Москва крупная. В чувствах и отношениях.
Москва претендует быть оригинальной или странной, для легкого смирения посещающих.
Хотя, обычных различий не очень разительно. Какая-то она более резкая, нахрапистая даже. При этом отсутствие жизненных драм. Настоящих таких, а не для первого канала. Достаточно того, что москвич, принимайте таким как есть. Любите и уважайте.
Неизменно происходящее каждый раз одно и тоже. Когда стоишь или идёшь, то будь готов к вторжению в личное. Неожиданно готов. Даже если пространства вокруг тебя очень предостаточно. Кто-то насильнее и беспардоннее оказывается в твоей зоне, на твоей частной площади. Там, где уже более чем лично.
Приладив на парапет дорожную сумку я выбирал маршрут для пешей прогулки. Люблю это, особенно в тех районах где редко бываю или даже ни разу не был. Слева от меня три метра свободы, справа вообще десять. Не популярное такое место, хотя и проходное, недалеко от метро. Завершив выбор маршрута, я чуть не выронил телефон из рук, после не столько сильного, сколько неожиданного и неприятного толчка в плечо. Тёмная девушка, в чём-то объёмном, на вид тридцати с лишним лет, закинула две тяжелые сумки на парапет слишком по соседски. Беспардонно толкнув меня сначала сумкой, а затем локтем. Чтобы так ненавидеть нужно хотя бы быть знакомыми. Я с удивлением на неё посмотрел. Однозначно не знакомы. Щелочные глазки, налитые кровью под заплывшими жиром скулами, я бы запомнил. Люмпенская ненависть к понаехавшим интеллигентишкам сквозила в каждом жесте. На своих тесных трёх метрах, особо изогнувшись, она своей кормой оттесняла меня дальше. К ней подошёл мужик в очках с толстыми линзами и лохматой собакой размером с телёнка. Вместе они начали громко звенеть стеклом перебирая что-то в сумках. Я ретировался по своему маршруту после повторного недоумевающего взгляда уже четырёх глаз (собака взглядом меня ни разу не удостоила). Оставив им одиночество в подарок для спокойного перекладывания важных стеклянный изделий. Людей то много, а стекло оно хрупкое.
С хорошей музыкой наперевес я выбежал на волю. К жилым массивам и морозному воздуху. С сумкой за спиной и парой мыслей в голове. О людях. О чувствах. О настоящем. Таком разном для всех. Про себя. Про тебя.
Неизвестно узнаю ли я тебя, когда встречу. Не факт узнаешь ли ты меня, когда услышишь.
Кажется друг друга можно найти только среди не стройных абзацев. В буквах и кривых запятых заплутавших между строк. Там, во вступлении, я видел твои невинные глаза. Дальше, на следущей-странице, моя душа в костяной ребристой клетке. Потом твоя удобная поза. Голая коленка в рваных джинсах. Взгляд из-под челки. Затем моя быстрая походка, всегда куда-то нужно убегать. Наши мысли топчущиеся на месте длинного текста и не находящие родства с реальностью.
Я осяду невесомой буквенной пылью. Ты оставишь отпечаток своей удобной обуви на ней. Ветер смахнёт сначала оставленный след, а затем остатки пыли.
Нужно ли узнавать кого-то для короткого мига ясности во всём или нужно оставлять недосказанность и загадку. Оставлять на одну тайну больше.
Узнать можно. Увидеть можно. Понять сразу не получится. Быстрая картина лишена точных деталей. Деталей очень важных для каждого.
Нет смысла идеализировать кого-то. Редко в жизни мы те, кто на бумаге, или в представлении. Всегда не жду от тебя совершенства.
И только между строк мы те самые. Далекие настоящие близкие. Неуловимо родные чужие.
За пробежками и мыслями закончилась московская сага.
И...
А из нашего окна площадь красна не видна. Уж более не видна. Прибыли-с из самого сердца федеральности. В родное сердце культурности. При помощи двухэтажного железнодорожного перемещения тела из столицы два в столицу один. Приоритет номеров зависит от ваших предпочтений или образования.
Хоть путь и был во сне, тем не менее тревожное чувство сопричастности к свингерскому клубу на колёсах не отпускало. Задача с тремя неизвестными. Два голых наверху, причём разделись они до отправления паровоза. И одна уже не гуттаперчевая девочка в трико напротив. Раскладывалась прямо на глазах. Правда нервно и без шпагатов. Может потому, что чай не пила на ночь из фирменных. А может поговорить по душам под стук колёс забыла. А может испугалась двоих голых пахнущих прелыми носками и одного полуодетого медведей. Впрочем захрапела она жестко и быстро.
Мужики переодически просыпались и в темноте включали телефоны, время, а может новости посмотреть. Один из них, время от времени, слышно чесался. А может они надеялись и проверяли хватит ли времени до Санкт-Петербурга осуществить все фантазии телесных утех на ограниченой территории с масс-стартом. Исполнить все тайное и ранее задуманное, может попробовать что-то из того самого фильма. Трико реакции не подавала изредка тяжело вздыхая переворачивалась с боку на бок под скорый рёв и свист пролетающих за окном встречных поездов. Храпела с небольшими перерывами дальше. Так и доехали до родного. Под один фильм, полкниги и странное единящее групповое чувство. Забытый опыт с пионерских лагерей спать с незнакомыми голыми людьми в замкнутом пространстве. Такая вот новизна, не из лёгких.
Путешествие из Петербурга в Москву и обратно. Со многими за и против. И подстаканники, и пионеры, и метро, и дома, все какое-то другое. Даже люди. Особенно люди. А мысли подуманные во времени, вообще необычные. Кажется что ты здесь уже отсутствуешь, но туда ещё пока не приехал. Хотя находишься именно там.
А иногда даже эти мысли кажутся не своими.