(часть пятая)
Мне снится сон: по морю, разрезая кормой синюю гладь, плывёт пароход.
Капитан корабля стоит на мостике и, поднеся к глазам бинокль, смотрит вдаль.
Увидев меня на берегу, подносит ко рту рупор и кричит:
- Э-ге-гей! Пончик, хочешь ли стать капитаном?
- Хочу, дяденька!
- Тогда просыпайся, Пончик!
Я открываю глаза.
В моём окне, словно чёрт из табакерки, маячит Непляй.
- Оглох, что ли? – шипит Непляй.
- Тише, не кричи, а то мамку разбудишь.
Я протираю глаза и окончательно просыпаюсь.
Сашка сегодня сам на себя не похож.
Я тычу в него пальцем и спрашиваю:
- Чего это у тебя на башке?
- Шкафандр!
У Непляя на днях выпал передний молочный зуб и он шепелявит.
- Чего?.. Скафандр?
- Ага, бабушка на днях связала!
Скафандр связан из голубой шерсти, на лбу – отворот, подобие козырька, по бокам пришиты крупные пуговицы.
Мне хочется сказать, что Сашка похож вовсе не на Гагарина, а на головастика, потому что из-за этой нелепой шапки голова у Непляя - в два раза больше.
- Немножко похож, - заверил я друга.
И незаметно, под одеялом, сделал кукиш – так научила меня самая красивая девочка - Маринка.
Она сказала, что если врёшь или загадал заветное желание, надо обязательно сделать фигу – чтоб не сглазить.
А враньё в таком случае - вообще за враньё не считается!
Однажды я не сделал задачу по математике, и сильно боялся, что меня вызовут к доске.
Поэтому весь урок держал кукиш в кармане, и учитель меня не спросил.
Сработало!
- Так ты идёшь на рыбалку или нет? – донёсся до меня недовольный шопот Сашки.
- На ставок?
- А куда ещё? На кудыкину гору, что ли?
Я соскочил с кровати, быстро оделся и тихо, чтоб не услышала мамка, вылез в открытое окно.
Через пять минут, с удочками наперевес, мы с Непляем шагали в направлении ставка.
Мне нравится раннее крымское утро, потому что раскалённое солнце своими лучами ещё не успело выжечь росу на траве.
Мириады насекомых еще не поднялись в воздух, а горячий ветер не забил ноздри мелкой песчаной пылью, мешая глубоко дышать.
Навстречу нам, со стороны моря, дул едва ощутимый утренний бриз.
У ставка в этот час было прохладно и свежо.
Утреннюю тишину нарушали тонкий комариный писк да шелест камыша.
Главное на рыбалке – сделать всё правильно!
Сашка насадил червя на крючок, трижды плюнул и, размахнувшись, закинул поплавок.
Круги по воде разошлись медленно и лениво…
На рыбалке я всегда был удачливее Непляя.
Наверно, потому, что терпения у Сашки меньше, чем у меня.
Первое время он внимательно следит за поплавком, потом начинает нетерпеливо ёрзать, будто по телу мураши бегают.
- Пончик, кушать охота! – канючит Непляй.
- Ну, так поешь! - я, не отрываясь, гляжу на поплавок.
Сашка достаёт бутерброд, завёрнутый в газету.
Запах сала и лука щекочет мне ноздри.
Вот охламон!
Сашка прекрасно знает, что теперь для меня рыбалка – не рыбалка.
Я кладу удочку в траву и присоединяюсь к Сашке.
- Слыхал, Пончик, на Керченском проливе опять фашистскую мину нашли, - говорит Непляй, откусывая приличный кусок серого хлеба.
- Почём знаешь?
- Пацаны балакали.
- Взорвали мину-то?
- Не знаю… Вот бы хоть глазом глянуть, как взрывают!
- Ага…
Внезапно, со стороны города, слышится нарастающий гул.
Мы задираем головы вверх: над нами, набирая высоту, летит самолёт.
Он, словно паровой утюг, оставляет в небе белый клубящийся след.
Сашка тут же подскакивает, как ужаленный:
- Пончик, самолёт! Ай, красава…
Непляй сдёргивает с головы шапку, подкидывает её вверх и кричит:
- Самолёт, самолёт, посади меня в капот!
- Дурак, всю рыбу распугаешь!
Но Сашка, не обращая на меня внимания, прыгает по траве, смешно задирая ноги, точно кузнечик, и подкидывает вверх свой вязаный шлем.
Мой друг – странный! Он думает, что лётчик, который сидит в кабине, заметит Сашку и помашет в ответ рукой.
А может быть, приложив ладонь к фуражке, улыбнётся и отдаст Непляю честь.
Я не на шутку разозлился:
- Всё, Непляй, я пошёл домой!
У Сашки, в отличие от меня, всё написано на лице.
Моё лицо редко выдаёт то, что я чувствую на самом деле. А Сашкино лицо – самое предательское лицо в мире!
Непляй виновато и даже заискивающе глядит в глаза:
- Пончик, айда на склад!
Он знает, чем меня заинтересовать.
