Искушение простотой 2

 
В первой публикации под таким заголовком, я рассмотрел экономическую деградацию Аргентины, как страны, которая когда-то по уровню жизни была выше, чем большинство западноевропейских стран. Но, что нам Гекуба, что мы Гекубе, при всем том, что знание негативного опыта данной  латиноамерикансой страны тоже может принести определенную пользу, все же надо больше думать о своем опыте. Хотя, конечно, то, что  мы называем опытом – это более благозвучное называние наших ошибок и просчетов в прошлом. И мы имеем свой опыт искушения простотой, и есть, к сожалению, много оснований думать, что выводы из прошлого мы не сделали и также мало надежды, что сделаем это в будущем. Однако пока есть хоть маленькая надежда на извлечение правильных выводов из прошлого, то попытаемся ее извлечь.

В данной статье я предлагаю рассмотреть историю искушения простотой, которую пережили советские люди. Она была, на мой взгляд, более масштабной и более неоднозначной, чем аргентинская история. Прежде всего, советская история искушения простотой более масштабна по причине масштабов Советского Союза,  а также  масштабов его влияния на мировые процессы. Советская система прямо или косвенно повлияла, как на формирование общественных систем ряда стран, так и на коррекцию общественных отношений в других.  Она более неоднозначна, так как в результате советского эксперимента возникла система, которая, наряду с простотой ее социальных и культурных институтов, тем не менее, имела совокупность довольно сложных научно-технических достижений. А, по мнению известного писателя и публициста Дмитрия Быкова, советское общество, особенно его культура, была очень сложной и в современную российскую культуру он определяет как следствие упрощения советского наследия. Действительно, современная постсоветская культура, в том числе и российская, по своему качеству, по уровню сложности смыслов сильно уступает лучшим образцам советской культуры. Хотя и здесь ситуация неоднозначная. Ведь, благодаря падению тоталитарного режима в республиках бывшего СССР, возникло немало новых изданий, организаций и новых творцов смыслов, которые были бы невозможны в советское время. А вульгарность большинства программ и фигур массовой культуры и масс-медиа, на мой взгляд, – это следствие слишком быстрого их количественного роста. В советское время они были сильно лимитированы, что позволяло сохранять определенное качество. Но, когда советские запреты на многие виды деятельности были сняты, то оказалось, что при массовом развитии нового трудно сочетать количественный рост с качеством. При том, что в культурной традиции не было особого запаса сложности и качества.
 
Но, если даже считать советскую систему сложной, то ее сложность нельзя выводить из сравнения с постсоветскими обществами. Большинство из них переживает процесс, если не деградации общественной системы, то, по крайней мере, упрощения своей экономики. Почти все бывшие советские республики, в той или иной степени, растеряли свои промышленные и научно-технические достижения и не сформировали взамен новые. То, что построено за постсоветское время – почти все связано или со сферой услуг, или с сырьевым сектором. Поэтому не будем сравнивать советское общество с его постсоветскими наследниками, так как они переживают не лучшие времена своей истории. Степень сложности советской системы следует определять по сравнению с устройством ведущих стран мира. Тогда мы можем понять, что же представляло собой советское общество. Так вот, по сравнению с ними советская система была их упрощенной версией. Даже в сферах, где СССР был конкурентоспособным с Западом, например, в военно- технической сфере, он не превосходил  своих основных конкурентов в сложности производимых систем. А если превосходил по отдельным продуктам, то ненадолго, и довольно быстро терял свое преимущество.

Особенно страсть к упрощению концентрированно проявилась в деле формирования политической организации общества, а также в социально-экономической и культурной политике советского политического класса. Если ведущие страны мира находили и развивали различные способы организации общественной жизни, создали различные формы собственности и считали   плюрализм, в том числе и политический, основой общественного устройства, то советская система развивалась в обратном направлении. Так, прежде всего, плюрализм был недопустим в  основе основ советского общества – в его институте власти. Власть в советском обществе стремилась к полному уничтожению инакомыслия, а, когда она устала от жестких репрессий сталинского типа, то применяла более мягкие, в виде психиатрического лечения и изгнания диссидентов. Советская власть стремилась утвердить тотальный контроль над всеми процессами в обществе, но,  как свидетельствует история, она невозможна. Что подтвердил и советский эксперимент с попыткой внедрения тотального контроля. В ее основе и в основе стремления к тотальной власти лежит философия упрощения. Представления и основанная на них вера в возможность единой и вездесущей власти. А также вера, что она более эффективна, чем плюралистические способы организации власти. Но история советской системы свидетельствует, что тоталитарная власть неэффективна в долговременном плане, а тотальный контроль  невозможен.

В социально-экономической сфере советская власть также стремилась к максимальному упрощению форм организации экономики и социальной жизни. Так, она свела собственность на средства производства лишь к двум: государственной и колхозно-кооперативной. Вторая, фактически, была придатком к первому, особенно после 60-х годов. В перспективе советская власть надеялась на полное упразднение собственности и утверждения бесклассового общества – коммунизма. А пока она допускала существование двух официально признанных классов – пролетариата и колхозного крестьянства,  а также их союзника в виде социальной прослойки – народной интеллигенции. Такая социальная структура, отличаясь своей простотой и несоответствием реалиям жизни, не могла быть и эффективным способом организации социального устройства страны, претендующей быть не только современной, но и авангардом всего прогрессивного в этом мире.

Культурные идеалы советского руководства, как и большинства народа, были пронизаны идеалами простоты и стремления к унификации. Достичь гомогенности не удалось, прежде всего, из-за многообразия этносов в советском обществе, но культурная схожесть в социальном плане была достигнута. Культурный уровень высших, средних и низших слоев был очень близким. Порой нельзя было по языку и манерам поведения отличить классовый статус советских людей.

Как итог масштабного упрощения в Советском Союзе возникла общественная система, которая не могла производить столько же социокультурной энергии, как ее могли производить более сложно организованные страны Запада и Юго-Восточной Азии. Вопрос поражения советской системы в конкуренции с капитализмом был вопросом времени, поражение было «запрограммировано» в способе организации советского общества. Советские люди с их поклонением идеалу простоты, с их установкой, что «Все гениальное просто!», не могли равноценно конкурировать с более сложно организованными людьми из развитых стран. Советскую систему погубила ее простота, а не происки ее внутренних и внешних врагов. И  в будущем, бывшие советские республики, смогут рассчитывать на реальные шансы модернизации, лишь преодолев глубоко укоренную страсть к упрощению своей жизни.