Общежитие
Вот и опять все встретились после каникул. Казалось, что такой длинной была разлука, и теперь такой приятной казалась встреча друзей одногруппников, истосковавшихся друг по другу.
Радость была и оттого, что теперь им всем предстояло жить рядышком: на одном этаже, в одном крыле. После шумного обсуждения – кто с кем и в какой комнате расположится, Олю с письменным решением отправили к коменданту общежития.
Комендант
Коменданта побаивались. Это была сухощавая нервная женщина, которая в разговорах часто переходила на крик.
Оля, постучав в дверь комнаты, сразу же открыла её.
Комендантша стояла в халате, среди не слишком убранного помещения, и жарила на сковородке мелкую картошку. Электроплитка стояла в центре комнаты, возле окна.
Такое убранство и расположение предметов быта смутило Олю.
Ей казалось, что комендант общежития должен быть образцом хозяйственности и порядка.
Не выказав растерянности, Оля спокойно проговорила:
-Мы разместились по комнатам, и я принесла вам список.
-Оставь на стуле. И передай девчонкам, что я не потерплю никаких брожений и переселений из комнаты в комнату.
-Понятно, - ответила Оля и вышла в коридор.
Комната
Радости не было предела, теперь ей предстояло жить в одной комнате с подругой Началовой, да ещё в единственной 4-х местной (остальные 5-и и 6-и местные) меблированной комнате.
Только у них стояли новенькие деревянные полуторные кровати.
Она, в первую очередь, подумала о маме, что, когда она приедет, им не будет тесно спать на такой широкой кровати. Это не односпальная с панцирной сеткой, которая была в прошлом году.
В комнате с Олей и Таней, также поселились Света Титова и Галка Ковалец.
Ковалец
Некоторые учителя называли её казачкой – маленькая, смуглая, крепко и ладно сбитая, отличница по физкультуре и участница соревнований по гимнастке.
Ковалец - заласканное, наивное «чудо», совершенно неспособное к глубоким размышлениям и рассуждениям. Что-то втолковывать в её красивую головку или обижаться на её недопонимание было совершенно бесполезно.
Подруги - (Оля с Таней) относились к ней, как к маленькой девочке, и соседствовать с этим милым существом было абсолютно необременительно.
«Хочу замуж!»
Была весна, светило солнце, хотелось любить.
Ковалец лежала на кровати и со всей мочи вопила: «Хочу замуж! Замуж хочу!».
Рядом с ней сидела её мама, приехавшая из далёкого южного города. Она терпеливо уговаривала дочь, что-то нашёптывая ей на ухо.
Стоило матери замолчать, как комната снова содрогалась от крика: «Замуж хочу! Хочу замуж!».
Соседка по комнате читала книгу, не обращая внимания на выходки Ковалец.
"Дитя аборта" или судьба
Её призыв не остался незамеченным.
А, может быть, виновата весна, и кому-то тоже не терпелось жениться.
Случилось так, что Воробьёв (который «продавал дезинфицирующие средства» в стройотряде) приударил за Ковалец.
Оля с Таней обрадовались такому обороту событий, и уже наперёд знали, что «дело у Воробьёва выгорит».
Хоть Ковалец и выказывала своё недовольство и называла Воробьёва - «дитя аборта», но «изнутри вся светилась».
«Дело за временем», - рассуждали подруги.
И когда на преддипломную практику Ковалец распределилась в то же место, что и Воробьёв, подруги были уверены, что «птичка попалась».
Они радовались за Ковалец, т.к. Воробьёв был для неё — самый подходящий кавалер.
«Подобное притягивается к подобному. Счастливая жизнь, им обеспечена», - казалось подругам.
С практики Ковалец приехала «с брюшком», и к окончанию техникума её фамилия стала Воробьёва.
Титова
Светка была бледной полноватой девушкой, но она умела танцевать индийские танцы.
Её мастерское владение животиком, покорило девчонок и не только.
К ней постоянно приходил мальчик Вова из другого крыла общежития. Они могли часами сидеть в обнимку на Светкиной кровати.
Девчонки никогда не закрывали форточку, а, уходя в техникум, приоткрывали и окно для проветривания, т.к. в комнате стоял запах.
Однажды Началова пришла в общежитие раньше других.
В это время кастелянша призвала нести на смену постельное бельё.
Откинув одеяло на Светкиной кровати, Танька изумилась. Простыни и матрац, были ржавого цвета. Скомкав, мокрое Светкино бельё вперемешку с другим бельём, она получила замену.
Все в комнате узнали о причине запаха, но хранили между собой молчание, и продолжали менять Светкино бельё.
Но из прачечной поступил сигнал, и при очередной смене белья, кастелянша стала разворачивать каждую простынь и смотреть.
-А это что такое? – спросила она Олю, которая в этот раз меняла бельё.
-У нас одна девочка писяется, - ответила Оля, умолчав её имя.
-На меня сегодня как-то подозрительно смотрела вахтёрша с кастеляншей, - сказала Началова, придя в общежитие.
-Они сейчас вычисляют, кто из нас мочится в постель.
На Ковалец они не думают, она их любимица, вечно сидит на вахте и ласкается к персоналу.
Титова тоже дама цивильная.
На меня они тоже думать не будут, т.к. я говорила о девочке, а не о себе.
Так что, Танька, они подозревают тебя.
Ты девица странная, нестандартных размеров, сама себе на уме, работников вахты чаще всего игнорируешь. Всё против тебя.
-Да, Иванова, ты права, и мне от этого не легче.
Как же быть? Совсем не фонтан, когда тебя подозревают в том, к чему ты отношения не имеешь.
-Остаётся одно, пусть Ковалец откроет им глаза.
««Они так и подумали на Началову», - сказала Ковалец, - И очень удивлялись, что это Светка».
«И зачем она стремилась попасть в комнату с деревянной кроватью, с металлической сеткой куда проще просушить матрац», – резонно рассудили девчонки.
Но Светке ничего не сказали, а только передали, что кастелянша не будет принимать её бельё, т.к. прачечная отказывается стирать его.
Светке на проезд до дома на автобусе требовалось не более 3-х часов, и она каждые выходные ездила домой.