"Стая"
... Мысли, всполохами огненной листвы, разноцветными красками пожарища, переплетением бесстрастно-снежной, холодно-невозмутимой вязи размышлений - и дерзким сиянием алых вкраплений эмоций и чувств.
Если часто, очень часто задавать один и тот же вопрос...
Если по-прежнему, не взирая ни на что, искать на него ответ...
То однажды он обязательно придет. Главное - суметь услышать.
И дорога появится. Потому что именно она и будет - ответом.
"Я верю в это. Дорога - появится."
Дерево, бесстрашно раскинувшее ветви над прозрачной гладью озера, отражение желтых глаз и темные волосы, почти касающиеся воды.
Рассветные лучи — пробуждением солнца в глазах, отблеском золота на распущенных прядях…
«Господи, поговори со мной. Помоги мне услышать Твой голос, помоги мне понять, что этот голос - Твой»
Так много — повседневного шума, лишних мыслей и суеты, что самый нужный, самый важный Голос порой не может пробиться - даже криком, не может достучаться - чтобы объяснить, направить…
"Помоги мне услышать Твой голос..."
Отражение в воде закрывает глаза.
Остановить мысли, чтобы настала тишина-спокойствие.
Так — легче услышать. Так — проще понять.
И увидеть-почувствовать, вздрогнув от неожиданной силы эмоций...
… Души.
Добрые, изначально светлые, живые и такие красивые.
Да только...
В падении.
Сорвавшись - камнем в пропасть, гаснущим светом во Тьму — и медленно исчезающие в ней.
С железными цепями, сковавшими крылья — без шанса на полет.
Но с шансом — на спасение.
Они еще живы. Несмотря на жестокие цепи, несмотря на боль от оков и страх от падения… Они все еще верят в спасение.
Безрассудно. Глупо. Такой ничтожно-малый, всего один из тысячи, шанс.
Но... Верят.
Вода честно отражает потрясенное лицо девушки, широко распахнутые желтые глаза - с новым вопросом:
«Господи... Как им помочь?»
И новым видением — в ответ.
...Просто стоять и смотреть, ни о чем не думая - впервые за очень долгое время.
Смотреть на собственноручно устроенный хаос - и радоваться ему.
Полыхающий огонь, сгорающие клетки — там, далеко внизу. Вершина холма — символом победы — и стоящие на ней люди. По крайней мере - наполовину.
Четверо — чуть в стороне ото всех, с печатью усталости на лицах, поддерживающие друг друга.
И другие… Почти без сил, но с таким ярким огнем жизни в глазах… свободные от цепей и клеток. Впервые - свободные по-настоящему.
Красивая картина. Притягивающая - и не только красотой.
Скорее, смыслом. Ценностью. Необходимостью.
И в то же время - опасностью.
Так почему бы просто не забыть? Сколько таких душ - тысячи, всем все равно не помочь, какой смысл рвать жилы, драться - за тех, кто, скорее всего, не оценит и не поймет? За тех, кого даже не знаешь?
...Как хорошо здесь, в лесу, вдали от всех...
Сейчас - хорошо, - напоминает что-то, пропахшее болью, душа, - а ведь было - иначе.
И воспоминанием прошлого, пережитого, но оставшегося шрамом, памятью о потере надежды, приходит образ спасения...
Заботливые и надежные руки, меняющие повязки, тихий, успокаивающий голос, ощущение, что "больше не одна", и не нужно прятаться за маской хищника, и по-настоящему теперь понимая цену доверию.
И образ встречи - взгляды голубых и желтых глаз через заснеженную поляну, и отражения сломанных клеток в зрачках. Душевные посиделки у печи, и разговоры обо всем.
Какой бы она стала - без них?
Выжила бы - но КАКОЙ ценой?
Жестоким зверем, грубым, циничным, с закованной в панцирь душой...
Или с душой - в падении, так и не сумев совладать с гнетом цепей, так и не раскрыв крылья.
Выжила бы...но и потеряла бы что-то очень важное, ценную часть себя.
Если бы тогда родственные души так и не встретились бы на её пути.
Просто прошли бы мимо...
Как чуть было не сделала она.
Отражение в озере испуганно вздрагивает, сливаясь со своим оригиналом…
Вода мягко обволакивает тело, но видение не дает расслабиться, заставляя поспешно плыть к берегу.
***
… В хижине, спустя пару часов.