- Непляй, давай маленько порыбачим. Если приду домой без рыбы – мамка заругает. Скажет: «Чего без толку на ставок шлялся»!
- Не бзди, Пончик! В следующий раз рыбки наловим.
Если Сашке что-то втемяшилось в башку – спорить с ним бесполезно.
Хотя и мне, если честно, рыбачить тоже расхотелось.
- Ну пошли, всё равно рыба не клюёт… Только банку не взяли, и смолы тоже нет.
Сашка хитро улыбнулся и двинулся к зарослям ивняка.
Он извлёк оттуда пустую стеклянную банку, на дне которой лежали шпулька ниток и кусочек смолы.
Мы быстро смотали удочки, сняли рубашки – становилось жарко.
Солнце поднялось довольно высоко.
Золотая рябь покрыла всю поверхность ставка.
Вода блестела в лучах солнца, словно чешуя большой рыбины.
Одинокая чайка пролетела совсем низко, чиркнув крылом по воде – в воздух тут же взлетел сноп ослепительных искр.
Мы с Непляем двинулись в сторону складских помещений, стоявших неподалёку.
Охота – занятие азартное и опасное одновременно. Никогда не угадаешь наверняка, чем всё обернётся.
Мы с Непляем несколько раз занимались этим рискованным делом – охотой.
Мы охотились на тарантулов.
Крымский тарантул живёт в небольших земляных норах, вход в которые закрыт паутиной.
У каждого из них – по восемь ног и по восемь глаз. Зачем одному пауку столько глаз – не понятно.
Может, для того, чтобы всё вокруг видеть и замечать?
Однажды такой тарантул укусил мальчишку с соседней улицы. У бедолаги поднялась температура, он покрылся красной сыпью.
В больнице сказали – аллергия на укус тарантула.
Вот с того самого случая мы с Непляем и начали охоту на этих мерзких тварей.
Как оказалось, излюбленное место их обитания – пустошь, расположенная рядом со складом.
Что хранится в внутри этого склада, мы с Сашкой не знали. Пацаны поговаривали – боеприпасы.
Возможно, так и было, потому что на территории, обнесённой колючей проволокой, мы не раз видели охранника…
- Пончик, видишь дырку?
- Где?
- Под ноги смотри, дурья башка! – разозлился Сашка.
В моменты злости или отчаяния глаза у Непляя становятся узкими, как у китайца.
Вот и сейчас у Сашки не глаза, а две узкие щёлочки.
Теперь и я, присмотревшись внимательно, увидал в земле отверстие, затянутое паутиной.
Я достал из банки шпульку, и на конец нити прикрепил кусочек смолы.
- Я – первый, - Сашка захотел вырвать у меня из рук наживку.
- Почему всегда ты – первый?!
- Ладно, давай ты первый, - смирился Непляй.
Я начал осторожно поднимать и опускать нитку с грузом внутрь отверстия, но ничего не происходило.
И вдруг, после нескольких попыток, я почувствовал тяжесть на конце натянувшейся нити.
- Непляй, давай банку!
Из черноты отверстия показался тарантул – он приклеился к смоле своими челюстями - хелицерами.
Мы вытащили добычу и, не медля, опустили её в банку.
- Штрашшный! – прошипел Сашка.
Таким же способом мы поймали второго паука.
Теперь начиналось самое интересное…
Тарантулы, как и многие особи животного мира, будут делить свою территорию до последнего вздоха.
Поэтому скоро между тарантулами, сидящими в одной банке, начнётся настоящая битва!
Они буду жалить друг друга, не жалея яда, и оставляя на теле многочисленные раны.
А мы с Непляем в это время будем наслаждаться жестоким зрелищем…
- Пончик, твой паук который?
- Вот этот, который поменьше.
- Твой тарантул против моего – слабак!
- Посмотрим.
Мы так увлеклись зрелищем, что не заметили тень, упавшую на траву рядом.
- Шо, мальцы - забавляетесь?
Мы с Сашкой от неожиданности вздрогнули – в нескольких шагах от нас стоял незнакомый дед.
Он был одет в фуфайку, на голове – старый малахай, в руке – толстая сучковатая палка.
У деда была седая борода, загорелое лицо и выцветшие, будто от солнца, голубые глаза.
- Тут, ребятки, играть нельзя.
- А то шо будет? Арестуете?– с вызовом спросил Непляй.
Дедушка покачал головой, усмехнулся:
- Я гляжу – рыбу с утра ловили, теперича – тарантулов.
- Не клюёт рыба.
- Сегодня клёва не ждите, у меня кости ломит – значит, погода меняется.
Дед зачем-то послюнявил палец, поднял его вверх и сказал:
- Ветер с моря непогоду несёт. Думаю, после обеда гроза будет… Отпустили бы вы тварей божьих.
- Они не божьи, они – ядовитые, - грубо ответил Непляй. – Пончик, пошли отселе.
Непляй потянул меня за руку.
- Погодите маленько, огольцы! Успеете домой… Мне тут ишшо до вечера куковать, и поговорить не с кем.
