Глава 31. Виски, облака и тени
Камни для охлаждения виски не понадобились. Когда Антон оказался у калитки отчего дома на Кисельной, 8, отец был на работе. Или там, где он еще мог быть: ни мать, Нина, ни тем более сын вопросы о местопребывании Нестора Ивановича давно уже не задавали. Хозяин дома – хорошо; не дома – значит, будет, когда сочтет нужным, когда появится такая возможность.
Такова была семейная традиция. Сложилась традиция не сразу – Нина в первое время проводила масштабные наступления на личную свободу мужа, и Антон, тогда еще маленький несмышленыш, часто бывал использован в военных походах в качестве атомного оружия.
Порой полчаса, проведенные с таким отцом, десять сказанных слов, одна придуманная на ночь сказка дают сыну много больше, чем многочасовые наставления и заботы матери. Но Нина требовала от мужа всепостояннейшего со-бытия, не умея – тогда еще не умея – ощущать мужское плечо на расстоянии, как во все времена и у всех народов знала женщина, что ее мужчина рядом, даже если он был в тысячах километрах, отстаивая мечом свободу своей семьи, прикрывая щитом спокойствие своей жены и своих детей. А также примером своим заменяя многочасовые наставнические лекции.
Но Нестор Иванович сражался отважно, даже будучи еще простым учителем истории в школе (если, конечно, бывают простые учителя истории). В наше время меч и щит в руках мужчины выглядят иначе, и потому их могучая сила иногда вовсе не видна женщинам, чье земное внимание сосредоточено на земных и простых вещах. Не каждая и не всегда умеет оценить размах крыльев своего мужчины, и потому обрезает их; оценить высоту его полета, и потому тянет ближе к понятной ей, женщине, поверхности; осознать значимость того, что мужчина - незримо, неведомо для женщины, вне ее земного разумения – делает для своей семьи.
Так вот, Нестор Иванович сражался отважно, а главное – умело. То мягкой силой, то жестким интеллигентным словом отец годами отстаивал свое право на мужской авторитет и вольные полеты в недосягаемых для женщины высотах. Как правило, женщины называют такие полеты распутством и пьянством. Как правило, именно распутством и пьянством такие полеты и являются. Все зависит от мужчины и его женщины: в какой телескоп посмотришь на полет своего Дракона, что захочешь там увидеть, то телескоп тебе и покажет. Одни и те же поступки и действия у разных людей и при разных обстоятельствах имеют разные мотивы и содержания. Так некоторым глупцам вино дарит счастье хоть на время почувствовать себя мудрецами, а некоторым мудрецам вино дарит счастье хоть на время почувствовать себя глупцами.
Отважно и умело сражался Нестор Иванович, хотя иногда проще было махнуть на все рукой и оставить женщину наедине с ее женскими представлениями о мире. Позволить женщине найти себе мужчину, который в полной мере соответствовал бы этим представлениям. И Нестор Иванович именно так бы и поступил, попроси его об этом Нина хоть раз. Но Нина не просила, и когда все доводы короля были исчерпаны, Нестор исчезал из дома (тогда еще квартиры) на неопределенное время, как римские легионы отходили некогда в зимние лагеря, как Кутузов в свое время оставлял столицу. А потом тихо возникал в семье вновь, и жизнь продолжалась дальше, и Любовь снова воцарялась в доме.
Так складывалась традиция.
Если приезжали неожиданные гости, или был готов ужин, требовавший винной консультации отца, или в каком другом случае, Нина звонила водителю мужа, Пимену, а тот уже по возможности предупреждал о более-менее точных сроках прибытия. Так мама поступила и в этот раз.
- Папа скоро приедет, - обнадежила она сына после того, как перекинулась с Пименом несколькими фразами по телефону. – Не хочешь пока погулять с собакой?
Антон погулять с собакой хотел. Ерофей, несмотря на свои десять с лихвой лет и участившиеся визиты к ветеринару, был еще вполне силен, бодр и подвижен. Молодого хозяина встретил весело, хвостом вилял, круги наворачивал, команду «сидеть» выполнил не колеблясь и огромную голову в ошейник просунул охотно. Правда, теперь пес не тянул поводок так, как олень тянет самоедские сани. Зато прогулка становилась более не борьбой с могучим, устремленным вперед животным, а комфортным походом в ближние поля.
Ближними теперь назывались те поля, что всего несколько лет назад были полями дальними. Но пригород рос, застройка велась активно, все меньшие гектары плодородных земель теперь приносили урожаи, все большие пространства расчерчивались параллелями и перпендикулярами новых улиц. Долгожданная дружеская встреча города с селом состоялась, и город в этой дружбе одержал уверенную победу.
Ерофей вразвалочку, неспешно трусил чуть впереди, не натягивая поводок, периодически оборачиваясь и подбадривая хозяина широкой собачьей улыбкой. Какой там фей? Обычный маламут, очень большой, очень страшный и очень добрый.
За спиной зашуршали шины, тихо забурчал мотор. Антон придержал собаку и сдвинулся к обочине, чтобы пропустить машину. Но черный джип замер рядом, передняя дверца отворилась. «Сам выйду, не нужно», - услышал Антон голос отца – сигнал водителю не следовать протоколу. Ерофей радостно рвался навстречу, но Антон осадил пса – еще поцарапает лапами крыло или испачкает длинные полы отцовского пальто.