- Подожди… то есть тебе что-то показалось, и ты решила… - честно пытается отыскать логику Ратмир.
- Не показалось. Мне показали, - бросает Искра, продолжая собирать сумку.
- Что показали? Души? Цепи? Ничего не понимаю…
Девушка останавливается и вздыхает.
Как обьяснить то, что она почувствовала - чтобы они поняли...
Друзья за её спиной переглядываются, и только Злата задумчиво смотрит куда-то в сторону. Словно находясь здесь, с ними - и в то же время прислушиваясь к чему-то своему, к собственным размышлениям.
Или - вопросам?
А тем временем Искра поочередно встречается взглядом с каждым из мужчин.
- Не просто Души и цепи… Мне показали, ЧТО мы можем - вместе. Если решимся... Когда решимся. Это может казаться бредом, не спорю. Да, можно жить здесь, в уюте и безопасности. И быть счастливыми — возможно.
- Но? — Святослав, в ожидании продолжения, смотрит на нее, периодически обеспокоенно оглядываясь на притихшую Злату.
- Но. В этом "но" вся проблема… Мы способны на большее. Мы очень нужны сейчас — тем, кто уже не может справиться в одиночку, кто теряет веру в Свет. Мы нужны им — потому что сами прошли через все это, сами теряли и находили надежду, возрождали Веру. У Душ всегда есть шанс спастись. Если помочь им увидеть Его Свет…
- Если привести их к Нему, - продолжает Злата, наконец поднимая глаза на подругу. С таким знакомым пониманием в голубых глазах. Не первая схожая мысль, не первое разделенное на двоих озарение.
На несколько секунд наступает тишина. В которой очень много невысказанного, непережитого до конца, неотболевшего…
Каждый вспоминает свое собственное возрождение, освобождение из клетки.
Каждый вспоминает свою боль, потерю надежды-и то, как трудно было обрести её вновь.
И все четверо легко могут представить, какая участь ждала бы их, если бы они не справились.
Искра бросает сумку и садится рядом с друзьями.
- Не знаю, смогу ли связно объяснить. Мы живем здесь, и все хорошо, но иногда я чувствую - что-то не так, словно мы не делаем чего-то очень важного — того, что Он хочет от нас. Испытания, пройденные нами — не случайны, как и то, что мы смогли их выдержать и стать сильнее. Я чувствую, что мы Ему нужны… а сейчас мы просто живем — для себя.
Святослав внезапно встает и подходит к висящему на крючке плащу. Достает из кармана смятый листок бумаги и протягивает ей:
- Посмотри… Сорвал в городе, чтобы вам показать. Выступление уже скоро, но можем успеть.
Красочная, аляпистая до безвкусицы афиша цирка.
Девушка вздрагивает от неосознанного отвращения — целый калейдоскоп неприятных воспоминаний вызывает у неё эта, без преувеличения говоря, тюрьма.
А на фотографии — оскаленные морды красивых хищников…
И все бы ничего — обычная афиша обычного цирка, каких сотни — если бы не взгляд звериных глаз, в которых...
Слишком много.
Слишком много боли пополам с отчаянием, слишком много… человечности.
И падающей в бездну, закованной в цепи души.
Что называется — понятно без слов.
- Ты ведь понимаешь, насколько это опасно? — не вопросом, скорее утверждением, продолжает беседу Ратмир, внимательно вглядываясь в лицо Искры.
- Понимаю.
- И безрассудно? Почти безумие?
- Знаю.
- И если ничего не выйдет, мы будем выглядеть также? (кивая на афишу)
С трудом, через силу, но честно:
- Да. И такое возможно.
- А, ну тогда ладно, - потеряв весь интерес к распросам, Ратмир встает, достает из-под стула свою сумку — изрядно потрепанную жизнью — и начинает складывать в нее вещи.
Девушка с нервным смешком поворачивается к остальным — и обнаруживает их уже почти готовыми, причем гость по-джентельменски держит в руках сразу две сумки — и свою, и Златы.
- Вам… не страшно? — озвучивает Искра свои сомнения.
- Страшно сидеть в одном доме со сверхчувствительным оборотнем, мучающимся от чувства вины, - усмехается гость, выходя за порог вместе с Ратмиром, - а так… давно пора встряхнуться немного.
- А тебе? — девушка смотрит на оставшуюся Злату.
- Страшно, конечно, - улыбается та, - но если мы останемся - здесь будут уже два сверхчувствительных оборотня… так что пойдем скорее!