Дед присел на порыжевшую от солнца траву.
- Дед, а ты шо охраняешь? Оружие?
- А это – военная тайна, сынок!.. Слыхали, на Керченском проливе опять мину нашли?
- Слыхали.
- А ты, малец, чего в такую жарищу шапку-то нацепил?
- Непляй замешкался с ответом.
- Это не шапка, а скафандр, - ответил я вместо друга. – Он Гагариным хочет стать.
- Да ну? – удивился дед. – Это хорошо.
- А ты на кого учиться будешь? – обратился он ко мне.
- Не знаю… Может, капитаном стану.
Сашка опять нетерпеливо потянул меня за руку.
Дед внимательно посмотрел на Сашку, потом на меня:
- Только вот кручина, ребята – не возьмут вас ни в капитаны, ни в космонавты.
- Это почему же – не возьмут?
- Там экзамены строгие – вы не сдадите.
- А почём вы знаете заранее? Мы с Мишкой хорошо учимся! Нас теперь мамка за плохие оценки ремнём не лупит .
- Не-ее, пацаны! Главный экзамен вам всё равно никак не пройти.
- Математику, что ли?
- Математика – ерунда! На доброту экзамен не сдадите, так-то вот…
- Нету такого экзамена – на доброту, - неуверенно говорит Сашка.
Дед почесал седую бороду, вздохнул глубоко:
- Без доброты никак не обойтись, даже на войне без неё нельзя.
- На войне надо быть злым и бить врага! – азартно воскликнул Сашка.
- Так-то оно так, - задумчиво сказал дед. – Только смотря с какого ракурса поглядеть. Вот немцы какие были?.. Правильно, злые, поэтому войну и проиграли… Не все злые, конечно, но большинство. А мы почему войну выиграли? Потому что душа у нас милосердная, отзывчивая.
- Дедушка, а ты воевал?
- А кто ж не воевал? Все тогда воевали, и я воевал. От Симферополя до Будапешта дошёл, живым вернулся. А сынок мой, Иван Косолапов, под Берлином в танке сгорел…
Мне почему-то стало нестерпимо жарко. Тонкой струйкой по спине побежал пот.
Я всегда потею, когда волнуюсь, а Сашка – нет.
- Коли слушать охота, расскажу случай, который на войне со мной приключился.
- Взаправду случился? – спросил Непляй.
- Взаправду, - подтвердил дед.
Сашка опустился рядом с дедом на траву, приготовился слушать.
- Дело, значит, было так… Держали мы с товарищами оборону в лесу, несколько дней держали. И закончились у нас запасы воды. Родник-то рядом, только и немцы тоже близко, не дремлют. Как быть?
Делать нечего, снарядили меня к роднику… Вот, значит, миновал я небольшой лесок, спускаюсь к воде и вижу: склонился к роднику немец, воду во флягу набирает, а автомат евойный рядом лежит.
Ну, думаю, сейчас пальну во фрица – и все дела.
- И шо, пальнули? – Сашка напрягся, точно пружина.
- Не-ее, рука не поднялась. Тут немец меня увидал, смотрит в упор, а я - на него. Понял фриц, что стрелять я не буду, взял автомат и пошёл себе потихонечку.
- И шо? Отпустили фрица?
- Погоди-ка, не перебивай… А спустя некоторое время снова я с этим немцем свиделся…
Мы тогда фрица из деревни погнали – название деревни запамятовал… Потому немцы и лютые были - драпать приходилось… Бегу я, отстреливаюсь на ходу.
Смотрю – сарай, я туда бегу – схорониться. Только спрятался, чувствую: в спину, между лопаток, дуло упёрлось. Слышу: «Хенде хох!»
Голову медленно поворачиваю и вижу того самого немца, который к роднику приходил.
- А шо потом?
- Шо потом?.. Добро ко мне добром и вернулось, иначе бы я тут с вами на травке, под солнышком, не сидел!.. Только вот Ванечке моему не повезло, теперь один я кукую на белом свете. Жинка тоже померла – не пережила смерть единственного сыночка… Вот такие дела, огольцы…
- И шо, опять без рыбы? Полдня незнамо где пропадал, лучше бы батьке помог!
Я протянул матери пустую банку.
- А банку откуда взяв? Я ж тебе не велела банки трогать – побьёшь, чего доброго, на закатки помидоров не останется… Ладно, садись обедать – голодный, поди?
Мамка налила в тарелку борщ.
Села со мной рядом, подперев подбородок рукой и глядя, как я кушаю.
- Мам, а ты экзамен сдавала?
- Сдавала. А пошто спрашиваешь?
- Просто так. - Ответил я, доел суп и пошёл помогать отцу – чинить рыбацкую сеть.
Мы с Непляем теперь не трогаем тарантулов – нехай живут в своих норах!
Мы знаем, что чужую территорию нарушать нехорошо.
Даже змея бросается на человека только в том случае, если человек нарушает её территорию.
Эх, знали бы об этом все люди на земле!
Скольких бед, несчастий и войн можно бы было тогда избежать.