Глава 13.
«Время любить»
Так всегда бывает.
… Приходит время битв — и мы оскаливаем клыки, меняем облик на звериный и идем навстречу — просто потому, что выбора нет. Просто потому, что любим своих родных и близких, и готовы сражаться за них — всегда.
Приходит время битв — и мы встаем рядом, плечом к плечу, как в жестоких старинных сказках, но — единственно правильно.
С молитвой. И верой.
Мы не нападаем. Мы — защищаем.
Тех, кого любим. И тех, кто слабее.
И однажды…
Битва заканчивается. И мы возвращаемся.
Домой…
И наступает новое время…
Время любить.
***
…Пушистыми хлопьями, ледяными звездами, медленно кружась, падает на землю снег. Беззвучно, с мягкой снежной улыбкой, примеряет земля свадебный зимний наряд. Почтительно кланяются ей деревья, признавая восхождение на трон королевы Зимы…
- Знаешь… - Искра удивленно смотрит в заснеженное небо, - я уже думала, что никогда не полюблю зиму. Она была для меня воплощением холода, замерзания…
- А теперь? — Ратмир нежно прикасается к заснеженным прядям волос, стряхивая снежинки.
Девушка чуть поворачивает голову, касаясь его ладони:
- Теперь — иначе. Зима может быть и другой… Волшебной.
Согревающей душу сказкой, оберегающим землю теплым покрывалом, россыпью искр-самоцветов на ветвях деревьев…
И снежно-белыми силуэтами, почти слившимися со снегом.
… Душа чувствует душу. В любом теле — зверя ли, человека ли, неважно.
Душа видит… ласковый свет в глубине, чувствует родное тепло.
Злата чуть прикрывает глаза, под внимательным взглядом Святослава. Зрение только мешает видеть и чувствовать.
Истинно зрячей может быть только душа.
Истинно верно может говорить лишь сердце.
Без слов. Но любящий — услышит.
«Я так долго ждала тебя, любимый. Так долго искала. Так долго и так трудно… верила. Что ты есть. И что однажды ты меня найдешь.»
И вспыхнувшее пламя — от родной души в ответ:
«Господь указал мне дорогу к тебе… Я всегда буду рядом, Злата. Всегда. Я очень сильно тебя люблю».
Такие простые слова.
И такие волшебные…
… Церковь — как и столетия назад, на вершине холма, под ослепительно — голубыми небесами. Церковь — как и столетия назад, спасение и пристанище, приют для потерянных — и вновь обретенных - душ.
Друзья подходят почти одновременно, с разных сторон. Искра со Златой обмениваются улыбками…
Совпадение? Нет…
Сегодня же Рождество.
… Знакомая тишина и легкое потрескивание свечей. Знакомый диалог — с Ним.
В этот раз — не прося ни о чем.
Благодаря.
И светлой, очень доброй улыбкой отвечает им лик Спасителя с иконы.
И словно дотрагивается до сердца солнечный луч…
Благословляя.
… Маленький домик, ставший уже таким родным, таким любимым…
И шутливый спор — в стиле «девушки против мужчин»:
- Мы же предупреждали, что ёлку нужно было срубить и занести в дом, тогда не пришлось бы мерзнуть на улице! — Ратмир нехотя одевается, готовясь к выходу. Святослав согласно-хмуро сопит рядом.
- Но это ведь живое существо! — в один голос протестуют девушки, словно позабыв о своей второй клыкастой сущности.
«Живое существо» одобрительно подмигивает девушкам в окошко, любуясь нарядными украшениями, по-женски прихорашиваясь и отряхивая с веток снежинки. А рядом с ним…
Не сговариваясь, друзья выбегают на улицу.
Около пушистой елочки, горделиво подбоченясь, сидит их давний ушастый знакомый, уже пару месяцев назад отпущенный «на вольные хлеба». Испуганно прижавшись к нему, вздрагивает от страха белая пушистая зайчиха, лапкой прижимая к себе двух маленьких зайчат.
- Ну ты, заяц, совсем страх потерял, - удивленно смотрит Святослав, - в логово к оборотням, да еще всей семьей…
- Проголодались, наверное, - Злата подмигивает пушистому, отчего его серая супруга почти падает в обморок.
- Тише вы… они же боятся, дикие совсем… А вот мы и правда проголодались… - продолжает Искра.
Не поддавшись шутливому запугиванию, заяц нагло проходит мимо опешивших друзей прямиком в дом. Пушистая семейка испуганной рысью следует за ним. Из распахнутой двери раздается звон посуды на кухне — а затем отчетливый хруст.
- Дорвались до моей капусты… - резюмирует Злата.
- Да ладно тебе, она все равно… трава травой. Сбегаем на охоту, найдем чего-нибудь повкуснее… или кого-нибудь… А может, и бежать далеко не придется… - вносит предложение Святослав.
Хруст резко прекращается. Из-за двери боязливо выглядывает серая мордашка и вопросительно смотрит на Святослава.
- Да шучу я, шучу! — не выдержав осуждающих взглядов, «гроза зайцев» идет на попятный, - ешьте спокойно, никто вас не тронет!
Просияв, заяц вновь возвращается на кухню, и хруст возобновляется с утроенной силой.
А сверху вновь начинает падать-спускаться снег… И морозным волшебством окутывает их рождественская ночь, ночь, в которую так часто светят звезды — где-то далеко, за снегом, но светят…
Обещая, что все будет хорошо.
И указывая путь…
Как тысячелетия назад, в самую первую, Рождественскую, ночь.
И падает снег, и светят звезды, и приходит новое время…
Время — любить.