«Да, очень важно подготовиться морально и правильно воспользоваться моментом. А как важно не поддаться эмоциям и привычно не бросится на руки к хозяину. Ой…» - какие только мысли не носились в маленькой головке, аккуратно спускающейся по крутым, для этих тонких лапок, ступенькам. Но все трудности преодолены и вот он на улице. Знакомая травка весело щекочет пузико, а на дереве птицы заголосили: «Чехуандер сбежааал, чехуандер сбежааал».
А это было очень трудно. Взять и покинуть свою стаю из двух больших и одного маленького человека. Зато теперь он сам себе хозяин, он все решает, сам вожак. Чего дома не удавалось достичь даже мокрой диверсионной борьбой. А раз такое дело, то он бежал и бежал, несмотря ни на что. Все дальше и дальше, туда - куда удавалось только мельком глянуть из-за стекла автомобиля по дороге на дачу - и то, пока не сломалась «переноска». А из корзины последнее время вообще ничего не было видно. А тут он видел, чуял, и ощущал все. Это было непередаваемо.
«Итак, план такой» - думал он: «Собрать единомышленников, сколотить банду, заявить о себе, и хорошо бы, без крови». Но пока приходилось больше отбиваться от детишек, так и тянущих свои ручки к грозному вожаку. В ход шли зубы, а потом быстрые ноги, потому что очнувшиеся от телефонов мамашки старались прицельно и довольно сильно швырнуть в него камень, палку и даже свою сумочку. Но пока безрезультатно. И это было правильно, потому что не всем дано сражаться с будущим предводителем цепкой стаи, свободно вглядывающемся в окружающую жизнь без ванильных купюр. А посмотреть было на что… Вот взять хотя бы очередь за свежим и хорошим, как все вокруг говорили, разливным пивом. Стоят все напряженные, человек человеку явно не человек, а тут низенький мужичек с большим и мохнатым москвичом и прет без очереди. Все ругаются, а он одно: «Я не себе, я собаке». Народ пропускает, он берет две кружки. Все ругаются, а он под гомон одну выливает в принесенную с собой металлическую миску. Пес тут же к ней припадает и народ успокаивается. Не решаясь подойти близко к чужой чашке, он издалека спросил: «Ну как оно?» «Прохладное» - прозвучал угрожающий ответ с явным дрожжевым перегаром. Это было настолько неестественно, что он решил побыстрее оставить гурмана в покое и, ловко пробегая между незнакомых ног, отправился дальше.
Побродив по незнакомым дворам, пообщавшись с местными и выяснив, что свободных бойцов в новую бригаду тут не наблюдается, он вышел к большой широкой дороге. Внутреннее чувство говорило, что ему надо на другую сторону: «Ближе к славе!». Но перебраться через эту текущую железную реку не было никакой возможности. Мужественно бросаться напролом было как-то очень страшно. И его заинтересовала группа людей, тоже неуверенно переступающих у дороги. «Они точно что-то знают» - подумал он и решил на время побороть свои лидерские амбиции и на время влиться в чужую стаю. С первого раза он так и не решился тронутся вместе с толпой, но убедившись, что первая партия перешла на противоположную сторону успешно, двинулся с вновь прибывшими и постепенно вышел на площадь полную странных людей. Причем площадь явно делилась на две части. На первой стояли серые люди со странными глазами, смотрящими на другую, яркую, веселую, смеющуюся половину. Ему почему-то захотелось на яркую. Бегая там между странными людьми он никак не мог понять причину их нездорового веселья. И тут, его под пузо подхватила мощная, волосатая ручища и подняла над землей. Проморгавшись со страху, он увидел бородатое лицо, глаза которого внимательно осматривали его. Лицо не выражало никакой агрессии, и он успокоился. «Ты на парад?» - спросило лицо. Ничего не оставалось как весело тявкнуть. После чего его водрузили на платформу с флагом из цветных полосок. Следом залез бородатый. И только тут он увидел, что его борода резко контрастирует с розовым платьем, точь-в-точь как у его мамы дома. Жутко захотелось обратно, но платформа в окружении прочих несуразных людей уже тронулась по площади. Через непродолжительное время он понял, что он, именно он, возглавляет эту стаю стоя на самом краю передвигающейся платформы и гордо поднял правую переднюю лапу. Мужик в платье поднял флаг, грянула музыка, и вся эта несуразная толпа под его командованием двигается вперед. Он залаял, а бородатый в платье замахал разноцветным флагом. Идущие вокруг забились в конвульсивном танце в такт музыки. «Пусть странная, но моя» - думал он и лаял уже без остановки, и ощущал себя настоящим вожаком на «острие дикого бега» стаи.
