Падать

Пётр Вакс
Он всегда боялся боли, но скрывал это, заслоняясь пренебрежительно-гордым: боль унижает мое человеческое достоинство. Так говорят неумные люди. В нашем калейдоскопе ничего нельзя бояться, уж во всяком случае – говорить об этом. Потому что именно оно тебя и возьмет при следующем повороте, когда осколки цветных стеклышек переместятся. И вот тогда, в те дни, когда умные люди наслаждались летними отпусками и пляжами, он весь превратился в боль. Впрочем, потом они поладили. Он молился и просил, хотя довольно невнятно: то ли темноты, то ли света. Пришло скучное выздоровление, пыльные проселочные шаги и наблюдение за птицами от нечего делать. Вдруг ему показалось, что он понимает язык птиц. Неужели калейдоскоп опять провернулся и все изменилось, подумал он, оглянулся и увидел женщину. Она звала его, но со странным лицом, будто и хотела, и не хотела. Тут у меня должна была закружиться голова, решил он, и она послушно закружилась, и женщина кружилась, и все цветные стеклышки калейдоскопа вихрем кружили их, как никого и никогда раньше. Кто мы, никак не мог понять он, для чего мы, как меня зовут в этом сне? Но это была ошибка – думать и понимать. А она все манила и отталкивала его, и ее имя выстроилось у него перед глазами очень четко. На секунду мелькнула догадка, что он получил совсем не то, что просил, а то, что хотел, и... Вихрь унес женщину на мгновение раньше, чем он попытался всё остановить. Ведь ни остановить вращение цветных стеклышек, ни отнять у них ничего нельзя. Можно только перепрыгивать, как со льдины на льдину, удерживая равновесие. И все равно не удержишь.

(абсурдожизнь жизнетекст)