевого УВД.
- Здравствуй, Константин Дмитриевич. Слушаю тебя.
- Приезжай срочно ко мне, есть разговор.
Литвиненко, встретил освобождённого из-под стражи Виктора с распростёртыми объятиями и посетовал на происки неизвестных недругов Виктора, которые якобы, состряпали против него дело.
- Многие люди жестокие и завистливые, вот и написали на вас анонимку, - вздохнув, сказал Литвиненко. – Я очень сожалею, что вам пришлось несколько дней провести в очень не комфортабельных апартаментах. Ну, за одного битого, двух не битых дают. Надеюсь, что в дальнейшем, у вас больше не будет таких эксцессов.
- Я тоже, на это надеюсь, - сказал Виктор, и сделав вид, что не заметил протянутую ему руку.
- Все под Богом ходим, - вздохнул Литвиненко. – От сумы и от тюрьмы не зарекаюсь, но делаю всё для того, чтобы в жизни не наступали чёрные полосы. Жизнь, она ведь, как матрас, полоса чёрная – полоса белая.
- Да, именно такой матрас, был у меня в СИЗО. С чёрными и белыми полосами, - усмехнулся Виктор, и направляясь к выходу из кабинета полпреда.
- Да уж, - сочувственно вздохнул Литвиненко и покачал головой. – Врагу не пожелаю испытать то, что испытали вы. Но, едва Виктор покинул его кабинет, взгляд Литвиненко стал жёстким и злым.
- Ничего, и на старуху бывает проруха. Ещё не вечер. Своего поражения, я не признаю, так что посмотрим, кто из нас будет смеяться последним, - процедил сквозь зубы Литвиненко, и тихо выматерился.
- Ципора, я хочу выпить за тебя. Ты замечательная женщина и настоящий друг. Вытащила меня из тюрьмы, - усаживая женщину в кабинете на диван и присаживаясь рядом, сказал Виктор.
- Это не я, а мой дядя, вытащил тебя.
- У тебя, такой влиятельный дядя?
- Влиятельный. Он консул государства Израиля в Москве. Когда я поняла, что здесь ждать помощи не от кого, я полетела в Москву и попросила дядю продлить мне визу и записаться на приём к Президенту России. Дядя через свои каналы договорился о встрече с одним чиновником из администрации Президента. Я рассказала ему о создавшейся ситуации, и он пообещал разобраться во всём.
- Спасибо и тебе, и твоему дяде, - сказал Виктор.
Он, действительно, был приглашён в Кремль, на встречу с Президентом России. Эта встреча, оставила в его душе двойственное ощущение. Смесь непринуждённости и жёсткого протокола, всеобщего горячего радушия и, в то же время, всеобщей ледяной настороженности.
- Нужно поощрять тех предпринимателей, которые подымают экономику Сибири, а не вставлять им палки в колёса, - такими словами, закончил Президент свою пламенную речь на встрече, и ему все дружно зааплодировали. Ну а потом, уже в неформальной обстановке, как всегда на публике, Президент много шутил, держался просто и демократично. Каждый из приглашённых, удостоился хоть и коротенькой, но отдельной беседы. Меткие и краткие замечания Бориса Николаевича, давали понять, насколько компетентен человек, их произносящий. С Виктором Ермаковым, он беседовал дольше, чем с остальными и был к нему особенно дружелюбен.
Проходящая мимо, очень красивая и эффектная женщина - журналистка Пиотровская, присутствовавшая на приёме, в числе элитных представителей прессы, и прославившаяся не столько своими статьями, сколько своими скандальными заявлениями о том, что переспала, чуть ли не со всем высшим руководством страны, замедлила шаг, и прислушалась к разговору Президента с молодым мужчиной. Почуяв, что этот собеседник Президента, может попасть в его фавориты, журналистка решила разговорить Виктора, но, увидев, что к нему подошли двое, которых она хорошо знала, решила переждать. Это были Борис Абрамович Сосновский и его протеже - молодой бизнесмен, Михаил Ходоршевский.
- Борис Николаевич, очень уж вас расхваливал. Значит, вы в Сибири алюминием заведуете? - спросил Ходоршевский.
- Заведуют складом, а я хозяин Сибирского металлургического комбината, - усмехнулся Виктор.
- Извините, если вас обидели мои слова, - немного растерялся Ходоршевский.
Сосновский в разговор не вступал. Он смотрел внимательным, оценивающим взглядом на Виктора, который так неожиданно для многих, был обласкан Президентом, и раздумывал, принимать его в элитный круг бизнесменов, или не принимать. Рекомендация Президента ещё ничего не решала, всё, что касается высшего круга бизнесменов, решает не Борис Николаевич Мельцин, а он – Борис Абрамович Сосновский, который каким-то образом сумел подчинить своему влиянию Президента и его ближайшее окружение – «Семью».
Сейчас, присматриваясь к молодому хозяину Сибирского металлургического комбината, его мысли были на распутье. Ему нравилось, что молодой бизнесмен, всего за год добился существенных результатов, как он постепенно набирает силы и поднимается всё выше и выше к вершинам бизнеса. Он сам начинал свой бизнес почти с нуля и постепенно достиг заоблачных вершин. От матери-немки он унаследовал аккуратность и педантизм, от отца-еврея – сообразительность и талант коммерсанта. Именно это удачное сочетание позволило экономисту одного из предприятий страны, превратиться в могущественного олигарха и фельдмаршала бизнеса.
Когда неповоротливая социалистическая экономика рухнула при попытке перестройки, он оказался в числе немногих специалистов, понимавших, что такое частная собственность. Когда началась приватизация, метко прозванная в народе «прихватизацией», он понял, что нужно делать, в нужное время вышел на нужных людей, и ловко завладел рядом ключевых для экономики страны, предприятий. В то же время, Борис Абрамович не чурался политики, наоборот, считал её очень доходным делом.
Он понимал, что власть и деньги, как сиамские близнецы – неразделимы, поэтому он скупал не только промышленные предприятия, но и телевизионные каналы, радиостанции, тратил миллионы долларов на финансирование «карманных» политических партий, вкладывал огромные средства в перспективных, по его мнению, лидеров нового поколения. Проанализировав деятельность Виктора Ермакова, проследив его путь становления, как бизнесмена, Борис Абрамович пришёл к выводу, что молодой бизнесмен идёт наверх его путём, а значит правильным, и после некоторых раздумий, решил поддержать молодого бизнесмена, и оказать ему содействие в дальнейшем продвижении наверх – в элиту бизнеса.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.