- Здравствуй сын, - отец протянул руку. – Не против моей компании?
Конечно же, Антон был не против – для того и ехал сюда, за город, чтобы состоялся давно запланированный разговор с родителем.
Пимен, пригнувшись к рулю, чтобы его было лучше видно через открытую дверцу, поприветствовал Антона Несторовича жестом и медленно укатил по направлению к полям – будет ждать шефа там; видимо, сегодняшний рабочий день Нестора Ивановича еще не закончен. Нестор Иванович потрепал собаку по загривку. Продолжили прогулку.
- Ты же знаешь мою позицию, - отец достал плоскую флягу из внутреннего кармана пальто и сделал щедрый глоток; протянул флягу сыну. Во фляге был виски, очень хороший виски. Раньше отец пил коньяк, но теперь сменил приоритеты, чтобы поберечь сердце и избежать скачков давления. – Любой твой выбор я приму, как это было и при поступлении. Жизнь твоя, решать тебе и никому другому. Но некоторые моменты стоит обозначить. Если ты твердо решил уйти из института на вольные хлеба, то должен понимать, что хлеба будут действительно вольными. Тебе уже двадцать два, взрослый мужчина, пора задуматься об ответственности. Студент учится, рабочий работает. Студенту нужна помощь до тех пор, пока он не станет рабочим, пока не начнет сам обеспечивать свои потребности. Знаешь, это – как с сигаретами: раз человек курит, значит, уже имеет возможность покупать себе сигареты сам.
- Я начал раньше, - напомнил Антон.
- Знаю, - чуть раздраженно отмахнулся отец: он не жаловал эту сыновью привычку, пусть уже и оставленную в прошлом. – Я об общем принципе. Решил стать взрослым в ускоренном порядке – будь взрослым, но со всеми вытекающими. Права приходят вместе с обязанностями. В беде, конечно, не оставлю, но на регулярную поддержку не рассчитывай. Не потому, что я такой злой, а потому, что жизнь имеет свои законы. Мы с мамой дали тебе, что могли, теперь выгребай сам. Мои предложения тебя не заинтересовали, ты выбрал свой путь. Уважаю. Теперь ты решил, что заработанные деньги сегодня важнее, чем образование завтра. Не скажу, что уважаю, но принимаю…
- Отец… - попытался перебить Антон.
- Мама тоже не в восторге… - продолжал Нестор Иванович.
- Никуда я не ухожу! – чуть громче, чем положено, все же объявил Антон. – Я остаюсь в институте. Специальность важнее. А то, чем занимался… Не мое это. Нужно было заняться, чтобы убедиться.
Нестор Иванович остановился и внимательно посмотрел на сына. Вновь сделал глоток из фляжки и протянул Антону. Потом отец повел плечами, как бы разминаясь, и посмотрел в небо – на облака. Смотрел долго, как будто и не было рядом никого, как будто сам он стоял тут, под бесконечными облаками, на краю зеленеющего низкой порослью поля.
- Вот и хорошо, - наконец очнулся Нестор Иванович, пожал руку Антону, сел в служебный автомобиль, подобрав полы пальто. Пимен захлопнул дверцу, тоже пожал Антону руку и вернулся на водительское место. Джип укатил по таким важным и таким непонятным ни Антону, ни его матери Нине, служебным делам. Дело близилось к вечеру, облака, как бутылка коньяку, стали наполняться закатным багрянцем.
- Идем? – спросил Ерофей.
Антон вздрогнул от неожиданности. Но пес, чуть натянув поводок, затрусил в поля, как ни в чем не бывало.
– Я в тебе не сомневался, - заявил фей и широко улыбнулся через собачье плечо, вывалив на сторону длинный язык. – Хотя, признаюсь, заставил ты нас попереживать. Кстати, тебя уже ждут. В поле. Вооон, видишь, в тени от новостройки?
В полях стояло несколько кирпичных коробок разной этажности. Эти каркасы будущих частных домиков, домов и домищ свидетельствовали о том, что экспансия на сельхозугодия продолжается. У стены двухэтажного остова Антон действительно разглядел еле заметное колыхание, дрожание воздуха, переливы теней. Мурмышка.
- Все в сборе, - радостно заявил Ерофей, когда дотянул молодого хозяина к месту встречи. Фей уселся напротив и весело поглядывал то на Антона, то на его проводницу по Миру зеркал.
- Каким чудом ты здесь? – удивился Антон. – Здесь, в поле, а не в зеркале?
- Я и сама могу быть зеркалом, - Мурмышка слегка подалась вперед, как бы сделав шаг навстречу Антону. – Нам пора расставаться. Какая разница, где это произойдет?
- Расставаться? – переспросил Антон. – Ах, да – десятое зеркало… Неужели пора? Что же дальше?
- Через десять тропинок в темном лесу, - пропел, напоминая, Ерофей. – И без слез, дорогие мои, без слез! Собственно, никакого расставания не будет. Правда же, Мурмышка?
- Я лишь тень твоих мыслей, - прошептала Мурмышка на ухо Антону. Она была совсем близко – туман ее тела стал серебряным, Антон ощутил холодное касание зеркальной поверхности…
- В добрый путь! – услышал Антон издалека голос фея Ерофея и в тот же момент понял, что прощается с Миром зеркал навсегда, поскольку нет возврата в уже прожитое нами время.