***
Он встретил их вечерней тишиной, легким запахом дыма в воздухе и пустыми взглядами распахнутых настежь окон...
- Чужаки... - беззвучным, но все равно неприятным эхом мыслей им в спины, подозрительно-любопытными взглядами в лица.
Город — такой же, как и десятки вокруг, и жители — такие же ненасытные до развлечений.
Город, презрительно наблюдающий за путниками хладнокровным светом фонарей, провожающий их едва уловимым шорохом листьев, кружащихся на ветру...
Следующий за ними - тенями по закоулкам, ночными жителями, ставшими столь же незаметными, как и тени, перешептыванием редких прохожих, спешащих туда же, куда и они.
… Амфитеатр. Видимо, остался здесь с незапамятных времен — когда выходили на покрытый кровью песок гладиаторы, оплачивая жизнями интересное зрелище.
Немногое изменилось с тех пор - те же азарт и жажда зрелищ в глазах у одних зрителей, и ничем не истребимая скука - у других.
Арена в центре огорожена — на случай, если звери выйдут из-под контроля.
А шоу уже началось.
Шоу - для ничего не понимающих, бессердечных и безрассудных, простых потребителей развлечений.
И пытка - для тех, кто сейчас на арене.
Звери слишком вялые, с трудом преодолевают препятствия — и тем самым ужасно раздражают хозяина цирка.
Вот он, стоит чуть поодаль, наблюдая за реакцией публики и недовольно морщась при каждой задержке зверей. Коренастый мужчина невысокого роста, с волосами до плеч, в безвкусном пиджаке алого цвета, и скрытая в глубине глаз жажда - власти и денег.
Зрители начинают уже откровенно скучать, позевывая и обмениваясь последними сплетнями. Если так пойдет и дальше — места скоро опустеют.
И это будет полным провалом столь тщательно подготовленной программы. И его личным провалом.
Хозяин делает знак — и один из дрессировщиков подбегает к нему.
- Нужно что-то необычное… толпе, как и столетия назад, нужны зрелища… И как и столетия назад, нужна кровь. Устрой бой — между зверями. Между теми — особенными.
- Они не станут драться, - качает головой дрессировщик, - помните, мы уже пытались сделать что-то подобное. Эти — не станут.
- Да ну? — усмехается хозяин, - а ты заставь. Или сам окажешься в клетке со своими подопытными.
Если бы ненависть могла стать воронкой смерча... Цирк давно был бы уничтожен.
… Кольцо огня, и два зверя — напротив друг друга.
Не враги. И даже не противники.
Они стоят и не трогаются с места, тяжело вздымается шерсть на впалых боках, и только глаза выдают…
БОЛЬ. Огромную, нестерпимую, беспощадную. Боль хищников, ставших вдруг жертвами и потерявших свободу.
- Сволочи…
- Твари…
Почти в унисон, и Злата с Искрой переглядываются — и та же боль отголосками прошлых воспоминаний отражается в их глазах.
Мужчины молча подают друг другу знаки, затем Ратмир тихо касается плеча Искры, предупреждая оставаться на месте — и растворяется в толпе. Святослав следует за ним.
А с арены доносится визгливый голос дрессировщика:
- Да, они немного вялые сегодня… но сейчас мы добавим им энергии! — и тварь в человеческом обличьи поднимает над головой еще совсем маленького детеныша, покрытого серой пушистой шерстью.
Один из зверей в круге с рычанием бросается к нему, но отшатывается от огня, и рычание переходит в вой. А дрессировщик, с усмешкой, чуть сжимает руки — и звереныш начинает пищать от боли.
- Мама! - девочка лет десяти, среди зрителей теребит сидящую рядом женщину, - мама, зачем, он же маленький... Мама, сделай что-нибудь!
- Успокойся ты, - отмахивается мать, - это же понарошку, все отрепетировано.
Но в глазах у девочки слезы — отрепетировано?! неужели больше никто не видит истину?!
Она оглядывается, в отчаянии - и случайно встречает взгляд голубых глаз стоящей неподалеку девушки. Взгляд, в котором - боль пополам с гневом.
А "шоу" продолжается.
- Ну давай, - уже тише произносит «тварь», - ты же знаешь, чего я хочу. Убей противника, и я отпущу твоего ублюдка.