Вдруг из переулка вынырнула волна людей, одетых во все черное, и как ножом разрезала цветных людей в ужасе бросившихся в рассыпную как конфетки, когда их вместе с пачкой роняешь со стола на пол. Гордость стаей моментально оставила его, и он спрыгнул с остановившейся платформы и понесся прочь. Краем глаза заметив, как ее переворачивают, вместе с бородатым мужиком, вопящим: «Я не такой, меня начальство холдинга заставило...», и падающим в грязь разноцветным флагом.
Помелькав между ног бегущих и убегающих людей, пробежав со страху столько сколько мог по улицам, переулкам, дворам, гаражным кооперативам, он забился в какой-то грязный ящик и вылез из него только когда голод больше терпеть было невозможно. На улице повечерело, кралась темная, страшная, холодная и одинокая ночь. Побродив среди больших закрытых металлических дверей, со старой окраской и неприятными неестественными запахами, он почуял запах каких-то хреновых харчей и вышел к огороженному участку полному машин. На въезде стоял небольшой домик с огромной будкой рядом. Из нее пахло старостью, мощью и едой. Последнее пересилило все возможные инстинкты, и он подошёл ближе. Из будки показалась сонная морда старого большого пса, когда-то очень грозного, судя по порванным ушам и старым шрамам на морде. «Чехуаша! Ты откуда здесь? Далеко тебя занесло…» - рявкнула морда. «Извинтите» - пропищал он, сделал шаг назад. Споткнулся о валяющийся на дороге камень, упал и не сдержался – всхлипнул. «Куда ночью... Иди сюда, не бойся, не трону» - уже сказала морда, но так, что ослушаться не возникло никакого желания. Сначала он подошел просто стоял и мерз, потом решился и лизнул кашу на земле, морда промолчала. Он съел ее, попил воды из лужицы и уже почти пошел подальше, но тут морда вдвинулась в будку сказав оттуда: «Околеешь, залазь до утра». Он не стал рассыпаться в благодарностях, а просто тихонько влез в будку и забился в угол, где и проспал до утра.
С первыми лучами солнца, он покинул спящего, старого сторожа. На всякий случай «по английски». Накрапывал мелкий дождичек, и он укрылся под лавкой случайно подвернувшейся остановки автобуса. Залез под лавку и даже не заметил сидящего на перекладине под крышей ворона. Ворон долго его разглядывал свысока и вдруг неожиданно сказал: «Дак вот какая она наша знаменитость! Ну и где тебя вторые сутки лапы-то носят?». «Простите, а мы разве знакомы?» - произнес «великий предводитель» из-под лавки. «Ну я думаю теперь тебя весь район знает» - последовал ответ. «Это наверно из-за парада!» - обрадовался он, но тут же вспомнил позорное бегство своей стаи и смутился. «Какого парада! Весь район обклеен объявлениями типа «Пропала чихуахуа… обращаться по адресу»» - был ворчливый ответ. И ворон куда-то засобирался. «А где это» - спросил он. «Там» - был ответ и ворон резко встал на крыло. «Где там?» - кричал он свозь слезы, со всех маленьких ножек догоняя ворона: «Где там!». «Беги за мной, тут не далеко» - был ответ. И он бежал. По асфальту, по газонам, по грязи и лужам, падая с бордюров, подскальзываясь на мокрой траве, вывалявшись в грязи, забыв про гордость альфа-самца, он бежал за этой птицей, не думая об унижении своего достоинства. Бежал…
Показался знакомый пятиэтажный дом. Он даже не думал никогда, что он такой красивый после дождя. Дверь в подъезд была открыта, и пошли сплошные одинаковые двери. А он знал, что найдет свою и бежал выше и выше. На бегу вспоминая добрым словом старого сенбернара из соседнего дома постоянно говорившему как заклинание молодежи: «Соберетесь убегать из дома – не забудьте навалить у двери, а то не найдете». Свою дверь он нашел сразу. Немного полаяв и поскребясь в дверь, он добился того, что она открылась и гордо зашел домой с мыслю «Все таки я настоящий вожак и это моя стая». А вокруг слышались только охи, ахи и фразы: «Джесси вернулась… Наша Джессика вернулась».
«И да, я Девочка!»