Зверь медленно опускает голову… а затем также медленно, с трудом передвигая лапы, поворачивается к другому хищнику. Через силу оскаливает клыки…
И железные цепи еще сильнее стискивают душу, не давая права на вздох.
Второй хищник не шевелится. Не делая шага навстречу — но и назад тоже. И смотрит не на противника...
В его зрачках отражается маленький серый комочек в руках у дрессировщика.
А затем хищник чуть поворачивает голову, подставляя горло.
И закрывает глаза.
- Не надо! - детским криком взрывается тишина.
Толпа громко вздыхает — наконец-то долгожданное зрелище.
… Рычание-всхлип, резким порывом вниз — остановить, предотвратить, не дать свершиться непоправимому - и даже ограждение её не останавливает.
Как и огонь.
Звери отшатываются в стороны, когда между ними вдруг появляется белый вихрь - и, не удержавшись, падает на колени. Затем Злата смотрит на них — без страха — и тихо просит:
- Хватит. Есть другой выход…
- Это еще что такое! — ошарашенно орет дрессировщик, на мгновение позабыв о детеныше — и тут же поплатившись за это.
Искра выхватывает малыша, одной рукой прижимая к себе — а другой с силой, наотмашь, бьет «тварь» по лицу. С силой своей второй половины — отчего тот падает на землю и уже не может встать, зажимая руками окровавленное лицо.
Зверь, наконец решившись, прыгает через огонь и подбегает к девушке. Детеныш тут же прижимается к родителю. Несостоявшийся противник следует за ним.
А толпа молча, шокированно взирает на все происходящее.
Искра и Злата смотрят на зрителей, а рядом, почти касаясь боками друг друга, стоят два хищника — с малышом посередине.
Девушки смотрят на людей, пришедших сюда семьями — с детьми — и спокойно наблюдающих за жестокостью, своим равнодушием разрешая убийства и насилие.
И не хочется ничего говорить, не хочется стучаться в эти души — вот так, просто и буднично, поощряющих пытки и мучения.
Толпа по-прежнему молчит... и только девочка на верхнем ряду, умеющая видеть истину, улыбаясь, открыто встречает их взгляд и одними губами шепчет:
- Спасибо!
… - Ну ничего… время еще есть… шоу еще не окончено, - торопясь, путая ключи, хозяин наконец находит нужный и вставляет в замок клетки.
- Давай, выходи уже, и живо на арену, - не обращая внимания на недовольное рычание и злой блеск глаз из темноты клетки, - прогони этих девиц, и поторопись. Только на глазах у зрителей не убивай. Проследи, куда они уйдут…
Тихий шорох сзади заставляет его оглянуться, и тут же от неожиданности выронить ключи.
Первое, что приходит на ум — какие ОГРОМНЫЕ…
Вторая мысль намного страшнее.
«ЭТО НЕ МОИ!»
Два зверя, покрытых черной и белой шерстью, взгляды с презрением — и угрозой.
И именно этот момент выбирает сидящий в клетке хищник, чтобы выйти наружу.
Не меньшего размера, чем эти двое, он также презрительно и без страха смотрит на них — и вздыбленная коричневая шерсть наряду с низким рычанием тут же показывает готовность к драке.
Но донесшийся с арены детский писк заставляет его резко обернуться — а затем ринуться в ту сторону, напрочь позабыв о потенциальных врагах.
Что их нисколько не расстраивает.
… Потерявший последнюю надежду хозяин молча смотрит, как рушится его мир, как сопровождаемые освобожденными зверями девушки открывают клетки, а его люди в испуге прячутся по углам, чтобы не попасть под горячие лапы. Как большой зверь подходит к детенышу — и тот радостно бросается ему навстречу. Как толпа, наконец придя в себя, в панике разбегается — и никто из зверей даже не обращает на убегающих внимания.
Хозяин не может увидеть самого главного.
Как ликуют души, освобожденные от цепей.
… Вершина холма, клетки, сгорающие внизу… Столько радостных эмоций и чувств - победы, обретенной свободы, спасения и воссоединения семьи.
Четверо людей - наполовину…
И несколько сменивших звериный облик оборотней, стоящих чуть поодаль и наблюдающих за сгорающими цепями.
Измученных, не понимающих, как жить дальше.
Новоиспеченные оборотни поворачиваются к четверке - с растерянностью пополам с надеждой в глазах.
Те не менее растерянно смотрят в ответ.
- Кажется, у нас появилась стая, - озадаченно произносит Искра…